Период разложения матриархально-родового строя и постепенного утверждения патриархата совпадает в основном с археологическим периодом энеолита (медно-каменного века). Этот переходный этап от каменного века к бронзовому был сравнительно непродолжительным — в Грузии он длился приблизительно с конца IV до середины III тысячелетия до н. э. 114.

Энеолитическая эпоха начинается с момента изготовления медных изделий путем холодной ковки и заканчи-

-----

114. Археология Грузии, стр. 88.

[53]

вается изобретением горячего литья меди, а затем бронзы. Даже на ранней стадии введения в употребление металла (меди) наблюдается определенный прогресс почти во всех отраслях хозяйства. Достаточно сказать, к примеру, что медный топор был по меньшей мере вдвое производительнее, чем каменный. Однако основным материалом, из которого изготовлялись орудия, по-прежнему оставался камень, и по своему внешнему облику каменные изделия энеолитической эпохи мало чем отличались от неолитических орудий.

Энеолитические памятники Кавказа составляют свое-образную культурную область, заметно обособившуюся от соседних, в частности от Северного Причерноморья 115. В территориальном отношении она охватывала все Закавказье и некоторые районы центрального Предкавказья и Дагестана. Однако внутри нее наметились узколокальные культуры, вероятно, племенного характера.

К числу таких вариантов принадлежали, как видно, и энеолитические памятники Западной Грузии, обнаруженные в Даблагоми, Сагварджиле и Очамчире, отличающиеся определенным своеобразием в сравнении с другими синхронными памятниками Закавказья 116.

На территории Абхазии Очамчирское селище является пока единственным изученным памятником энеолитической культуры. Датируется оно приблизительно серединой III тысячелетия до н. э. 117. Селище расположено в пяти км к северу от Очамчире, на левом берегу ручья Джикумура (Чанаквара), у места впадения его в море, и размещалось на трех небольших холмах. Жилищем, вероятно, служили шалаши с полом из обожженной глины. Следов землянок не найдено, по-видимому, их не сооружали вследствие того, что местность была заболочена.

Инвентарь Очамчирского селища представлен своеобразными каменными орудиями. Поделочным материалом служила преимущественно морская и речная галька различных пород, которая расщеплялась и оттесывалась для изготовления самых разнообразных орудий. В большинстве случаев гальку расщепляли сильным ударом или же, не разбивая ее, оттесывали края в лезвие прямо направленным ударом. Орудия, полученные таким образом,

------

115. Формозов, Этнокультурные области, стр. 105—106, 108.
116. Джапаридзе, Ранний этап, стр. 31.
117. Соловьев, Энеолитическое селище, стр. 6, 51.

[54]

легко подбирались в комплект, удовлетворяющий определенному назначению.

Галечный инвентарь селища представлен следующими орудиями: резаки различных форм — с тупой спинкой, овальные, обоюдоострые и др.; стамески — ножевидные, с изогнутым лезвием, желобчатые, долотообразные; рубанки — рубанки-скребки, «ломтики» и др.; остроконечники; топоры — подовальной, подтрехугольной и округлой формы, удлиненные и др.; мотыги — одна из длинной и узкой гальки, расколотой вдоль, другая из более тяжелой, расколотой в длину гальки удлиненной формы; грузила для сетей и ткацкого станка; зернотерки; пест цилиндрической формы, отшлифованный с боковых сторон; пряслице для веретена, а также каменные шары и гальки неизвестного назначения.

Кремневые орудия представлены на селище значительно меньшим количеством. Кремень преимущественно невысокого качества и, вероятно, был мало пригоден для изделий. Отщепы, найденные в культурном слое, неправильные и мелкие; орудия, за редким исключением, небольшого размера и неопределенной формы.

Нуклеусы встречаются редко и мало выразительны; некоторые из них приближаются к дисковидной форме, другие — призматические, небольшого размера (3— 4 см). Отщепы от них отделялись, по-видимому, поочередно с обоих концов путем отжима. Они также употреблялись как орудия.

Инвентарь кремневых изделий состоит из следующих орудий: стамески и долота — короткие и широкие, удлиненной формы, вогнутые, с ножевидным лезвием и др.; отщепы со следами употребления; скобели с вогнутым лезвием; скребла круглые; резцы; резаки; остроконечники; вкладыши для серпов; стрелы; пилки; проколки; наконечник дротика и пр. 118 (рис. V).

На селище обнаружены также костяные орудия, изготовленные из длинных костей животных — проколки, долота и др.

Значительное развитие в энеолитическую эпоху получило гончарное производство.

-----

118. Там же, стр. 24-39.

[55]

Рис. V. Энеолитические орудия из Очамчирского селища:

I — долото; 2 — грузило для ткацкого станка; I — мотыга; пряслице для веретена; 5 — зернотерка доскообразная

На Очамчирском селище был собран богатый керамический материал, но ввиду того что он состоял главным образом из мелких фрагментов, трудно получить полное представление о форме сосудов и их назначении. По-видимому, наиболее обширную категорию сосудов составляли горшки баночной формы с шириной венчика, превосходящей ширину дна; края прямые или имеют слабо выраженное вздутие бочков и слабо отогнутый наружу венчик. Несколько реже встречались горшки с более выпуклыми стенками и слабо завернутым краем. Самые крупные сосуды имели, видимо, диаметр корпуса около

[56]

30 см, а диаметр дна — около 16 см. Значительно реже встречаются глубокие миски с прямыми или слабо вогнутыми стенками с диаметром края в 16—18 см и высотой предположительно в 6—7 см. Нередки большие кружки с прямым или слабо выпуклым краем, с ручкой или без ручки. Встречались обломки кувшинов. Найдены низкие сосуды формы срезанного конуса, с вогнутыми стенками, широким дном и несколько более узким горлом. Таким образом, керамике селища было свойственно некоторое- разнообразие форм (рис. VI).

Материал для изготовления керамической посуды употреблялся неоднородный, но в основном это глина, залегавшая здесь же, на месте стоянки. К ней прибавлялась различная примесь — чешуйки белой слюды, песок и пр.

Формовка посуды ручная. Сначала изготовлялось плоское дно, затем «защипывался» его край на 1—1,5 см и после этого налеплялась стенка. В ряде случаев налелка производилась последовательным рядом жгутов. Для просыхания сосуды ставились на землю, а в некоторых случаях на грубую ткань или плетенку, следы которой иногда сохраняются на дне. Поверхность сосудов чаще всего шероховата, с выступающими из стенок песчинками и слюдой.

Лишь в редких случаях осуществлялось лощение поверхности, не достигавшее, впрочем, эффекта ввиду примеси к тесту песка.

Рис. VI. Ручка глиняной кружки

Наряду с описанной керамикой обычного типа в культурном слое селища неоднократно встречались фрагменты лощеных сосудов неоднородной группы. Часть из них была изготовлена из хорошо отмученной глины другими, более совершенными техническими приемами. Стенки сосудов имеют равномерную толщину, формовка правильная, возможно на гончарном круге, обжиг хороший. В тесте иногда имеется значительная примесь песка, но зерна его не выступают на поверхности. Сосуды этого типа чаще всего представлены кувшинами, небольшими горшоч-

[57]

ками и кружками. Возможно, что эти изделия были привозными.

Оценивая керамику Очамчирского селища, Л. Н. Соловьев указывает, что «характеризующее ее богатство форм, разнообразие приемов и некоторое совершенство ручной, жгутовой техники, ей свойственное, говорят за большой путь, пройденный гончарством до появления этих изделий, и за существование более примитивных форм в Абхазии. Вместе с тем эти особенности говорят за то, что мы здесь имеем передовую для своего времени технику гончарства, с приемами, еще не установившимися, но находящимися в стадии опыта и исканий» 119. Вскоре после опубликования цитированной работы Л. Н. Соловьева в Абхазии было обнаружено Кистрикское неолитическое селище, в котором, как отмечалось, и оказались представлены более ранние и более примитивные формы гончарного производства.

Говоря об инвентаре Очамчирского селища, необходимо отметить, что металлических изделий здесь вовсе не было обнаружено (это, впрочем, характерно и для многих других энеолитических селищ). Л. Н. Соловьев пишет по этому поводу: «Отсутствие металлических изделий, при обилии каменных орудий в слоях стоянки, конечно, придает ей архаический облик, но было бы ошибочно делать из этого довод в пользу повышения возраста стоянки... Орудия из металла в быту должны были представлять большую редкость и даже позже... Большое количество плоских галек из песчаника, найденных на нашей стоянке и носящих следы употребления их в качестве точил, является, быть может, косвенным указа-нием на употребление металлических орудий». Далее автор указывает, что геологические условия залегания Очамчирской стоянки также позволяют датировать ее энеолитическим временем. «В этих датировках, — продолжает он, — мы получаем исходную точку для оценки общества, оставившего следы своей деятельности на берегах р. Джикумура» 120.

-----

119. Там же, стр. 45.
120. Там же, стр. 50-51.

[58]

Хозяйство

Длительная и оседлая жизнь на Очамчирском селище была возможна только при наличии прочной базы воспроизводящего хозяйства. Такой базой являлись земледелие и скотоводство.

[58]

О значительной роли земледелия в быту очамчирских насельников говорят найденные здесь многочисленные зернотерки, кремневые вкладыши для серпов, а также мотыги, которые, правда, были обнаружены только в двух экземплярах.

По мнению Л. Н. Соловьева, в данном случае можно говорить лишь о мотыжном земледелии на лесных полянах и прибрежных песках.

Вопрос о том, где находились пашни селища, решить не удалось. Л. Н. Соловьев предполагает, что в ту эпоху, отличавшуюся сухим и теплым климатом, по берегам моря уже начинают развиваться пески, на которых могли быть открытые пространства, служившие пастбищем для скота, а также пашней.

Вместе с тем, благодаря совершенству своих каменных орудий, а может быть, используя уже и металлические, человек той эпохи мог уже бороться с зарослями девственного леса, расчищая топором более удобные места для посева хлебов.

Сравнительно высокий уровень развития скотоводства подтверждается находками в культурном слое стоянки многочисленных костей, которые оказались, за редким исключением, принадлежавшими домашним животным, в основном корове, меньше — свинье и совсем не-много—козе и овце. Поголовье скота в конце существования поселения увеличилось, поскольку органические остатки помета домашних животных были найдены главным образом в верхнем горизонте культурного слоя.

Определенную роль в жизни обитателей энеолитического селища играла охота, но она занимала лишь подчиненное место. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что костей диких животных здесь оказалось очень мало.

Объектом охоты были преимущественно дикая коза и олень. Оружием для охотников служили лук, дротики и копья. Находка каменных шаров указывает на возможное употребление метательного оружия.

Не легко решить вопрос, почему при наличии девственных лесов охота у обитателей селища была мало развита. Очевидно, это объясняется тем, что сравнительно широкое развитие земледелия, скотоводства и рыболовства в достаточной степени удовлетворяли первейшие жизненные потребноста населения.

[59]

Следов собирательства в селище не обнаружено, но вряд ли можно сомневаться, что дикорастущие плоды широко использовались. Каменные песты, найденные в культурном слое, могли употребляться для растирания съедобных кореньев и орехов.

Важное место в хозяйстве обитателей Очамчирского селища занимало рыболовство. Л. Н. Соловьев полагает, что в переходе к оседлости данного общества оно должно было сыграть определенную роль. Можно допустить, что при выборе места поселения на болотистой приморской низине, на берегу лимана, интересы рыболовства играли даже решающую роль. Не случайно, что в культурном слое селища тяжелые грузила для сетей встречались очень часто. В одном месте несколько галек лежало на ограниченном пространстве, и это позволяет предположить, что здесь, возможно, лежала сеть. Был найден также просверленный рог козы, который мог представлять собой иглу для вязания сетей.

Из морских промыслов можно отметить также охоту на дельфинов, что доказывается присутствием их костных остатков. Из крупных рыб объектом ловли была камбала.

В рассматриваемый период, возможно, были уже в употреблении лодки, на которых обитатели селища плавали в мелководном заливе и на небольших глубинах у морского берега. В распоряжении населения имелись достаточные средства для этого: целые серии долотообразных и стамескообразных орудий и примитивные топоры могли употребляться в качестве орудий для постройки лодок 121.

Обитатели селища занимались ткачеством, на что указывают небольшие грузильца из гальки, которые, надо полагать, употреблялись для этой цели. Об этом же свидетельствует и найденное здесь одно каменное пряслице с отверстием. Прямым указанием на наличие ткачества или плетения являются соответствующие отпечатки на днище одного из глиняных сосудов.

Л. Н. Соловьев отмечает, что население стоянки было озабочено вопросом хранения запасов. Были найдены обломки довольно крупных сосудов, в которых могли храниться жидкости, зерно, мука, дикорастущие плоды и др.

-----

121. Там же, стр. 52-54.

[60]

Сосуды хорошей выделки и разнообразной формы служили для приготовления пищи и питья. Все это говорит о развитом и хорошо обслуженном домашнем обиходе.

К сожалению, раскопки на селище дали очень мало материалов для реконструкции жилых помещений и хозяйственных сооружений. Этому не благоприятствовали условия залегания культурного слоя на уровне моря и связанная с этим близость почвенной воды. Единственно, что было обнаружено, это слегка обожженные уплотненные глиняные площадки и связанные с ними присыпки галек. Эти площадки диаметром около3 м могли быть полом небольших шалашей. Под древнейшим курганом, насыпанным из синей глины, также были найдены, по-видимому, следы шалаша — заостренные колышки, забитые почти вертикально; неоднократно встречались обожженные кусочки глины, вероятно, следы обмазки шалашей. Л. Н. Соловьев подкрепляет эти свои соображения указанием на то, что еще до недавнего времени жилищем многих абхазов являлась «пацха», представлявшая подобие шалаша. Это объясняется мягким климатом Абхазии, который в то время был, по всей вероятности, еще мягче.

Домашняя жизнь очамчирских аборигенов проходила, вероятно, на открытом воздухе, вокруг больших костров, следы которых в виде значительного количества угля и золы приурочены главным образом к нижней части культурного слоя. Позднее, как видно, лес был истреблен на большом расстоянии вокруг поселения и постоянные костры сделались роскошью. Для ночного освещения в помещениях могли употребляться глиняные светильники, которые также были найдены в культурных слоях селища.

Можно предполагать, что жилища распределялись по территории поселения неравномерно и возводились отдельными группами. Культурный слой местами прерывается и лежит как бы отдельными большими пятнами, причем эти пятна в некоторых случаях были довольно резко ограниченны.

Определенного развития, надо полагать, достигает в тот период и межобщинный обмен. Жизнь на берегу моря, как отмечалось выше, открывала в этом направлении большие перспективы. Выйдя на берег моря, человек получил возможность легкого сообщения вдоль морского

[61]

побережья, по морскому пляжу или по береговому валу. С тех пор береговой вал сделался не только излюбленным местом поселения в продолжение ряда эпох, но и местом, где были проложены первые дороги.

Между тем, по мнению Л. Н. Соловьева, в рассматриваемую эпоху межплеменной обмен не был значительным. На селище почти не найдено предметов, которые бесспорно можно было бы признать за привозные. В повседневном обиходе очамчирских насельников потребности удовлетворялись почти исключительно местными орудиями. Предметом обмена могли быть некоторые группы керамических изделий.

Такова в общих чертах хозяйственная жизнь населения Абхазии в энеолитическую эпоху. К сожалению, ограниченность материала не позволяет более подробно осветить этот важный вопрос.

 [62]

Еще более недостаточны наши данные для характеристики социальных отношений, господствовавших в очамчирской энеолитической общине. С большой долей вероятности можно сказать, что это было родовое поселение, состоявшее, по-видимому, из ряда семейных жилищ. На основании того факта, что жилища в поселке распределялись не равномерно, а были расположены отдельными группами, можно допустить, что подобная группировка соответствовала каким-то внутриродовым делениям, возможно парным семьям.

Общий строй социальных отношений оставался по- прежнему матриархальным, хотя и вплотную подошедшим к завершающей стадии своего развития. На это указывают следующие обстоятельства: с одной стороны, определенно выраженный архаический облик Очамчирского селища, который свидетельствует, что его обитатели в своем социальном развитии вряд ли могли далеко уйти от предшествующей эпохи. В кремневом инвентаре стоянки еще чувствуются глубоко архаические верхнемезолитические традиции, а изделия из кости дают типы раннего неолита. Ясно, что в таких условиях не приходится ожидать существенных социальных изменений. Однако, с другой стороны, определенный прогресс в хозяйственной жизни общества все же наблюдается. Выше уже отмечались факты дальнейшего развития земледелия и особенно скотоводства. Как известно, скотоводство возникло

 [62]

из охоты, и поэтому его изобретателем явился мужчина-охотник, что, несомненно, должно было значительно поднять его общественную роль. Это обстоятельство не могло не поколебать господствующего положения женщины.

Но тем не менее во главе земледелия, представлявшего основную отрасль хозяйства, по-прежнему оставалась женщина, и поэтому она сохраняла пока за собой руководящее место в родовой организации  122. Как замечает Г. Ф. Гобеджишвили, в эпоху энеолита «матриархат не был еще окончательно изжит. Нужно думать, что этот строй получил лишь первую трещину, которая с течением времени становилась все более и более заметной»  123. В целом же родовой строй на данном этапе прочно сохранял свои позиции.

------

122. Джапаридзе, Ранний этап, стр. 46, 51.
123. Гобеджишвили, Археологические раскопки, стр. 48.

[63]

Судить о религии и искусстве обитателей Очамчирского энеолитического селища также довольно трудно ввиду крайней фрагментарности соответствующих материалов. Можно лишь предположить, что религиозные представления эпохи развитого матриархата полностью сохраняли свою силу. Во всяком случае по-прежнему широкой популярностью пользовался культ богини-матери, с которым связывают характерные женские статуэтки, в значительном количестве обнаруживаемые в энеолитических селищах. В связи с развитием скотоводства несомненно должен был возникнуть культ домашних животных. Возможно, культовое назначение имела найденная в Очамчирском селище стилизованная глиняная скульптура головы какого- то животного, вероятно, барана. В этот период, как отмечалось, была уже одомашнена и коза. Культ этого животного, очевидно, появляется в ту лее эпоху. Как видно из этнографических данных, культ козла занимал очень важное место в древнейших зооморфных представлениях абхазов.

Об эстетических вкусах обитателей Очамчирского селища некоторое представление дает орнамент, встречающийся на некоторых глиняных сосудах, хотя он применялся здесь сравнительно редко. По степени употребления мотивы орнамента распределяются следующим образом: выпуклые рантики с нарезками, имеющими вид зуб-

[63]

чатых поясков, расположенных ниже края сосуда в один или два ряда; заштрихованные треугольники, образующие на стенках сосуда узор неясной композиции; ступенчатый орнамент из ряда налепленных друг на друга валиков глины. Этот орнамент тесно связан с «жгутовой» техникой лепки сосудов.

На обнаруженных в селище обломках лощеной посуды сохранился линейный орнамент, который наносился на высыхающую поверхность сосуда. По большей части этот орнамент представлял собой заштрихованные тре-угольники или зигзагообразную линию.

Можно полагать также, что конкретными эстетическими соображениями объясняется в известной степени и разнообразие внешнего облика сосудов, употреблявшихся в энеолитическую эпоху. В этом отношении керамика того периода заметно отличается от глиняной посуды предшествующего неолитического времени.

Энеолитическая эпоха представляла собой определенный этап не только в социально-экономическом развитии общества, но и в области культурного творчества. Единичные орудия из меди, применявшиеся в ту эпоху, несмотря на свою важную техническую значимость, не могли еще существенно изменить хозяйственно-культурную и общественную структуру населения, но они в то же время знаменовали собой начало новой эпохи в развитии человечества, в которой ведущую роль играли уже не каменные, а металлические орудия.

[64]