ИЗ ПИСЬМА БЫВШЕГО СЕКРЕТАРЯ ГУДАУТСКОГО РК КП ГРУЗИИ В.М. БАРЦИЦ НАРКОМУ ВД ГРУЗИИ ГОГЛИДЗЕ
Сентябрь 1938 г.
«Я, Барциц Виктор Мамсирович, был арестован органами НКВД, лично наркомом Пачулия и Абазовым 4.IV.38 г. В ночь моего ареста поговорив со мной, Пачулия и Абазов в течение 10—15 минут, посадили в карцер без обуви и вещей, оставив на мне нижнюю рубашку, кальсоны и брюки. Находился в этом карцере 16 суток, т. е. до 20 апреля. Из карцера не выпускали, не разрешали руки мыть, только выносил парашу через 2—3 суток. 16 суток провел я в карцере, сидя и стоя, поскольку на цементе лежать было невозможно, как кормили я не помню. От холода и одиночества у меня все смешалось в голове,
[ 469 ]
и когда привели на допрос к Абазову и спустили в камеру, не знаю, о чем говорил.
С 20 по 25 апреля я не вызывался на допрос, и 25 апреля вызвали меня в кабинет Стрельцова, где присутствовали 3—4 человека и начали репрессировать и снова били. 26 апреля вызвали в кабинет Абазова, в присутствии Наркома Пачулия репрессия началась с ударами по щеке, стояли вокруг меня 3 человека. Потом положили на пол. Двое били резиной и веревкой по ногам, двое стали прижимать пальцы каблуками к полу и один наступил ногой на грудь. В другую ночь вторично через час вызвал Абазов и снова бил по ногам и один раз по голове слегка веревкой. 26 апреля я имел передышку, кроме вызовов, репрессий не применялись до июня месяца, не помню, какого числа, после чего посадили в водяной карцер на 8 суток без еды и питья. Глубина воды в карцере до 15 см., грязно, арестованные там же оправляются. Я пока был в сознании, стоял, облокотившись к стенке, или ходил по воде. На этот раз я опять почувствовал себя плохо от жажды, я вынужден был пить эту грязную воду с человеческими отходами.
После водяного карцера, кроме вызовов и угроз, репрессии не применялись до 24 августа с. г. 24 августа был вызван в кабинет другого следователя, фамилию которого не знаю, если не ошибаюсь, следователь начальника отдела Герасимова. Когда к нему обратился назвав «Гражданин следователь», он обиженно ответил: «Я не следователь, я прокурор». Поскольку я знаю, он не прокурор, а следователь... Этот следователь требовал признаться, он предложил встать, принести венский стул с тонкой подстилкой. И повернув спинку стула задом ко мне, предложил лечь, положив на спинку хребет, приподняв одну ногу и руку, что я и выполнил, продержался минут 20—25. В это время подсел близко ко мне и стал плевать в лицо, ударять по животу и губам крышкой от графина и тушить папиросы на лбу. После этого предложил заниматься гимнастикой, т. е. становиться в стойку ногами вверх, что я и пытался сделать, но от бессилия мучился, с переменами около 1,5 часа. Но встать все же не смог, тем самым, не смог стать «чемпионом» по физической культуре, как он выразился, после. После пошел и принес «историческую палку», как он ее называл, ножку от венского стула и, положив меня на пол, стал бить по ногам, рукам и коленям. Посадил за столом другого, он сел возле меня на диван и стал заставлять частымы ударами дать показания. В конце репрессии зашел нарком Пачулия, который дважды ударил по щеке и предложил лицам, репрессировавшим меня, продолжать избиение и избить до безсознания.
Таким образом, я дал показания 24 августа. 25 августа меня посадили в карцер уже с вещами. В карцере просидел до 8 сентября без разрешения врачебной помощи и всякой прогулки...»
[ 470 ]
Осн.: Архив АБИЯЛИ им. Д. И. Гулиа, личн. фонд Б. Е. Сагария.
Здесь документ приводится по кн.: Абхазия: документы свидетельствуют. 1937-1953. Сухум, "Алашара", 1992.