ГРАНИЦЫ

Ныне Абхазией, по-абхазски – Апсны (Рзсна) зовётся быв­ший Сухумский округ, т. е. территория, лежащая прибли­зительно между 42°23´ и 43°32´ северной широты и 57°45´ и 59°50´ восточной долготы. С севера эта территория ограниче­на рядом небольших хребетов: Цыго-ху, (Уафо-и6л), Зыр-ху (Гап-и6л) и Люкгувю-ху, образующими известную Гагринскую теснину, Бырчил и цепь отдельных вершин: с востока – Главным Кавказским хребтом, точнее его Кубано-Абхазской частью; с запада – Чёрным морем и с юга – нижним течением реки Ингура и водоразделом рек  Ингура и Кодора – хребтом Хирум.

ПОВЕРХНОСТЬ

Современная Абхазия имеет вид неправильного, вытяну­того по широте, расширяющегося к юго-востоку, прибреж­ного четырёхугольника, занимающего пространство в 7.600 кв. вёрст (8650 кв. километров). Абхазия представляет узкую, прибрежную, часто заболоченную низменность, довольно резко переходящую в сильно пересечённое плоскогорье, заканчива­ющееся массивами Главного хребта. В этом месте Главный хребет отличается от других своих частей абсолютной высо­той, вечными снегами, покрывающими его вершины, и выде­лением ряда продольных и поперечных хребтов. В этой Кубано-Абхазской части Главного хребта имеются следующие вершины (перечисление идёт с севера на юг): Аджра – 9.310 ф., снеговая Псыш – 12.427 ф., снеговая Марух-даг – 12.460 ф., снеговая Сафрыджа – 12.419 ф., снеговая Белал-кая – 12.685 ф., снеговая Птыш – 11.568 ф., снеговая Дамбай-улькен – 13.051 ф., Хокель – 11.956 ф., снеговая Гвандра – 13.070 ф. и др.

Перевалов через Главный хребет имеется немного: Адзыпш (Рйазы), на высоте в 8.176 ф., Санчар – 7.519, Лаштыр-ху – 8.947, Цагаркиар – 7.448,  Наурский – 9.401, Марух – 9.086, Домбай-улькен – 9.865, Клухорский – 9.075, Нахарский – 9.617. Первые из перечисленных перевалов, до Наура включительно, идут с урочища Псху. Из всех этих перевалов лишь один Клухорсий может считать­ся удобным, а остальные,  не более, как обычные горные тропы.

Из хребтов внутри страны мы отметим: Цыго-ху, Зыр-ху высшая точка его 3.934 фут., Люкгувю-ху (Шлвл3оел), и Жаваху (№ор7рел), 4.914, Бырчыл – 6.181, Гагринский – 5.397, Авюца (Р74р) и Мамдзыш-ха – 6.136, Зашырбара или Ацвишта (М4аызр) – 3.164, Акую – 4.201, Чадымский – 9.359, Ашанцара – 548, Ахсырхву – 8.974, Жиргя (№апфь), 7.523, Амткел – 7.959, Кашара – 8.659, Герзаульский – 2.660, Панавский – 3.614, Ашду-Када – 5.344, Клыч – 10835, Реч-аштха – 5.515, Бокунспоу – 9.009, Ойсер – 6.027.

Из снеговых вершин не Главного хребета отметим: Агепсту (Рцзсчр) – 10.694, Хымса с ледником, спускающимся до 8.169 ф., Шхашуга (Ыьерыьафл) – 9.987, Хутиа – 11.627, Малый Хутиа – 10.763, Гуагуа (Цорцор) – 10.731, Мгуашир-хуа – 12.621,  Хуарыхра – 12.173, Ходжал – 10.856.

Из перевалов внутри страны назовём: Ахуку-дара или Су­хумский, Бгалара, Ачанчар – 5.649, Доу – 4.557, Хымса – 8.050, Аданче – 7.567. Все они ведут в урочище Псху.

ОРОГРАФИЯ

Берега Абхазии изрезаны довольно значительно. Поль­зуются известностью мысы Пицундский, Бомборский, Соук-су, Сухумский, Кодорский, Искурия или Исгаур.

Из заливов на территории страны выделяется Сухумский. Обширный, до 23 вёрст в окружности, полукруглый, открытый к югу, но довольно спокойный во все времена года – Су­хумский рейд считается единственным на Восточном побережье Чёрного моря по совокупности своих достоинств. Глав­ный его недостаток – быстрое, котловидное понижение берега. Из других заливов известны – Гагринский, Скурча или Очемчирский и небольшая Гудаутская бухта.

Реки Абхазии не пригодны для судоходства (за исклю­чением Ингура) и для плавания в каиках («аныш» – местное наз­вание плоскодонных лодок). Число рек в стране велико вслед­ствие гор – неистощимого источника снегов и родников. Все реки страны на всём своём течении носят характер горных: они мелководны, не широки и с большим уклоном, вследствие чего течение их быстро.

Наиболее значительной рекой является пограничный с Мингрелией (Зугдидским уездом) Ингур, образующийся из соединения Мулхуры и Калары. Длина Ингура от соединения до устья – 150 вёрст, ширина близ устья – 40–50 саженей. В низовьях Ингур разбивается на несколько рукавов. Главное русло впадает в море у местечка Анаклия.

Одной из больших рек является Кодор, составляющийся из Чхалты и Сакена. Чхалта или Адзгара со своими притоками Аданге, Марух, Шоудид, Птыш и другие берёт начало с Главного и северных склонов Ахсырхвского и  Жиргского хребтов. Сакен с притоками Гвандра, Клыч, Брамба, Хецквара и другие несёт свои воды тоже с Главного хребта и водоразделов с Ингуром, Галидзгой и Моквой. Сам Кодор, сетью мёлких речек, пополняется водами с Капшарского, Амткельского, Ахсырхского, Жиргского, Ашдуского, Панавского и Герзаульского хребтов. Из них выделяются: Капшара, Учкур, Джампал с правой стороны и с левой – Бямиш. В верхних частях Кодор стесняется горами,  в особенности возвышенна левая сторона, в низовьях же протекает по довольно обширной леси­стой долине. Ниже урочища Наа Кодор разбивается на рукава и так течёт более трёх вёрст. В верстах 15 от моря снова делится на рукава, число  которых в некоторых местах достигает до 6. Протяжение Кодора  составляет 170 вёрст.

Река Бзыбь тоже одна из больших рек Абхазии. Её при­токи с левой стороны: Грибзи, Бовю (Боуль или Лура) с Ахеем и Бетигом, Пшица, Юпшара, служащая стоком озеру Рица, и впадающим в него рекам, из которых отметим Лашипсу с притоком Гега (Дега или Геза). Все эти притоки бе­рут начало в Главном хребте, исключая реки Гега и часть рек, впадающих в озеро Рица, берущих начало с гор Агепста, Ах-ага, Кацирха, Арабик и Хырк. Притоки правой сто­роны все небольшие и берут начало с хребтов и гор, отде­ляющих Псху от остальной страны. Из них можно отме­тить Убуш, Мцра, Решава и Дзышра. Большая часть р. Бзыбь лежит в урочище Псху и на высотах свыше 1.000 футов. За­тем Бзыбь выходит в низменную, у устья заболоченную, плодо­родную долину. За несколько вёрст до впадения в море Бзыбь раз­бивается на два рукава, один из которых, Мычиш, около 30 вёрст протекает под землёй. В устье главного рукава, впадающего в верстах 5 от Пицундского мыса, образуются дельты. Бзыбь – река многоводная и бурливая. Некоторые её течения называются «бешеными».

С хребта, образующего Псху, берут начало (с севера на юг): Мычиш или Чёрная, Хипста или Белая с притоком Ыгри или Иогра, Баклановка или Аапста с притоками Мурга, Джбара, Дохваоте и Муари; Гумиста, составляющаяся из Гумисты с притоками Ахыста, Пухмартычу и Западной Гумисты с притоками Ахипс и Ахедора; Келасур с притоком  Схалач ЁСершрхё. С цепи, отделяющей верхнее течение Кодора от приморья (хр. Панавский, Кодагор, Вавцке, Ходжал и др.), текут Моква с притоками Улыс и Дуаб (Яорб); Галидзга с притоком Цеджир. С хребтов Речишла, Ойсер и горы Апшара течёт Окум. Его притоки: справа – Чхуартал и Охуаджа, слева – Большой и  Малый Эрис-цкали.

Озёр в Абхазии значительное число: (с севера на юг) Мзи ЁЮгаючрё, Рица (Пи4р), Малая Рица, Инкит, Анышх-цара, Адуада – Адзыш, Большой Бебеисыр, Малый Бебеисыр и др.

Из водопадов известны – Бариальский на одноимённой реке притока Маджары и Клычский на р. Клыч притоке Гвандры.

МИНЕРАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ

В Абхазии довольно значительное число минеральных источников.

Среди них преобладают солёные источники. Большин­ство источников не исследовано: анализов воды не произве­дено и не известен с точностью их дебет. Из источников в специальной литературе известны следующие источники:

Холодный  соляной на г. Цибишна.

Холодный соляной «Шхепачи-дзегаба» в урочище Домбего на р. Бетага, притока Бзыби.

Холодный соляной близ сел. Бедиа.

Холодный соляной «Дзихча», выше сел. Гагрипш.

Холодный соляно-щелочной в урочище Амчш-дзы  или Амыш-дзыха в общине Звандрипш.

Холодный углекислый на р. Одохара, притоке Бзыби.

Холодный углекислый на р. Квани, притоке Кодора.

Холодный углекислый в урочище Шхабзца на р. Бзыби.

Холодный углекислый «Варваринский» на горе  Цхари.

Холодный углекислый «Клавдинский» на горе Цхири.

Холодный кисло-сернистый на правом берегу р. Чхалта ниже впадения в неё р. Шаудиду.

Холодный сернистый  «Дзышра-Азего» или «Дзымра-Азгра» в котловине горы Дзышра на одноимённой реке, притоке Бзыби.

Холодный сернистый на берегу р. Ацгара, притоке Кодора.

Горячие сернистые «Абаранские» или «Ткварчельские» на правом берегу р. Галидзги ЁРрш4фр – Рршйфрё, против устья р. Сауа-акуара, другой – в нескольких верстах выше по течению. Температура воды источников – 28,5º.

Холодный сернистый «Беслинские», «Беслетские» или «Сухумские» в 3–4 верстах от г. Сухума на р. Басла. Исто­чниками использовались в древности, возможно, что при рим­ском владычестве.

Холодный железистый в Клычковском ущелье на р. Клыч (Вшаъ), притоке Гвандры (Форняпр).

Столовая вода «Ольгинского источника» в «Отрадном» бывшем  имении принца   А. П. Ольденбургского в 1–2 верстах от Новых Гагр.

Столовая вода источника «Анкара» на краю г. Сухума по «Венецианскому» шоссе.

Холодны неизвестного состава в урочище Одацара на реке Бзыби.

Холодный неизвестного состава в урочище Лаат – гopa на правом берегу одноимённой речки, притоке Лашипсы.

НАСЕЛЕНИЕ И ЯЗЫК

Аборигенами страны в течение тысячелетий являются абхазцы или азега, называющие сами себя апсуа (рзслр). На грузинском языке они назывались апхази, на сванском – мибхаз, на кабардинском – адзеха или азека, на древнерус­ском, летописном – обезы, у эллинских, византийских, рим­ских и средневековых географов – абазги, авазги, авогазы абадзехи.

Абхазцы – народ кавказской (средиземной) расы. Вопрос же о причислении их к той или иной группе кавказоведами (академик Шагрен, барон Услар, Шифнер, академик Н. Я. Марр, Клапрот, проф. Хаханов, Цагарели, В. Я. Миллер, Видеман, Чубинов, Е. Г. Вейденбаум и др.) решается каждым по-своему. И хотя классификации кавказских наречий, про­деланные в последние десятилетия, показывают, что на Кав­казе не так уж много языков, как это принято считать среди широкой публики, Вейденбаум верно указывает на ве­личайшую путаницу в этнографической номенклатуре Кавказа. В особенности это приложимо к Абхазии. Грузинские шови­нисты, основываясь на «Картлис-Цховреба», которая говорит, что абхазцы произошли от Абхаза, внука Егроса, родона­чальника егров (мингрельцев), придерживаются взгляда, что абхазцы – подгруппа картвело-грузинской группы народов. Понят­но, что это не выдерживает критики ни с какой точки зре­ния. Ни лингвист, ни антрополог, ни историк не могут даже с оговоркой допустить этого положения.

Профессор Д. И. Чубинов считает абхазский язык впол­не самостоятельным. Академик Клапрот, проф. Дюбуа де Монпере, Видеман, Лапинский и другие, видя схожими образ жизни, обычаи, занятия, одежду, вооружение и некоторые нравы у абхазцев и западногорской группы кавказских народов, соеди­нили их в один народ и совершенно не отделяли абхазцев от живущих с ними по соседству – на севере по побережью и на северо-востоке за хребтом, племён, как: домчеры, абазинцы, бесленеевцы, абадзехи, убыхи, натухайцы, джигеты, шапсуги, махошевцы, темиргоевцы и др. Почти такого же взгляда придерживается и проф. Всев. Миллер. Академик барон Услар придерживается противоположной точки зрения: «абхазцы и черкесы – два племени, различные по языку, происхождению и общественному строю, две различные цивилизации». В последнее время известный лингвист, кавказовед и историк Н. Я. Марр и его нарождающаяся школа зачисляют абхазцев в яфетическую группу народов.

Основной и подавляющей по численности и по занимаемой территории группой населения страны являются собственно абхазцы, живущие между рекою Бзыбью и водоразделом рек Галидзги и Окума. Более мелкими группами населения являются самурзаканцы [1], занимающие территорию к югу от водораздела рек Галидзги и Окума: джихи, джигеты или садзы (по Услару – асадзуа, распространявшиеся к северу от реки Бзыби по побережью; медозюй (по-русски – «медовеевцы»), живущие в верховьях рек Бзыбь, Мзымта, Ахчипсоу, Псху, Аибга, Багаю и Цвижда). Они разделялись на три главные ветви: живущих на Псху, Ахчипсоу и Аибга. Цамбал, замбал или цебелъдинцы (черкесы их звали хирпкуадж) зани­мали верховья реки Кодор, преимущественно долину Дал (Цебельду).

Родственными абхазцам племенами являются так называ­емые абазинцы или абаза, занимавшие большую территорию на северном склоне кавказских гор. Сами себя они называ­ли топанта. Кабардинцы и черкесы звали их басхег, а турки – алтыкезек, что в буквальном переводе означает «шестиродные», по числу племён, на которые они одно время рас­падались. Севернее других племён, между реками Белой (Схагуаше) и Ходзь (Хагур) и в верховьях реки Гупс, жили баракай или бракий или баракаевцы. Южнее их, у верховьев р. Ходзь, располагались баги или баговцы. Рядом с ними в верховьях р. Малой Лабы (Псизюэ) жили шегерай или шахгирей или шахгиреевцы. Восточнее, верховья Большой Лабы занима­ли там или тамовцы. К югу от них, между реками Большая и Малая Лаба, жили кезильбеки или кезильбековцы (по-чер­кесски – «казбек-коадж»). На юго-восток, у верховьев рек Урупа и Большой Зеленчук, селились башилъ-бай или башилъбеевцы. В тесном смысле «шестиродными» (алтыкезе) или басхег («басьхог») звались следующие общества: Биберд на р. Уруп, Лоу или Лоов, или Лов на р. Кум, Дидарук или Жударук на левом берегу р. Кубань, Клишь на р. Малый Зеленчук, по рекам Руме и Подкумку до самого Кисловодска. На южном склоне между Главным хребтом и хребтом Дукохт, в верховьях реки Аше жило племя хакучей или хачучи или хакучеевцы. Черкесы, недолюбливавшие хакучей, звали  их  ханушами,  что в переводе означает «старожилы».

Должны оговориться, что некоторые кавказоведы джихов (джигов, садзов) и все племена абазинцев (абаза) выде­ляют в самостоятельные народы. Эта точка зрения не верна и, к  счастью, не распространена.

Кроме аборигенов страны в Абхазии живут оседло: рус­ские (великоруссы и малоруссы, главным образом последние), турки, греки и армяне, в большинстве с побережья Малой Азии, имеретины, эстонцы и др.

Абхазский язык принадлежит к так называемым аглютированным, приставочным языкам. Абхазская речь очень ха­рактерна и состоит из цепи гортанных, шипящих, свистящих, жужжащих и дрожащих звуков. Абхазский язык иностранцу очень труден для изучения.

Язык абхазцев разработан в середине прошлого века. Известный лингвист и кавказовед, академик барон П. К. Услар, избравший для своих изыcкaний бзыбское наречие, по его мнению, превосходящее богатством звуков и слов остальные абхазские наречия, наметил азбуку, позже введённую в жизнь. Этой азбукой страна пользуется с небольшими изменениями и ныне. Составлена же она более шестидесяти лет тому назад, а именно в 1861 году.

Азбука состоит из 55 букв [2].

Примечания

[1] Территориальное прозвище юго-восточных абхазцев.

[2] Азбука, составленная Усларом, позже абхазскими филологами Д. Гулиа и А. Чочуа, была сокращена.

СОВРЕМЕННАЯ АБХАЗСКАЯ АЗБУКА

.......

Литературным  языком абхазцев считаются бзыбское и гумистинское наречия, мало разнящиеся друг от друга. Мало отличаются от них кодорский, цебельдинский и самурзаканский разговорные языки, они являются чем-то средним между говором и наречием.

Вследствие молодости абхазской письменности, во-первых, велик процент безграмотных при царской власти в России, а на Кавказе в особенности, во-вторых, число книг, вышедших на абхазском языке, незначительно. Безусловно, теперь этот недостаток с каждым годом будет уменьшаться. На абхазский язык переведены Богослужение, Евангелие, изданы разных авторов буквари, учебники, несколько оригинальных и переводных литературных произведений, издаются газеты и т.д.

Первый «Абхазский букварь» издан в Тифлисе в 1865 году под редакцией Бартоломея. В составлении его принимало участие несколько человек.

Народный эпос абхазцев поражает всякого своим неис­числимым богатством. Тысячи песен и поговорок, тысячи преданий и легенд, масса сказок и рассказов передаются из по­коления в поколение в течение тысячелетий. В Абхазии, ка­жется, нет пригорка, болотца, пещеры, разрушенной построй­ки или старого дерева, с которым бы окрестное население не связывало несколько мифов, легенд и преданий.

БЖЕДУХИ И АБАДЗЕХИ

Чтобы закончить разговор об абхазских племенах, скажем не­сколько слов о бжедухах и абадзехах. Племя бжедухов нахо­дится в нынешнем Майкопском отделе Кубанской области. По преданию, записанному кавказским исследователем Дьячковым-Тарасовым со слов «известного всем адиге Кубанской области бжедухского князя Кемгуя Ахеджагова, старца преклонных лет, живущего на покое в Бжедух-хабле», племя бжедухов – выходцы из Абхазии. По этому преданию они пере­селились с места первоначального своего поселения – ущелье реки Бзыби, на северный склон под предводительством кня­зя Хамисша. Местами первоначального их поселения были верховья реки Белой, где они основали названный в честь князя большой аул Хамысши, переделанный русскими в Хамышки. После длинной одиссеи племя живёт на современных местах.

Из абадзехских преданий о своём происхождении первое, из трёх, собранных вышеупомянутым А. Н. Дьячковым-Тарасовым, гласит, что абадзехи – выходцы из Абхазии, долго жили на реке Шахе, откуда перешли на северный склон, в долину Туби; второе – абадзехи, дословно – «пришли с берега моря»; третье – абадзехи из Арабистана – совершенно не вы­держивает критики.

Абадзехи до своего выселения в 1864 году частью в Турцию, а частью на низменности Кубанской области зани­мали территорию между реками Шебшу, Догуай, Псекубе, Бе­лой, Фарсу, Псефиру и горами Тхачь, Шугусу и Главным хребтом. Оставшиеся, около десятой частой части племени, ныне живут в Екатеринодарском и, главным образом, Майкопском отделах Кубанской области.

Дьячков-Тарасов, приводя предания, пишет, что, учитывая все данные, он приходит к тому мнению, что родоначаль­никами абадзехов были представители и абхазцев, и кабар­динцев, и других черкесских племён, ушедших из своих об­щин, и даже крымчаков. Языком же их стал язык покорён­ных ими народностей.

Не защищая ни одного из приводимых тут положений, но и не отвергая их, мы оставляем вопрос о причислении бжедухов и абадзехов к абхазским племенам открытым.

ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ

Об общественной организации Абхазии до соединения её Россией сохранилось мало известий. К концу XVIII – началу XIX веков мы видим страну покрытой объединениями – акыта (ркачр), которые носят характер нечто среднего между общиной, волостью и феодальной единицей. Акыта – это объединение нескольких родовых, фамильных союзов, в которой преобладающим влиянием и значением пользовалась одна из фамилий, входящих в союз. Акыта представляла собой полу­независимую единицу, жила на основании отчасти обычного права, а отчасти на основании установившихся в ней в те­чение веков взаимоотношений.

На акыта лежала обязанность ограждения имущества и жизни своих членов, организация кровомщения, походов и набегов и защиты от них. Эти внешние отношения акыта были благоприятной почвой для образования главенства одной фамилии. На подобную фамилию падали тяжёлые обязан­ности руководства. С течением времени, кроме обязанностей, были присвоены и права, и подобные фамилии выделились в особые сословия.

Присоединение к России застало в Абхазии два высших сословия – тавадов и аамыста.  По всей вероятности, в более отдолённые времена как их права, так и обязанности были различны, но в XIX веке мы этих различий не встречаем. По преданиям, аамыста подчинялись тавадам. Из их фамилий в каждой акыта был ахылапшю (реашрзы7а), глава акыта, её патрон, защитник, покровитель, начальник. Все члены акыта по отношению ахылапшю были  хипши – опекаемые. Они распадались на несколько групп – сословий.

Обычай, возведенный в право и освящённый веками, определял обязанности всех сословий. Главнейшая обязан­ность, лежавшая на членах акыты, – это исполнение воинской повинности. Остальные повинности были различны для каж­дого сословия и даже имели  некоторую разновидность в разных акытах.

Хипши в Абхазии делились на следующие сословия: ахашвала (рерыоршр), ахую, (axy7а), азаты, амацюрасгу, анхаю и шинагма.

В Самурзакани некоторые сословия имели другие назва­ния. Абхазским аамыста в Самурзакани соответствовали жно – скуа, анхаю – пиош, амацюрасгу – майнале, ахую – дельмахоре.

Сословие ахашвала – самое низшее из существовавших в Абхазии и Самурзакани образовалось и пополнялось из пленных, покупкой в других государствах и переходом из более высших сословий. Лица этого сословия могли быть покупае­мы, продаваемы и передаваемы владельцами по своему жела­нию. Они были бессемейны, бесправны, безымущественны.

Выход из сословия ахашвала возможен был при согласии владельца через вступление в брак, причём владелец наде­лял ахашвала землёй и хозяйством. Тогда он становил­ся  ахую (в Самурзакани – дельмахоре).

Ахашвала составляли около 2% всего населения. Большинство их (около 3/4) принадлежало анхаю, около четверти – тавадам и аамыста и незначительное число прочим сословиям.

Из тех же элементов и женившихся ахашвала составлялось и другое сословие ахую (в Самурзакани – дельмахоре). Лица этого сословия пользовались личной свободой, вла­дели землёй и хозяйством. Ахую и дельмахоре составляли около 12% населения. Большая часть их (до 3/5) была в зависимости от анхаю, а остальная от тавадов и аамыста.

Повинности их заключались в отдаче в услужение в дом патрона мальчиков и девочек, в повинности продуктами, ра­боте на патрона и взносе ачмы (в Самурзакани – харджи), платы при выходе замуж членов семьи ахую.

Наиболее тяжёлой повинностью была работа (барщи­на), главным образом полевая, на патрона до трёх дней в неделю всеми взрослыми мужчинами. Хотя ахую были обя­заны работать по 3 дня в неделю круглый год, обычно они отбывали её только во время полевых работ.

Ахую имел право с приношением патрону известного выкупа перейти к другому патрону. Это право перехода называлось «асаства». Патроны не пользовались правом передачи ими продажи повинностей ахую, за искючением ближай­ших родных.

Ахашвала и ахую, освобождённые своим патроном (с религиозной миссией «на помин души», или в благодарность, или в ознаменование семейного торжества), становились азата – лицо вне сословий. Число их было весьма незначительно.

Сословие амацюрасгу (в Самурзакани – майнале) образовалось из тех ахую, которые посредством выкупа, чаще всего постепенного, освободились от всех своих обязанностей и повинностей по отношению к патрону, за исключением «барщины». Для амацюрасгу барщина заключалась в работе до 3-х дней в неделю, а если в семье несколько взрослых мужчин, то в работе одного из них по 5–6 дней в неделю.

Сословие амацюрасгу было незначительным и не превышало 2% всего населения.

Сословие анхаю (в Самурзакани – пиош) было самым многочисленным, самым свободным крестьянским сословием. Оно составляло главную массу акыты. Это сословие составляло около ¾ всего населения страны.

На анхаю лежала повинность работой, обычно не боле 3–5 дней в году, по приглашению своего патрона, который для них является всегда главой акыты, ахылапшю, а также в уплате известного процента урожая и приплода.

Анхаю могли осуществлять переход в другое акыта и к другому ахылапшю (асаства) без всяких ограничений, чем и удерживали последних от нарушения обычного права.

Сословие шинагма является сословием крестьян-чиновников. Единственной их повинностью являлось несение служебных обязанностей при ахылапшю. Шинагма – среднее между управляющим, доверенным, телохранителем и волостным старшиною. Это ставило шинагма в исключительное положение среди прочих хипши абхазской акыты.

Величиною акыты определялась её мощь, значение и влияние. Акытой же определялось значение и сила той или иной фамилии тавада или аамыста (в Самурзакани – жноскуа).

Те или иные личные качества ахылапшю определяли коли­чество их хипши. Деятельный, умный ахылапшаю усиливал акыту и, наоборот, как только во главе акыты оказывался неспо­собный ахылапшю, акыта слабела. Вследствие этого в Аб­хазии более сильная ныне фамилия потом слабела, и такие приливы и отливы силы и влияния мы наблюдаем во всех ро­дах тавадов, аамыста и жноскуа.

Чрезмерное усиление какой-либо фамилии или же, наоборот, её слабость представляла для владетелей Абхазии и Самурзакани опасность, и тогда они прибегали к искусственным мерам усиления слабеющей фамилии или же к насилию для ослабления сильной фамилии. Тавады же, аамыста и жно­скуа в свою очередь не давали усиливаться владетелям. Вместе с тем эти же тавады, аамыста и жноскуа по первому зову владетеля выходили на защиту своей страны.

Писаных законов не было и всё управление страной совершалось на основании обычая. Возглавлялось управление князем (по-абхазски – «р6»), ограниченным в своих деспо­тических правах обычным правом и феодальными правами ахылапшю.

С приходом русского владычества все крестьянские со­словия фактически стали крепостными и были раскрепощены почти одновременно с русскими крестьянами.

До конца 60-х годов XIX в. управление было в руках вла­детеля – князя, но благодаря  усилиям русским чиновников (в первую половину 70-х годов было изменено), владетель был совершен­но устранён от управления.

Владетели Абхазии и Самурзакани были из рода князей Шервашидзе, по-абхазски – Чачба.

В Цебельдинском княжестве владетелями были князья Маршани, по-абхазски – «Маршанаа».

Из старинных тавадских (княжеских) родов в стране выделялись фамилии: Анчабадзе, по-абхазски – «Ачба», первые – исто­рически известные абхазские княжеские фамилии – Дзяпш-ипа, Инал-ипа, Эмухвари, по-абхазски Эмхаа, Чаабалурхуа и др.

Из аамыстских – жноскуаских (дворянских) фамилий ука­жем Акиртава, Занбай, Лакербай, Микамбай, Маргани (по-абхазски – «Маан») и др.

РЕЛИГИЯ

О религиозных верованиях абхазцев до принятия ими христианства не сохранилось никаких сведений, кроме современных легенд и сохранившейся в устной передаче мифологии.

Христианство процветало в стране около тысячи лет и потом сменилось мусульманством. О процветании в стране христи­анства говорят многочисленные развалины церквей и мона­стырей и масса записей в хрониках.

Ислам, несмотря на то, что просуществовал в стране несколько сот лет, не мог окончательно вытеснить христианские обряды.

Абхазцы, в недалёком прошлом, без различия, будь то мусуль­мане или христиане, праздновали Рожество Христово, Пасху, Духов День, Байрам и одинаково постились и в Великий пост, и в Рамазан. В тоже время и те и другие почитают свя­щенные места и горных, и лесных духов и приносят им жертвы.

Особенным уважением у населения страны пользуется наковальня, на которой приносились жертвы, рядом с ней же произносились клятвы, считавшиеся ненару­шимыми.

Все путешественники подчёркивали особое уважение на­селения к развалинам древних церквей и предметам церков­ного обихода, сохранявшимся в них, в особенности – к Пицундскому, Лыхнинскому, Драндскому и Илорскому храмам.

Резюмируя сказанное, мы можем назвать абхазцев одно­временно и мусульманами, и христианами, и язычниками, и атеистами.

ЗЕМЛЕУСТРОЙСТВО

В отношении землевладения все абхазские и самурзаканские сословия, начиная с тавадов и кончая ахашвала, бы­ли совершенно равноправными. Вся земля акыты состояла в общем владении пастбищами для нужд членов акыты. Закрепление земли в собственность происходило путём рас­чистки участка, что при буйной растительности страны пред­ставляло тяжёлый труд. Ограничений в расчистке участка почти не существовало.

За тавадами и аамыста оставалось лишь право собствен­ности, кроме как на свои участки, так и на участки, по тем или иным причинам оставшихся без хозяев, например, на вымороченные. Кроме того, они имели право на получение «ажидз» (р3ьй) – плату за разрешение пастьбы скота членов других акыт на землях своей акыты. При присоединении страны к России было вве­дено и русское право владения землёй. Все незаселённые зем­ли отошли к казне, главным образом в распоряжение Переселенческого Управления. Много было дано земель монасты­рям и разных степеней служилым людям. Много земель бы­ло в девяностых годах распродано частным собственникам.

Земли, которыми владели Шервашидзе, почти все были пожалованы русскими императорами. Им и другим видным кавказцам жаловались тысячи десятин земли.

ЗЕМЕЛЬНОЕ ХОЗЯЙСТВО

Земельное хозяйство является главной доходной статьёй в стране.

Крестьянское земледелие стоит на низком уровне разви­тия. Поля обрабатываются допотопными орудиями – мотыгами и т.п. Хозяйства без рабочего скота достигают 29,9% (по переписи 1917 г.). Главной культурой крестьянского хозяй­ства является кукуруза. В 1910 году из одного только Очемчирского порта вывезено свыше 3.030.000 пудов кукурузы.

Огородничество развито слабо – преобладает картофель. Средняя цифра за пятилетие (1909–1914 годы) даёт нам под картофель 150–200 десятин.

Виноградарство занимает видное и почётное место, но тоже стоит на низком уровне развития. Виноградная лоза произрастает почти во всей стране, но, по большей части, некультурно и запускается виться по стволам и ветвям различных деревьев, отчего быстро дичает. Туземных или акклиматизированных сортов виноградных лоз несколько, наиболее же распространённых два – изабелла и качич.

Абхазские вина по своим качествам и достоинствам не уступают крымским и другим кавказским винам. В особен­ности славятся вина, выделываемые в районе Гудауты и Псырдзхи, где сохранились местами чисто абхазские старинные лозы. В последние годы (20–25 лет) появилось много культурных виноградников и образцово поставленных виноделий, а так­же разведено много заграничных, главным образом, француз­ских лоз. Десертного и лечебного винограда разводится срав­нительно мало. Под виноградниками в Абхазии занята пло­щадь до 4.000 десятин. Всего в стране получалось от 2 1/2, до 3-х миллионов вёдер вина ежегодно.

В последнее время усиленное внимание обращено на садоводство. Особое внимание хозяев приковано к культуре цитрусовых и, главным образом, на мандарины уншию, вели­колепно вызревающие и хорошо переносящие климат стра­ны. Хорошо вызревают, но не переносят случающихся суро­вых зим лимоны, апельсины и померанцы. Последние вызре­вают хуже остальных. Цитроны вызревают плохо. Из косто­чковых великолепны персики, которых, например, в садах Ло­патина в сел. Бомборы, близ Гудауты, около 200 сортов. Лопатинские персики завоевали столичные рынки. В северной Абхазии хорошие результаты даёт венгерка, иду­щая на чернослив, не уступающий французскому.

С успехом разводятся яблоки (ренеты, розмарины) и наполеон, груши дюшес, Ангулем, беде др.

Хороши инжир, мушмула и хурма. Но хороших гранат и айвы не получается, хотя и произрастают всюду в изобилии.

Вывоз из страны сушёных и свежих фруктов на много превышал ста тысяч пудов в год. Местное же потребление учесть невозможно.

Масса плантаций фундука, дающего великолепные урожаи. Мало обращено внимания на разведение грецкого ореха и каштана, тоже дающих великолепные урожаи. Из фундука выделывают масло, а из каштанов и фундука выделывают муку. Местное употребление фундука, грецкого ореха и каштанов учесть совершенно невозможно, годовой же вывоз достигает до 150.000 пудов.

Дают хорошие урожаи плантации маслин. Большие плантации их – свыше 20000 деревьев – имеются в Ново-Афонском монастыре.

В последнее время большое внимание обращено на про­мышленное разведение и использование лавра и лавровишни, произрастающих в стране в диком виде. Уже лет десять тому назад ежегодный вывоз лаврового листа достигает 2.000 пудов.

В последние десятилетия цветочная фирма Ноева с ус­пехом использовала плантации цветов, находящиеся близ Сухума. Близ Ново-Афонского монастыря Беклемишевым разведены плантации роз и организован завод для добывания душистых эфирных масел. Из стра­ны вывозились пальмы, агавы, олеандр и другие декоративные растения около 10.000 пудов ежегодно.

Одной из самых главных опор экономического благо­получия в стране и крайне важным местом в хозяйстве её являлось табаководство. Число табачных плантаций дости­гало 7.000 с площадью в 81/2 тысяч десятин. Сбор табака с десятины в зависимости от сорта колеблется от 25 до 85 пудов. Средняя же цифра сбора 60–65 пудов. Всего соби­ралось до 600.000 пудов, из которых десятки тысяч шло заграницу, остальное – на местный рынок и в Россию.

На промышленных плантациях разводили исключительно «самсон» и «трапезунд». Стоимость сбора 1914 года превыша­ет 7 миллионов рублей.

Несмотря на исключительно большое значение культуры табака в стране, она стоит на низком уровне и ведётся кустарным способом, главным образом, мелкими хозяйства­ми, что видно из того, что средняя площадь плантации ко­леблется около десятины.

Табак, прежде чем попадал к фабриканту, проходил в буквальном смысле через десятки рук перекупщиков разной формации.

ПРОМЫСЛЫ И ТОРГОВЛЯ

Скотоводством занимаются на всём пространстве стра­ны, но стоит оно на низком уровне и ведётся теми же при­ёмами, какими велось тысячи лет тому назад. Лошади раз­водятся чисто местные, но довольно хороших качеств. Число их по сельскохозяйственной переписи 1917 г. достигло 15,7 тысяч голов. Из крупного рогатого скота хороши буйволы, использующиеся как рабочая сила. Число их превышало 28 тыс. голов. Всего же крупного рогатого скота 103 тыс. голов. Чаще всего встречаем овцеводство и козоводство. В южной части страны развито свиноводство. Вывоз свиней и свинины, например, из Очемчиры достигал 150–200 тыс. пудов в год. В Абхазии в 1917 г. насчитывалось 6,6% хозяйств без всякого скота. По уездам эта цифра колеблется от 2,1 до 14,6 процентов. В стране несколько средних и небольших молочных хозяйств, прекрасно поставленных. Пастбищ в стране более 120.000 десятин.

Пчеловодство хорошо развивается во всей стране, но встречается небольшими пасеками для собственного потребления и местного рынка. Промышленных пасек всего две-три. Ранее в абхазских лесах водилось масса диких пчёл, и население страны занималось сбором мёда как доходным промыслом. Выше среднего качества отличается мёд нагорных местностей страны.

Шелководственных пунктов в стране несколько. Центр шелководства – селение Илори. Шёлк отправляется за границу в коконах и нитках или идёт на выделку «дарайя» – шёлковой грубой материи, выделанной домашним способом.

Рыболовство развито в недостаточных размерах по всему побережью страны. Ловится главным образом сельдь, камса, бычок, камбала и кефаль. На реках рыболовством занимаются лишь по-любительски, за исключением реки Моквы, берущей начало из пещеры, на которой ловится большое количество рыбы, выходящей из пещеры.

Кроме того, гагринский рынок одно время снабжался форелью из озёр Большая и Малая Рица.

Большие запасы рыбы в озере Инкит, где ловля производится исключительно монахами Ново-Афонского монастыря, живущими в Пицунде. Имеются рыбные консервные заводы, носящие кустарнический характер.

Большой устричный промысел «Гудаутских» или «Черноморских» устриц у местечка Гудауты. Число вылавливаемых устриц доходило до 6–7 миллионов штук ежегодно.

Мануфактурная промышленность слабо развита, и её произведения идут исключительно для удовлетворения домашних нужд.

Тот же характер носит изготовление деревянной и гли­няной посуды, кожи, чернение серебра и т. п.

В небольших размерах имеется в стране кожевенное, мыловаренное, консервное и т. п. производства.

В таких же размерах – для местного рынка, происходит добыча горной соли.

Имеющиеся во всех районах страны свинцовые и свинцово-серебряные рудники, разрабатывавшиеся ещё в XIV–XV вв. генуезцами, ныне не разрабатываются, так как из-за отсутствия дорог продукт не покрывает издержек производства.

В довоенное время большой доход стране да­вал пансионно-гостиничные промысел (пансионы, гостиницы, отели, санатории и т. п.) в районе Гагры – Сухум (Гагры, Новые Гагры, Мюссера, Гудауты, Новый Афон, Сухум).

Годичное число приезжающих туристов, больных, богомольцев, экскурсантов и т. д. значительно превы­шало десяток тысяч.

Большой дельфиний промысел на всём побережье, но центром его являлся Пицундский мыс и залив. На Чёрном море водятся китообразные в трёх видах под общим именем дельфинов. Количество жира при общем среднем весе до 180–110 ф. колеблется от 25 до 50 процентов. Дельфиний жир употребляется на изготовление ворвани, ваксы, смазочных машинных масел, лекарственных препаратов и др. Остальное – на приготовление балыков и солонины, клея, спермацета, костной и мясокостной муки и туков для сель­ского хозяйства. До войны дельфиньего жира добывалось до 20–25 тысяч пудов ежегодно.

Лесной промысел имел большое экономическое значение для страны и имеет большое будущее. Леса покрывают до 60% всей площади страны. Из них выделяются Бзыбская, Муравьёвекая, Псышская, Ткуарчальская, Окумская и другие казённые лесные дачи, числом 21, состоящие из ценных пород леса: самшит, тис (негной), орех, лавр, дуб, лавровишня, липа и др. Только одна Бзыбская дача оценивается в 100–120 миллионов рублей. В довоенное время из Абхазских портов (Сухум, Гудаута, Очемчира, Гагры и Анаклия) ежегодно вывозилось ореховых брусков и наплывов, досок, вёсел, дубовых клепок, самшита и изделий из него (одних ложек более 100 пудов) и другое около миллиона пудов. Кроме того, вывоз дров достигал 400–500 тысяч пудов.

В стране имеются большие запасы каменного угля. Главное его местонахождение – район Ткуарчальской казён­ной дачи. По исследованиям, произведённым в 1900 году русским профессором Латуниным и английским Галовеем, запасы угля считаются доказанными на некоторых площадях от 2 1/2 до 3 миллиардов пудов. Ткуарчальская дача разбита на 11 площадей, следовательно, общий запас нужно опреде­лить не менее 20 миллиардов пудов. А так как залежи угля обнаружены и вне этой дачи, то эту цифру нужно увеличить.

Вследствие отсутствия дорог работы были приоста­новлены.

То же происходит и с шахтами в районе реки Бзыбь и урочища Каджерипш.

Так же, как и разработки свинцово-серебряных рудников и угольных шахт, стоит вопрос и о добыче меди, железа, мрамора, серного колчедана, аспидного сланца, цементных известняков, асфальтового камня и т. д., имею­щих нахождение в Абхазии.

Недалеко от этого ушло и использование «белого угля», то есть силы падения воды, имеющегося в стране в громадном количестве. Пока что, водяная энергия эксплуатируется, кроме мельниц, 10–20 предприятиями, из них крупнейшея – Сухумская гидроэлектрическая станция.

ПУТИ СООБЩЕНИЯ

Законченных в строительстве железных дорог на территории Абхазии не имеется. Но имеется почти законченное полотно, с готовыми тоннелями, с частью законченных мостов строящейся Черно­морской побережной дороги. Эта дорога должна соединить Армавир-Туапсинскую железную дорогу с Потийской веткой Закавказских дорог, а именно – ст. Туапсе со ст. Квалони. Дорога эта проходит через все главные населённые пункты Абхазии. На территории страны дорога имеет протяжение 175 вёрст и более 20 станций и разъездов.

В Абхазии имеется несколько узкоколеек. Одна имеется на тер­ритории Ново-Афонского монастыря для его нужд, вторая – с паровой тягой от Сухума до селения Маджара (около 7-ми верст) для возки дров. Она построена в 1921 году и ныне проводится до р. Кодор. Третья – от сел. Адзюбжа на р. Кодор до моря протяжением 7–8 верст и др.

Морское сообщение было между следующими портами: Гагры (имеется пристань), Новые Гагры, Гудауты, Новый Афон (имеется пристань), Сухум (имеется несколько приста­ней) и Очемчиры. Наиболее спокойная бухта – Сухумская.

Лучшее шоссе в Абхазии – это побережное, соединяющее Сухум с Новороссийском (486 верст) и называющееся Анненковским, по фамилии заведующего постройкой генерала Анненкова, или Голодным, так как строилось крестьянами из голо­дающих губерний. Шоссе проходит через Гагры, Калдахуару, Лыхны, Гудауты, Новый Афон в Сухум.

Военно-Сухумское шоссе соединяет Сухум с Северным Кавказом с городом Баталпашинском и, выходя из Сухума, проходит через Маджару, Ольгинское, Цебельду, Лату и Клухорский перевал. Расстояние – 316 вёрст.

Драндское шоссе идёт на юг из Сухума по берегу Чёр­ного моря через Маджару, Дранду, Кодор, Очемчиры, Гудаву, Гагиру на Редут-Кале и Поти. Расстояние Сухум – Очемчиры  – 58 верст.

От Очемчиры через Мухури Абхазия соединена  шоссе со столицею Мингрелии – Зугдидами. Расстояние – 49 верст.

На восток от Сухума идёт дорога через Михайловское к Василиско-Златоустинскому монастырю, где скоро перехо­дит во вьючную, и через Ачавчарский и Доусский перевалы, урочище Псху и Санчарский перевал приводит на Кубань.

Другие дороги, вроде Мyxypи – Окум или Анненковское шоссе – Мюссера, имеют чисто местное значение.

МАЛЯРИЯ

Бичом всего побережья страны является малярия, раз­носимая, как известно, комаром Anofeles. Хотя и заметно с каждым годом уменьшение числа заболеваемых этой болезнью, но все же зло ещё велико, в особенности в местности к югу от р. Кодор. Но с каждым годом леса и болота страны всё более и более расчищаются, всё более и более стано­вится культурных участков и всё менее и менее число боль­ных. К сожалению, ни правительством, ни населением не ведётся борьба с этим бичом побережья. От малярии стра­дает как туземное население, так и приезжие.

По мере удаления от побережья в горы болезнь эта исчезает и уже на высоте плоскогорья почти не встречается. На высоте 2.000 футов заболевания малярией не бывает.

КЕЛАСУРСКИЕ СТЕНЫ

По левому берегу реки Келасури, в нескольких десятках саженей от неё, на берегу моря, у самого пляжа стоит башня. От башни параллельно реки идёт стена, высотою в три аршина и толщиною в 2 ¼,  на ближайший холм, где упирается в новую башню. Это начало так называемых «Келасурских стен», в действительности – стены.

От реки Келасури стена поворачивала к югу, пересе­кала реки Маджару и Кодор у горы Сахарная голова (Адагуа) и шла у селений Джерды, Чилов или Чилоу, Губ или Гупы, Бедиа, Окума до реки Ингур и по его берегу до самого моря.

Преданий и теорий по вопросу о времени и цели пост­ройки этой «китайской» стены Абхазии много. Наиболее достоверным является предположение о постройке её для защиты от набегов горцев, то есть строители её делали приморские части Кодорского района и всю почти Самурзакань одной большой крепостью.

Но кем возводилась эта постройка?

Предания указывают на эллинов и на Юстиниана II Великого. Великая Абхазская стена сейчас полна загадок и ждёт своего исследователя или хотя бы даже описателя. До них же оспаривать или доказывать, или соглашаться с различными легкомысленно бросаемыми теориями невозможно и нельзя.

Предание о постройке Абхазской стены Юстинианом II не выдерживает критики уже по одному тому, что ещё за тысячу с лишним лет до него мы имеем сведения об этой стене. Ещё Гекатей, живший в VI веке до Р. Х., говорит, что на Понте – страна Кораксов, по соседству с Колами, обитаемая колхидским племенем Кораксов, и в ней Коракская стена. Возможно, что Геродот (480–426 гг. до Р. Х.), говоря о «су­ществующих до сих пор ещё в Скифии Киммерийских стенах», подразумевает Абхазскую стену.

Заметим, что длина Абхазской стены – не менее ста вёрст. Точно сказать, повторяем, нельзя до описания её.

ПОСЕЛЕНИЯ СТРАНЫ

В современной Абхазии считаем необходимым отметить следующие поселения:

Главный город Сухум или Сухум-Кале, что в переводе с турецкого: «су» – вода, «кум (хум)» – песок и «кале» – крепость. Город расположен в центре страны, на берегу Сухумского залива Чёрного моря, при впадении небольших речек Беслы или Беслетки и Гнилушки (по-абхазски – «Запши»). Древние названия города (на месте которых расположен современный): эллинские – Диоскурия, Диоскуриас, Диоскуриада; римские – Севастополис, Себастус или Сотирополис (?); генуезское – Севастополи; абхазские – Аку, Агуа, Аква, Акуа, или Аквеа (Р5ор); грузинские – Тцкуми или Тцхоми. Город с ближайшими окрестностями славится как одна из лучших в Европе зимних климатических станций для туберкулезных. Город является центром торговли на Черноморскокавказском побережье. Сюда съезжаются продавцы и покудатели табака, цветов, пальм, пальмового дерева (самшит) и другими ценными породами; лавровым листом, вином, дельфиньим жиром, кукурузой, скотом, фруктами и изделиями из них; мёдом с воском, рогом, лесом и его изделиями и др.

В Сухуме есть ботанический акклиматизационный сад, устроенный ещё в 1840 году. Функционируют опытная садовая и сельскохозяйственная станции, опытные поля лекарственных растений; большой маяк; общества борьбы с туберкулёзом, сельскохозяйственное благотворительное, общество любителей природы и педагогический музей; много санаториев и пансионов для туберкулезных, из коих наиболее известны Агудзеры, Азра, Гульрипш № 1 и № 2.

Из древностей в черте города сохранилась лишь крепость, построенная турками в первой четверти XVIII в. и рестав­рированная уже русскими в начале прошлого столетия. Имеются некоторые данные, позволяющие предположить, что турками крепость была построена на месте генуезской.

Из окрестностей города заслуживают внимания: Дачный район за рекой Беслетка (по-абхазски – «Чали-баш») по Драндскому шоссе. Из дач выделяется «Синоп» – бывшее владение великого князя Александра Михайловича Смецкого и Ноева.

Село Маджара у устья реки того же названия в 7-ми вер­стах от города. Узел дорог на Сухум, Северный Кавказ и в Закавказье.

Диоскурия в 8–9 верстах от города по Драндскому шоссе. Бывшее владение великого князя Александра Михай­ловича. Большое и довольно культурное имение. Большая площадь под фундуком.

Гульрипш в 10–12 верстах от города по Драндскому шоссе. Бывшее имение Смецкого. Лучшее и наиболее благоустроенное владение в районе Сухума. 3 санатория: «Агудзе­ры», ныне сгоревшая, «Гульрипш» № 1 и 2; водопровод; канализация; электрическая станция; церковь; парк до 100 десятин; большое садоводство; виноделие и т. д.

Устья реки Келасура в 4 верстах от города по Дранд­скому шоссе. На левом берегу от башни ближайшего холма спускается древняя стена, толщиною в 2 1/4 аршин. Сте­на сложена из диких больших камней. Известна под названием «Келасурская стена». (Смотри подробности о них.)

Развалины крепости на холме, на левом берегу Беслетки, на холме, ближайшем к морю, во владении Лианозовой (б. Юревича). Время постройки неизвестно. Отнесение её построй­ки абхазо-карталинскому царю Баграту (X–XI вв.) неосновательно – об этом нет никаких данных. Сама пост­ройка говорит за значительно более позднюю эпоху.

Полудачные, полухуторские владения на правом берегу Беслетки и несколько на левом, в 3–4 верстах от города. Там же серные источники. Возле них развалины, напоминаю­щие ванные комнаты, невдалеке развалины древнего поселе­ния, возможно курорта. Там же предприятие, занимающееся розливом воды источника «Анкара» в посуду.

Немного далее аркообразный, изящный и красивый, пост­роенный генуезцами «Венецианский» мост. Невдалеке от моста развалины храма и большого трехэтажного здания, носящего среди местного населения название «дворца».

Большой аул Бырц в 1 ½ вёрст от города по дороге в Михайловское. Около аула развалины небольшого храма.

Селение Эшеры, в древности Цхом, по Афонскому шоссе в 6–9 верстах от города. В районе общины, в урочище Абгырцых в 2–3 верстах от р. Гумиста, развалины храма.

Во второй половине прошлого столетия в исторической науке поднялся вопрос о местонахождении Диоскурии. Неко­торые пытаются доказать, что Сухум-Кале стоит не на месте древней Диоскурии. С лёгкой руки барона Услара Диоскурию перемещали на мыс Искурию в дельты реки Кодора, где имеются развалины. Сухумские археологи Чернявский, Мачавариани и другие стараются видеть остатки Диоскурии в водах Сухумского залива на глубине 3–4 саженей вдоль берега на протяжении до 5-ти вёрст.

Нагляднее и убедительнее и вполне доказательными, мы думаем, являются описания местоположения Диоскурии у Страбона (см. историческую часть), а также, если вычислить расстояние, приводимое у него в 350, а у Арриана в 360 стадий[3] от Пицунды. Очень убедительна и карта Арриана, лично посетившего побережье, в отличие от многих других географов, описывающих Понт Евксинский. Убедительны и данные раскопок Московского Археологического Общества.

Местечко Гагры расположенно при впадении небольшой реки Жоеквары (по-абхазски – Жоа-куара, генуезское – Бергус) в Гагринский залив. Древние названия – Пагры, Багры; генуезские – Какари, Хахари, Какар, Хатари, Каркари; турецкие – по Эвле-Эфенди-Какур, по Шардену (конец XVII в.,) – Баладаг (в переводе – «Высокая гора»), по Клапроту – Дербенте (в переводе – «ворота»), по Досифею – Контози (в переводе – «гавань, порт, пристань»); абхазское – Гагра, во второй четверти прошлого столетия – Гагринское укрепление.  Славится со времён римского владычества, как морские купания и зимняя климатическая станция.

Из древностей сохранился храм в сильно изменённом реставрациями виде. Из развалин на р. Холодной (по-абхаз­ски – Багерепста) развалины храма, на р. Жоеквара развалины башни («Башня Митридита») и в гагринской теснине разва­лины римских стен. Вполне возможно, что это знаменитое заграждение Гагринского прохода – известное Validus  murus.

Вблизи Гагры на одно явление обращает внимание извест­ный землеописатель Реклю: «Около Гагр у берега бьёт обиль­ный подводный ключ».

Известная климатическая станция, основанная принцем Л. П. Ольденбургским, с образцовыми, европейски устроенны­ми гостиницами, парком и т. д.

Рядом дач и имений Гагры соединены в 7–8 верстах с местечком Новые Гагры, лежащим на том же Гагринском заливе.

На юг от Новых Гагр имение принца А. П. Ольденбургского «Отрадное» с культурным европейским хозяйством. В имении «Ольгинский» находится источник столовой воды.

Селение Аветук недалеко от правого берега устья реки Бзыби. Вблизи его в имении развалины. Некоторые в них видят древний Питиус.

Большая община Калдахвара (по-абхазски – Калдахуара) с поселениями Блабурхуа (по-абхазски – Блабрхуа), Бермши (Бармиш) и другие на пересечении Анненковского шоссе с рекою Бзыбью. На левом берегу Бзыби вверх по течению от шоссе развалины крепости и храма. Крепость видимо реставрировалась несколько раз.

В районе же общины, на левом берегу Бзыби, у подно­жия горы Дзихча, в урочище Ахашныха развалины большого, по всей вероятности, греческого храма и большого здания, являвшегося, по местным преданиям, дворцом.

Вверх по течению, в верстах 15 от Калдахуар, в уро­чище Хасанты большое городище.

Пицундский монастырь на одноимённом мысе. Древние его названия: эллинские и римские – Питиус и Питунд; Страбоновское – Большой Питиунд; генуезские – Пеконда, Пецонда, Пезонда; абхазские – Лзаа, Лдзаава; грузинское – Бичвинда. Предполагается, что название произошло от греческого слова «pitus» – сосна, каковая роща растёт в районе монастыря. Известный старинный храм, постройка которого одними при­писывается к середине VI века имп. Юстиниану   II, другими к X–XI векуам. Храм реставрирован в семидесятых годах прошлого столетия и весьма неудачно. Ныне монастырь. Невдалеке в полуверсте городище Большой маяк.

Небольшой посёлок Мюссера при устье реки того же имени. Рекламируется, как растущий курорт и центр «Абхаз­ской Швейцарии». В верстах 4-х от него в урочище Рьяпш развалины небольшого храма. Абхазское название селения и реки «Мсра».

Селение Джирхва, в нескольких верстах от которого в урочище Анбара или Амбаро развалины большого и красиво­го храма, видимо, византийского происхождения.

Второй по величине город Абхазии Гудауты на восточ­ном берегу Бомборского мыса, на берегу Гудаутской бухты, называвшийся генуезцами Cavo de buxo,  buxio,  bux, bussi, baxo. Гудауты – молодой и сравнительно небольшой городок, являющийся центром северной Абхазии. Используется с ус­пехом как летняя климатическая и морская станция. Центр устричной ловли на всём побережье, улов которых превы­шает 6 миллионов штук в год. Также центр винодельческого района страны.

Около города сел. Бомборы (по-абхазски – Бамбуар), быв­шее Бомборское   укрепление, развалины  которого заметны и ныне, славится своими персиковыми садами.

В 2–3 верстах по шоссе от Гудаут селение Лыхны, Лихни или Лухуна, в древности – Зуфа, Зуфу, Зупу, турецкое Соук-Су или Суук-Су,  что в переводе означает «холодная вода»; генуезское Букс, Букс, Буксно, Буси, Зуфз; на карте Александра Имеретинского – Логин; по-абхазски – Лыхны (Лхнг). Бывшая резиденция абхазских владетельных князей из ро­да Шервашидзе. Оригинальный старинный храм X века с усыпальницей нескольких членов рода Шервашидзе (Георгий – Сефер-бей и др.). В храме имеется надпись, относящаяся к шестидесятым годам XI века. Невдалеке в 50–100 саженях развалины дворца абхазских владетелей. Основание Лыхн относится к древней эпохе, но к какой именно – установить, мы считаем пока невозможным. Обычное приписывание основания к седьмому веку до Р. Х. – не имеет за собой науч­ных оснований.

Большое селение Ачандара, между реками Дохварта и Джабара.

Ново-Афонский монастырь при устье реки Псыртсхи основан в 1875 году. Имеются фуникулер, подъездная железная доро­га, дрововоз, ботанический сад, большая промышленная плантация маслин, большое виноделие, кустарные мастерские, гостиницы, пристань.

Из древностей в районе монастыря сохранились: крайне варварски реставрированный большой храм VI–VIII вв., имеющий сход­ство с Пицундским; развалины большой крепости, относимой некоторыми римлянам II века, а другими (граф. Уваровой) Комненам XII в.; развалины храма, более позд­него происхождения, чем окружающая его крепость; развали­ны генуезской крепости с двумя уцелевшими башнями, в од­ной из них ныне устроена монастырская гостиница.

Монастырь построен в районе, где эллины, римляне, византийцы и генуезцы имели свои города и крепости, на­зывавшиеся Анакопией, Никопсией, Анакуфой (?). Город служил резиденцией с половины VI по конец VIII вв. византийским правителям, с конца VIII по середину IX вв. абхазским царям, с середины IX до конца Х вместе с Кутаисом – им же. С этого времени по конец XI в. вместе с Кутаисом абхазо-карталинским (абхазо-имеретинским) Баградитам.

В нескольких верстах от монастыря на горе Анухва или Анхуа развалины храма.

Большое селение Михайловское на реке Гумиста, по быв­шей Военно-Санчарской дороге. В 2–3 верстах от него Василиско-Златоустинский монастырь и развалины города Куманны или Комана с небольшим храмом Василиска епископа Команского. Эта местность по-абхазски зовётся «Гума». Аул Мерхеул на реке Маджарка по Военно-Сухумскому шоссе – бывшая резиденция Цебельдиских владетельных князей Маршан. В 2 верстах от него на северо-восток развалины церкви.

Большое селение Ольгинское на реке Маджара по Военно-Сухумскому шоссе. Недалеко от селения развалины большой с колоннами и барельефами церкви в имении Рейнгарда. В 2-х верстах от неё, в имении Вороновой, развалины церкви с каменным богато украшенным орнаментом иконостасом.

На север от Ольгинского селение Полтавское (Ачадара) со своими хуторами. В районе Полтавского мы находим у подножья Чижауш пещерные жилища в несколько этажей с галереями и т. п. В урочище Ольгинка сохранились развалины церкви, также по урочищу разбро­саны небольшие часовни, намогильне плиты с надписями. На горе Ахышта хорошо сохранив­шиеся развалины довольно большой с колоннами и богатой орнаментировкой, с усыпальницами церкви. В этом храме найдена надпись – «О святой апостол Господа Иисуса Христа, прими сие пожертвование от меня, эристава и коннетабля Абоалана, сына Иова». Возможно, что это имя одного из абхазских эриставов из дома Анчабадзе или Шервашидзе.

Селение Георгиевское на реке Джанпал. Недалеко от него развалины церкви. По-абхазски селение зовется Джампал.

Аул Цебелъда в урочище того же имени по Военно-Сухумско­му шоссе, в котором находилось ранее укрепление. В 8–10 верстах от селения у Багадского моста развалины церкви. Абхаз­ское название аула Цабал (;рбрш).

Селение Верхние и Нижние Латы в одноимённом уро­чище на реке Кодор по Военно-Сухумскому шоссе. Реклами­руются как горная климатическая станция.

Селение Дранды на реке Кодор, на шоссе Сухум – Очемчиры. В селении Успенский монастырь с неумело реставри­рованным в 1886 году древним храмом. Время построения храма неизвестно и его относят к VI–VII векам. Ранее в Драндах была епископская кафедра. При монастыре типогра­фия и другие мастерские. Селение по-абхазски зовется Цхобен (;елблн).

Селение Rex, по-абхазски Тax (Ta6), на реке Кодоре. В 2–3 верстах от него на горе Апианча развалины двух церквей.

Селение Кындг или Киндги (Ваняац) на реке Тоумыш (Трюыь). Близ него развалины небольшого греческого (?) храма.

Селение Тамыш на реке Тоумыш. Генуезское название Таманза, Тамаса, Тама, Тамокчи, Тамуси. Невдалеке от се­ления, в Кындыгском лесу, в местности Ола-Гуана городище. Предполагается, что это развалины генуезского города, порта и крепости Гуэнос (Guenos).

Селение Меркул (Юапвош) или Маркула (Юрпвоашр) на реке Мокви. На карте генуезца Висконти 1318 – Муркала (Murcala).

Селение Мокви на одноимённой реке. В селении древ­няя церковь, построенная абхазским царём Леоном III, в которой он и был погребён в 957 году. Посетивший её в 1659 году Иерусалимский патриарх Досифей прочёл на одной из стен, что храм был «расписан при императоре Алексее Комнене и при великом абхазском царе Давиде». По свидетельству членов русского посольства к имеретинскому царю, толмача Ельчина и священника Павла, посетивших Мокви, в храме находилось «каменное веретено» Богородицы, часть мощей архидиакона Стефана. Ещё во время Ельчина Мокви была епископская кафедра.

XIX век застаёт храм заброшенным и последний абхазкий владетель Михаил его неудачно реставрирует, в каковом виде он существует и доныне.

По-абхазски селение и река Мокви зовутся Мыку (Юако) или Муку (Муду)

Местечко Очемчиры, по-абхазски Очамчира (Очамчыра) третий по величине город Абхазии, лежит при впадении реки Гализги в Очемчирский или Скурджинский залив. Центр вывоза кукурузы – свыше 3.000.000 пудов, и сви­нины до 150–200 тысяч пудов ежегодно. В 50-х и 60-х годах прошлого столетия зимняя   резиденция абхазского владе­теля.

В 3–4 верстах от города, у устья реки Меркулы, городище.

Селение Илори между устьями рек Галидзги и Анаркия, на берегу Очемчирского залива, по Очемчиро-Зугдидскому шоссе в 3–4 верстах от Очемчир. На Генуезских картах XIV–XVI веков Илори зовётся Коробенди, Коробендина, Ко-робондиа, Коробендия и тому подобное. В селении древняя церковь, построенная последним абхазским царем – первым абхазо-карталинским – Багратом и его матерью Гурандухтой в конце X – начале XI веков. Ограда вокруг церкви построена последним абхазским владетелем Михаилом. Абхазское название Елыр (Мшап).

Селение Бедиа (Бмяир) на реке Оходже ЁЩеор2ьрё. В селе­нии древний храм X–XI веков. По словам толмача Ельчина в храме находились терновый венец и крестные гвозди, кото­рыми был при распятии прибит Спаситель. В его времена в Бедиа  была епископская кафедра.

Селение Ткварчели на реке Галидзге. В верстах 5-ти от селения развалины монастыря Лашкендер. В районе селения большие залежи угля, обследование которых произведено.

Селение Окум на реках Царчи и Окум – бывший адми­нистративный центр Самурзакани.

Селение Гали на реке Эрис-цкари – административный центр Самурзаканского уезда.

Селение Чубурисхинджи на реке Ходжахжа, правом при­токе Ингура, на Очемчиро-Зугдидском шоссе. В 3–4 верстах от селения – гора Сатанча или Сатанджео, на вершине кото­рой развалины башни и у подножья городище. Есть данные предположить, что это генуезский город и крепость Св. Ангела (Santa Angelo).

В 2 верстах от селения урочище Оцарце, в котором найдено много древностей, преимущественно оружия.

Примечания

[3] Стадия = 85 саженям.