|
|
Зинаида Рихтер
В солнечной Абхазии и Хевсуретии
В СОЛНЕЧНОЙ АБХАЗИИ
Фото № 401. Сухум. Общий вид города и бухты с горы Чернявского. 1905 г.
Все южные черноморские кавказские города,
как обсыпанный сахаром душистый вязкий рахат-лукум, быстро
надоедают.
Приехав с севера, день — два, не больше,
чувствуешь себя превосходно. Солнце, горы, море, тропическая
природа опьяняют. Это настроение еще усиливают кахетинское
и туземное. И не пробуйте отказываться: вы на Кавказе.
Проходят дни, все то же: декоративная зелень,
посеребренные луной волны, одни и те же праздничные толпы
на набережной. Выстроившиеся в ряд продавцы воды, с бочонками
в зелени за спиной, щелкающие гранеными кружками, как кастаньетами:
“Суук-Су, Суук-Су! Холодный, чистый вода!”. “Казино” в восточном
духе, стоны зурны, шашлык.
В Сухуме, на набережной, в один из первых
вечеров, любуясь экзотическими опахалами финиковых пальм,
эффектно освещенными электрическими лампочками, лунной тропой
в море над затонувшим, некогда пышным греческим городом
Диоскурией, я невольно сказала своему спутнику, местному
поэту.
— Счастливый; постоянно живете среди этакой
красоты.
— А вы могли бы, — сказал он, — проводить
день и ночь, месяцы, годы в былых времен “Стрельне”? Здесь
та же “Стрельна”. Летом и зимой — вечно видишь одну и ту
же зеленую декорацию.
Приезжие и курортные видят и знают только
Абхазию - “Стрельну”, вечно зеленую, феерическую, праздничную,
Абхазию, которую можно видеть с автомобиля.
Быстро мчит мотор, покачивая и подбрасывая,
создавая особое возбуждающее впечатление полета. В лицо
дышит ароматный зной. Навстречу бегут выстроившиеся вдоль
шоссе чопорные, строгие, словно католические монахи, перебирающие
четками и слушающие проповедь, почти черные капарисы, голые,
напоминающие воинов-индусов, эквалиптусы, грезящие на яву,
как сомнамбулы, чинары. С одной стороны — яркая синева моря
и неба, с другой—не менее яркая зелень Абхазских гор, за
которыми высятся мраморные вершины главного хребта.
Белые сухумские дачи утопают в зеленой
пене садов—кипарисов, пальм, акаций. По мохнатым стволам
взбираются голубые мышки — гроздья глициний.
Оставив автомобиль, бродите, как во сне,
среди пальм, бананов, лавровишен, уродливых, гигантских
кактусов, похожих на зеленые спруты, австралийских араукариев
и других чудовищ, словно порожденных извращенной фантазией,
охраняющих изящные, пунцовые мелкие японские розы, камелии,
азалии.
Потом, опьянев от воздуха, солнца и цветов,
в прохладной бывшей монастырской трапезной, расписанной
картинами страшного суда, за длинным “апостольским” столом
пробуется сладкое монастырское вино, а великан-эконом, пряча
лукавые, скоромные глаза, рассказывает вам о прошлом монастырском
быте, о монашеских “подвигах”.
Курорты, монастыри, сады — это не Абхазия.
Провести сезон в Сухуме или Гаграх не значит быть в Абхазии.
Абхазов тут почти нет. Вы встречаете тех же москвичей и
ленинградцев, отдыхающих работников.
Подлинная, цельная, самобытная Абхазия
вдали от лазоревого побережья, его лжекультуры, в глубине
гор, главным образом по реке Бзыби.
Трогательна история небольшого народа абхазцев,
населяющих один из самых прекрасных уголков в мире; история,
полная слез, страданий и подвигов.
Царское правительство долго боролось с
непокорными абхазцами и проявило в отношении их исключительную
жестокость. Для абхазского “виновного” населения было создано
особое военно-народное управление, т.е. управляла и расправлялась
военщина. Абхазам было запрещено селиться близ морского
побережья, а также в нагорной полосе, чтобы они не могли
иметь сообщения с Турцией и северо-кавказскими горцами.
Все лучшие земли горной полосы побережья
были розданы сиятельствам, генералам, священникам или переселенцам-грекам,
мингрельцам. Абхазы частью были истреблены; другие вынуждены
были переселиться в Турцию.
После Советизации многие из абхазов, эмигрировавших
в Турцию и взявших с собою в мешочке, надетом на шею, горсть
родной земли, вернулись обратно.
В одном селении вернувшийся после революции
из эмиграции старик-абхаз, ему лет сто, водил меня к дорогим
ему могилам, к липе, посаженной его отцом, плакал и радовался,
что все это ему пришлось увидеть, что его кости будут покоиться
в земле его отцов.
Советская власть дала абхазам независимость,
которую они всегда героически отстаивали. В Сухуме только
в приемной предсовнаркома можно получить представление о
крестьянской самобытной Абхазии. К тов. Лакобе, или как
его попросту крестьяне называют в глаза и за глаза, к Нестору,
идут со всяким делом, минуя все инстанции, в уверенности,
что он выслушает и рассудит. Предсовнаркома Абхазии т. Лакоба
пользуется любовью крестьян и всего населения. Тов. Зиновьев,
когда был в Абхазии, пошутил, что Абхазию следовало бы переименовать
в Лакобистан.
Маленького роста с трубкой у уха, Нестор
Лакоба всегда оказывался победителем в турнирах с меньшевиками.
На всех с'ездах, конференциях в нужный момент, когда надо
было отстаивать интересы Абхазии, раздавался его тонкий,
пронзительный голос:
— Товарищи, от имени трудовой Абхазии...
Во время предвыборной кампании в учредительное собрание
в Сухум приехали меньшевистские лидеры, агитаторы. Об'явили
собрание в городском театре. Лакоба от имени небольшой тогда
большевистской группы требовал, чтобы ему дали высказаться.
Ему не давали говорить. Лакоба горячился, кричал:
— Я требую, чтобы голос Абхазии был выслушан.
Но “голосу Абхазии” предложили замолчать
и покинуть театр. Тогда Лакоба прыгнул на сцену и... выхватил
кинжал. В ярусах театра тоже засверкали кинжалы. Там был
брат Нестора, Миша Лакоба, и другие товарищи.
Эффект получился поразительный. Меньшевистские
лидеры покинули эстраду. Театр в одно мгновение опустел.
Остались только сочувствующие Лакобе, который сел на председательское
место и об'явил собрание открытым...
Во главе абхазского правительства стоят
абхазы, местные люди. Многие из них получили начальное образование
в школе Афонского монастыря. Монастырская школа дала много
революционеров.
Помню, в Новом Афоне, в вышневом саду,
предабуика и драматурга Чанба, вероятно вспомнив, как учеником
таскал у монахов фрукты, влез на вишневое дерево. Сидевший
со мною в тени пожилой монах в широкополой соломенной шляпе,
в белой рабочей полотняной рубахе и штанах, не гармонировавших
с его длинной косой, посматривая вверх на Чанбу, полушутливо
говорил:
— Учил я его грамоте, не думая тогда, что
из него на мою голову выйдет большевик-безбожник.
Интеллигенции в Абхазии мало. Получивших
университетское образование абхазов можно по пальцам перечесть.
Учитель Симон Басария, автор книги об Абхазии, живший долго
в Турции, рассказывал мне много интересного о турецкой эмиграции,
о выходцах с Кавказа во времена царизма.
Он утверждает даже, что одряхлевшая Турция
давно сошла бы со сцены, если бы в нее не влилась эта живая
сила абхазской эмиграции. Во главе кемалийского движения
в Турции стояли абхазы или черкесы. Многие полководцы турецкой
армии — абхазы или черкесы. Такие имена, как, например,
маршал Фуад-паша, знаменитый генерал-кавалерист Ахмет-Абук-паша,
Назим-паша, Басарь, командовавший турецкой армией в Балканскую
войну, и десятки, сотни полководцев — с Абхазского побережья.
Немало также в Турции гражданских деятелей, ученых из абхазов:
профессор Азиз-бей Мкерина, профессор Мустабей Бутба и др.
По переселении в Турцию абхазы созвали
свой парламент, “меджилис”, члены которого были Абдул-Гамидом
частью казнены, частью сосланы в триполитанскую пустынь.
Черкесский меджилис вновь был открыт после турецкой революции.
Ассимилировавшиеся в Турции абхазы все же не забывают родины.
Их села в Турции носят абхазские названия.
...Среди интернационального населения Абхазии
в Кодорском районе, в селении Адзюбиса, живет несколько
семейств негров. Когда-то их продали в рабство абхазским
князьям. Негры давно ассимилировались, породнились с абхазами,
считают себя коренным населением. Они очень трудолюбивы,
честны, горды по-абхазски.
Принц Ольденбургский, владелец Гагр, много
раз соблазнял их жалованьем, лакомыми блюдами со своего
стола, богатой одеждой, но они не пошли к нему служить,
украшать своими черными фигурами его покои.
Я видела на скачках этих негров, джигитующих,
как истые абхазы.
Мы приехали в селение Адзюбиса. Негритянский
дом с виду ничем не отличается от абхазского. Во дворе нас
никто не встретил (по неведению, мы сделали бестактность,
взяли проводником бывшего дворянина, предки которого купили
негров).
Мы заглянули в летний, плетеный из веток
шалаш, в котором увидели больную, раскидавшуюся в жару,
негритянку; возле нее сидела маленькая девочка и пальмовой
веткой отгоняла мух. На стене висела гитара, — негры хорошо
играют на этом инструменте.
Постояв у больной, мы снова вышли во двор,
удивляясь, что нас никто, вопреки абхазскому обычаю, не
приветствует. Наконец, черный хозяин, немножко напоминающий
Дядю Тома, все же вышел к нам, а на балкон высыпали женщины
с детьми. Многие из детей светлее родителей — смешанная
кровь.
Я попросила переводчика об'яснить цель
нашего посещения и задала несколько обычных вопросов: откуда
они, как им живется.
Негр стоял молча, опустив глаза. За него
стала что-то горячо, вызывающе говорить его мать, — черная,
с красными вывороченными губами старая негритянка.
Переводчик был очень смущен и не сразу
согласился перевести мне, что она сказала.
А сказала старая негритянка следующее:
— Ты, мой сын, не умеешь ответить этой
женщине, как надо. Она спрашивает, как мы сюда попали, а
ты спроси у нее, как попали сюда русские.
Я просила переводчика передать ей, что
уважаю ее гнев и извиняюсь за любопытство. И поспешила к
автомобилю.
Негритянка остановила меня, протянула руку
и, желая, видимо, загладить резкость, сказала мне на прощанье
несколько ласковых слов.
Зинаида Рихтер. В солнечной Абхазии и Хевсуретии. (Из серии "Библиотека
пролетарского туриста"). "Физкультура и туризм", Москва-Ленинград, 1930 г.
Сканирование и обработка текста: Mike (Клуб
туристов "Московская застава"), 2003.
Здесь перепечатывается с сайта
http://www.skitalets.ru/books/abhazia_rihter/
Далее по теме читайте:
Абхазы -
(самоназвание апсуа) автохтонное население Кавказа.
Абхазия
(краткая историческая справка).
Исторические лица Абхазии (биографический справочник).
|
