ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА АБХАЗИИ

К.Д. Кудрявцев

1922 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

К.Д. Кудрявцев

СБОРНИК МАТЕРИАЛОВ ПО ИСТОРИИ АБХАЗИИ

Развалины Цандрипшского храма (VI-VII века).
Иллюстрация с обложки книги.

ПЕРИОД РАСЦВЕТА

Младшая линия Леонидов

После вышеописанных событий на абхазский престол вступает Баграт / в 887-ом году и начинает собой младшую линию династии, занимавшую престол, как и старшая, не­много более ста лет – с 887-го по 980-ый годы.

Во время коротких царствований последних представи­телей старшей линии и междоусобицы Адарнасе и Баграта, дальние области государства отложились и стали самостоя­тельными. Баграт продолжает политику всей династии Лео­нидов и старается вновь занять местности по верхнему и среднему течению Куры.

Хроники подробно рассказывают о событии, давшем Баг­рату предлог для вмешательства во внутренние дела Грузии, и повод для вторжения в Карталинию. Дядя Баграта по матери, сын Гварама Мамиеля, Наср, убивший в 881-ом году сво­его двоюродного брата куропалата Давида, после убийства бежал в Византию. Из Византии Наср вернулся к Баграту с просьбой о помощи. Далее мы предоставим говорить исто­рику: «После этого Наср вышел из греческого царства и перешёл в Абхазию. Абхазским царём был тогда Баграт, сын сестры Насра, и царь абхазский помог ему большим войском. Оттуда Наср перешёл в Самцхе[1], где собрал другое, более многочисленное войско. Между тем Адарнасе, сын убитого куропалата, вышел против него на сражение. На помощь Адарнасе пришли куропалат Гурген и его сыновья. Они дали большое сражение Нарсу, и Бог помог немногочис­ленным сторонникам Адарнасе: они победили Нарса, обратили его в бегство; потом поймали и убили его в долине Самцхийской в деревне Аминдзе, в  короникон 108», т. е. 888-ом году. По другим источникам, в этом походе на стороне Насра в союзе с Багратом I принимал участие осетинсий каган Баграт. Есть записи, говорящие, что в битве Адарнасе был убит лично Насром.

По смерти Баграта I в 906-ом году начинается пятнадцати­летнее царствование его сына Константина. Он с самого начала своего царствования старается исправить неудачу сво­его отца. На втором году царствования Константин со своими войсками вступает в Карталинию. Внутренние смуты не дают карталинцам возможности организовать силь­ный отпор, и после слабого сопротивления Карталиния сда­ётся победителю. Константин занимает и Уплис-цихе.

Большинство хроник относят занятие Карталинии к 886-му году. Но Баратовский список «Картлис-Цховреба», находящий­ся ныне в библиотеке «Общества  распространения грамот­ности среди грузинского населения» в Тифлисе, даёт нам другую дату этому событию: «В 888 году выступил абхаз­ский царь Константин и покорил Картли». Мы думаем, что тут произошла ошибка. По всей   вероятности переписчик перепутал короникон и вместо 128-ой был поставлен  108-ой.

Как мы уже заметили, занятие Карталинии было облегчено Константину внутренними беспорядками и, главным об­разом, беспорядками, производимыми карталинским дворян­ством. Летописец так говорит об этом: «Картлию начали по­корять азнауры (дворяне), но пришёл царь абхазский Кон­стантин и овладел Картлией»...          

При походе далее на восток ему пришлось столкнуться с армянским  Багратидом (по-армянски – Багратуди) шахинь-шахом Анийским Сембатом I Мучеником, царствовавшим с 890-го по 914-ый годы. Сембат выступал против Константина  как союзник грузинского царя Атер Нерекса. Столкновение с союзниками было несчастливо для Константина: он был раз­бит в битве с Сембатом и отступил со своими  войсками в Уплис-цихе, где и был осаждён армянским царём.

В изложении дальнейших событий сохранилось несколько версий. По одной из них, осаждённый Константин снарядил в лагерь Сембата (Смбата) посольство с предложением по­родниться. Сембат согласился на это предложение и отдал свою дочь в дом Константина, и мир был заключён. Другую версию мы находим в «Картлис-Цховреба»: «Он (т. е. армянский царь Сумбат Тезеракали) привёл огромное войско и осадил Уплис-цихе; верхнюю часть крепостной наружной пропасти он наполнил сёдлами и такою хитростью овладел крепостью, но он, Сумбат, вскоре вслед за этим оставил Уплис-цихе и ушёл».

Армянские историки Степанос Асохик Торонский, жив­ший в X–XI вв. и, Иоанн католикос, живший в IX–X вв., го­ворят об этой войне, хотя первый из них очень смутно. Сте­панос Торонский говорит (в скобках из трудов Иоанна като­ликоса): «Смбат захватил царя абхазского Константина (воз­мутившего подчинённые армянскому царю Гугарскую страну и лежащие близ агаванских ворот земли), покорил его (при помощи грузинского царя Арт-Нересека), а потом освободил его. Арт-Нересек рассердился поступком Смбата, порвал с ним дружбу и стал против него враждовать».

Ниже Степанос Асохик говорит, что Смбат, отступая от напирающего на него «нечестивого Юсуфа, сына Абу-Саджа, заходил в пределы Абхазии».

Ни «Картлис-Цховреба», ни Степанос Асохик, ни Иоанн католикос не приводят дат к этим событиям. Приблизитель­ную дату мы можем найти во второй части «Хронологиче­ской истории» Мхитара варпанеда айриванского, жившего в XIII веке. Мхитар, после сообщения о постройке Сембатом За­воевателем Ани, что относится к 362-му году армянского летоисчисления или 913 нашей эры, пишет: «Он (т. е. Смбат) захватил султана и предписал таджикам (татарам) носить косы, как у женщин. Он захватил также Димитрия, царя иверского и приказал выжечь руки многим иверцам, отчего те и стали называться абхазами. Скверный Юсуф распял его на кресте в Двине»... За три с небольшим столетия известия перепутались: внесён легендарный характера, а вместо имени действующего лица, внесено имя его деда или внука. Однако идут они у него хронологически до­вольно последовательно. Вследствие этого столкновения Сембата и Константина произошло не ранее 913-го года (постройка Ани) и не позже 914-го (год мученической смерти Сембата).

В его царствование на южные области Карталинии было нашествие арабов. «Картлис-Цховреба» так передаёт это событие: «и пришёл эмир арабский по имени Абдул Касим с многочисленным войском, которое едва вмещала страна. Разорив Самцхе и Джавахию[2], Абдул Касим осадил кре­пость Тмогви (на левом берегу Куры в Ахалцихском уезде), но, видя неприступность крепости, снял осаду и осадил кре­пость Квелис».

В конце своего царствования Константин начинает ока­зывать влияние на дела восточной части Закавказья и вмешивается в них. Он оказывает моральную помощь своими войсками кахетинскому владетелю Квирике, находившемуся от Абхазии в некотором зависимом положении, в покорении Герети (современная – по течению рек Иоры и Алазани, во­сточная часть Сигнахского уезда и западная часть Закатальского округа).

Константин скончался в 921-ом году. По его смерти на пре­стол взошли его сыновья Георгий II и Баграт II.

С первых же дней их совместное управление привело к недоразумениям, а затем к междоусобной борьбе. И первые полтора-два года, по смерти Константина, в ужасной междоусо­бице между братьями, которой воспользовались некоторые окраины государства, – чтобы заявить себя отложившимися и самостоятельными.

На втором году борьбы за престол, победу, наконец, одерживает старший сын Константина – Георгий. Он разбивает отряды сторонников Баграта II, и они рассеиваются. Сам Баграт попадает в плен к Георгию и вскоре падает жертвой своего честолюбия от рук подосланного победителем убийцы в исходе 922-го года, после чего  Георгий остаётся самостоятельным правителем государства.

Более чем тридцатилетнее царствование Георгия II было временем наивысшего расцвета Абхазии, наибольшего эконо­мического, политического и культурного подъёма страны.

В 923-ем году Георгий, воспользовавшись смертью карталинского владетеля Адарнасе II, занял всю Карталинию, наместником которой назначает своего старшего сына Кон­стантина. В виду тего, что Tифлис по-прежнему оставался в руках арабских эмиров, Константин избрал местом своего пребывания традиционную резиденцию абхазских наместни­ков в Карталинии – город Уплис-цихе.

Следующий 924-ый год ознаменовался новым расширением владений Абхазии. Узнав о смерти полувассального кахетин­ского владетеля Кварама I, Георгий, собрав войска, двинулся в Кахетию, которая почти без всякого сопротивления сда­лась грозным войскам Абхазии. В ближайшее же время к Абхазии был присоединён ряд кахетинских областей, жив­ших полусамостоятельной жизнью, как Герети, Саингило (местность, населенная инглойцами, в современном Закатальском округе).

995-ый год в истории Абхазии ознаменовался значитель­ными победами Георгия и его войск над таоскими васпураканскими владетелями. Следствием этих побед было присо­единение к Абхазии всей Тао (область, лежащая на верхнем и среднем течении Чороха в современной Турции).

По словесным преданиям, лично нами слышанными в Лдзаа от одного сельчанина, владения Георгия на севере простирались до Керчинского пролива. По этому же преданию, им на месте какого-то старинного города была построена крепость. Так как это было самое отдалённое владение Георгия, словно в конце вытянутой руки, то он и назвал его Анапой (по-аб­хазски: анапу, анапы – «рука»). Ни одним из исторических источ­ников это предание не подтверждается. Но если принять во внимание, что слово Анапа в других языках не встреча­ется[3], то нужно признать, что какая-то доля исторической правды, относящаяся к неизвестному нам времени в этом предании, имеется. 

Царствование Георгия II, кроме убийства Баграта, омра­чено ещё его зверским поступком со своим сыном, карталинским наместником Константином. Предание рассказывает, что пользовавшийся любовью населения и подбиваемый своими друзьями, Константин задумал занять абхазский престол. Предоставим «Картлис-Цховреба» рассказать об этом: «Кон­стантин, сын царя Георгия, желая воцариться в Абхазии, восстал против отца; он укрепился в Уплис-цихе вместе с тбетцами (с грузинского tba   – тба – «озеро», eli – «местность», «страна», а в общем «озерная страна», «озерная местность». Ныне – деревня.) и многими азнаурами (дворянами). Георгий, царь аб­хазский, привёл большое войско, а также таосцев и кахе­тинцев, и осадил Уплис-цихе. Между сыном и отцом про­исходило отчаянное состязание: дрались конные и пешие, проходили дни и месяцы, а крепость не сдавалась. Тогда азнауры Сазверели, подкупленные Георгием, сказали своему повелителю Константину: «Выйдем из крепости незаметно и уедем в Абхазию, где мы тебя провозгласим царём, а отец твой останется вне Абхазии (здесь под словом «Абхазия» под­разумевается западная часть Закавказья, – современная Ку­таисская губ.). Он согласился. Ночью Константин по подземному ходу вышел к реке, сел на заранее приготовленный плот, чтобы переправиться на другой берег Куры. Но как только он оттолкнул плот, раздались условные свистки. Константин причалил плот обратно к берегу и быстро скрылся тутже на берегу в расщелине скалы. Утром его отыскали и привели к отцу, который приказал его кастрировать и затем выжечь ему глаза». Эти события разыгрались в 926-ом году.

В этой истории возмущения Константина против своего отца и расправы Георгия со своим сыном ярко проглядывает влияние развращённых нравов Византии на Абхазию. Вспом­ним Ирину, которая свергает своего сына – императора Кон­стантина VI Порфирородного, и ослепляет его (в 797 году), или регента Александра, который пытается свергнуть и ка­стрировать своего племянника Константина VIII Багрянород­ного (в 913 году) и т. п. Константинопольский дворец много видел подобных историй и разнёс свои нравы и обычаи по всему Востоку.

На освободившееся место наместника Карталинии Георгий назначает своего второго сына Леона.

В царствование Георгия строительство не прекращается. Им было построено несколько монастырей и церквей, из ко­их выделяется сохранившийся и доныне, хотя и с реставрациями, ставший потом известным всему Закавказью Дчкон-дидийский (с мингрельского Wyoni   – дчкони – «дуб» и Wyoni   – диди – «большой») монастырь в селении Мартвили в современной Кутаисской губернии. Царевич Вахушт в своей истории рассказывает о церкви в Дчкон-дидийском монастыре, что «она была основана Георгием, восьмым царём Абхазии, кото­рый обогатил её всякими украшениями, утварью, необходи­мой для богослужения, поставил там епископа, а по кончине своей сам был положен в этом монастыре. «О Георгии, как о строителе Мартвинского храма, говорится и в других гру­зинских хрониках, например, в «Картлис-Цховреба» списка Российской Академии Наук.

Архитектор, производивший постройку этого замечатель­ного памятника зодчества X века, между орнаментами поме­стил большими красивыми буквами следующую надпись: «Христос, помилуй архитектора Михаила Уплари». Имена Михаил Аплари да убогий (бедный) Георгий, архитектор Кумурдского храма – единственные имена, сохранённые нам временем из всей плеяды первоклассных архитекторов эпохи Леонидов.

Мартвильский монастырь с каждым годом приобретал всё большую и большую известность и впоследствии был одним из первых по своему политическому и общественному влия­нию во всём Западном Закавказье. Его епископы – дчкондидели – занимали первое место в Мингрелии по своему влия­нию на политические и религиозные дела страны.

О влиянии, которое оказывала Абхазия времён Константина и Георгия II  на политику Кавказа и соседних с ним стран, можно судить из трудов византийского императора Константина Порфирородного. Он пишет, что, когда «импе­раторы Лев и Роман и наша императрица (Зоя, мать автора) неоднократно старались овладеть городом Цетцеумом (Cetreum) и ввести туда гарнизон с тем, чтобы Феодосиополь не снаб­жался оттуда провиантом, они обещали куропалату и его братьям передать им Феодосиополь, когда сами овладеют им». Как ни заманчиво было получить город, они отказались и ответили императору Роману и императ­рице: «Если мы допустим это, то опозорим себя в глазах соседей, магистра и князя Абхазии, а также баспаракенитов и правителей Армении».

В 955-ом году, по смерти Георгия II, на престол вступил его сын, наместник Карталинии, Леон III.

Царствование Леона, продолжавшееся всего деаять лет, на сновании косвенных указаний, дошедших до нас, можно считать наивысшей точкой расцвета могущества Абхазского государства.

Современник Леона III, арабский писатель Массуди († 956 г.), о котором мы уже упоминали, говорит о большой караванной торговле мусульманских купцов из Сирии, Месопотамии и султаната Инокийского с восточным и северным побережьем Чёрного моря. Подтверждение этому мы находим в «Книге путей и царств» Абу Исхаака Ибрагим-ибн-Мухамет Фарисая-аль Истрахия, известного под именем аль-Керхия.

Аналогичные сообщения находим у летописцев и исто­риков Византии, Армении, Грузии, Персии и других стран. Как и при его отце, при Леоне III, Абхазия переживала и религиозный расцвет. В «Картлис-Цховреба» списка Российской Академии Наук имеется приписка: «Сей Леон Великий, царь абхазцев и грузин, строитель величественной Моквинской церкви, есть сын великого царя Георгия Багратида – строителя Дочкондидской церкви».

Хотя эта приписка и сделана в цитируемом нами экзем­пляре «Картлис-Цховреба» в довольно поздние времена и по всей вероятности царевичем Теймуразом, но, очевидно, им эти данные были откуда-нибудь почерпнуты. Данных, говорящих против этих сведений, не имеется, а характер постройки Моквинского храма заставляет отнести постройку его к эпо­хе Леона III.

В его же царствование был сооружён один из перво­классных памятников христианского зодчества на Кавказе, который даже ныне, в развалинах стоящий, поражает своей величиной, красотой и чистотой отделки, величественностью своих многогранных колонн, сводов и арок. Это так назы­ваемый Кумурдский храм в сел. Кумурдо (у грузинского исто­рика Д. Бакрадзе – Qqumudo  – Гумурдо) в 12 верстах на юго-за­пад от г. Ахалкалак, на правом берегу р. Кура. На южной стене этого величественного храма в пор­тике, под аркой мы имеем длинную, хорошо сохранившуюся надпись:

«С помощью Божией, епископ Иоанн положил в первый раз основание сей Церкви рукою грешника... царя Леона. Возвеличи Господи. В короникон 184 (964-ый год) в месяце мае, в день субботний, в... (неразборчиво в «первый» или «десятый») лунный, в правление эристава Звиа (у Д. Бак­радзе – Звиад), сей камень здесь положен. Христе, помоги рабу твоему. Аминь».

Из другой надписи на той же южной стене мы узнаём имя ещё одного эристава – Ваче или Ване:    

«Во имя Бога, я, епископ Иоанн, установил день пас­хального полнолуния поминками эристава Ване (у Броссе – Ване, у археолога, исследователя Ахалкалакского уезда И. П. Ростомова – Ваче). Кто изменит, проклят сей иконой и нашим крестом».

На подарочном камне, на котором вышеприведенная над­пись о царе Леоне, на правой стороне имеется также над­пись об архитекторе, строителе Кумурдского храма:

«Святая церковь работников и всех строителей твоих в тот день наказания сохрани и помилуй. Убогого (бедного) Георгия в молитве помяните».

Броссе («Voyage archeologique»): последние два слова чи­тайте как «Гельцви». Грузиновед Е. Такайшвили устанавли­вает неправильность чтения у Броссе.

Кроме упомянутых лиц в надписях храма упоминаются епископы Гавриил, Ефрем, Зосим, царица Мария, «во второй раз» строителя (реставратора)  Джигка, господина Элисбала, каменщика Михаила, Марита, Христина, «ад ам (Адам?)», «Ао».

Кумурдский храм служил резиденцией кумурдских епископов, возглавлявших духовенство Джавахетии и являв­шихся одними из важных духовных сановников феодальной Грузии. Кумурдский епископ считался третьим по месту почётным иерархом после католикоса в грузинской церкви.

Кумурдский храм описан целым рядом исследователей: Броссе, Бакрадзе, Дюбуа де Монпере, Ростомовым и т. д., а также заносились на план его развалины. Храм оставляет большое впечатление. Вот что пишет один из последних ис­следователей его И. П. Ростомов в своём труде: «Ахалкалакский уезд в археологическом отношении» («Сборники ма­териалов для описания местностей и племён Кавказа», вып. XXV):

«Общий вид храма весьма  красивый. Особенно сильное впечатление производит на посетителя величественный вид его многогранных колонн и сводов.   Собор достоин того, чтобы духовенство наше позаботилось о реставрации сего дивного памятника зодчества Грузии».

В другом месте он же пишет:

«Строился храм, как это ясно из надписей, в два разных столетия, самая главная часть собора, а именно: алтарь и пять других, чисто античных сводов с необыкновенно обширным куполом (в народе до сих пор сохранилось предание, что утренняя тень от этого купола падала на Куру, а она течёт от собора не ближе 3–4 вёрст), покоющемуся на шести-, осьмигранных колоннах, – построена в 964 году».

М. Броссе в своём  «Atlas du voyage archeologique dans la Transcavcasie execute en 1847–1848, sous Ies auspices au prinse Vorohtozof lieutenant du Caucase» на planche XIV поме­щает план и фасад Кумурдского храма (Eglise de Coumourdo).

Эти развалины Моквы и Кумурдо, величественные и оригинальные, являющиеся гордостью кавказской архитектуры, построенные во время царствования Леона III на разных концах Абхазии, не единственные свидетели расцвета христианства в государстве. Летописец передаёт, что от Кодора до Цхенис-цхали, т. е. в южной части современной Абхазии насчитывалось 12 епископских и архиепископских кафедр.

«Картлис-Цховреба» сообщает о смерти Леона III в короникон 177-ой, т. е. в 975-ом году. Но М. Брюссе, Такайшвили и другие на основании сохранившейся даты на Кумурдском храме, хронологию «Картлис-Цховреба» исправляют в том смысле, что Леон III жил ещё в 964-ом году (короникон, 184-ый). Погебён Леон III в построенном им Моквинском храме. 

По его смерти на абхазский престол вступил его брат Деметре (Димитрий). От времён царствования Деметре до нашего времени не дошло памятников зодчества и сохранилось довольно мало записей. По-видимому, это было тусклое и бес­цветное царствование, когда ве­личие Абхазии начало падать.

Царствование Деметре ознаменовалось внутренними смутами. Его младший брат Тевдосе (Феодосий) возмутился и восстал против него, но был разбит. Тевдосе со своими сторонниками заперся в крепости Дзали. Дмитрий осадил эту крепость, взял её, пленил Тевдосе, ослепил его и заключил в темницу. 

Варварский и звёрский поступок Димитрия вызвал воз­мущение всего населения. Дмитрий был свергнут и убит в 979-ом году.

Сын Дмитрия по слабым умственным способностям не мог занимать престол, на который, вследствие этого, был возведён освобождённый из темницы ослеплённый Феодосий. В летописях к его добавлено слово Слепой.

Феодосий II Слепой оказался мелким злобным тираном, вошедшим даже в поговорку среди населения.

Во время этого ряда восстаний, переворотов и государственных потрясений правители и наместники от­дельных областей и, главным образом, окраин как, Тао, Кларджет, Кахетия, Карталиния и т. д. окрепли и усилились. Некоторые же из них усилились до того, что фактически отделились от государства, что мы можем заключить по це­лому ряду косвенных указаний. Среди усилившихся и став­ших фактически самостоятельными и независимыми прави­телями выделялся наместник Таоской области куропалат Да­вид, впоследствии окрещённый Великим, и наместник Карталинии Иоанн Марушидзе.

Давид Великий и Иоанн Марушидзе возмутились дикой тиранией Феодосия Второго. После ряда их удачных выступ­лений Феодосий был свергнут, а на престол куропалат Давид возвёл своего пасынка Баграта III. Баграт III был сы­ном карталинского правителя Гургена и Гурандухты – сестры Феодосия II Слепого, т. е. по женской линии происходил из династий Леонидов. Эти события разыгрались в 980-ом году.

Но карталинские дворяне не захотели примириться с этим, и в союзе с кахетинцами напали на Уплис-цихе и быстро взяли крепость, захватили и увели в плен юного Баграта и его мать Гурандухту. Отчим Багра­та куропалат Давид двинулся со своими войсками в Кахетию для освобождения жены и пасынка. Но, когда Давид подошёл к границам Триалетии, карталинские дворяне выпустили из плена Гурандухту с Багратом, а сами оставили Карталинию. Гурандухта вернулась в Уплис-цихе и вновь стала управлять государством, как ре­гент своего ещё юного сына Баграта.

Обычно, как мы уже упоминали, эти события, т. е. свер­жение Тевдосе II Слепого и вступление на престол Баграта III, относятся к 980-ому году. Но Баратовский список «Картлис-Цховреба» даёт этим событиям другую дату:

«В короникон 173 (т. е. в 973-ом году обычного летоисчисления) куропалат Давид посадил царём Баграта, сына Гургена. Греческим царём был Константин, сын  Романа, когда в Грузии сел царём Баграт II в год 978-ый (короникон 198)»...

Роман II Багрянородный был отравлен в 963-ом году и, хотя после его смерти официально и вступили на византийский престол его сыновья Василий II и Константин IX, но факти­чески и единодержавно Константин IX царствовал лишь с 1025-го года. Так что упоминание об этих византийских импе­раторах не вносит света в хронологию данного момента Баратовского списка «Картлис-Цховреба».

Историки же Армении приводят новые даты. Упо­минавшийся нами Мхитар, вартапед Айриванский, в своих «Хронологических таблицах» так описывает события  430-го года армянской эры (981 год от Р. X):

«Начало царствования Багратуни в Грузии. В одно время царствовали Гурген в Грузии, а Сембат, брат его, в Армении»...

«Багратуни» – это армянизированная форма слова Багратиды. Упоминаемый в этой выписке Сембат является Сембатом II, царствовавшим в Ани с 977-го по 989-ый год.

Хотя Баграт III по женской линии и происходил из ди­настии Леонидов и в начале своего царствования име­новался только абхазским, а лишь потом абхазо-карталинским царём, но все же, по нашему мнению, с момента свер­жения Тевдосе II Слепого на престол Абхазии и подчинён­ных ей стран вступает новая, ненациональная, чуждая ей династия, которая известна в истории под династией Багратидов. И вместе с этим первая абхазская  династия – дина­стия Леонидов, выросшая в стране, связанная с ней борьбой с игом Византийской империи, со­зданием независимости, могущества, крепости и расцвета го­сударства и являвшая, по всем данным и вероятности, по происхождению абхазской, прекращается, как  царствую­щий дом.

Воцарение Баграта III на абхазском престоле не озна­чало только смену одного лица другим. Оно несло смену династий и даже больше этого: с момента воцарения Баграта начинается царствование в Абхазии чуждой стране и её ин­тересам династии грузинских Багратидов, из рода которых по своему отцу Гургену происходил Баграт.

Сейчас для нас совершенно тёмен вопрос о судьбе остав­шихся после переворота представителей дома Леонидов. Вполне возможно, что от них произошли фамилии Ачба (Анчабадзе) или Чачба (Шервашидзе), а возможно, что и те и другие происходят от разных линий Леонидов. Но это положение мы можем   высказать исключйтельно в виде воз­можного предположения, ни на минуту не    настаивая на нём.

В 985-ом году, по смерти своего отца Гургена, Баграт III вступил на престол Карталинии под именем Баграта II. С этого момента, вплоть до XIII века, т. е. до «золотого века Грузии», Багратиды именуют себя «царями абхазов и картлов», «царями абхазов и грузин», «царями абхазов, картлов, ранцев и кахетинцев» и т. д. Для примера, приведём над­писи на монетах в «Картлис-Цховреба» и др. В «Картлис-Цховреба» списка Российской Академии Наук говорится: «Сей великий и наиболее прославленный царь абхазов и грузин Багратид – Баграт, построил Бедиа и обратил её в кафедру епископа, а также Кутаисский собор сей великий царь с большим торжеством освятил, как свидетельствует книга сия».

Падение Леонидов и воцарение Багратидов сразу же ска­залось на проникновении византийского влияния на Кавказ. Уже тайохский Давид Великий носит титул «куропалат». И все последующие представители этой династии носят визан­тийские титулы: «нобилиссимос», «севастос», «кесарь». Уже невестка Баграта, жена его сына Мария едет в Константи­нополь к царствовавшему тогда императору Роману выхлопачивать титул куропалата для своего сына Баграта IV. Уже этим показывается, как диаметрально противоположна была политика этих династий.

К 991-ому году грузинские хроники относят интересное сведение о первом нашествии русских на Абхазию. Это, по всем данным, было нашествие одного из южнорусских князей и, вероятней всего, тьму-тараканских. Но это «гуляла вольница». Причин нашествия летописцы нам не сохранили.

Уже в 994-ом году Баграт соединяет все свои владения в одно и переносит свою столицу из Западной Грузии в Во­сточную, а именно в Уплис-цихе. Впоследующем это оказывает большое влияние на последующую судьбу Абхазии. С этого времени пер­венствующая роль Абхазии в западной половине Кавказа на­чинает падать и скоро прекращается совсем, на что оказы­вает влияние и перемещение мировых торговых центров и изменение торговых путей. В результате новых экономи­ческих и политических положений, Абхазия, из государства, объединившего весь западный Кавказ и владычествовавшего над ним, из государства, ставшего на пути разлагающего византийства, с одной стороны, и шедшего с огнём и мечём исламизма, с другой, и не захваченного ни тем ни другим, путём дворцовых интриг обращается в обыкновенную отда­лённую и заброшенную провинцию вечно снедаемого раздо­рами Грузинского царства. Вместо даровитой и высококультурной в то время династии, она возглавляется наместниками (эриставами) Грузии, в особенности в отдалённой Абхазии, всегда являвшимися скорей своевольными феодальными князьями, чем чиновниками, подчинёнными центральному правительству.

Чтобы судить о том расцвете, который приобрел Запад­ный Кавказ в эти времена, и о мировой   торговле,   которую он вел в этот период, нам кажется достаточным  сказать об открытом в 1878 году на Лойденовом   поле, в Олонецкой гу­бернии, свиньями пивоваренного завода,   кладе   серебрянной монеты до 11  фунтов весом, в числе коих были   монеты Да­вида куропалата, т.-е. X века,   века   большей   частью кото­рого в Западном Кавказе господами  положения являлись аб­хазцы и который ими же был подготовлен.

Об этом же говорят находки и в самом Сухуме, собранными экспедициями Московского археологического Общества в 1821, 1892 и 1893 годах, и находки разных лиц и исследователей.

Монеты той же эпохи были найдены и в кладе, откры­том в 1859 году в городе Швань, в Мекленбург-Шверине, со­временной Германии. Среди вещей, собранных археологическими комиссиями, масса византийских и крымских (Херсониса Таврического) монет, относящихся, по словам отчёта, преимущественно к VI–XI вв.[4]

Заметим, что великолепное зодчество, характеризующее Абхазию времён Леонидов, уже при первых Багратидах схо­дит почти на нет. И мы в Западном Кавказе в течение 2–3 веков, следовавшие за последними Леонидами и первыми Багратидами, не видим таких образцов архитектуры, как Пицундский, Лыхненский, Моквинский, Кумурдский, Чкондидский (Мартвильский), Эхвевский и т. д. храмы. Это лишний раз подтверждает высказанное нами мнение.

След, оставленный владычеством Абхазии в жизни За­падного Кавказа, сохраняется в течение нескольких веков и на несколько веков переживает фактическое исчезновение Абхазии с её золотой эпохой.

Не только грузинские хроники и византийские лето­писцы, не только памятники зодчества Грузии, но даже офи­циальный грузинский язык в течение долгого времени, когда Абхазия фактически была уже отдалённой и незначительной провинцией Грузии, продолжают называть грузинских владетелей абхазскими – «царь абхазов и куропалат», «царь абха­зов и нобилисимос», «царь абхазов и картлов и севастос», «царь абхазов, картлов и кесарь», «царь абхазов, картлов и ранцев» и т. д. Аналогичные надписи мы встречаем и на монетах, и в гуджарах, сигелах и других официальных ак­тах, и в надписях на храмах, и всюду, где употреблялся ти­тул царей.

Сохраняется след в государственной и экономической жизни. Основанные и построенные Леонидами города, кре­пости, монастыри и церкви мы видим не только сохранив­шимися до нас, но и ныне процветающими, как: Кутаис, Хони, Мартвили и др. Католикосы Западной Грузии до конца существования их института носят название «абхазских», и «абхазо-имеретинских». Эти явления мы можем наблюдать почти во всех областях жизни и даже быта.

Таково положение происходит, как мы объяснили выше, от громадного культурного влияния, распространённого и распростёртого на значительную территорию Абхазией золотого века. Отчасти, это происходит и от того, что пере­ход власти от абхазской над Грузией на грузинскую над Абхазией совершился не вследствие тех или иных экономи­ческих причин и соотношений, каковой процесс, как мы ука­зали, начался позже и углубил положение, а вследствие за­мены одного лица другим, т.е., благодаря дворцовому пере­вороту.

Эти явления объясняются тем, что благодаря торговым путям, пролегавшим с Запада на Восток, абхазское населе­ние было наиболее сильным в материальном и культурном отношении в Закавказье. И, исключительно благодаря громадной духовной мощи абхазцев той эпохи, как народа – на­ции, и громадных духовных и материальных сил, таившихся в них в те времена, с одной стороны, и с другой – культурным, в особенности по той эпохе владычеством абхазцев и, на­конец, западным укладом жизни, который они, восприняв в своих сношениях с Римом, Византией, Херсонисом, Боспором Киммерийским и т. д., несли на Восток. Как мы уже упоминали, Леониды, вместо грабежа, пожаров и разо­рения в завоёванных ими странах, как это было правилом и законом той эпохи, наоборот, укрепляли, охраняли и обстраивали занятые ими районы и области.

В этом культурном владычестве и в объединении разби­того до того на клочки Западного Закавказья, чем подгото­вилась лучшая его эпоха («золотой век») – громадная неоце­нимая заслуга Абхазии времён Леонидов. Не говоря уже о других, эти две заслуги, создавшие целую и притом лучшую из эпох в жизни всего Закавказья и отразившиеся на исто­рии народов всего Ближнего Востока, заставляют всякого беспристрастного исследователя относиться с должным вни­манием к династии Леонидов и Абхазии их времён.

Рассматривая золотой век Абхазии, исследователь наты­кается на один вопрос, ещё, к сожалению, совершенно не затронутый ни в общей ни в специальной литературе,  – во­прос о письменности: могло ли существовать в течение не­скольких веков большое, могущественное государство, рас­пространявшее своё влияние и господство на Западное За­кавказье, не имея своей письменности. И, если не имело, то чьей письменностью оно пользовалось – греческой, грузинской и т. д.

Мы знаем, что в эту эпоху в Закавказье велась разнохарактерная государственная переписка: составлялись всевозможные грамоты и т. п. На каком же языке они велись в Абхазии и завоёванных ею странах? Каким алфавитом пользовалась абхазская государственность?

Вопрос, как мы уже заметили, не только не освещён, но даже и не поднят в литературе, и мы можем только вы­сказать некоторые свои предположения и догадки.

По всем данным, вплоть до оформления Абхазии, как совершенно независимого государства, этот край пользовался греческой письменностью (алфавитом и языком). Это нахо­дит подтверждение в легендах «колхидок», в надписях на храмах и в современном Новом Афоне и др.

Но затем, мы берёмся высказать смелое предположение, судя по некоторым данным, так называемый «грузинский во­енный» алфавит являлся государственным алфавитом Абха­зии и, уже потом, использован Грузией, стал её на­циональным достоянием, иначе смешно было бы грузинским летописцам в IX веке расхваливать этот алфавит. Только этим и можно объяснить ту «архаичность» грузинского языка этого периода.

Вполне возможно, что в промежутке между греческим и «грузинским военным» письмом, абхазская государственность и абхазцы пользовались общекавказским христианским алфа­витом.                                                 

Возможно и то, что работы археологов в Абхазии и со­временной Западной Грузии откроют нам надписи на особом абхазском алфавите или на алфавитах, только что перечис­ленных. Ведь имеем же мы достоверные сведения о суще­ствовании в Закавказье народа (агован, кавказских албан), от которого мы не получили в наследство ни одной записи, хотя известно, что у них была письменность[5]. Во всяком случае, сейчас, когда этот вопрос ставится в печати впервые, мы не можем на него ясно и опреде­лённо ответить и в достаточной степени осветить его.

Перейдём теперь к жизни Абхазии после переворота, посадившего на престол Баграта III, т. е. к периоду грузинского управления.

Жизнь Абхазии под владычеством грузинских Багратидов не даёт ярких событий. Это явление мы не можем от­нести за счёт отдалённости этого периода от нас и не мо­жем предположить, что это произошло по вине времени, не сохранившего до нас записей современников. Хотя дошедшие до нас записи об этом периоде почти исключительно из гру­зинских хроник, но уже из них мы видим, что Абхазия после переворота, посадившего на престол Баграта III, вела жизнь малой, отдалённой и заброшенной провинции. И даже блестящий век Западного Закавказья – эпоха царствований в Грузии Давида II Возобновителя (1084–1125), Георгия III († 1184), его известной дочери Тамары (1184–1212) и её сына Георгия IV Лаша (Красивый), переживались Абхазией обычно слабо и неярко, возможно, что вследствие большой отдалённости от центра событий и отсутствия крепких свя­зей и отношений между Абхазией и Грузией.

Историки и летописцы сохранили нам массу сведений, по которым мы можем восстановить жизнь Абхазии в эту эпоху. По дошедшим до нас записям воскресает зарождение и развитие феодального строя в Абхазии.

Впервые мы начинаем встречать абхазские княжеские фамилии. Абхазские, как и другие грузинские эриставы и князья не только нападают друг на друга, на подчинённых себе князей и дворян, но и самостоятельно ведут войны с иноземцами, двигаются со своими войсками на свою метро­полию и своих государей, осаждают  их  крепости, берут их самих и членов царствующей фамилии (Багратидов) в плен, убивают и т. д.

Мы имеем основание предполагать, что в этот период сложились и оформились те классовые отношения в Абхазии, которые мы застаём ещё в XVIII и XIX веках, может быть в несколько изменённом виде.

Описывая этот период, мы должны коснуться абхазской княжеской фамилии Шервашидзе, по-абхазски – Чачба, по-мингрельски – Шиарасия или Шараиси.

Первые сведения, дошедшие до нас о роде, относятся именно к периоду грузинского управления, который, как мы упомянули, является периодом формирования абхазского фео­дализма.

О появлении этого рода имеется много версий. По одной из них, грузинский царь Давид Возобновитель дал Абхазию в удел роду Шервашидзе. 

Вариант этой версии: Давид Возобновитель в 1124 году поставил в Абхазии эриставом Шервашидзе. До него же эриставами были князья из рода Анчабадзе  (по-абхазски – Ачба).

По другим же источникам в царствование царицы Та­мары князь Датаго Шервашидзе (первый исторически извест­ный Шервашидзе) был назначен в Абхазию потомственным эриставом.

О происхождении рода князей Шервашидзе тоже имеется несколько версий. По словам наиболее распространённой вер­сии, родоначальником их является один из потомков Ширван-Шаха, по словам другой – родоначальником их является Давид Возобновитель. Некоторые Шервашидзе выводят из Джигии (Джигетии) из рода Гечь (Чечь), откуда и произво­дят фамилию Чачба. По легенде они являются потомками освободившегося Прометея.

Учитывая последние две версии, мы стоим за безуслов­ное абхазское происхождение рода Шервашидзе, что под­тверждается и другими основаниями. Мы сомневаемся, чтобы чужой иноземный род, как показывает вся история Абхазии, мог бы удержаться и главенствовать в стране. Абхазская фамилия этого рода – Чачба есть ничто иное, как обабхазированная форма той джигской фамилии, откуда произошёл род Чеч: Чач и «ба» – обычное окончание абхазских фамилий.

Грузинскую форму фамилии этого рода – Шервашидзе, мы объясняем, с одной стороны, всегдашней готовностью господствующих классов несамостоятельной страны перенять обычаи, обряды, одежу, форму фамилии, имена и т.п. страны, от которой находятся в зависимости.

С другой стороны, не исключена возможность и вполне вероятно, что соседние абхазцам грузинские племена (мин­грельцы, гурийцы, имеретины, аджарцы, сваны и т. д.), а воз­можно и более отдалённые, испытывая на себе всю тяжесть набегов абхазских племён, окрестили правителей Абхазии за личные заслуги или за национальные качества народа, во главе которого стоял этот род. Мы слово «Шервашидзе» раз­бираем так: Sara – шара – путь, vaSa   – ваша – доблесть, i - и- – суф­фикс и дзе – обычное окончание грузинских фамилий. В об­щем же смысл: Шервашидзе = «сыновья (род, фамилия) с пути доблести (храбрости)», т.е. «сыновья доблести», «доб­лестный род», «храбрая фамилия» и т. п.

Из духовного завещания Давида Возобновителя своим наследникам мы узнаём границы грузинского царства на ин­тересующем нас Черноморском побережье. В завещании по этому поводу буквально сказано: «...а на царство нас­ледное призывается он (наследник Давида Возобновителя – Дмитрий) и на вновь приобретённое трудами моими и вашими от Никопсии до моря Дербентского (Каспийского) и от Осе­тии до Соера (Сирии) и Аргаца».

Эта запись в свете новейших научных исследований яв­ляется апокрифической и представляет лишь тот интерес, что по ней мы узнаём мнение более поздних поколений о политическом положении в конце XI – начале XII веков на побережье Чёрного моря, а возможно и просто записание задним числом существующего положения.

К этой же эпохе относится и запись в русских летопи­сях, которая ими датируется 1153-им годом.

Великий князь Изъяслав II Мстиславович, овдовев в 1151 году, по словам летописи, узнав, что у обезского князя есть красивая и добрая дочь, послал по Чёрному морю своё по­сольство «в Обезы», т. е. землю обезов – Абхазию, для сва­товства дочери обезского князя себе в жёны. Поездка посольства Изъяслава увенчалась успехом: обезская княжна прибыла в стольный град Киев, где и состоялась свадьба.

Об этом событии Карамзин в своей «Истории государства Российского» сообщает, что «невеста его (Изъяслава) была княжна абазинская, без сомнения, христианка, ибо в её отечестве и в соседних землях кавказских находились издавна храмы истинного Бога, коих следы и развалины доныне там видимы.

Мстислав, отправленный отцом, встретил сию княжну у порогов днепровских и с великой честью привёз её в Киев».

В то время русский народ и русские летописцы хорошо знали Иверию (или Иберию), как они называли Грузинское царство, и ещё лучше знали обезов, земли которых лежали чуть ли не по соседству с Тьмутараканским княжеством и находи­лись на берегу Чёрного моря, которое русские в торговых и военных целях бороздили, начиная с VII века. Это за­ставляет нас склоняться к мысли, что дочь обезского князя русской лeтописи была и в действительности дочерью абхазского князя, в то время носившего титул эристава, а не дочерью грузинского царя. К этому убеждению нас приводит и то обстоятельство, что мы не встречаем в грузинских хрониках ни од­ного слова, ни одного намёка ни о прибытии русского по­сольства, ни о сватовстве Изъяслава.

Так как нельзя с точностью установить время, когда звание абхазских эриставов перешло из рода Анчба (Анчабадзе) в род Чачба (Шервашидзе), то нельзя определённо сказать, из какой именно фамилии она происходила.

К более позднему времени – эпохе царицы Тамары – от­носится другое свидетельство о связи абхазцев с русскими. В грузинских летописях имеется известие, что во время пер­вой попытки князя Георгия, сына Андрея Боголюбского и мужа Тамары, вернуть утраченный им грузинский престол, одно из видных мест в его войске занимали абхазцы, прибывшие к Георгию в Самцхе в большом числе.

Из русских же летописей мы узнаём, что сын великого русского князя, так называемого святого Владимира – Мсти­слав, княживший в Тьмутаракани (нынешний Таманский по­луостров), часто воевал с обезами, т.е. абхазцами и их со­седями ясами (осетинами), косогами (черкесами) и другими западнокавказскими народами, которых он иногда побеждал и заставлял платить дань.

Эти факты интересны тем, что они показывают нам круг и широту сношений Абхазии ещё в XII веке. Но в этот период – период вассальной зависимости Грузии – Абхазия не только не шла дальше по тому пути культурного развития, эконо­мического благосостояния и политического господства, осно­вание которому было положено в эпоху старшей линии Лео­нидов и которое окрепло при младшей линии, но остановилось и даже дичало. В этот период мы не встречаем ши­роко развитого товарообмена и всего вытекающего из этого положения. Строительство вообще, и в частности церковное, так грандиозно расцветшее в эту эпоху почти совершенно прекращается. Во всяком случае, кроме небольших храмов, в районе современной нам дороги Мерхеулы – Цебельда, от­носимых к XI и XII векам, до нашего времени не дошло ни одной постройки. В хрониках также не сохранилось ни од­ного сообщения о возведении в Абхазии абхазскими эриставами и католикосами школ, монастырей, больниц, двор­цов и других построек.

Нашествия на Грузию Чингис-хана или Темучина (1170–1227), во время которых были основательно разорены все главные составные части «короны Багратидов», имели для Абхазии значительные последствия. Центральные области Грузии разорены и истощены и, вполне понятно, окраины её, в том числе и Абхазия, начали стремиться к отделению. К этому толкало, понятно, не стремление воскресить былую славу, а чисто экономическое побуждение: окраинам было не выгодно и не хотелось поддерживать своими соками разорён­ную, обнищалую и, к тому же ослабленную метрополию, которая им ничего не могла дать. Грузинские хроники помещают под 1239-ым годом первую попытку абхазских эриставов Шервашидзе провозгласить себя князьями, а Абхазию независимым государством.

Но на наш взгляд, остановиться на этой дате как бес­спорной, ни в коем случае нельзя. Мы и в значительно бо­лее позднюю эпоху натыкаемся на сообщения в хрониках, говорящих нам о политической зависимости Абхазии Грузин­скому царству. Но наряду с этим мы встречаемся и с за­писями, определённо говорящими нам об абхазо-грузинских войнах. Мы также знаем популярную в грузинских хрониках запись об «окончательном» распадении Грузии в XV в. на  3 самостоятельные  царства: Кахетию, Карталинию, Имеретию и пять княжеств, в числе коих неизменно упо­минается и Абхазия.

Учитывая это, мы берём на себя смелость назвать этот период – периодом борьбы Абхазии с Грузией за свою неза­висимость. Раздираемая междоусобицами, разоряемая наше­ствиями соседей (поход Джемал Эддина Хоросанского, почти столетнее монгольское иго, 6 вторжений Тамерлана, наше­ствие Джахан-хана тавризского и др.), Грузия, понятно, не смогла удержать в составе своих владений Абхазию, и она стала самостоятельной.

Эта эпоха – эпоха борьбы за самостоятельность, как и последующие, является эпохой одичания Абхазии. Все со­хранившиеся хроники говорят исключительно о войнах, по­ходах, набегах, нашествиях то абхазцев на своих соседей, то последних на те или другие части Абхазии. Мы кратко обрисуем жизнь Абхазии этого периода.

Все дошедшие до нас хроники рисуют нам Абхазию не­большим княжеством с феодальным строем, теснимым со всех сторон своими соседями. Записи то и дело говорят нам то о набегах мингрельцев, то имеретин, то северокавказ­ских горцев, то о нашествиях генуэзцев, турок и т. д. За­тем начинается «ответный визит» – нашествие или набег аб­хазцев, и так без конца. Вечно тревожимое, вечно разграб­ляемое, вечно воинствующее население Абхазии, вполне по­нятно, теряло свои культурные навыки и ценности и дичало.

Во внутренней, своей жизни Абхазия представляла чисто феодальное княжество с некоторыми местными особенно­стями. Одной из главных особенностей феодальной системы Абхазии было то, что весь феодальный институт страны старался и направлял свои усилия к тому, чтобы ни один из княжеских родов, в том числе и владетельный не был силь­нее и могущественнее других. Таким образом, Абхазия фак­тически представляла собой ряд самостоятельных областей, главы которых не признавали никакой власти.

Эти области, в свою очередь делились на более мелкие самостоятельные владения. Это были уже внутриродовые де­ления, а также владения дворянских фамилий.

Все эти феодалы по своему желанию могли из подвласт­ных им крестьян составлять отряды войск – дружины, ополче­ния. Если же феодал принадлежал к княжескому роду, то участь крестьян в отношении «воинской повинности» разде­ляли и покровительствуемые им дворянские роды, а равно и крестьяне их.

Имея в руках вооружённую силу, феодалы вели между собой бесконечные войны. Предлогом к началу военных дей­ствий служили обычно кровные обиды, личные оскорбления, желание присоединить к своим владениям поместья ближнего или дальнего соседства и т. п. Зачастую же набеги друг на друга совершались и без всяких причин, исключительно из озорства, желания ограбить или показать свою удаль.

Бесконечные нашествия соседей на Абхазию и вечные войны феодалов между собой сильно истощали край и совер­шенно разоряли крестьянство. Чтобы понять до такой сте­пени истощения и нищеты доходило крестьянство, нужно вспомнить, что все эти войны велись по характерному для Закавказья способу.

Во время нашествий неприятель старался вырезать по­головно всё застигнутое им население, истребить все вино­градники и поля, сжечь постройки, а также загнать весь за­хваченный им скот, или, в крайнем случае, убить, или, что ещё хуже, искалечить его так, чтобы им нельзя было поль­зоваться. Этому старались подражать и князья во время междоусобных войн и набегов.

Крестьянство, чтобы защитить себя и своё хозяйство во время междоусобных княжеских войн, выдвинуло организацию, известную впоследствии под именем «Киараз». Задача «Киараза» была проста: когда «паны дрались», чтобы у «хлопов чубы не болели». Впоследствии «Киараз» старался защитить и крепостных от произвола и своеволия князей и дворян.

Крестьяне, будучи доведены до крайности, неоднократно восставали.

Междоусобные войны и восстания иногда достигали боль­ших размеров, затягивали в борьбу всю страну. Феодалам часто приходилось туго, и отдельные лица должны были бе­жать из пределов страны (например, Шервашидзе Давид, сын Хатуния, вынужден был бежать из Абхазии в Имеретию). Во весь этот период в Абхазии общественной жизни, как мы её понимаем, не было. Характерно, что за всё это время, почти пять столетий, т. е. с начала XIII века до се­редины XVIII века, страна не выдвинула ни одной замеча­тельной личности, ни на престоле, ни в администрации, ни в науке, ни в искусстве. Во всяком случае, ни в хрониках, ни в преданиях, о них ничего не говорится.

Сектантство и ересь с их бесконечными спорами истол­кованиями столь излюбленные на Востоке вообще, а среди христиан в особенности, и те не проникали в Абхазию и не волновали население.

Не находим мы записей и преданий и о школьном деле. Целый ряд христианских миссионеров, посетивших Абхазию, совершенно не упоминают ни о школах, ни об учителях, ни об учениках. Невольно напрашивается вывод, что их и не было, а население было сплошь неграмотно. По косвенным указаниям можно сказать, что даже члены владетельного рода Шервашидзе являлись полуграмотными людьми.

Вообще не редким положением является обеднение и культурное падение населения целых областей. Поэтому, вполне естественно, что при таком политическом внешнем и внутреннем положении Абхазии, её население с каждым годом беднело, теряло веками накопленные культурные цен­ности и навыки и дичало.

В политическом отношении эту эпоху жизни Абхазии можно разбить на два периода: генуэзской колонизации и турецкого влияния и владычества.

Примечания

[1] Самцхе, Самцхето, Самцихе, или же Одсихрки, Одсхре в настоящее время Ахал-цихский уезд. Происхождение слова объясняется различно. Производят от сами – sami     – три и цихе – cixe  – крепость, а в общем «три крепости». Выводится также от префикса «са» – принадлежность и собственного имени Мцхетос, сын легендарного родоначальника грузин Картлоса, а вместе  «владение Мцхетоса».

Самцхе вместе с Джавахией (о ней смотри ниже) назывались Саатабагс – «владе­нием атабегов».

На Ближнем Востоке нет народа, который бы не разорял эту несчастную страну,  который бы не владел ею некоторое время. Вот история Самцхе в одной фразе.

[2] Джавахия, по-грузински Джавахети – javaxeli была заселена племенем, называв­шим себя джавахелами, остатки которых и ныне обитают на старых местах и ныне назы­вают себя старым именем. Территория Джавахии в большинстве была территорией совре­менного Ахалкалакского уезда.

По легенае, Джавахия получила своё название от Джавахоса, сына Мцхетоса, по смерти которого она досталась ему во владение. По местным же преданиям название по­лучилось от богатого и храброго князя Джавахи, который владетельствовал в ней.

Исторические судьбы Джавахии – история мелких владений Закавказья. В легендар­ное время Джавахия была самостоятельна, потом под грузинским, македонским, снова грузинским влиянием, потом переходит из рук в руки армян и грузин, пока последние не утверждаются. Затем короткое время она живёт самостоятельной жизнью. Потом попеременно ею владели грузины и арабы, пока не утвердились абхазцы. В составе Абхазии она перешла к Багратидам. Затем ею владели византийцы, орбелиани, персы, турки, от которых она вошла в состав России.

[3] В «Опыте объяснения кавказских географических названий» уважаемый К. Ф. Ган таким образом толкует слово: «Анаа от черкесского ане – «стол» и ппе – «нос» – «мыс», название города». На наш взгляд, черкесское ане + ппе лишь «на бумаге» похоже на «Анапа», а в произношении очень и очень далеко. Тогда как абхазское анапу – гораздо ближе.

[4] К сожалению, древности и находки Абхазии самым безжалостным образом выво­зятся из страны в разные места: за границу, Москву, Петроград, Тифлис и т. д. Вслед­ствие этого, занимающемуся историей Абхазии весьма трудно рисовать картины разных эпох интересующей нас страны. Это, без сомнения, будет изжито только тогда, когда в Сухуме будет организован музей, куда будут поступать все древности, и в котором они будут сохраняться и изучаться.

[5] Только недавно было открыто 4 строчки аговованской надписи. Это делает более возможными наши предположения.

Кудрявцев К.Д. Сборник материалов по истории Абхазии. Сухум. 2008.

Далее по теме читайте:

Абхазы  - (самоназвание апсуа) автохтонное население Кавказа.

Абхазия (краткая историческая справка).

Исторические лица Абхазии (биографический справочник).

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании всегда ставьте ссылку