Попробуем более подробно расшифровать те проблемы, которые указанны ранее в предисловии и послесловии к книге [24] и которые касаются не только греков, но и всех народов Закавказья.
Вопрос первый. Почему так настойчиво "внутренние" историки пытаются внушить всем (особенно своему народу), что колонизация греками побережья началось не ранее V века до н.э.?
Оказывается, что в этом случае, постулируя существование в Колхиде с VII века до н.э. Колхидского царства, можно доказывать, что все памятники, оставленные греками, на самом деле принадлежат колхам. Если греки появились здесь после создания могучей цивилизации, то они не могли ничего внести на эти территории, а сами подпадали под влияние колхской культуры. (Понятно, что постулируется тождество колхов с грузинами, точнее, с западными картвельскими племенами: лазами и мегрелами).
Единственное "слабое" место этой "теории" - отсутствие следов Колхидского царства. Выдавать же древнегреческие памятники за колхские можно только на "внутреннем" рынке. "Внешние" историки прекрасно могут идентифицировать памятники древнегреческой культуры и для них не составляет труда доказать ионийское присутствие в городах Колхиды, начиная по крайней мере с VI века до н.э.
К сожалению, "внутренние" историки идут даже на уничтожение и сокрытие вещественных доказательств того, что им не по душе. Диоскуриаде, вероятно, повезло в том, что она расположена не в грузинских областях, а именно в Абхазии, которая пытается хоть каким-то способом отстоять свою независимость и позволяет своим ученым некоторые "вольности" (разведочные раскопки в Очамчире (Гюэносе), Сухуме (Диоскуриада), Пицунде (Питиунт) и др. местах Абхазии проводятся в основном абхазскими учеными).
В этой связи обзор материалов по Диоскуриаде, опубликованный Ю.Н.Вороновым в книге "Диоскуриада - Себастополис - Цхум", является ударом по всей этой теории.
Во-первых, здесь показано, что полис Диоскуриада возник на, фактически, незаселенной территории. Те же поселки, что обнаружены в окрестностях Диоскуриады (в основном, в горной местности, но и несколько мест на побережье), отличались догосударственным обликом. Более того, они принадлежали не предкам картвельских племен, а предкам абхазских племен, так как здесь уверено прослеживается культурная преемственность с более поздним населением Абхазии.
Во-вторых, обнаружена керамика VI века до н.э., свидетельствующая именно о такой дате основания города, как о том свидетельствуют и письмениые источники. Более того, подтверждена достоверность их свидетельств и для более позднего времени (например, обнаружена надпись легата Арриана, который описал посещение Диоскуриады).
В-третьих, обнаружена, хотя и фрагментарно, хора (сельскохозяйственная округа) Диоскуриады, причем на солидном расстоянии от нее (до 10-20 км). А надо сказать, одним из доказательств подчиненного положения греков в Колхидском царстве "внутренние" историки выдвинули утверждение об отсутствии хоры у колхидских греческих городов: она де не могла возникнуть у "чужеземцев" в развитом государстве. По мнению этих историков, грекам здесь разрешалось только заниматься торговлей, да и то в ограниченных размерах.
В-четвертых, Воронов показал, что с появлением и развитием Диоскуриады росло и число аборигенных поселений вокруг нее, как вокруг экономического и культурного центра. Этого не могло бы быть, если бы аборигенное население стояло на том же уровне развития, что и греки.
Подводя итоги, можно сказать, что в Колхиде мы видим совершенно те же этапы и черты развития полисов, которые хорошо прослежены в Крыму, например, в Херсонесе. Другими словами, никакого своеобразия в развитии полисов в Колхиде не наблюдается.
К сожалению, таких же доказательств собрать по Фасису (милетской колонии в устье р. Риони-Фасиса) на сегодняшний день не возможно. Раскопки Фасиса и его хоры систематически не проводятся, а найденные памятники либо утаиваются, либо трактуются так, чтобы доказать гипотезу о Колхидском царстве.
Более подробно об этом рассказывает упоминаемый Ю.Н.Вороновым российский историк В.П.Яйленко в книге, посвященной практике греческой колонизации. Свои мысли о "внутренней" истории Колхиды Яйленко также вынес в приложение к своей книге под названием "Спорные вопросы греческой колонизации Колхиды". Я приведу обширные выдержки из этого приложения с целью обрисовать положение в этой области.
(Начало цитаты): "...К симпозиуму (по проблемам греческой колонизации 4-11 мая 1977 г. в Цхалтубо - АВТ.) была выпущена книга О.Д.Лордкипанидзе "К проблеме греческой колонизации Восточного Причерноморья" (Тбилиси, 1977 г.). Содержание ее вкратце таково... Автор указывает на различие мнений о характере греческой колонизации Колхиды. Традиционная точка зрения заключается в том, что колхидские колонии были типичными греческими полисами (А.И.Болтунова), однако этот тезис, по мнению О.Д.Лордкипанидзе, "не находит буквально никаких подтверждений ни в письменных источниках, ни в археологических материалах" (с.10). Археологические же исследования двух последних десятилетии говорят о высоком уровне социально-экономического и культурного развития Колхиды, что заставляет думать о значительной роли местного населения в возникновении и развитии здешних приморских городов... По Г.А.Меликишвили греческие города не только не оказали никакого влияния на политическую жизнь Колхиды, но и сами подпали под влияние крупного местного политического образования и были его значительными торговыми центрами...
Согласно М.П.Инадзе, при основании Фасиса и Диоскуриады "имело место перенесение сюда греческих норм городской организации, однако влияние высокоразвитой местной среды помешало дальнейшему развитию греческой самостоятельной замкнутой общины... Важную роль играл местный элемент... Как считает сам О.Д.Лордкипанидзе (и с ним согласен Т.К.Микеладзе), греческие поселения в Колхиде представляли собой эмпории (т.е. торговые фактории - АВТ.), основанные при крупных местных поселениях городского типа.
По сути дела содержание книги даже не соответствует ее заголовку: основное внимание уделено не столько греческой колонизация, сколько характеристике колхидской материальной культуры. К сожалению, собранный автором обильный материал сильно обесценивается существенным методическим недостатком: буквально с первых страниц книги обнаруживается ее заданность - анализ письменных, археологических, нумизматических и топонимических данных сознательно направлен на доказательство тезиса о невозможности возникновения в Колхиде VI-V вв. до н.э. самостоятельных греческих полисов ввиду очень высокого уровня развития колхидского общества, который допускал лишь основание здесь фактории.
Рассмотрим под этим углом аргументацию автора. (Далее идет критический разбор основных посылок О.Д.Лордккпанидзе. Мы приведем лишь некоторые заключения В.П.Яйленко - АВТ.)... Когда будет доказано, что в Колхиде VI века до н.э. существовала высокоразвитая городская цивилизация, сопоставимая по уровню с ближневосточной, лишь тогда будут веские основания говорить о невозможности образования здесь греческих полисов. Поскольку же каких-либо перспектив в этом отношении не наблюдается, можно смело утверждать, что в Колхиде отсутствовал основной фактор, который мог бы решительно повлиять на политическую форму устройства греческих колоний". (Добавлю, что "внутренние" историки, не найдя колхских городов, нашли "разумный" выход - они объявили колхскими древнегреческие города - АВТ.)...
"Таким образом, анализ аргументации и основных положений работы О.Д.Лордкипанидзе показывает, что утверждавшийся в ней тезис о невозможности основания греческих полисов в Колхиде VI века до н.э. не состоятелен практически ни в одном компоненте. Концепция О.Д.Лорднипанидзе не только не соответствует уже накопленным фактам, но и в силу своего антиисторического характера делает бесперспективным направление археологических исследований в прибрежной Колхиде". (Кончаем цитирование).
В.П.Яйленко призывает исходить из фактического материала и заняться раскопками Фасиса, Диоскуриады, Гюэноса и других полисов Колхиды, сопровождая их полной и достоверной интерпретацией. Последнее, к сожалению, бывает нечасто. Особенно вопиющая дезинформация идет с раскопок упомянутого Ю.Н.Вороновым античного города вблизи современного города Вани в среднем течении Фасиса-Риони.
В публикациях о раскопках (см., напр., [11-12]) даже нет попыток отождествить этот город с каким-либо древнегреческим центром. Заданным является тезис о том, что этот город является храмовым комплексом колхов, называемым греками Левкотеей, обслуживающим население многочисленных колхских городов и поселений. Проиллюстрируем, как строятся здесь доказательства.
Забегая вперед, отметим, что в этой книжечке нет гипотез, предположений, сомнений; все излагаемое, является, по мнению автора несомненной истиной. Уже предисловие построено так, чтобы у читателя не возникло сомнения в дальнейшем рассказе. Начинается она с воспоминания о древнегреческом мифе, об аргонавтах: одном из "Самых прославленных мифов Эллады", вдохновившем мастеров античного искусства. Звучит это начало так, как будто именно колхи вдохновили греков на создание шедевров античного искусства. Далее следует такой абзац: "Первое упоминание племени колхов и их страны исследователи находят в надписи ассирийского завоевателя Тиглатпаласара I... Страны Наири от Тумме до стран Дайаэни, Химуа, Пантери и Хабхи (Килхи) я завоевал" (перевод Г.А.Меликишвили). Несколько позже урартийские и ассирийские источники будут часто упоминать о царстве колхов Кулха, ведшем кровопролитные войны против государства Урарту. А Геродот, описывая политическую ситуацию Передней Азии первой половины VI в. до н.э., наряду с могущественными монархиями Мидии и Ирана назовет и Колхиду".
Проанализируем сведения, предлагаемые нам. Во-первых, О.Д.Лордкипанидзе говорит об "исследователях", хотя никто из "внешних" историков не поддерживает чтение Г.А.Меликишвили и, как мы отмечали в своем месте, читают соответствующее название страны не Хабха, а Хапха, страны, ничего общего не имеющей с "Кулха", "Колха". Далее, никто из "внешних" историков не находит урартских и ассирийских источников, упоминающих именно о царстве колхов, разве что просто о колхах. Нетрудно также установить, раскрыв книгу Геродота, что нигде он не упоминает о могуществе колхов и, тем более, не ставит их в один ряд с Мидией и Ираном. Он действительно говорит (кн. 1,2) о "царе колхов", но, во-первых, это делает в связи с мифом о похищении Медеи, а во-вторых, царями - "василевсами" - в Древней Греции называли любого вождя племени и именно так это название употребляется Геродотом во многих случаях.
О колхах в связи с Ираном (Персией) речь вдет на страницах геродотовской "Истории" в таком контексте, что цитирование может поставить О.Д.Лордкипанидзе в неудобное положение: (кн. VII, 97): "Но есть еще народности, которые не платят дани (персам), а доставляют дань. Это эфиопы... Оба эти эфиопские племени доставляют в дар царю каждые три года два хеника самородного золота, двести стволов эбенового дерева, пять эфиопских мальчиков и двадцать больших слоновых клыков. Даже колхи и их соседи до Кавказского хребта (до сих пор ведь простирается персидская держава, области же к северу от Кавказа уже не подчинены персам) налагают на себя подати в виде добровольных даров. Так вот, эти народы еще и поныне посылают царю по сто мальчиков и сто девочек...". В другом месте, которое мы цитировали (VII, 79) перечисляются малые племена, участвующие в персидском походе на Элладу; здесь колхи перечисляются наряду с явно небольшим племенами мосхов, моссиников, маров, тибаренов, макронов, которые населяли юго-восток черноморского побережья (о том, что это малые племена, никак государственно не организованные, свидетельствует Ксенофонт, как очевидец и участник похода через их земли). Отметим для тех, кто не читал "Историю" Геродота, что все научные издания этой и всех подобных книг с давних пор снабжены подробнейшими указателем, и отыскать все места в книге, в которых упоминается о колхах и Колхиде, не представляет труда для любого читателя, не говоря о профессиональном историке.
Вот еще цитата из предисловия, служащая, как и первая, обоснованием существования Колхского царства: "Исследователям открывается высокоразвитая культура эпохи бронзы III-II тыс. до н.э., подготовившая расцвет блестящей и самобытной колхидской культуры античной эпохи". О терминах "блестящая и самобытная" мы поговорим позже. Здесь же снова отметим явную, так оказать, "неточность" в информации. Как мы отмечали, и в этом не сомневается никто из "внешних" историков, культуры триалетская и куро-араксская распространились в Закавказье из Передней Азии и не имели здесь предшественников. Даже не желая этого, приходится признавать несомненный факт. Вот выдержка из обзора [13] (c.226):
"К.Н.Пицхалаури (Тб) в докладе "Генезис материальной культуры в эпоху бронзы - раннего железа на Кавказе" (предлагает такую модель развития): до III тыс. до н.э. уровень Кавказа и Ближнего Востока был примерно одинаков, а затем Кавказ начинает отставать. Этот процесс сопровождался (в Центральном Закавказье) резкой сменой ряда признаков культуры, что свидетельствует, по мнению докладчика, о вторжении "инородных масс". Но этот период - вторая половина III тыс. - первая половина II тыс. до н.э. (т.е. время появления майкопской, беденской, триалетской культур) приходится процесс почти полной замены основного типа хозяйственной деятельности... земледелия на скотоводство... С середины II тыс. до н.э. проникновение "народных масс" прекращается, и начинает складываться "кавказская цивилизация".
Оставим на совести Пицхалаури деление народов в III-II тысячелетиях до н.э. на "инородные" и "коренные" - это отзвук тезиса о том, что так называемый грузинский народ существует на данной территории по крайней мере с каменного века в неизменном виде, но согласиться с тем, что пришествие майкопской, беденской и триалетской культур означало падение культуры Закавказья, не возможно. (Ведь о них О.Д.Лордкипанидзе говорит как о "высокоразвитой культуре", ибо других таких в Закавказье не было).
Ну, а теперь перейдем к содержанию книги О.Д.Лордкипанидзе, иллюстрирующей "блестящую и самобытную" колхидскую культуру античной эпохи". Было бы бессмысленно рассматривать ее, страницу за страницей, ибо она удивительно однородна по идеологии. На 70 страницах довольно подробно описываются найденные в процессе раскопок культурные ценности: стены города, храмов, надписи на камнях, монеты, погребальные дары - перстни, ожерелья, сосуды и т.п., статуи и терракотовые статуэтки, маски театрального типа и многое другое. Все это, судя по изображениям, исключительно древнегреческого типа (некоторые изделия, возможно, из стран Ближнего Востока). Имеется местного происхождения только невзрачная колхская керамика, предназначенная для бытовых нужд, но в небольшом числе по сравнению с основной массой находок. Древнегреческие изделия здесь действительно являются образцами "блестящей культуры античной эпохи", но попытка приписать их происхождение развитию колхской культуры, да еще "самобытной" - это верх нелепости.
Сам О.Д.Лордкипанидзе не осмеливается признать их негреческое происхождение, но насилуя факты, повторяет на каждой странице о принадлежности их колхам, о величии древнегрузинской культуры, отраженного в этих образцах и т.д., и т.п. Даже отождествив этот город со святилищем Левкотеи - кстати, по описанию Страбона греческого святилища, расположенного южнее на границе с мосхами - Лордкипанидзе О.Д. пишет (с.75): "Несомненно, под Левкотеей здесь подразумевалось местное божество, которое грекам напоминало свою "белую богиню". Можно подумать, что мы имеем дело с некоторым психозом и, к сожалению, массовым, иначе такие попытки толкования истории не понятны. К сожалению, под влиянием "идей" О.Д.Лордкипанидзе и ему подобных находятся многие исследователи Грузии. Но начался этот психоз даже ранее 30-х годов, о которых Ю.Н. Воронов вспоминает как о переходном моменте в изучении истории Грузии грузинскими же учеными. И здесь нельзя не вспомнить об одной "западне", в которую посадили сами себя грузинские ученые.
Началась эта "история", пожалуй, с языковедов. Особенно большой вклад в нее сделал, можно сказать, "печально знаменитый" академик Н.Я.Марр. Он, кажется, начал свой творческий путь в Тбилиси и первое время поддерживал местные тенденции в науке. Но на определенном этапе развития он разошелся со своими единомышленниками и учениками в Грузии. Я подробно пишу об этом, потому что все это является характеристикой эпохи, является конкретной историей.
Представим слово самому Н.Я.Марру [14] (с.1): "В среде учеников, пошедших было на то, чтобы составить предисловие к настоящему сборнику, произошел диалектический процесс. Произошел внутренний раскол. Диалектический процесс начался давно. Первое распадение, это отход мнимых и действительных учеников - националистов с Кавказа. Яфетическое языкознание и национализм в изжитом буржуазном или феодальном восприятии, это две антитезы. Яфетическая теория пошла вперед облегченно и, как нам кажется, с большим успехом. Струя интереса к яфетической теории из национальной, вернее националистически настроенной среды стала переливаться в более широкий круг кавказоведов, за пределами грузиноведения и арменистики..."
Так что же такое "яфетическая теория" или "яфетическое языкознание"? В настоящее время, модернизируя обстоятельства, пишут, что это принцип моноцентризма языков, т.е. предположение о том, что большинство языков (по крайней мере языки Старого Света, не считая востока Азии) происходят из одного единственного языка. Н.Я.Марр назвал его условно "яфетическим" (по имени библейского персонажа), а теперь его называют "ностратическим" (от итал. "ностра" "наш, нашенский язык"). На самом деле яфетическая теория началась с утверждения, что кавказские языки, точнее картвельские (и в некоторой степени урартский - отсюда интерес к этой теории и армянских националистов) являются пережитком постулируемого яфетического языка, родственника семитического праязыка. Для доказательства своего тезиса Марр с огромным и присущим ему редким энтузиазмом и упорством стал искать доказательства родства картвельских языков с семитическими и прочими языками Передней Азии и Ближнего Востока. Родственными с картвельскими в его схеме оказались также и языки Северного Кавказа (абхазо-адыгские, нахско-дагестанские и пр.) И надо сказать, долгое время это родство признавалось многими учеными, в том числе, большинством грузинских ученых, причем, (и это именно важно) из этого родства делался вывод, что земли, принадлежащие этим племенам, тоже грузинские.
По мере развития теории значение яфетического языка и яфетидов все возрастало, пока не оказалось, что подавляющее большинство цивилизованных народов древности и современности (исключая разве что Китай) происходят из яфетического корня. Более того, теория Марра позволяла "обосновать" происхождение всех цивилизаций Малой Азии и Ближнего Востока. Это было время, когда, как говорится, Марра носили на руках. Но, видимо, в конце концов, Марр понял, что из его теории нельзя извлечь таких далеко идущих следствий, не идя на сделку с совестью. Вот тогда произошло расхождение Марра с учеными Грузии и Армении в результате, как считает Марр, судя по его высказываниям, "диалектического процесса" (видимо, он имеет в виду марксистско-ленинскую диалектику). Не смягчало положения высказывания Марра о низкой подготовке национальных ученых. После этого имя Марра "забылось" в трудах грузинских историков "национального" направления, хотя все их "находки" базируются на первичных гипотезах и доказательствах Марра. (Забегая вперед, следует сказать, что большая часть построений Марра на сегодняшний день отвергнута, точнее, не нашла подтверждений, но моноцентристская концепция языкового развития в ограниченном виде была возрождена в трудах Педерсена, Иллича-Свитыча и др. и продолжает развиваться).
Первая работа Марра "яфетического" цикла относится к 1888 г. и написана на грузинском языке [14] (с.1). Здесь делается заявка на обоснование родства языков картвельской группы с семитическими языками. Для нас, пожалуй, интересен факт, изложенный здесь, что картвелистика начиналась с доказательства родства грузинского, мегрельского, лазского и сванского языков. Таким образом, удаленность этих языков друг от друга настолько велика, что требовались доказательства этого родства. Тем не менее "внутренние" историки говорят о едином грузинском народе.
Уже во второй статье [14] этого цикла (1908 г.) Марр выдвигает гипотезу о родстве картвельских с эламским и урартским языками. В примечании I он говорит о "бесспорной" принадлежности малоазийских племен тибаренов, тубалов, мосхов, спиров (саспиров) к картвелам. Это интересно именно потому, это наперекор всем фактам это родство отстаивается внутренними историками до сих пор.
Характерно название следующего доклада сборника (с.31) "Яфетический Кавказ и третий этнический элемент в создании средиземноморской культуры" (1920 г.), Здесь интересно упоминание Марра о том, что в "дояфетический" период его деятельности он, вслед за М.М. Ковалевским, К.А. Иностранцевым и учеником Марра И.А. Джаваховым показал сугубо иранское происхождение грузинского пантеона (языческих) богов и их названий и доказал "полную" несостоятельность начальной "сказочной" части грузинских летописных сведений о родной грузинской этнической религии..." "Научный аппарат, вся научная техника была на нашей стороне, на стороне тех, кто утверждал положение об иранском происхождении явлений социального порядка в жизни народов Кавказа, об иранской основе их верований и эпических сказании, равно всей соответственной терминологии". Яфетическая теория по Марру доказала, что все эти явления доиранского происхождения. Но пожалуй, имеет смысл верить именно раннему Марру, ибо яфетическая теория оказалась на поверку фикцией, а вот иранское влияние со времен киммерийцев и скифов в настоящее время представляется бесспорным и существенным. Очевидно и более позднее иранское влияние со стороны Персии, под управлением которой Иверия находилась долгое время. Как видим, яфетическая теория помогла грузинским историкам выработать взгляд, согласно которому Грузия с незапамятных времен имела "блестящую и самобытную" культуру.
Вообще, знакомство с этой и другими статьями Марра производит странное впечатление: кажется, что он высказывает все мыслимые и немыслимые предположения, не затрудняя себя серьезными доказательствами и сомнениями, чтобы хоть в чем-то оказаться правым. Удивительным образом похожи на статьи Марра "шедевры" внутренних историков. Я бы назвал это религиозностью. Выбирая себе тот или иной символ веры, "исследователь", не считаясь ни с чем, ведет пропаганду своего учения. (В частности статья "Яфетиды" Марра именно такая религиозная пропаганда своего символа веры, послужившая импульсом для многих исследований "внутренних" историков (с. 88): "...Средиземноморский народ первые достижения, само начало культуры - изобретение огня в своих сказках связывает с Кавказом, яфетическим, судя по названиям, Кавказом, металлургия, медь, бронза, железо и т.д. присваивается опять-таки изобретательному яфетическому Кавказу…"
Идеи Марра продолжают прямо или косвенно использовать современные ученые Грузии. В несколько измененном виде "яфетическая" идеология просматривается в теории происхождения и распространения индоевропейских племен и языков, развиваемой академиками Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Ивановым. Игнорируя генетические закономерности расообразования, (доминантность "южных" признаков над "северными"), не обращая внимания на археологические находки последних десятилетий (открытие Карпато-Дунайского ареала развития европейской предцивилизации V-IV тыс. до н.э. и преемственность с ней южной балканской - эгейской цивилизации), письменные и легендарные сведения всех европейских народов (о приходе их на юг с севера), палеоантропологические исследования (скажем, ахейские и дорийские костяки ничем не отличаются от останков человека трипольской культуры, но отличаются от малоазийских останков того же времени), игнорируя существование хурритского субстрата на армянском нагорье и мн. др. указанные авторы помещают предков индоевропейцев на армянском нагорье вблизи с обширнейшим ареалом распространения картвельских народов, занимающих все Закавказье (см. карту из [2]).
В свою очередь "теория" Гамкрелидзе послужила основой вновь вернуться к теории Марра о происхождении всех цивилизаций земли из одного источника - от предков картвелов [53]. Правда, существует еще один народ, претендующий на роль отца всех цивилизаций - турки [50], (с. 32). Теории панкартвелизма и пантюркизма даже вступают в конкуренцию, ибо избирая одни и те же аргументы, приводят к разным выводам почти на одной и той же территории.
В настоящее время яфетическая теория Марра представляет собой сплошную мистику, настолько далеки ее предположения от истины. Однако идеи ее были живы до недавнего времени в утверждении родства хеттских и иберийских языков. Процитируем одного из первых критиков этой концепции С.С. Какабадзе (Тбилиси) [15] (с.65): "Теория о так называемых "хетто-иберийских" языках за последние 20 лет стала популярной среди грузинских кавказоведов, хотя эта концепция всегда излагалась лишь общими декларативными фразами и никакими доказательствами не подкреплялась. О генетическом родстве кавказских языков с шумерским, хеттским, хурритским, урартским и др. говорил, например, А.С. Чикобава в 1939 г. Чикобава просто заявляет, что "ныне общепризнанным считается мнение, согласно которому иберийско-кавказские языки представляют собой... пережиток некогда многочисленной семьи языков, имевших распространение не только на Кавказе, но и к югу от Кавказа". Подробной точки зрения в последнее время придерживался Г.А.Меликишвили)".
(с.66): "Отправной точкой для этой теории послужили, главным образом, взгляды главы Тбилисской школы историков и языковедов И.А. Двавахишвили (не И.А.Джавахов ли это - ученик и сотрудник Марра? - АВТ.), а также гипотетические соображения ряда ученых (Н.Я.Марра, А.Тромбетти, Д. Дирра и др.).
И.А. Двавахишвили еще в 1908-13 г.г. писал, что малоазийские племена - мушки, табалы и кашки являются грузинами, шумеры родствены грузинам, а прародиной последних являются Халдея (Урарту), так как по его словам, жившие в долине Тигра кардухи античных писателей, а также грузины и халды (урарту) - один народ. (И.А.Джавахдшвили. История грузинского народа - Тбилиси, 1908г.).
В 1920-1930 г.г. новые исследования потребовали коренного изменения этой схемы. Но И.А. Джавахишвили ... пришел к еще более невероятным выводам о родстве грузинских и скифо-сарматских племен и о том, что тубал-табалы и мосох-мушки не могли быть индоевропейцами... Прародину грузин (он) предлагал искать в Африке. (Как видим, Джавахишвили не явлется здесь оригинальным в своих гипотезах, а следует по стопам Марра Н.Я. - АВТ.). В действительности же скифо-сарматский язык уже определен как индоевропейский, и поэтому (скифы) не могли быть родственны грузинам. (Тубалы и мушки) все-таки, очевидно, индоевропейцы..., нет и в Африке никаких следов грузин и др. названных народов...
И.Д. Джавахишвили предков кавказских народов искал среди культурных народов Передней Азии... Результатом явилась теория о “хеттско-иберийских" языках, вдохновителями которой в Грузии были академик О.Н.Джанашия и проф. А.С.Чикобава".
(Далее С.С.Какабадзе подверг уничтожающей критике эту теорию наряду с националистическими претензиями ее апологетов - Авт.).
Теперь перейдем к той "западне", которую устроили себе "внутренние" историки Грузии. Поскольку грузинский язык, как оказалось, не имеет ничего общего ни с индоевропейским хеттским, ни с хатто-хурритским и урартским, доказать родство грузинского с абхазо-адыгскими не удавалось, несмотря даже на марровскую методологию. Но обнаружилась связь северо-кавказских (абхазо-адыгских, в частности) языков с хатто-хурритскими. Поскольку в то время абхазский считался родственником картвельских языков, то грузинские ученые поддержали идею родства абхазского с хаттским, тем самым, через абхазов выходя к культуре Передней Азии. Когда же обнаружилось, что ничего общего между абхазо-адыгскими и картвельскими языками нет (только обширный заимствованный лексический фонд в грузинском языке) было поздно, ибо грузины помогли абхазо-адыгам отыскать своих далеких предков в Малой Азии, а сами оказались вне всякого родства.
Теперь я должен заметить, что впадаю в примитивизм, свойственный "внутренним" историкам Грузии, когда говорю о родстве только по языковому признаку. Картвельские языки действительно не имеют ничего общего с хатто-хурритскими и имеют весьма отдаленное родство с индоевропейскими языками. Но грузинский народ является, также как и абхазо-адыгские и другие народы Закавказья, и культурными, и генетическими наследниками хатто-хурритов, скифо-сарматов, греков, тюрок, персов и других племен, внесших вклад (кто больше, кто меньше - нелегко и определить) в сложение культуры и нации, называемой по языку грузинской. "Внутренние" историки обкрадывают сами себя, делая упор на не самом основном элементе, определяющем народ - на языке.
Картвельский язык по всем данным, язык какого-то незначительного горского племени, волею случая был передан смеси народов скифского, хурритского, греческого, тюркского, иранского и многих других. Если судить по языку, то грузины; не являются наследниками никакой развитой древней культуры, ибо все такие культуры, прошедшие черед этот район, принадлежали носителям других языков. Но если судить по генам, грузины именно наследники (правда не единственные) и хатто-хурритов, и скифо-сарматов, и греков, и персов, и тюрок. Почему же не гордиться таким славным происхождением, а ставить себя в столь незавидное положение народа, без корней?
Избрав другой путь для удовлетворения своего тщеславия, грузинские историки раз за разом попадают впросак. "Внутренние" историки пытаются доказать, что все эти культуры, коль они существовали на территории современной Грузии, принадлежат картвельским племенам. При современном уровне знаний о генезисе культур надежды убедить в этом ученый мир являются, мягко говоря, наивностью.