|
|
О. Х. Бгажба, С. З. Лакоба
ИСТОРИЯ АБХАЗИИ
С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАШИХ ДНЕЙ
РАЗДЕЛ III
Абхазия в новое время
§14. ИМПЕРСКИЕ УСТРЕМЛЕНИЯ И СЕНТЯБРЬСКОЕ СОВЕЩАНИЕ 1918 ГОДА
Территориальные притязания Грузии. К 26 июля 1918 г. генерал Мазниев без
особого труда занял территорию Черноморского побережья вплоть до Туапсе.
Анализируя данную ситуацию, генерал Деникин писал: «В первый период
турецко-немецкой оккупации, вожделения Грузии направились в сторону Черноморской
губернии. Причиной послужила слабость Черноморья, поводом – борьба с
большевиками, гарантией – согласие и поддержка немцев, занявших и укрепивших
Адлер».
Грузинское правительство сразу же постаралось с помощью своих учёных и
генералов «обосновать» претензии на это весьма выгодное пространство. Так, в
документе, представленном позднее генералом И. Одишелидзе на Парижской
конференции (1 мая 1919 г.), говорится, что вся полоса побережья до Анапы
(абхазо-адыгский топоним) и устья р. Кубань принадлежала в XI–XIII вв. Грузии. И
уже совершенно нелепо звучит заявление, будто «в продолжение XIV столетия
границы постепенно отошли назад к реке Макопсе, а с XV столетия до XIX в., т.е.
вплоть до присоединения этой части Грузии к России, границей всегда была река
Макопсе (южнее Туапсе)».
В этой докладной записке генерала для отвода глаз допущена явная и в то же
время намеренная путаница политических границ Грузии XI–XIII вв. (тогда
представляла собой федеративное государство) с её менее узкими этническими
границами. Ранее, ещё в VIII–X вв. и политические границы независимого
Абхазского царства (простирались до Эрети, до границ с современным
Азербайджаном) были гораздо шире собственно этнических абхазских границ. Но ни у
кого на этом основании даже не возникает мысли утверждать, что, скажем, Кахетия,
Картли, Имеретия были населены тогда абхазами и что это абхазская земля… К
такому выводу можно прийти, если следовать логике грузинского генерала. Между
тем, широко известно, что на всём пространстве от устья Кубани и Анапы до, по
крайне мере, р. Ингур (не говоря уже о всём Западном Закавказье), с древнейших
времён, проживали только абхазо-адыгские народы.
Даже Сочи объявлялся «чисто грузинским городом», а весь Черноморский округ –
«древнегрузинской провинцией».
Как известно, Черноморский округ занимал площадь от Анапы до Гагры и до
окончания Кавказской войны в 1864 г. его населяли адыги (натухайцы, абадзехи,
шапсуги и др.), убыхи и абхазы (садзы, псху, ахчипсу, аибга). После войны
коренное население этого края вынуждено было переселиться в Турцию. Всё
побережье опустело. На покинутых местах махаджиров стали селиться русские,
поляки, немцы, армяне, греки, эстонцы, молдаване. Первые грузины переселились в
Сочинский округ из Кутаисской губернии в 1881–1882 гг. и поселились в основном в
с. Пластунское. С этого момента Сочи (убыхское название) и стал, по-видимому,
«грузинским городом».
Нельзя обойти молчанием и тот факт, что правительство Грузии хотело
утвердиться на захваченной территории. Симон Басария писал по этому поводу:
«…Грузинские империалисты вытворяют нечто кошмарное, одинаково позорное как для
абхазской, так и для грузинской нации. Именно потребовали от Абхазского
Народного Совета письменный документ о том, что Туапсе есть граница Абхазии и
что Абхазия имеет право занять Черноморское побережье до Туапсе включительно.
Всю эту махинацию им нужно было проделать в тех видах, что армия Мазниева, заняв
Сочи, уже подходила к Туапсе, но генерал фон-Кресс, германский протектор Грузии,
указал правительству последней на неудобство занимать чужую территорию. Вот им и
нужно было заручиться документом, по которому видно было, что Туапсе занимается
по просьбе абхазского народа, который дескать, имеет историческое право на него.
Члены Народного Совета, абхазы, протестовали против такого требования, указывали
на империалистические затеи Грузии и т.д., но большинство Совета из назначенцев,
а также первый председатель его (В. Шервашидзе – Ред.), разделявший политику
новых властей, настоял на своём. Очевидно, как у всех создателей империи, пред
грузинским правительством восстало видение огромного государства – государства
величия, каким должна стать демократическая республика».
Вскоре после занятия Туапсе, по протесту Добровольческой Армии и Кубанского
правительства, Грузия была вынуждена отвести свои войска.
Совещание в Екатеринодаре. В середине сентября 1918 г. абхазская делегация
прибыла к генералу
М. В. Алексееву, а 25 сентября в Екатеринодаре состоялось
совещание с участием представителей Добровольческой армии, краевого кубанского
правительства и Грузинской республики, на котором обсуждался и вопрос об
Абхазии. Интересно отметить, что представитель Грузии
Е. Гегечкори заявил тогда
генералу Алексееву, что «вопрос о взаимоотношениях Абхазии, Грузии и Кубани
нужно решать не здесь, а в другом месте». Иными словами, Гегечкори косвенно
признавал, что Абхазия, несмотря на «договор» от 11 июня 1918 г. (или 8 июня),
никак не связана с Грузией, а вопрос их взаимоотношений дело будущего.
По поводу занятой Мазниевым территории Сочи – Адлер – Гагра генерал Алексеев
отметил: «Можно ли вообще говорить об этих округах, как о грузинских, когда
между ними и Грузией имеется ещё целый округ Абхазии?». Алексеев пришёл к
выводу, что будущее положение Абхазии вообще не определено. Интересную позицию
занял тогда В. В. Шульгин (депутат II–IV Государственных Дум). Он
поинтересовался у Гегечкори: при заключении Брестского мира были ли установлены
границы Грузии? На этот вопрос Гегечкори ответил отрицательно, но заявил, что
границы устанавливаются временем.
Мнение Воробьева и его книга. Ещё более определённо высказался тогда
представитель Кубани Н. Воробьёв: «Если говорить о границе Грузии, то нужно
установить её только вплоть до Абхазии… Правда отмечается…желание Грузии огрузинить города, назначаются туда комиссары и прочее, но этого слишком
недостаточно для того, чтобы эти округа считать грузинскими». Далее он заметил:
«За Гагринским округом имеется ещё и Абхазия, которую отдавать на съедение мы не
можем, Грузия должна начинать свои границы за Абхазией».
Через год Н. Воробьёв издал книжку под вполне определённым названием: «О
неосновательности притязаний грузин на Сухумский округ (Абхазию)», где в
частности пишет: «Они (руководители Грузии – Ред.) сознавали и сознают, что
введенная в свои этнографические границы Грузия останется такой маленькой, такой
слабой, что самостоятельность её существования делается крайне проблематичной… И
вот мы видим, как свободная и молодая Грузия, не успев получить ещё признания
своей самостоятельности, проповедуя о правах малых народностей на
самоопределение, прилагает все силы к тому, чтобы инкорпорировать – включить в
свои границы – целую страну, поглотить целый, совсем не родственный Грузии,
народ абхазский…».
Генерал А. С. Лукомский особо подчеркнул, что летом – осенью 1918 г.
«грузинское правительство должно было действовать по указке немцев», поэтому оно
было несговорчивым на сентябрьском совещании в Екатеринодаре. Вместе с тем,
потеря Сочинского округа могла «повлиять на отделение Абхазии от Грузии и
лишения последней портов на Чёрном море».
Карта Горской республики. Несмотря на то, что Абхазия была оккупирована,
правительство Горской республики продолжало считать её частью своего союзного
государства. Так, по заказу горской делегации в 1919 г. в Лозанне (Швейцария)
была отпечатана на французском языке цветная этнографическая и политическая
карта Республики горцев Кавказа, предназначенная для Парижской мирной
конференции. В составе этой делегации был и представитель Абхазии. На красочной
карте не только Абхазия (граница с Грузинской республикой проходит по р. Ингур),
но и Южная Осетия находятся в границах союзного Горского государства.
Бгажба О. Х., Лакоба С. З. История Абхазии с древнейших времен до наших дней.
М., 2007
|
