Исследование вопроса об этнической принадлежности и расселении отдельных племен на территории Абхазии в античную эпоху представляет собой весьма сложную задачу. Многие этнические названия, зафиксированные в сочинениях античных (греческих и римских) писателей, исчезают уже в древности или в раннефеодальный, период, в силу чего порой совершенно не представляется возможным установить этнический облик их носителей и, в частности, более или менее убедительно обосновать их генетическую связь с какой-либо конкретной современной кавказской народностью 1.

Территория Абхазии в античную эпоху входила в состав большой политико-географической единицы, которую античные авторы называли «Колхидой», а все ее население обозначали нередко общим именем «колхи», В научной литературе давно уже установлено, что термины «Колхида» и «колхи» употреблялись античными авторами в двух смыслах — в широком (собирательном) и узком (этническом).

-----

1. В подобных случаях гораздо разумнее воздерживаться от каких-либо категорических утверждений и, следовательно, надо отказаться от попыток во что бы то ни стало увязать такие «племена» с теми или иными этническими общностями, как это делают некоторые авторы в отношении кораксов, гениохов, санигов и ряда других этнических образований, локализуемых античными авторами на территории исторической Абхазии. В этих случаях следует ограничиться более или менее правдоподобной гипотезой об этнической принадлежности того или иного «племени».

[131]

 «Колхида» в широком смысле охватывала территорию всей современной Западной Грузии и северо-восточные районы Малой Азии, не исключая г. Трапезунта 2. Это обстоятельство, как отмечает Г. Меликишвили, «вовсе не значит, что мы здесь имеем дело с распространением одной и той же этнической группы (в данном случае колхов.— 3. А.). В частности,— продолжает он,— в том случае, когда в качестве северной границы Колхиды указывается Главный Кавказский хребет или район Питиунта-Диоскурии, термин «Колхида» употребляется, несомненно, в его широком (географическом), а не в узком (этническом) значении»  3.

Что касается узкого, этнического значения термина «колхи», то под ним в античных источниках подразумевались эгры (или эгрисцы) — предки современных мегрелов, которые, начиная с позднеантичной эпохи, выступают под именем «лазов». Анонимный автор V в. н. э. - (Псевдо-Арриан) под собственно «колхами» («лазами») подразумевал коренное население области, расположенной к югу от Диоскурии (совр. Сухуми) до р. Апсара (совр. Чорохи). Он пишет: «От Диоскуриады... до р. Апсара прежде жил народ, называемый колхами и переименованный в лазов»  4.

Хотя некоторые античные авторы крайним северным пунктом расселения колхов (в этническом смысле) считают Диоскурию, но тем не менее «рассматривают ее как пункт, находящийся на территории неколхских племен (гениохов, санигов). Так как в более позднюю эпоху название «колхи» органически связалось с названием «лазы», то следует припомнить, что византийские источники северный предел распространения лазов видели где-то между Фазисом (совр. Поти) и Диоскурией» 5. В качестве одного из примеров употребления термина «колхи» в узкоэтническом смысле приведем весьма интересное в этом отношении сообщение Дионисия Египетского (И в. н. э.). Перечисляя обитателей Кавказского Причерноморья, Дионисий целую группу «племен»,

------

2. Джавахишвили, Историко-этнологические проблемы, стр. 13; Меликишвили, К истории древней Грузии, стр. 62—63.

3. Меликишвили, К истории древней Грузии, стр. 62—63.

4. SC, т. I, стр. 275.

5. Меликишвили, К истории древней Грузии, стр. 64.

 [132]

а именно: синдов, киммериицев, керкетов, торетов, ахейцев, гениохов и захов — называет «чадами земли Пеласгийской» (… *) в то время как совершенно четко отделяет их от колхов, живущих «за страной тиндаридов» и являющихся якобы «выходцами из Египта» (… **) 6.

Приведенные выписки из научной литературы и источников свидетельствуют, что при выяснении этнической принадлежности того или иного «племени» никогда не следует упускать из виду двоякого смысла термина «кол-хи» и безоговорочно зачислять в ряд собственно колхов всякую этническую единицу, о которой какой-либо античный писатель сказал, что она является «колхским»- племенем».

Перейдем теперь к анализу сведений древних авторов об отдельных «племенах», локализуемых на территорий исторической Абхазии в раннеантичную эпоху.

-----

6. SC, т. I, стр. 184—185.

[133]

Эти «племена» впервые упоминаются в сочинении Гекатея Милетского (VI в. до н. э.). О кораксах Гекатей сообщает следующее: «Кораксы, племя колхов (…***), вблизи колов... Кораксийская крепость и Кораксийская страна (…****)» 7.

По соседству с кораксами (к югу от них) Гекатей помещает «племя» (…) колов. Он пишет: «Колы (…), народ у Кавказа... Предгорья Кавказа называются Колскими горами (…)» 8.

Исходя из сведений Гекатея, нельзя сказать ничего определенного об этнической принадлежности кораксов и колов или дать их точную локализацию. Единственное, в чем можно не сомневаться, так это, во-первых, в том, что они жили на территории исторической Колхиды, и во-вторых, что племя колов занимало, по-видимому, не прибрежную, а нагорную часть страны.

Более определенные сведения о кораксах и колах дает анонимный автор IV в. до н. э. (Псевдо-Скилак Кариандский). Перечисляя «племена» кавказского Причерноморья с севера на юг, он называет их в следующей последовательности: синды, керкеты, тореты, ахеи, гениохи,

-----

7. Там же, стр. 2.
8. Там же.

[133]

кораксы, колы, меланхлены, гелоны и колхи. С последними (т. е. с колхами) Псевдо-Скилак увязывает города Диоскурию и Гюэнос 9. Из этого можно сделать вывод, что кораксы и колы локализуются к северу от Диоскурии и в этническом отношении они не колхи, поскольку Псевдо-Скилак называет их отдельно от колхов.

Далее, римский автор I в. н. э. Плиний Секунд помещает кораксов вблизи «колхского города Диоскуриады» (...Coraxi urbe Colchorum Dioscuriadae), а затем дает Следующую картину расселения племен близ Диоскурии: «...Племя абсилов, крепость Себастополис (Диоскурия.— 3. А.), ...племя саников» 10. Таким образом, близ Себастополиса, по Плинию, живут, с одной стороны, апсилы, с другой — саниги. По-видимому, кораксы могут быть отождествлены с одним из этих племен. В частности, Томашев считал допустимым увязать кораксов с апсилами, полагая, что у древних авторов эти названия выступают как синонимы 11. Во всяком случае на основании данных Гекатея и Псевдо-Скилака считать кораксов и колхов мегрело-лазскими племенами нет достаточных оснований.

-----

9. Там же, стр. 84—85.
10. Там же, т. II, стр. 179.
11. Цит. по Джавахишвили, Историко-этнологические проблемы, стр. 120.

[134]

Вопрос о гениохах является одним из самых сложных в этнонимике Кавказского Причерноморья античной эпохи. В научной литературе высказывались самые различные точки зрения по этому вопросу. Одни считали их сванами (И. Орбели и др.), другие принимали гениохов за прямых предков абхазов (Д. Гулиа), третьи объявляют их мегрело-лазами (С. Джанашиа, М. Инадзе и др.), четвертые же считают невозможным отождествить гениохов с какой-либо определенной народностью Кавказа и полагают, что это собирательный термин, объединяющий группу мелких народов и племен черноморского побережья Кавказа (Л. Лавров и др.); высказывалось, наконец, и такое пред-положение, что «гениохи» — это вовсе не этнический термин, а название профессиональных возчиков, обслуживавших торговлю на перевальных дорогах МРЖЧУ Се-верным Кавказом и Причерноморьем (Н. Квезерели-Копадзе).

-----

9. Там же, стр. 84—85.
10. Там же, т. II, стр. 179.
11. Цит. по Джавахишвили, Историко-этнологические проблемы, стр. 120.

[134]

Что же в действительности подразумевали древние авторы под термином «гениохи» применительно к северозападному побережью Кавказа  12?

Прежде всего следует подчеркнуть, что источники совершенно четко отличают гениохов от собственно колхских племен. Ряд античных авторов, говоря о гениохах, упоминают их отдельно от колхов. Так, Псевдо-Скилак в перечислении «племен» помещает между гениохами и колхами кораксов, колов, меланхленов и гелонов  13. Страбон указывает, что колхи обитают за гениохами (…)  14. Географ Птолемей (II в. н. э.) пишет: «Вдоль Понта [обитают] ахэи, керкеты, иниохи и свано-колхи» 15. Интересно в этом отношении и указание Псевдо-Орфея (IV в. н. э.) о том, что вдоль побережья Кавказа живут «славные племена колхов, гениохов и абасков»  16.

Таким образом, по данным античных источников, «гениохи» представляли собой «племя» (или группу племен), которые этнически не были колхами. Вместе с тем гениохи, как видно по тем же материалам, этнически отличались и от сванов, абазгов, апсилов, зихов и ахейцев. В частности, из приведенного выше сообщения Псевдо-Орфея можно заключить, что гениохи не тождественны не только колхам, но и абазгам; Страбон отделяет гениохов от ахейцев и зихов, а Псевдо-Скилак говорит, что ахэи и гениохи были соседями.

Подобного рода показания источников можно было бы умножить, но и приведенных достаточно для обоснования вывода о том, что под названием «гениохи» античные авторы подразумевали определенную этническую общность, отличающуюся в той или иной мере от ее соседей— зихов, абазгов, колхов и др.

Вместе с тем, ряд античных авторов определенно указывает на то, что термин «гениохи» представлял собой

-----

12. В данном случае мы не касаемся тех «гениохов», которые локализуются некоторыми античными авторами в северо-восточном секторе Малой Азии. Г. Меликишвили считает возможным, что «в этом случае мы имеем дело с проникшим с севера элементом. Или же... название гениохи всплыло здесь вследствие ассоциации с названием ливших в этом районе с древнейшего времени племени Иганиехи». (Меликишвили. К истории древней Грузии, стр. 93).
13. SC, т. I, стр. 84—85.
14. Там же, стр. 130.
15. Там же, стр. 239.
16. См. ВДИ, 1948, № 3, стр. 268.

[135]

собирательное понятие для обозначения группы племен. Так, например, Плиний Секунд говорит о «многоименных племенах гениохов» (multis nominibus Heniochorum gentes)  17, а Псевдо-Скилак называет гениохов народом «разнородным» (…) 18.

Однако, следует отметить, что даже в широком собирательном смысле термин «гениохи» обычно не охватывал племена, проживавшие южнее Питиунта (Пицунда)  19. Плиний Секунд, описывая абхазское побережье с юга на север, отмечает сначала племя апсилов, затем город Себастополис, город Кигн, реку и город Пении (очевидно Питиунт, от лат. pinus—«сосна»—3. А.) и, наконец, «многоименные» племена гениохов 20. Страбон, ссылаясь на Артемидора, помещает «побережье гениохов в 1000 стадий» к северу от «великого Питиунта» 21.

Следовательно, гениохи занимали в основном ту же территорию, на которой впоследствии локализуются саниги, о расселении которых Псевдо-Арриан писал: «От реки Ахэунта (Шахэ?) до реки Абаска (Бзыбь?) живут санихи» 22. Арриан также включает этот район в область расселения санигов.

На возможность отождествления санигов и гениохов указывает еще одно обстоятельство: Плиний Секунд помещает «племя саников» в районе Себастополиса 23, а Арриан прямо заявляет, что Себастополис лежит «на земле санигов» 24. В то же время Помпоний Мела (I в. н.э.) утверждает, что «Диоскуриада основана на земле гениохов» (in Heniochorum finbus Dioscurias)  25.

Все это дает основание признать правильным положение, выдвинутое И. А. Орбели, что в названии санигов

-----

17. SG, т. II, стр179.
18. SC, т. I, стр. 276.
19. Исключение составляет указание Помпония Мела, по кото¬рому «Диоскурия основана на земле гениохов», а также сообщение Гераклида Понтийского о гениохах в районе Фазиса (Риони).
20.SC, т. II, стр. 179.
21. SC, т. I, стр. 175.
22. Там же, стр. 278.
23. SC, т. II, стр. 179.
24. SC, т. 1, стр. 222.
25. SC, т. II, стр. 218. В данном случае, несомненно, имеется в виду одна и та же этническая среда: «гениохи» Помпония и «саннхи» Арриана — это одно и то же. Однако здесь, нам кажется, термин «гениохи» и его синоним «санихи» употреблены не в этническом смысле, а в широком собирательном значении (см. ниже).

[136]

 «мы имеем... точную параллель названия гениохов» 26. Поддерживая это положение, Г. А. Меликишвили указывает, что «название санигов, возможно, является вариантом названия «гениох». По своему звуковому составу эти названия довольно близко стоят друг к другу. Чередование «S» и «Н» мы имеем и в других племенных названиях (напр., Sper и Hiber)» 27.

Итак, античные источники позволяют допустить отождествление гениохов с санигами. Поскольку существование санигов относится и к позднеантичному времени, поэтому вопрос об этнической принадлежности их будет рассмотрен в следующей главе.

-----

26. Орбели, Город близнецов, стр. 214.
27. Меликишвили, К истории древней Грузии, стр. 91.

[137]

В раннеантичный период (VI — IV вв.) в хозяйственной и общественной жизни обитателей Абхазии происходят коренные изменения, которые были обусловлены в первую очередь дальнейшим развитием производительных сил и экономики в целом.

В этой связи прежде всего надо указать на дальнейшее развитие здесь металлургии железа. Изделия из железа уже в начале античной эпохи получили широкое распространение. Из него в основном изготовляли боевое оружье и орудия труда.

Железные предметы того периода богато представлены в могильном инвентаре и входят в состав даже самых бедных могил, что, по заключению A. Л. Лукина, «является показателем вполне завершившегося перехода к железу, уже широко и повсеместно используемого» 28.

Весьма характерен в этом отношении инвентарь некоторых могил, раскопанных М. Трапшем на Сухумской горе. Здесь были обнаружены мечи с прямыми поперечными перекладинами и сердцевидными перекрестиями, топоры-секиры с широкими лопастями, топоры-молотки, наконечники копий и дротиков и т. д.  (рис. XII). Следует отметить, что в некрополях на Сухумской горе, а также на горе Гуадиху совершенно отсутствует бронзовое

-----

28. Лукин, Материалы, стр. 78.
29. Трапш, Некоторые итоги, стр. 207.

[137]

оружье. Этот факт также определенно говорит об окончательном переходе от бронзы к железу 30. Произошло это примерно в VI— V вв. до н. э.

В хозяйственной жизни населения Абхазии того периода заметно возросла роль земледелия, которое процветало главным образом на склонах гор, в плодородных долинах и низменностях. В прибрежной полосе земледелие приобрело ведущую роль.

Рис. XII. Сухумская гора.
Железный инвентарь погребения:
1 — меч; 2 — втульчатый дротик; 3 — топор

Для обработки земли пользовались обычно деревянной сохой, в которую впрягали рабочий скот. Во время раскопок на горе Гуадиху были найдены железные сошники от такой сохи 31.

Сеяли, по-видимому, пшеницу, ячмень и особенно просо. Широкое развитие в Абхазии, как и по всей Колхиде, получила культура льна, о чем говорят многие античные авторы (Геродот и др.). Высокого уровня достигают виноградарство и виноделие, плодоводство и другие земледельческие культуры.

-----

30. Трапш, Краткий отчет, стр. 224.
31. Очерки, стр. 28.

[138]

Наряду с земледелием значительное место продолжало занимать скотоводство. В горных районах оно по-прежнему играло ведущую роль. Скотоводческое хозяйство, как и в предшествующую эпоху, имело в целом яйлажный характер, с сезонными перекочевками скота с побережья в горы и обратно.

Как свидетельствует костный материал, обнаруженный при раскопках в различных пунктах Абхазии, основными видами домашних животных были: корова, бык, овца, коза, свинья и др. Широкое распространение имела лошадь, которой пользовались как для перевозки тяжестей, так и для верховой езды 32.

Из других отраслей сельского хозяйства развиваются рыболовство, птицеводство, лесоразработки и т. д. Из источников видно, что продукты пчеловодства (мед, воск) и корабельный лес фигурируют в числе предметов, экспортировавшихся из Абхазии и всей Колхиды.

Значительно возросла в рассматриваемую эпоху роль различных ремесел и промыслов, особенно гончарного производства. Яркое представление о керамических изделиях местных мастеров дают обнаруженные на Сухумской горе материалы, которые относятся к античному времени. Найденные здесь сосуды (пифосы, амфоры, амфориски, канфары, килики, различные горшки, кувшины, кружки, миски, тарелочки, отвесы для ткацкого станка, кровельная черепица и др.) связаны с домашним хозяйством, а также с погребальными обычаями. Причем вся керамика (за исключением чернолаковой) носит яркие следы местного гончарного производства  33.

В IV—III вв. до н. э. близ Сухуми (совр. пос. Красный Маяк) существовал важный центр керамического производства. Здесь были вскрыты остатки гончарной печи, выложенной известковыми камнями 34. В трех местах рядом с гончарной печью обнаружены глубокие ямки конической формы, по-видимому для столбов. Это указывает на то, что печь была под крышей. Вокруг и вблизи разрушенной печи обнаружено большое количество фрагментов пифосов, амфор, горшков, обломков кровельной черепицы, строительные кирпичи квадратной

-----

32. Там же.
33. Каландадзе, Археологические памятники, стр. 88.
34. Трапш, Археологические раскопки, стр. 190 и сл.

[139]

формы, пирамидальные глиняные грузила, комки глиняного теста и т. д.

Видимо, здесь существовали специальные гончарные мастерские, производившие в большом количестве разнообразные керамические изделия. Можно предполагать, что эта продукция изготовлялась специально для сбыта и предназначалась главным образом для соседней Диоскурии  35.

Об одной особенности местного гончарного производства той эпохи Л. Н. Соловьев пишет: «Характерная черта развития местной керамики заключалась в том, что она не знает резких смен керамических типов и дает пример последовательного местного развития, принимающего извне лишь отдельные детали и технические приемы. Даже воздействие античной колонизации не нарушило этой внутренней закономерности развития»36.

Значительного для того времени развития достигло ткачество. Помимо остатков текстильной керамики на это указывают пирамидальные глиняные грузила — отвесы для вертикального ткацкого станка, пряслица и другие предметы, обнаруженные во время раскопок в районе Сухуми и других пунктов абхазского побережья 37.

Определенная часть ткацкой продукции, как видно, шла на продажу. Это подтверждается косвенно сообщением Геродота о том, что «они (колхи. — 3. А.) и египтяне одни обрабатывают лен и притом одинаковым способом... Колхидское полотно у эллинов носит название сардонического» 38.

Известное распространение должен был получить, разумеется, и кожевенный промысел, тесно связанный со скотоводством. Найденные во время раскопок на Гуадиху металлические сечки с округлым лезвием служили, как предполагает М. М. Трапш, для резания кожи 39, хотя, возможно, они выполняли и другие функции.

На начальном этапе античной эпохи (приблизительно VI — V вв.) на побережье Абхазии бытовал старый промысел добычи соли путем выпаривания ее из морской воды. Об этом свидетельствуют четырехугольные сосуды с

-----

35. Там же, стр. 201.
36. Соловьев, Селища, стр. 272.
37. Трапш, Археологические раскопки, стр. 192—193, 203.
38. Гулиа, Приложение второе, стр. 244.
39. Трапш, Некоторые итоги, стр. 215.

[140]

тканевыми отпечатками и огнеупорные глиняные рогатки, обнаруженные в пос. Красный Маяк и относящиеся к раннеантичному времени  40.

Однако около IV в. до н. э. в Абхазию, в частности в Диоскурию, стали завозить таврическую, соль (из Крыма) и с этого времени солеварные промысловые поселения на побережье стали быстро исчезать 41. Во всяком случае в культурных слоях в районе Очамчирского порта, относящихся к IV—II вв. до н. э., никаких следов текстильной керамики, характерных для солеварных промыслов, уже не обнаружено 42.

Развитие сельского хозяйства и различных ремесел привело к значительному росту разделения труда и специализации производства, что со своей стороны обусловило заметное увеличение избыточных продуктов, поступавших в торговый оборот как внутри страны, так и за ее пределы.

Внутренняя торговля по-прежнему выражалась в обмене между населением горных районов, с одной стороны, и прибрежной полосы — с другой. На побережье Абхазии возникают торгово-ремесленные пункты, куда горные жители поставляли продукты своего хозяйства (предметы скотоводства и охоты, мед, воск и др.) и обменивали их на нужные им товары — ремесленные изделия, соль и др.

Но особенно широкого размаха достигает в ту эпоху внешняя торговля, рост и развитие которой были тесно связаны с древнегреческой колонизацией Колхидского побережья.

Уже в VI в. до н. э. торговая жизнь Колхиды, а вместе с ней и Абхазии принимает регулярный характер 43. В этом столетии, а также в V—IV вв. До н. э. население Абхазии, как и всей Колхиды, развивает экономические связи в основном с собственно Грецией (с Афинами), а также с городами западной части Малой Азии (главным образом с Милетом) и островами. Ионического моря, с греческими городами Северного Причерноморья, а также со странами Ближнего Востока — Персией, Сирией и Египтом.

-----

40. Трапш, Археологические раскопки, стр. 187.
41. Соловьев, Селища, стр. 284.
42. Там же, стр. 279.
43. Инадзе, К вопросу о торговле, стр. 95 и сл.

 [141]

Следует также отметить, что через Закавказье проходил важный торговый путь из Индии в Европу. Одним из участков его была рионо-квирильская магистраль, с которой были связаны и города Абхазии 44.

На основе сведений античных авторов и археологического материала устанавливается, что из торговых центров Средиземноморья в Колхиду завозили главным образом художественную керамику, оливковое масло, вино, соль и др., из восточных стран — украшения, благовония и пряности. Взамен этих товаров Колхида поставляла лен и льняные изделия, корабельный лес, мед, воск, смолу, железо и т. д. 45.

Однако после завоеваний Александра Македонского (30—20-е годы IV в. до н. э.) в торговой жизни (как и в других сферах) Восточного Средиземноморья и Ближнего Востока происходят существенные изменения. Афины и города ионического бассейна потеряли значение, но зато важную роль стали играть города черноморского побережья Малой Азии — Трапезунт и главным образом Синопа. Как показывает анализ привозной керамики эллинистического времени (конец IV — I в. до н. э.), обнаруженной в различных пунктах Абхазии, большая ее часть поступала сюда из Синопы.

В эллинистическую эпоху не только усиливаются существовавшие ранее торговые связи Колхиды с Северным Причерноморьем и Ближним Востоком, но и устанавливаются новые экономические связи с рядом малоазийских и восточносредиземноморских центров — Пергам, Мегара и особенно Родос  46. Об этом свидетельствуют, в частности, и материалы, обнаруженные при раскопках в Сухуми, Эшера и в других пунктах Абхазии.

------

44. Лордкипанидзе, О транзитно-торговом пути, стр. 382.
45. Инадзе, К вопросу о торговле, стр. 123.
46. Там же, стр. 110—114.

[142]

В VI — V вв. до н. э. население, жившее на территории современной Абхазии, переживает значительный сдвиг и в своем социальном развитии. В этот период в прибрежной части Абхазии родовой строй под воздействием коренных хозяйственных изменений и глубокого имущественного расслоения среди общинников сменяется классовыми (рабовладельческими) отношени-

[142]

ями. Однако в горных районах страны устои первобытнообщинного строя сохранялись во всей полноте еще в течение длительного времени.

Около VI в. до н. э. образовалось Колхидское рабовладельческое царство, в котором органы родового строя «из орудий народной воли превращаются в самостоятельные органы господства и угнетения, направленные против собственного народа»  47. В состав Колхидского государства входила и значительная часть Абхазии.

Археологические находки в приморской зоне Абхазии свидетельствуют о далеко зашедшем процессе классового расслоения местного общества в V — III вв. до н. э. Весьма показательны в этом отношении материалы, добытые на горе Гуадиху, близ Сухуми  48. Изучение инвентаря раскопанных здесь могил свидетельствует о том, что часть погребений не содержала никаких вещей, а если они имелись, то состояли обычно из одного или двух-трех простых предметов (сосуды и пр.). Зато другая часть погребений включала значительное количество вещей, в состав которых, в частности, входили художественные изделия, сделанные с большим техническим мастерством, (перстни, браслеты, бусы и др.), а также различное боевое оружие — мечи, кинжалы, дротики и пр.

Наличие предметов вооружения в одних могилах («богатых») и полное их отсутствие в других («бедных») представляет собой конкретный показатель резкой социальной дифференциации населения. Оно свидетельствует о том, что здесь вооруженная сила уже отделена от основной массы народа, а это является важным признаком классовой организации общества.

На развитый институт частной собственности указывают находки в некоторых могилах Гуадиху особых перстней-печатей. Их применяли для скрепления как частных, так и официальных документов, а также для охраны и закрепления имущества их собственников  49. Поэтому есть все основания считать, что владельцы этих перстней-печатей принадлежали к богатой торгово-аристократической части населения  50.

-----

47.  Ф. Энгельс, Происхождение семьи, стр. 165.
48. Трапш, Краткий отчет, стр. 224—226.
49. Максимова, Античные печати, стр. 251.
50. Трапш, Краткий отчет, стр. 225.

[143]

Рис. XIII. Бронзовый перстень-печать из погребения на горе Гуадиху (Сухуми)

В VI—V вв. вследствие интенсивного развития внешней и внутренней торговли на территории Колхиды, в частности в Абхазии, получают широкое распространение местные серебряные монеты «колхидки», считающиеся одними из древнейших монет в мире. Они, видимо, чеканились колхидскими царскими властями 51.

Разнообразие типов и вариантов «колхидок», встречающихся в различных районах исторической Колхиды (в основном между Трапезунтом и Сухуми)  52, позволяет выделить их в совершенно самостоятельную группу античных монет. Наиболее распространенными среди них являются мелкие «триболы» с изображением человеческой головы на одной стороне и головы быка на другой. Из других местных монет, распространенных в Абхазии того периода, укажем на монету колхского царя Савлака, ранее приписываемую вождю восставших рабов Боспора скифу Савмаку. По поводу ее происхождения Капанадзе пишет: «Что же заставляет относить эту моменту к нумизматическим памятникам Колхиды? Первое, что обращает на себя внимание,— это твердо зафиксированные случаи находок этих монет в районе Сухуми, причем в обоих случаях совместно с «колхидками». Затем следует отметить поразительное типологическое сходство оборотной стороны этих монет с изображением быка на «колхидках», а с лицевой — с изображением, помещенным на драхме Аристарха Колхского. И, наконец, надо принять во внимание вполне определенное указание Плиния о существовании в древней Колхиде басилевса с именем Савлак, которое, как выясняется, сохранилось среди жителей нынешней Абхазии в форме Саулах. На основании этих признаков, не оставляющих

-----

51. Капанадзе и Голенко, К вопросу о происхождении колхидок.
52. Капанадзе, Грузинская нумизматика, стр. 31.

[144]

места для сомнений, монеты Савлака теперь признаны колхидскими и датированы II в. до н. э.» 53.

Широкое распространение «колхидок» и других монет указывает на высокий для того времени уровень развития в Колхиде денежного хозяйства, которое, как известно, абсолютно несовместимо с родовым строем.

Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что в V—III вв. до н. э. население ведущих районов Абхазии по своему хозяйственному положению и социальному составу было неоднородным и отличалось классовой дифференциацией, которая в тех исторических условиях по своему типу могла носить лишь рабовладельческий характер. Следует вместе с тем подчерк-нуть, что в рассматриваемый период в Колхиде господствовала не развитая рабовладельческая формация, а раннерабовладельческий строй, при котором ведущий рабовладельческий уклад сочетается с сильными пережитками патриархально-общинных отношений, а в ряде горных районов страны, как выше отмечалось, по-прежнему сохранялся родовой быт.

О социальной природе Колхиды VI—III вв. Г. А. Меликишвили пишет следующее: «Колхидское царство... являлось раннеклассовым, раннерабовладельческим государством. Это было сравнительно неразвитое классовое общество, в котором еще весьма сильны были пережитки первобытнообщинных отношений, количество рабов и ареал их использования были очень ограничены и основными производителями материальных ценностей являлись все еще объединенные в сельские (территориальные) общины свободные и полусвободные общинники». Вместе с тем Колхидское царство «являлось сравнительно небольшим островом среди окружающего населения, стоявшего на более низкой ступени общественного развития и все еще жившего в условиях родового строя» 54.

Следует, однако, отметить, что социально-экономическая характеристика античной Колхиды не может быть ограничена приведенными выше сведениями. По-видимому, в приморских городских центрах Колхиды той эпохи (Фазис, Диоскурия) существовала другая форма рабовладельческих отношений. Здесь, надо пола-

-----

53. Там же, стр. 41.
54. Меликишвили, К истории древней Грузии, стр. 251

[145]

гать, рабовладельческие отношения были более развиты, чем во внутренних районах страны. Можно допустить, что рабовладельческий строй этих городов по уровню своего развития приближался к ступени так называемого античного рабства, значительно более высокой, чем ступень восточного рабовладельческого общества, на которой стояли в целом местные государственные образования древней Грузии.

[146]

Колонизация древними греками восточного Причерноморья, в том числе и побережья современной Абхазии, явилась одним из этапов широкого колонизационного движения, охватившего древнегреческий мир на протяжении VIII—VI вв. до н. э., т. е. в период интенсивного утверждения в нем рабовладельческого способа производства.

Внедрение рабского труда во все отрасли хозяйства наиболее развитых древнегреческих городов при неуклонном росте числа их жителей и отсутствии достаточного фонда земель внутри страны создавало так называемое «избыточное население», в состав которого входили разорившиеся земледельцы и мелкие городские ремесленники. Именно они составляли основной контингент колонистов, вынужденных вместе со своими семьями отправляться в далекие страны в поисках лучшей жизни 55.

Греческие колонии никогда не возникали в безлюдных, ненаселенных пунктах. Они могли существовать лишь там, где открывались возможности использования природных ресурсов для развития сельского хозяйства и различных ремесел, а главное, где имелось наличие человеческих контингентов, которых можно было бы заставить работать в качестве рабов и зависимых полусвободных производителей 56. Поэтому греческие колонии возникали обычно в районе местных населенных пунктов. Например, Диоскурия была основана

-----

55. Гайдукевич, История античных городов, стр. 23—24.
56. Там же, стр. 24.

[146]

на базе местного ремесленно-земледельческого поселения 57.

Однако еще до того как греки стали основывать на побережье свои населенные пункты (сначала небольшие торговые фактории, а затем и города-колонии), между местным населением и греческим миром развевались весьма тесные для того времени экономические, взаимоотношения, выражавшиеся в систематическом нарастании торговых связей, о которых говорилось выше.

Одним из самых ранних памятников этих связей является классический миф об аргонавтах—греческих моряках, которые во главе со своим предводителем Язоном отправились на корабле «Арго» в Колхиду за «золотым руном» — шкурой легендарного барана. В этом мифе нашли свое отражение первые торгово-грабительские экспедиции древних греков к берегам далекой Колхиды.

При возникновении греческих колоний на территории Колхиды важное значение имело то обстоятельство, что данный процесс совпал с существованием здесь обширного племенного объединения, которое вскоре (не позднее VI в. до н. э.) сформировалось в самостоятельное государственное образование (Колхидское царство). В силу этого факта греки-колонисты сталкивались в Колхиде с определенными ограничениями; им приходилось серьезно считаться с требованиями и интересами местных сил (вожди союзов племен, достаточно сильная родовая аристократия), а затем и с местной государственной властью.

В такой обстановке основание греческих колоний на побережье Колхиды становилось возможным лишь на основе глубоких традиций доколонизационных взаимоотношений, в которых в первую очередь было бы заинтересовано местное население, особенно его социально- политическая верхушка 58.

Археологические материалы раскопок, проведенных за последнее время на Абхазском побережье, и сведения античных авторов дают основание утверждать, что при образовании и развитии причерноморских городов Кол-

----

57. Инадзе, К вопросу о характере развития городов, стр. 769.
58. Ломоури, Греческая колонизация, стр. 54.

[147]

хиды ведущую роль играло местное население, которое ко времени прихода греков прошло длительный путь общественного развития и вполне было подготовлено для городской жизни. По словам М. П. Инадзе, «преобладание местного элемента в причерноморских городах Колхиды определило главным образом своеобразие развития этих городов» 59.

Колонизация в целом представляла собой длительный процесс постепенного внедрения греков в колонизуемые области, но при утверждении их на побережье Колхиды, как видно, дело не обходилось без борьбы с местным населением. Это нашло яркое отражение уже в мифе об аргонавтах 60. Да и впоследствии колонизация греков на восточном побережье Черного моря «протекала далеко не в мирных условиях. Напротив, она имела насильственный характер и происходила за счет притеснения местных жителей. Греческая колонизация имела целью не только установление торговых сношений; греки стремились захватить также территорию и покорить местных жителей, сделать их рабами» 61.

Несомненный интерес в этом отношении представляют обнаруженные при раскопках Гюэноса и в других городах остатки оборонительных сооружений, свидетельствующих, что взаимоотношения местных жителей с греками не всегда были дружелюбными. Как это видно на примере открытого близ Очамчирского порта «городища» древнего города Гюэноса, греки, торгуя с местными жителями, не забывали, на случай «осложнений», укрыться за широким водяным рвом, на холме, укреп-ленном частоколом  62.

Самое древнее сообщение о городах на побережье Колхиды принадлежит анонимному автору середины IV в. до н. э. Псевдо-Скилаку Кариандскому. Из абхазских поселений городского типа он называет только Диоскурию и Гюэнос 63.

Что касается Питиунта, то ни один из античных авторов не называет этот город греческой колонией. По-

-----

59. Инадзе, К вопросу о самоуправлении, стр. 241—242.
60. Микеладзе, К генезису взаимоотношений, стр. 195—197.
61. Месхиа, Города и городской строй, стр. 12—13.
62. Соловьев, Диоскурия—Севастополис—Цхум, стр. 125.
63. Гулиа, Приложение второе, стр. 249.

[148]

этому считать его колонией нет пока что достаточных оснований . Возможно, что Питиунт образовался позднее, в результате внутренней колонизации из какого-либо местного города, скорее всего из Диоскурии.

Вопрос о времени основания первых греческих факторий на побережье Колхиды, и в частности Абхазии, тоже не может еще считаться полностью разрешенным. Некоторые авторы считают возможным допустить возникновение Фазиса и Диоскурии на рубеже VII—VI вв. до н. э. 65. Однако, по мнению других авторов, это должно было произойти позднее. Так, В. Ф. Гайдукевич утверждает, что основание колонии Диоскуриады и Фазиса вряд ли произошло ранее второй половины VI в. 66.

Так или иначе можно считать, что основание первых древнегреческих факторий в Северной Колхиде, в частности в районе Поти, происходило не позднее VI в., хотя, правда, наличный археологический материал не дает пока что конкретных данных, относящихся ко времени более раннему, чем V в. до н. э.

Не решен также вопрос о том, откуда происходили основатели первых греческих колоний в Колхиде. Как известно, значительная часть колоний на черноморском побережье была основана выходцами из Милета — крупного города-порта в западной части Малой Азии. Но, по мнению В. Гайдукевича, колонизация Колхиды «осуществлялась, может быть, выходцами не из самого Ми-лета, а из одной из милетских колоний на южном берегу Черного моря, с которыми Фазис и Диоскурия были в течение всего их существования в тесных сношениях» 67.

И действительно, Колхидские города поддерживали наиболее оживленные связи именно с греческими колониями южного побережья Черного моря. Это подтверждается достаточно многочисленным археологическим материалом, обнаруженным в Сухуми, Эшера, Даблагоми и др. Именно отсюда, надо полагать, и происходила колонизация колхидского побережья 68.

-----

64. Ломоури, Греческая колонизация, стр. 34; Инадзе, К вопросу о характере развития городов, стр. 69.
65. Ломоури, Греческая колонизация, стр. 47—51.
66. Гайдукевич, История античных городов, стр. 29.
67. Там же.
68. Ломоури, Греческая колонизация, стр. 73.

[149]

Наиболее значительным портом и торгово-ремесленным центром античной Абхазии являлась Диоскурия, которая в то же время принадлежала к числу крупнейших городов черноморского побережья Кавказа.

Вопрос о местонахождении колонии долгое время оставался спорным. Одни исследователи (Ф. Дюбуа де Монпере, П. К. Услар, Д. И. Гулиа, А. В. Фадеев и др.) полагали, что Диоскурия находилась в устье р. Кодора. Одним из выдвигаемых ими доводов было то обстоятельство, что в этом районе находится местность под названием Скурча, а в эпоху позднего средневековья здесь была расположена торговая фактория Исгаур. Однако другие авторы (В. И. Чернявский, И. А. Орбели, М. М. Иващенко, Б. А. Куфтин, Л. Н. Соловьев и др.) помещали древнюю Диоскурию на берегу Сухумской бухты, опираясь на скудные сведения античных авторов и некоторые материалы раскопок.

Этот вопрос удалось окончательно разрешить лишь в послевоенные годы, когда на территории Сухуми и его ближайших окрестностей были проведены крупные археологические работы (в районе крепости, на Сухумской горе, г. Гуадиху, в пос. Красный Маяк и др.), а также подводные разведки на дне Сухумской бухты. В результате сделанных открытий можно считать твердо установленным, что древняя Диоскурия была расположена именно в районе Сухуми. Причем результаты раскопок и подводных исследований говорят о том, что остатки основной части древнего города находятся на дне Сухумской бухты, а на территории современного Сухуми располагались лишь его окраины 69.

Следует отметить, что очертание и площадь Сухумской бухты в древнюю эпоху существенно отличались от ее современного вида. В раннеантичное время р. Гумиста впадала в море в районе нынешнего Сухуми. Дельта ее вместе с дельтой Келасури образовывала выступ, вдававшийся в море на 2 км дальше, чем современный берег. При впадении в море р. Гумиста имела лиманообразный залив, представлявший собой удобную гавань. На указанном выступе и была в основном расположена Диоскурия.

-----

69. Трапш. Древняя Диоскурия

 [150]

Постепенно русло Гумнсты переместилось на 6 км к западу, море затопило указанный выступ, а вместе с ним и основные жизненные центры Диоскурии (крепость, порт и др.). Это событие произошло в период, непосредственно предшествующий нашей эре 70.

Вопрос о времени основания Диоскурии пока еще окончательно не разрешен. По сообщению Флавия Арриана (II в. н. э.), Диоскурия была основана колонистами из Милета 71. Если это сообщение соответствует действительности, то Диоскурия могла возникнуть не позже самого начала V в. до н. э., поскольку в 494 г. до н. э. Милет был разрушен персами и после этого его колонизационная деятельность прекратилась.

Однако, как отмечалось выше, колхидские колонии, в том числе и Диоскурия, были основаны, вероятнее всего, не самими милетянами, а милетскими колониями на южном берегу Черного моря, что могло произойти около VI—V вв. до н. э.

Вместе с тем надо отметить, что главное в вопросе об основании Диоскурии как города состоит в том, что на территории Сухуми еще задолго до возникновения античного поселения находился местный населенный пункт, история которого восходит к глубокой древности 72. Предпосылки для возникновения здесь города складываются уже в начале I тысячелетия до н. э., в частности на базе тех поселений, которые были исследованы в районе Сухумской горы, Гуадиху, Красный Маяк, Лечкоп и др. 73. Тем не менее конкретные материалы, относящиеся к античному времени, пока что не позволяют датировать появления в данном месте древнегреческой колонии ранее чем V в. 74. Хотя не исключено, что город возник несколько раньше появления здесь греков.

Не может на сегодняшний день считаться решенным и вопрос о происхождении названия «Диоскурия».

------

70. См. Тезисы докладов, стр. 45—46. (Доклад Л. Н. Соловьева и Л. А. Шервашидзе).
71. Гулиа, Приложение второе, стр. 262.
72. Трапш, Некоторые итоги, стр. 207; Соловьев, Диоскурия—Севастополис—Цхум, стр. 104—105.
73. Хахутайшвили, Возникновение грузинского рабовладельческого города, стр. 192—193; Инадзе, Города Колхиды в античную эпоху, стр. 187 и сл.
74. Ломоури, Греческая колонизация, стр. 46—47.

[151]

Древние авторы полагали, что город назван так в честь участников мифического похода аргонавтов братьев-близнецов («диоскуров») Кастора и Полидевка, которые якобы являлись его основателями 75. Однако многие исследователи считают, что в основе этого названия лежит местный корень, впоследствии по-своему осмысленный греками. Так, И. А. Орбели сводил слово Диоскурия к средневековому названию города — Цхуми, в основе которого он усматривал грузинское слово «ткупи» («близнец»), переведенное, по его мнению, в античную эпоху на греческий язык. Другие авторы (С. Джанашиа, Л. Соловьев, Т. Микеладзе) считают, что это сложное слово, состоящее из двух картвельских слов «диа» («мать») и «скури» («источник») и в переводе означает «мать рек», «мать вод». Однако ни одна из этих гипотез не идет далее более или менее правдоподобного предположения.

В самом начале своего возникновения Диоскурия, возможно, представляла собой небольшую факторию и лишь впоследствии превратилась в типичную древнегреческую колонию. Во всяком случае образование здесь крупного торгово-ремесленного центра связано с колонизацией края древними греками 76.

Следует, впрочем, отметить, что Псевдо-Скилак Кариандский при перечислении «эллинских городов» восточного побережья Черного моря не называет Диоскурию городом «эллинским» 77. Отсюда некоторые исследователи делают вывод, что Диоскурия в тот период не была еще греческой колонией 78, но другие авторы, возражая первым, считают, что этому обстоятельству нельзя придавать особенного значения, и Диоскурия с самого начала формируется как греческая колония 79.

В V—III вв. до н. э. в результате роста торговли с прибрежными городами Черного и Средиземного морей Ди-оскурия достигла значительного расцвета. Исходя из огромного археологического материала, добытого в различных пунктах Сухуми многолетними раскопками, мож-

-----

75. Гулиа, Приложение второе, стр. 271.
76. Инадзе, Города Колхиды в античную эпоху, стр. 201.
77. Гулиа, Приложение второе, стр. 249.
78. Микеладзе, К генезису взаимоотношений, стр. 194—195.
79. Инадзе, Города Колхиды в античную эпоху, стр. 197; Ломоури, Греческая колонизация, стр. 35.

 [152]

но считать установленным, что Диоскурия в тот период была сравнительно крупным городом. Об этом прежде всего свидетельствует многочисленная чернолаковая: посуда V—JV вв., обнаруженная в Сухумской крепости, в районе гостиницы «Рица», сквера Руставели, замка Баграта, железнодорожного вокзала, на Сухумской горе и т. д. Следует отметить, что большая концентрация черно-лаковой посуды, как установлено раскопками, связана только с крупными античными поселениями городского типа 80.

Развитие торговых отношений с местным населением и внешними странами обусловило превращение Диоскурии в важный центр посреднической торговли; проживавшее вокруг него население поддерживало экономические связи не только между собой, но и с внешним рынком 81. Историк III в. до н. э. Гимосфен Родосский в труде «Относительно гаваней» сообщал, что «в Диоскурии сходилось (с торговой целью) триста племен, говоривших на разных языках»  82.

По словам историка и географа Страбона (I в. до н. э. — I в. н. э.), «Диоскуриада служит общим торговым центром для народов, живущих выше ее и вблизи. Сюда сходятся, говорят, семьдесят народностей, а по словам других писателей, которые менее правдивы, даже триста; все они говорят на разных языках, так как живут разбросанно... Сходятся же они главным образом для покупки соли» 83.

Сколь ни казались приведенные сведения» преувеличенными, из них с несомненной очевидностью явствует, что в эллинистическую эпоху Диоскурия представляла собой весьма крупный экономический центр  84.

-------

80. Трапш, Древняя Диоскурия.
81. Инадзе, Города Колхиды в античную эпоху, стр. 202.
82. Гулиа, Приложение второе, стр. 274.
83. Там же, стр. 253 и 255.
84. Каухчишвили, Один из древнейших городов мира.

 [153]

Другой греческой факторией на побережье Абхазии был Гюэнос, расположенный скорее всего в районе нынешнего Очамчире, на территории приморского порта у устья р. Мокви 85. Единственное упоминание о Гюэносе содержится в сочинении Псевдо-Скилака, который называет его «го-

-------

85 Куфтин, Материалы, т. II, стр. 264.

 [153]

родом эллинским» 86. По-видимому, Гюэнос был сравнительно небольшим поселением второстепенного значения и рано утратил свое значение 87.

Как свидетельствуют раскопки городища, Гюэнос возник не ранее второй половины V в. до н. э. Он был расположен на небольшом холме, огражденном деревянной стеной и широким рвом. Здесь проживало население, которое состояло главным образом из греков, о чем красноречиво говорят многочисленные створки раковин устриц и мидий, которые не употреблялись в пищу местными жителями, но весьма характерны для культурных слоев греческих колоний 88.

За пределами холма располагалось небольшое, видимо местное, поселение, в культурных остатках которого раковины устриц не встречались и устройство жилищ было иным: люди здесь жили не в деревянных домах, а в полуземлянках. Холм и поселение прижимались к небольшому лиману, образовавшемуся в устье Джикумура — рукава Можви. По мнению Л. Н. Соловьева, Гюэнос представлял собой «типичную торговую факторию, приспособленную к условиям сезонной торговли, оживавшей летом во время прихода торговых судов и пустевшей зимой» 89. Античное поселение в районе Очамчирского порта уже в III в. до н. э. прекращает свое существование, очевидно, в связи с обострившейся в крае к этому времени политической обстановкой 90.

В IV—II вв. античное поселение (возможно, городского типа) существовало и в районе Нового Афона, на склонах Иверской горы. Проведенные здесь археологические раскопки показывают, что население этого пункта поддерживало экономичеокие связи с различными центрами древней Греции и Малой Азии. Об этом, в частности, говорят обнаруженные в культурном слое городища многочисленные черепки привозной (особенно синопской) керамики — амфорной и чернолаковой посуды 91.

Такое же небольшое поселение было расположено и в районе Гагра; оно, по-видимому, называлось Триглит (затем Нитика).

-----

86. См. Гулиа, Приложение второе, стр. 249.
87. Ломоури, Греческая колонизация, стр. 36.
88. Соловьев, Диоскурия—Севастополис—Цхум, стр. 111.
89. Там же.
90. Соловьев, Энеолитическое селище, стр. 23.
91. Трапш, Археологические раскопки в Анакопии, стр. 155.

 [154]

Греческая колонизация имела исключительно большое значение для социально-экономического и культурного развития Колхиды 92. Прежде всего она дала большой толчок к росту внешней торговли. С утверждением в Колхиде греческих колонистов в Западную Грузию в большом количестве стали поступать греческие товары. Особенно много привозили сюда керамических изделий (пифосы, амфоры, канфары и др.). Их остатки в виде целых сосудов и обломков были обнаружены в Сухуми, Эшера, Очамчире и в других пунктах Абхазии. В значительном количестве ввозили и лредметы украшения (браслеты, кольца и пр.).

В результате развития внешних торговых связей на территории Абхазии получают распространение иноземные денежные знаки. Так, в районе Сухуми были обнаружены монеты малоазийских городов Синопа, Амисаидр.

Города кавказского побережья имели большое значение в торговле приморских экономических центров Малой Азии и Северного Причерноморья. В VI—V вв. мореплаватели на небольших судах не отваживались пересекать Черное море по прямому направлению, а совершали плавание вдоль берегов, от порта к порту. Они заходили в кавказские гавани, тем самым способствуя увеличению их торгового оборота 93.

Лишь с IV в. до н. э., как видно, был освоен краткий морской путь через Черное море — от Пафлогонского выступа до Таврического (Крымского) полуострова,— непосредственно соединивший южный и северный берега Черного моря 94. Однако каботажные маршруты вдоль кавказского побережья и после этого сохранили в известной степени свое значение, особенно для городов северо-восточной части Малой Азии (Трапезунт и др.).

Приморские города Колхиды сыграли значительную роль и в социальном развитии края. Они, несомненно, способствовали ускорению роста производительных сил, втягивали местных жителей в экономические связи, способствовали развитию городской жизни, ускоряли процесс классообразования в колхидском обществе и т. д. 95.

------

92. Ломоури, Греческая колонизация, стр. 69 и сл.
93. Очерки, стр. 24.
94. Максимова, Античные города, стр. 168.
95. История Грузии, стр. 43—44.

[155]

В социально-экономическом отношении население колоний было смешанным и принадлежало к различным слоям: имущественная и родовая аристократия, свободные и полусвободные производители, рабы, воины и др. Следует подчеркнуть, что рабы и полусвободные, несомненно, происходили в основном из местной среды.

Вместе с тем местное население играло немалую роль в развитии древнегреческих колоний, причем с течением времени эта роль все более возрастала. Своей самобытной культурой оно оказывало большое влияние на бытовой уклад греческих поселений, расположенных на территории Абхазии.

[156]