Нарт Сасрыква был самым младшим сыном Сатаней-Гуаши. Он был сотым и самым любимым.
Вот как он родился.
Приближался заветный день, когда должен был появиться на свет Сасрыква, и Сатаней-Гуаша принялась ткать полотно из белоснежной шерстяной пряжи. Ткала она так усердно, что содрогался каменный нартский дом. Из полотна она сшила белоснежную черкеску для новорожденного. Да, для новорожденного! И недаром удивленно спрашивали друг друга люди, видя черкеску, вывешенную на солнце
- Что это значит?
Она сшила и черкеску и башлык, сшила архалук и шелка, а затем начала кроить и шить рубашки из тон кой нежной ткани.
Она обшивала в течение одного дня девяносто девять своих сыновей. И, разумеется, ей не доставляло большего труда сшить одежду для одного младенца. И все-таки она выглядела усталой и грустной.
Да, она ждала ребенка, и сердце подсказывало ей, что будет он необыкновенным. Но каким именно?
Колыбель, в которой Сатаней-Гуаша поочередно баюкала девяносто девять своих сыновей, была в полной сохранности, но матери казалось, что новорожденный будет достоин иной, лучшей колыбели.
Вот почему Сатаней-Гуаша отправилась к Айнару-кузнецу и сказала ему:
- Случилось со мною, Айнар, нечто такое, что только ты один должен знать, и никто другой. Окажи мне помощь - я нуждаюсь в ней.
- Гуаша, золотоногая, можешь рассчитывать на Айнара: мой молот всегда готов к работе, и наковальня тоже, да и огонь горит в горне, подобно солнцу. В чем же ты нуждаешься, Сатаней-Гуаша?
- Мне нужна колыбель, - сказала мать девяноста девяти нартов, - но не простая. Мне нужна колыбель из железа, но шум ее, когда она будет качаться, не должен тревожить ребенка. Вот что мне нужно!
- Хорошо, - сказал Айнар-кузнец, - но дай мне срок. Надо расплавить железо не простым, а особым огнем, и нужно выковать колыбель не из простого, а из особого железа.
- Приступай же к делу, - сказала Сатаней-Гуаша.- Приступай, и я посмотрю, на что твои руки способны.- И еще добавила Сатаней-Гуаша: - Спасибо, просьбу мою уважил, но я опасаюсь...
- Чего же ты опасаешься, золотоногая Сатаней-Гуаша?
- Я боюсь, что высота, ширина и длина колыбели будут обычными...
- Золотоногая Сатаней-Гуаша! - воскликнул Айнар-кузнец. - Брат нартов, которому суждено родиться, не будет похож на остальных нартов. Его рост не будет равен росту его братьев, а геройством он превзойдет всех. Вот почему его колыбель должна быть необычной. Но зачем же говорить о размерах колыбели до появления младенца? Узнают люди, и злые языки скажут: нарты собираются приручить жеребенка, который еще в утробе матери. Если доверяешь - предоставь это дело мне.
- Я верю в твои золотые руки, - сказала Сатаней-Гуаша. - Даже враги нартов признают твое искусное мастерство. Но я бы хотела сказать еще кое-что.
- Говори же, Сатаней-Гуаша. Когда это бывало, чтобы слова твои не доходили до ушей моих?
- Вот ты примешься за колыбель. Огонь в твоем горне будет гореть и днем и ночью, и молот твой будет греметь, как гром. Мои сыновья могут неожиданно появиться и спросить, чем ты занят. Что ответишь ты им? Неужели скажешь, что куешь колыбель для нарта, который должен появиться на свет. Тогда они спросят меня: "О мать, откуда это дитя?" Что отвечу я им? Пусть уж лучше узнают о нем, когда на свет появится, а потом думают что угодно!
- Не беспокойся, Сатаней-Гуаша, - сказал Айнар-кузнец, - я умею не только ковать, но и тайны хранить. Не будет никакого шума, ведь железо в моих руках - что воск.
Ночью дул сильный ветер. Громыхал гром. По кровлям бил град. Но люди спали спокойно. Спали все, кроме Сатаней-Гуаши и Айнара-кузнеца.
Мог ли уснуть Айнар, если всю ночь ковал железо?
Могла ли уснуть Сатаней Гуаша, если всю ночь ждала ребенка?
Она родила девяносто девять нартов, но такой тяжелой мочи, как эта, у нее не было. Всех девяносто девять сыновей воспитали, по обычаю, на стороне. Но этого, который должен был появиться на свет, она решила ни за что но отдавать на воспитание чужим.
Всю ночь ходила она взад и вперед: ей казалось, что непременно родится мальчик, и она придумывала имя для него. Наконец выбрала самое звонкое: Сасрыква!
Начало светать. Прошло ненастье. Лучи солнца коснулись снежных вершин. И вот раздались возгласы женщин:
- Мальчик родился! Мальчик!
Верно, родился воистину необыкновенный мальчик. Огненно-красный, он пылал точно огонь в очаге. Попробуй, дотронься!
Одна из женщин поднесла ему грудь и тут же вскрикнула:
- Ой, обожглась!
То же случилось и со второй и с третьей. Нет, невозможно было притронуться к младенцу: не знали, как с ним и поступить! А ребенок, словно взрослый, смотрел вокруг ищущим взглядам, словно кого-то высматривал.
Да, ребенок был горячий, как огонь. Поэтому немедля вызвали кузнеца Айнара. Тот не замедлил явиться - словно на крыльях прилетел.
Он долго разглядывал мальчика.
- Пусть разрастается, не кончаясь, род великих нартов! - произнес Айнар и своими огромными щипцами, которыми вытаскивал из горна раскаленное железо, приподнял мальчика за ногу и перенес в свою кузню.
А в кузне у него закипало расплавленное железо. В эту страшную солнцеподобную жидкость он и опустил мальчика.
Это случилось утром, а купался маленький нарт в расплавленном железе, словно в теплой воде, до полудня. И только в полдень Айнар-кузнец решил, что мальчик достаточно закалился в солнцеподобном железе, и вытащил его оттуда. Лишь правая нога ребенка, за которую ухватился Айнар-кузнец щипцами, навсегда осталась незакаленной.
Мальчик закричал:
- Я голоден, мама! Накорми меня!
И Айнар-кузнец напоил его солнцеподобным железом. А потом подал ребенку целую лопату солнцеподобных угольев. И ребенок съел их все до последнего.
- Хочу спать, мама, хочу спать! - закричал мальчик.
Сатаней-Гуаша беспокойно ходила вокруг кузницы. Услыхав голос своего сына, заторопилась к нему и на руках понесла к себе. Несла и поражалась: совсем недавно он был горячее огня, а теперь стал теплым, как обыкновенный человек.
- Куда ты меня уложишь, мама? - вдруг спросил мальчик.
- Вот сейчас принесут твою колыбель, дитя мое,- сказала Сатаней-Гуаша и велела послать за колыбелью.
Но посланный вернулся ни с чем, едва переводя дух.
- О золотоногая Сатаней-Гуаша! - воскликнул он. - Я не мог донести колыбель. Она слишком тяжела.
- Ах ты немощный! - сказала в гневе Сатаней-Гуаши. - Как ты смеешь меня обманывать! Неужели детская колыбель не под силу тебе?
И попросила сходить за колыбелью другого. Но и тот вернулся с пустыми руками.
- Неужели ты без костей, словно улитка? - поразились Сатаней-Гуаша. - Неужели и ты детскую колыбель не смог донести?
- Оставь их, мама. Мне самому хочется поразмяться.
Это говорил маленький Сасрыква. Он был одет в черкеску, на ногах - шерстяные ноговицы, голова повязана башлыком.
- Как? Ты сам притащишь колыбель? - сказала и отчаянии Сатаней-Гуаша. - Что же скажут люди? Скажут они вот что: родился сын у нартов, а колыбели не оказалось для него. Твое ли дело таскать колыбель? Найдем человека для этого.
Однако Сасрыква был уже у ворот.
Мать бросилась за ним.
Маленький - не выше травы - Сасрыква шел вперед, А мать, едва поспевая, бежала за ним.
Сасрыква нашел свою колыбель в кузне и вскарабкался на нее. Не успел он в ней растянуться, как колыбель сама стала качаться, усыпая удивительного ребенка.
Качается колыбель, качается,
Колыбельная песенка не кончается.
Туда качнется колыбель - дыгу-дыгу*,
Сюда качнется колыбель - дыгу-дыгу.
Сатаней-Гуаша над ребеночком наклоняется,
Колыбельная песенка не кончается.
Туда качнется колыбель - дыгу-дыгу,
Сюда качнется колыбель - дыгу-дыгу.
Сыночек мой, как солнце, светится,
Лицо у него яснее месяца.
Так поет матерь нартов песенку,
Так качать колыбель ей весело.
Шиши наани, уа наани,
Хуху наани, уа наани.
Качается колыбель, качается,
Колыбельная песенка не кончается.
Туда качнется колыбель - дыгу-дыгу,
Сюда качнется колыбель - дыгу-дыгу.
Ты расти, мой ребеночек, не по дням,
Ты расти, мой ребеночек, по часам.
Шиши наани, уа наани,
Хуху наани, уа наани!
* Так скрипит качающаяся колыбель.
Так, рассказывают старики, родился нарт Сасрыква. О том, как он родился, сложили еще и песню. И вот какова эта песня.