В XIX в. убыхи являлись, в массе своей, двуязычным этносом, владея как своим исконным языком - убыхским - так и адыгским. На протяжении первой половины XIX в. убыхи стремительно теряли свой родной язык и переходили на адыгский. (Лавров Л. И. Этнографический очерк убыхов // Ученые записки. Т. VIII. Майкоп, 1968. С. 6, 8).
В 1830 г. коллежский секретарь Тауш составил «Описание черкесских закубанских племен, принадлежащих к правому флангу Кавказской линии, именно: абадзех, шапсух, натухажцев и абазинцев». Под абазинцами Тауш имел в виду общества Вардане, Саше, Убых, Хамиш, Артыкуадж, Геш. (РГВИА. Ф. 13454. Оп. 2. Д. 102. Л. 2 - 2 об.). «Черкесские племена, - отмечал Тауш, - живущие за Кубанью, на правом фланге Кавказской линии, суть: Абедзяхи, Шапсуги, Натухажцы и Абазинцы; их жилища расположены от Белой речки по Кубани до устья оной, на пространстве 270 верст; от устья Кубани вдоль по берегу Черного моря до укрепления Гагры, на 250 верст». Таким образом, абазинцы, представленные у Тауша убыхами и садзами, составляют часть населения Черкесии, которая осмысливается аналитиком как цельное пространство, но, в то же время, автор избегает этого названия.
В 1834 г. И. Бларамберг считал возможным говорить об «адыгейском происхождении» убыхов и саше. (Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. Нальчик, 1999. С. 126).
В 1834 г. составители «Карты Кавказского края с пограничными землями» очень четко отобразили абазинские округа Черкесии - Бибердухадж, Босхог, Казылбек-Куадж и др., но с ошибками в локализации. (Карта Кавказского края с пограничными землями. Составлена при генеральном штабе Отдельного Кавказского корпуса в 1834 году // Отдел картографирования РГБ. Ко 21 / VIII-62).
Ф. Ф. Торнау в 1835 г. отмечал в этой связи: «Я не успел познакомиться с их народным языком, потому что убыхи, с которыми я встречался, всегда говорили по-черкесски». (Секретная миссия... С. 174). Кроме того, Торнау прямо указывает на адыгское происхождение князя общества Саше (северной отрасли садзов) писал Ф. Ф. Торнау: «Сел. Сочипсы, или Облагу-
куадж, расположено по обеим сторонам р. Сочи... Князь Али Ахмет Облагу, происхождение которого от племени адыга... В с. Сочипсы в употреблении три языка: черкесский, абазинский и убыхский». (Секретная миссия... С. 460).
Отметим, что в названии Облагукуадж второе слово куадж является адыгским къуадж со значениями «аул, деревня», «население аула». (Толковый словарь адыгейского языка. Майкоп, 2006. С. 219). Это адыгское понятие в привязке к абазинскому населенному пункту и целому обществу употреблялось, по крайней мере, уже в первой четверти XVIII в., когда Ксаверио Главани в своем «Описании Черкесии» зафиксировал среди абазин-тапанта топоним (одновременно и название общества) Лауказе. (Главани К. Описание Черкесии // Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. [Далее - АБКИЕА]. М., 1974. С. 160).
Селение Лауказе - очевидно, Лау-къуажэ, то есть «Лоовское селение». Ясно, что речь должна идти не об одном поселении, но о целом ряде поселений, объединенных властью князей Лоовых. В отношении лоовского селения использовалось обозначение Лаукъуажэ (форма къуажэ - кабардинская) не только через посредство кабардинцев или бесленеевцев, но и самих жителей этих селений. Так, в 1834 г. в списке пленных, взятых русскими властями с арестованного турецкого судна, фигурирует мальчик Огурле «из мирного аула Лаукоадж, принадлежащего кн. Лоуко Джанхоту (что между Баталпашинском и Кисловодском)». (Шамиль - ставленник султанской Турции и английских колонизаторов. Сборник документальных материалов. Под ред. Ш. В. Цагарейшвили. Тбилиси, 1953. С. 41).
Казылбек-Куадж, Лаухадж, Бибердухадж отмечены на «Карте Кавказской линии и Главного Кавказского хребта». (Отдел картографирования РГБ. Ко 11 / III-10).
Цебельда, горный сектор Абхазии к востоку от Псху, занимавший верхнее течение Кодора, был известен адыгам как Хирпс-Куадж. (Люлье Л. Я. Общий взгляд... С. 181).
В 1839 г. морской рейд Михаила Шервашидзе против джигетов описан как рейд против черкесов: «Владетель Абхазии, ген.-м. кн. Михаил Шарвашидзе, с разрешения моего, предпринимал в конце прошлого апреля, с подвластными ему абхазцами и с помощью 2-х азовских лодок, экспедицию против черкес, обитающих между укр. св. Духа и фортом Александрия, в наказание за делаемые ими на Абхазию набеги. Получив ныне от владетеля Абхазии известие об успехе сего предприятия, поспешаю донести о том в. с. для доклада Е. И. В. Владетель Абхазии с жителями Бзыбского округа, на 7-ми галерах и под прикрытием одной азовской лодки, отплыл от абхазских берегов к укр. св. Духа, где пробыл, за противными ветрами, два дня, в скрытом месте от черкес. Взяв оттуда и другую азовскую лодку, ген.-м. кн. Шарвашидзе, в ночь с 25 на 26 апреля, сделал высадку на черкесский берег в урочище, называемом Хамуширок, в расстоянии 3/4 пути от укр. св. Духа к форту Александрия. Это неожиданное ночное нападение, при благоразумных распоряжениях кн. Шарвашидзе, увенчано было полным успехом; абхазцы сожгли два аула в расстоянии 5-ти верст от берега, взяли пленных и поживились добычей... Черкесы беспрерывно нападали на абхазцев, возвращавшихся с пленными и добычей, но были удачно отражаемы и весь десантный отряд, сев на галеры, под прикрытием пушечного огня с азовских лодок, благополучно возвратился к 8-ми часам утра 26 числа в укр. св. Духа».
(Рапорт ген. Головина гр. Чернышеву, от 12 июня 1839 г. // АКАК. Т. IX. Тифлис, 1884. С. 179-180).
В «Обзоре политического состояния Кавказа», составленном обер-квартирмейстером генерал-майором Мендом в 1840 г., черкесы состоят из двух больших групп: а) Абадза, в которую отнесены шапсуги (сапсуги большие и малые), натухаевцы (натукуадж), с которыми в одну подгруппу объединены соседние им шегеки, убыхи, абадзехи; б) Адыги, к которым причислены бжедуги, темиргоевцы (кемюргой), егерухаевцы, мохошевцы, бесленеевцы, кабардинцы. (РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6382. Л. 4 об. - 5 об.).
«Карта Кавказской линии и Главного Кавказского хребта», составленная около 1840 г., в списке черкесских общностей под №№ 14, 15 и 16 упоминает «Убых, Саша, Ардона» со следующим пояснением: Сии народы имеют также названия Джикетов, Пшоавов, Ясхипсивов, Иналькутов, Свадзвов, Артаковже и Моржавов». (Карта Кавказской линии и Главного Кавказского хребта. Отдел картографирования РГБ. Ко 11/III-10).
В 1840 г. ген.-л. Раевский в числе 6 пунктов по «прочному обеспечению» Черноморской береговой линии указывает на необходимость «возведения форта в Хошупсе, дабы лишить убыхов единственного оставшегося в руках их пункта для производства запрещенной торговли». (Записка ген.-л. Раевского о торговле с горцами и переселении на восточный берег // АКАК. Т. IX. Тифлис, 1884. С. 486).
Хошупсе - река, которая полностью от истоков до устья протекала по садзской территории. Соответственно, в восприятии адмирала садзы и убыхи являлись единой этно-политической общностью. Выход к морю са-дзов являлся таковым и для убыхов.
В 1846 г. Леонтий Люлье писал о лингвистической ситуации в Убыхии: «...сей последний народ имеет свой собственный язык, не сходный ни с языком Адиге, ни с Абхазским. Это ныне язык черни, употребляемый преимущественно простолюдинами, живущими в горных ущельях и у берега моря. Это наречие выходит из употребления и со временем исчезнет. Дворяне убыхские все говорят адигским языком, но многие из них и простолюдинов, в этом крае, находясь по топографическому положению своему в соседстве к югу с абхазцами, говорят также свободно и на языке своих соседей». (Люлье Л. Я. Предисловие к «Русско-черкесскому словарю» (Одесса, 1846). Цит. по: Генко А. Н. О языке убыхов. С. 231). То есть, простолюдины также адыгоязычны, но еще владеют вторым языком - абхазским. Под абхазским здесь, очевидно, надо понимать садзский, притом, что собственно садзское наречие могло отличаться от языка горных абазин этого сектора - ахчипсы или медовеевцев. Но и сами эти общности могли быть под влиянием и, в том числе языковым, убыхов. Через посредство убыхов они могли и должны были знакомиться и с убыхским, и с адыгским языком.
Люлье в 1846 г. засвидетельствовал характер языковой и культурной ассимиляции убыхов, подчеркнув престижный характер использования адыгского языка. Спустя десять лет Люлье не изменил своего представления: «Со временем язык этот может исчезнуть, по всеобщему употреблению языка черкесского». (Люлье Л. Я. Общий взгляд на страны, занимаемые горскими народами, называемыми: Черкесами (Адиге), Абхазцами (Азега) и другими смежными с ними // Записки Кавказского отдела императорского Русского географического общества. Кн. IV. Тифлис, 1857. С. 191).
Убыхи сами себя считали адыгами, а вся их знать однозначно воспринимала себя как аристократию адыгского общества. Великолепно это показал Л. И. Лавров в очерке, посвященном Берзекам. (Лавров Л. И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа. Ч. 2. М., 1968. С. 147-151).
Более того, убыхские лидеры возглавляли общеадыгские политические союзы, а общеадыг-ские съезды проходили в Убыхии. Внешнее название черкесов полностью во всех видах источников поглотило убыхов и многие наблюдатели уже и не задумывались на тему отличия убыхов от адыгов. Теофил Лапинский, находившийся в 1857-1859 гг. в Западной Черкесии, уверенно отнес убыхов к адыгам наряду с натухайцами, абадзехами, шапсугами. (Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских / Пер. В. К. Гарданова. Нальчик, 1995. С. 77).
Н. Карлгоф в 1860 г. отмечал высокую степень интеграции убыхов в адыгское общество: «Кроме того, мы причисляем еще к нашему описанию племя убыхов, которые хотя, по происхождению и языку, вовсе не принадлежат к народу адиге, но по нравам, обычаям, общественному устройству и по всеобщему употреблению у них черкесского языка наравне с природным их языком, могут быть причислены к группе черкесских племен». (Карлгоф Н. О политическом устройстве черкесских племен, населяющих северо-восточный берег Черного моря // Русский вестник. Т. 28. М., 1860. С. 522).
Ульрих и Ангелика Ландманн, исследовавшие убыхские селения в юго-восточной Турции в 70-е гг. XX в., отмечают адыгоязычность убыхов, для которых родным языком стал абадзех-ский диалект адыгского языка. В 30-е гг. XX в. это же обстоятельство отмечал Ж. Дюмезиль. (Landmann U. Akifiye-Buyukcamurlu. Ubychen-Dorfer in der Sudost-Turkei. Teil 1. Okosituation, Einwohnerschaft, Siedlungsbild und Gebaudeformen // Ethnographie der Tscherkessen. Bd. 1. Esprint-Verlag Heidelberg, 1981. S. 62).
В этом же плане большой интерес представляют генеалогические таблицы, приводимые во 2-й части вышеназванного исследования Ландманнов. Так, род Аджук Берзека в исходной точке имеет такой антропоним как Севебух, от которого происходит Хатагул, породивший Хазеча, Херотко и Кокаса. В третьем поколении фигурируют такие имена как Хачимаф, Пшигуз, Тух и Хатух. В четвертом поколении доминируют уже мусульманские имена. В линии Бабук-Берзека род восходит к Бабуку, у которого отмечены сыновья Пшимаф-и-дсук (видимо, Пшимафэ цIыкIу или маленький Пшимаф) и Тамыш. У Пшимафацука сыновья Хатат, Зевик, Пшизач, Хаджиомер. У Хатата сын Гирей, от которого произошли Пшутук и Агур. У Зевика - Шекозеч (Шекозетш) и Шакир. У Пшитака (сына Тамыша) - Гумзаг и Карох. (Landmann A. Akifiye-Buyukcamurlu. Ubychen-Dorfer in der Sudost-Turkei. Teil 2. Untersuchungen zu Partnerwahl und Hochzeitsbrauchtum // Ethnographie der Tscherkessen. Bd. 2. Esprint-Verlag Heidelberg, 1981. См. приложения после 145 стр.). Как видим, для поколения убыхов, живших на Кавказе, наиболее характерны адыгские имена, среди которых следует выделить княжеские имена с основой пши- (пщы «князь»).
Ханс Фогт, исследователь убыхского языка, зафиксировал факт самоидентификации убыхов как адыгов. Кроме того, следует отметить, что убыхи не пользовались термином черкес для обозначения остальных адыгов или, как принято считать, собственно адыгов. Во всех приведенных убыхских фольклорных, этнографических и исторических текстах говорится об адыгах, о себе - убыхах - как части адыгского народа и адыгской страны. Убыхские предания не отделяют убыхов от адыгов, а убыхскую землю - от адыгской земли. (Vogt H. Dictionnaire de la Langue Oubykh avec Introduction Phonologique, Index Francais-Oubykh, Textes Oubykhs.Oslo: Universitetsforlaget, 1963. P. 84).
Фактически, убыхи воспринимали себя как субэтнос адыг-ского этноса. Это восприятие сродни самоидентификации абадзехов, кабардинцев, шапсугов и других адыгских субэтнических общностей. (Ibid. P. 47, 49).