В 1978 году абхазское и грузинское национально-освободительные движения развивались, в основном, как бы параллельными курсами, впрямую не противостоя друг другу. Скажем, весной того года в Тбилиси происходили бурные события, связанные с обсуждением проекта Конституции Грузинской ССР, - конкретно с трактовкой в ней статуса грузинского языка; была студенческая демонстрация, во время которой тому же Э. Шеварднадзе пришлось пережить немало неприятных минут. Но затем, в 1989-м, неумолимая логика истории столкнула эти две нарастающие волны национальных движений, что называется, лоб в лоб.
...Политика демократизации и гласности, провозглашенная в Советском Союзе во второй половине восьмидесятых годов горбачевским руководством, вела среди прочего к подъему национального самосознания народов. В 1988 году, когда многопартийность была еще понятием крамольным, национальные движения, как правило, организационно оформлялись в виде народных фронтов «в поддержку перестройки». Был создан и Народный фронт Грузии, а кроме него различные общества: Ильи Чавчавадзе, Святого Ильи Праведного, Руставели... В Абхазии развернули активную деятельность региональные организации общества Ильи Чавчавадзе во главе с Н. Мгалоблишвили, Б. Какубава, В. Векуа, Д. Латария, Д. Джаяни, а также нелегальной национально-демократической партии Грузии (НДПГ).
Важной вехой в консолидации участников абхазского национально-освободительного движения стало т. н. Абхазское письмо, отправленное 17 июня 1988 г. большой группой интеллигенции в адрес предстоявшей XIX Всесоюзной партконференции. 13 декабря того же года в Сухуме в театре Абхазгосфилармонии состоялось учредительное собрание Народного форума Абхазии «Аидгылара» («Единение»). Председателем его правления был избран пользующийся большим авторитетом в народе абхазский писатель Алексей Гогуа.
18 марта 1989 года по инициативе НФА состоялся 30-тысячный народный сход в историческом сердце Абхазии - селе Лыхны Гудаутского района, на знаменитой поляне Лыхнашта, где когда-то началось восстание 1866 года. Участники схода приняли Обращение к высшим властям СССР с требованием восстановления существовавшего до 1931 года статуса Абхазии как союзной республики. Причем это обращение на сходе подписали и многие официальные руководители республики абхазской национальности, в том числе первый секретарь Абхазского обкома КП Грузии (ныне покойный) Борис Адлейба. Далось это ему, конечно, нелегко. Руководивший Абхазией вот уже около 11 лет, весьма искушенный партаппаратчик, он довольно долго перед тем подвергался уничтожающей критике со стороны радикально настроенной абхазской интеллигенции и молодежи (была даже вывешена карикатура на него у здания, где 16 декабря 1988 года проходила областная партконференция), колебался, прекрасно понимая, какой реакции на данный шаг следует ожидать от вышестоящего партийного комитета — ЦК КП Грузии...
Уже через неделю, 25 марта, приехавшие из Тбилиси лидеры неформальных, как тогда обычно говорилось, движений провели в Сухуме и Гали митинги грузинского населения, на которых, в частности, звучали призывы не голосовать на следующий день, в воскресенье 26 марта, за кандидатов в народные депутаты СССР, которые подписали Лыхненское обращение, в том числе за Б. Адлейба (все эти кандидаты, однако, были избраны). 1 апреля подобный несанкционированный митинг было решено демонстративно устроить в селе Леселидзе зоны Гагра (ныне восстановлено его исконное абхазское название Гечрыпш), на границе с Россией. Это вызвало возмущенную реакцию абхазского населения, которое собралось на Черноморском шоссе по пути следования участников митинга — в районе села Бзыбь, у поворота на село Лыхны и в Новом Афоне. Когда участники митинга возвращались из Леселидзе на автобусах с развернутыми грузинскими флагами, разгневанная толпа остановила их. В автобусы полетели камни.
В Сухуме в трудовых коллективах с преимущественно грузинским составом работников, например, в локомотивном депо, начались забастовки (и здесь тоже активно действовали эмиссары из Тбилиси), участники которых требовали снятия с работы всех должностных лиц, подписавших Лыхненское обращение.
В итоге Борис Адлейба, как и его предшественник, «пал» на гребне волны абхазского национального движения, но уже при совершенно других обстоятельствах и с другой мотивировкой его отставки. 6 апреля на срочно собранном пленуме Абхазского обкома партии по предложению первого секретаря ЦК КП Грузии Джумбера Патиашвили Адлейба был освобожден от занимаемой должности, а на его место избрали (партийная дисциплина тогда еще срабатывала почти безотказно) Владимира Хишба, работавшего до того заместителем министра лесного хозяйства Грузинской ССР. Характерен выбор кандидатуры на пост партийного «вождя» — из тех, кто немало лет проработал в Тбилиси, в расчете на его проверенность и послушание... Однако Патиашвили не подозревал, что и ему оставалось находиться у власти буквально несколько дней — надвигались события 9 апреля в Тбилиси...
Беспрерывный митинг, день и ночь шумевший в начале апреля у Дома правительства в столице Грузии, начинался тоже как манифестация против действий «абхазских сепаратистов», но очень быстро эта тема была забыта, ораторы говорили уже только о достижении независимости Грузии, о выходе ее из состава СССР. Вот тогда власти и решились на ночное вытеснение митингующих с площади, подобное которому удалось накануне в Баку *). Но на этот раз погибли люди — около двадцати человек, в основном — женщины. Хотя «организаторы и вдохновители» митинга Звиад Гамсахурдиа, Георгий Чантурия и другие были на короткое время арестованы, в психологическом состоянии грузинского общества произошел перелом.
Как достаточно цинично заметил позднее в печати один из активистов грузинского национального движения, «мы должны быть благодарны судьбе за 9 апреля, поскольку оно разбудило Грузию».
Между тем в Абхазии, на ступеньках перед входом в здание Сухумского грузинского драматического театра им. К. Гамсахурдиа, в последних числах апреля началась сидячая забастовка студентов грузинского сектора АГУ. Они предъявили целый список требований, в числе которых, в частности, было освобождение от работы ряда руководителей средств массовой информации Абхазии (любопытно, что на увольнении некоторых из этих руководителей настаивали и многие представители абхазской стороны, также обвиняя их в «необъективном освещении событий», хотя, конечно, с противоположных позиций). Но главным требованием студентов являлось создание на базе грузинского сектора Абхазского университета Сухумского филиала Тбилисского госуниверситета. В знак солидарности с ними объявили забастовки учащиеся и преподаватели грузинских школ, студенты и преподаватели Грузинского института субтропического хозяйства в Сухуме (90% их было грузинами), работники промышленных, бытовых, коммунальных предприятий, где было сильно влияние грузинских неформальных лидеров. Около 23 час. 14 мая бастующим студентам в присутствии около 5 тысяч грузин (вокруг места, где проводилась акция, почти все время стояли «сочувствующие») было объявлено решение министерства народного образования Грузии о создании филиала ТГУ, после чего сидячая забастовка прекратилась.
Абхазская общественность усматривала в подобном разделении АГУ опасность усиления грузинской экспансии в Абхазии - за счет дальнейшего увеличения числа студентов и преподавательских кадров, приехавших из-за ее пределов. Вечером 15 мая площадь Ленина в Сухуме вновь, как и в 1978 году, заполнилась абхазами. На многотысячный митинг прибыли почти все члены бюро Абхазского обкома КП Грузии. Выступивший первый секретарь обкома В. Хишба заявил, что филиал открывается «временно, до завершения учебного года».
Однако, в газетах «Молодежь Грузии» и «Ахалгаздра комунисти» (на грузинском языке) было объявлено о приеме документов от абитуриентов в Сухумский филиал ТГУ. По требованию негрузинской части АГУ и представителей районов 21 июня состоялось совместное заседание бюро Абхазского обкома партии, Президиума ВС и Совмина Абхазии, на котором было однозначно заявлено об отрицательном отношении к созданию филиала. 22 июня вечером теперь уже абхазы начали сидячую акцию протеста -- в помещении театра Абхазской госфилармонии. Она продолжалась непрерывно, днем и ночью, около двух недель. Ее участники требовали прибытия в Абхазию депутатской комиссии Верховного Совета СССР. 3 июля комиссия прибыла из Москвы и после встречи с нею в тот же вечер около 22 часов участники акции разошлись.
Члены комиссии, народные депутаты СССР М. Монго, Л. Батынская, В. Иванов, Л. Перелыгина, а также Ф. Перегудов, после изучения документов, многочисленных встреч и бесед, пришли к выводу, что распоряжение Совмина Грузии, подписанное его зампредом Г. Квилитая, следует рассматривать как временную меру, связанную с необходимостью нормально закончить учебный год; «сегодня эта мера себя исчерпала и служит лишь для обострения межнациональных отношений». Позже прокурор СССР А. Сухарев сделал представление в Совмин Грузии об отмене данного распоряжения. Отрицательного мнения об открытии филиала придерживалось и министерство народного образования СССР.
Депутатская комиссия, уехавшая в Москву 10 июля, подготовила заключение о нецелесообразности разделения АГУ по национальному признаку. 12 июля оно было опубликовано в республиканских газетах «Апсны Капш» и «Советская Абхазия». Республиканская газета на грузинском языке «Сабчота Абхазети» решила напечатать его текст, но с комментарием руководства филиала ТГУ, где говорилось, что заключение комиссии не имеет юридической силы и что прием документов от абитуриентов будет продолжаться. Около четырехсот абхазов в течение 13 и 14 июля блокировали помещение типографии, чтобы воспрепятствовать выходу в свет номера газеты с этим комментарием.
Обстановка накалялась уже не с каждым днем, а с каждым часом. В воскресенье 16 июля в здании сухумской 1-й грузинской школы, несмотря ни на что, планировалось начать приемные экзамены в филиал ТГУ. Стало ясно: чтобы избежать столкновения, которое неминуемо, если экзамены начнутся, властям надо срочно принимать какие-то кардинальные меры... Но столкновение произошло еще раньше, 15 июля. Накануне, примерно в 21 час, большая группа абхазов заблокировала здание сухумской 1-й школы, где временно разместилась приемная комиссия филиала ТГУ. Абхазы заявили, что они не зайдут, во двор школы и уйдут, если комиссия ее освободит. 15 июля эта группа значительно увеличилась. В ней были и женщины, дети, много — приехавших из разных концов республики. Одновременно большая группа грузин - около тысячи человек - собралась в нескольких кварталах от этого места, в районе парка им. Руставели, у морской набережной. Достаточно было, чтобы между этими двумя наэлектризованными толпами людей пробежала искра...
Ближе к вечеру, около 17 часов, к парку им. Руставели подъехали на автомашине два абхаза - уроженцы села Кутол. Один из них, молодой художник, увлекавшийся фотожурналистикой, решил сфотографировать собравшихся. Те, приняв его за работника Абхазского телевидения, отреагировали болезненно: «Зачем?» «Так, для истории». Потребовали засветить пленку, он отказался. Тогда обоих стали избивать. Среди окружавших первую школу об этом быстро узнали. Молодежь (и не только молодежь) ринулась защищать своих, вооружаясь по пути рейками, выломанными из заборов, садовых скамеек, камнями. В результате побоища грузины были оттеснены к берегу моря, некоторые спасались вплавь. Появились первые жертвы. Драку обе стороны прекратили сами, без вмешательства милиции.
Тогда же группа абхазов, прорвав милицейский кордон, ворвалась в здание 1-й школы и избила членов комиссии.
То тут, то там в центре города вспыхивали локальные потасовки с применением всего, что попадало под руку. В ход, в частности, шли стальные арматурные прутья... Абхазы численностью около пяти тысяч постепенно собрались на площади Ленина. Среди них было много женщин. Примерно в 21.30 со стороны улицы Чавчавадзе на них последовало нападение до тысячи оголенных по пояс (чтобы не перепутать своих с чужими) грузин. Впереди ехали два «КамАЗа» с вооруженными молодыми людьми, также раздетыми по пояс, которые скандировали «Сакартвело!» («Грузия!»). Но затем, как было потом сказано в информации МВД, «группа абхазов, использовав взрывное устройство, повредила одну автомашину и рассеяла толпу нападавших».
Грузины взяли под свой контроль часть города, примыкающую к Красному мосту, захватили кинотеатр «Апсны», который подвергся разгрому.
Начало появляться огнестрельное оружие. Зазвучали выстрелы. Группа вооруженных грузин попыталась напасть на здания МВД и КГБ, очевидно, с целью захвата оружия, но была отогнана огнем милиции в воздух. Всю ночь по городу слышалась стрельба.
Всего во время трагических событий 15—16 мюля погибло 14 человек — 9 грузин и 5 абхазов. Разгул насилия в Сухуме и его окрестностях происходил в условиях растерянности правоохранительных органов.
Так впервые в жизни нынешнего поколения межэтническая напряженность в Абхазии привела к кровопролитному столкновению.
Многие абхазы, оказавшись заблокированными в центре Сухума, были вынуждены ночевать под открытым небом, а часть — в Доме Советов Абхазии, что на площади Ленина. Большая масса их выехала в Гудаутский район (позднее оказавшиеся там жители Очамчирского района, не имея возможности добраться домой по шоссе, которое пикетировалось грузинскими боевиками, были отправлены в Очамчиру морскими катерами).
В ночь с 15 на 16 июля крайне напряженная обстановка сложилась в г. Очамчире. Многотысячная автомобильная колонна агрессивно настроенных жителей Западной Грузии и Гальского района Абхазии (у многих имелись автоматы, к козырькам кузовов тяжелых самосвалов были приварены пулеметы) попыталась прорваться на помощь своим в Сухум. Благодаря полученной заранее по телефону информации, примерно в 23 часа 15 июля руководство Очамчирского РОВД перекрыло заслоном из десятка автомашин мост через реку Галидзга на восточной окраине Очамчиры. Примерно через час появилась грузинская колонна. Шедший впереди ее многотонный самосвал «БелАЗ», расталкивая транспорт, перекрывший мост, начал расчищать дорогу...
Можно только гадать о масштабах трагедии, которая могла произойти в Абхазии, если б это скопление людей прорвалось (к утру оно выросло до 30 тысяч человек, в числе их находились 180 уголовников, выпущенных из Зугдидской тюрьмы; «хвост» колонны был у села Ачигвара), и тут решающую роль сыграла стойкость укрепившихся на правом берегу реки абхазов из Очамчиры и окрестных сел, Ткуарчала — численностью около полутысячи человек, вооруженных охотничьими ружьями. Особо следует отметить, что грузинское (в массе своей - мегрельское) население Очамчиры, прекрасно понимая, какую кровавую вакханалию повлечет за собой прорыв пришельцев, не присоединилось к последним, были даже и такие, кто держал оборону рядом с абхазами. Около часу - двух дня 16 июля к мосту из Сухумского аэропорта прибыла группа десантников под командованием генерал-полковника Шаталина, после чего пытавшиеся прорваться, отступили.
Введение в Абхазии особого режима поведения граждан, энергичные меры, предпринятые командованием внутренних войск СССР, позволили потушить пожар конфликта. Но страсти утихали долго. Люди не допускались на работу по национальному признаку, изгонялись из домов и квартир (так, оказались изгнанными с работы только за то, что они абхазы, двое ответственных сотрудников Гульрипшского райкома КП Грузии, работники турбазы им. XV съезда ВЛКСМ в Сухуме, а около десятка абхазских семей рабочих - из общежития Драндского ДСК). В селе Варча Гульрипшского района был разрушен памятник основоположнику абхазской литературы уроженцу этого села Д. И. Гулиа.
...На протяжении всего 89-го года в средствах массовой информации Грузии не утихала шумная кампания, направленная против абхазского национально-освободительного движения и абхазов вообще. В ней усердствовали писатели Р. Мишвеладзе, Ч. Амирэджиби, А. Геловани и многие другие. Была реанимирована теория П. Ингороквы. Апофеозом антиабхазской истерии стали слова, напечатанные на обложке № 4 журнала «Критика», где абхазам угрожали: «Не вынуждайте нас взяться за оружие и указать, поскольку для нас нет справедливости, гостю дорогу туда, откуда он явился пару веков назад».
Вопреки требованиям абхазской общественности, следствие по большинству возбужденных уголовных дел, связанных с июльскими событиями, вела не нейтральная сторона — прокуратура СССР, а прокуратура Грузинской ССР. Под явным давлением политиков, среди которых называют занимавшего пост министра иностранных дел Советского Союза Э. Шеварднадзе, Верховный Суд СССР признал виновным и приговорил к срокам тюремного заключения бывших прокурора Очамчирского района Валерия Гурджуа и начальника вневедомственной охраны РОВД майора Даура Шларба, которые раздали участникам обороны на Галидзге хранившиеся в здании районного банка изъятые ранее у населения охотничьи ружья и предотвратили тем самым большое побоище в Абхазии. Оба они содержались в знаменитой «Матросской тишине». Под давлением общественного мнения были освобождены досрочно **).
Примечания
*) Там тоже в течение нескольких суток проходил беспрерывный многолюдный митинг, вызванный «карабахскими» событиями.
**) В. Гурджуа в 1991 году стал депутатом ВС Абхазии; в декабре 1992 года возглавил комиссию парламента РА по обороне и безопасности.