Кавказское сафари Иосифа Сталина.

Мои сибирские места обитания – совхозы управления министерства внутренних дел. И создавали эти совхозы, мы, – ссыльные. Выкорчевывали и вырубали деревья, жгли пни, строили жилье. Многие из нас добровольно останутся здесь. Навсегда...

Долгая суровая зима, холодная весна и минутное лето. Таков непривлекательный климат Сибири. Вокруг сел, будто океан, - бесконечная тайга с непроходимыми дремучими хвойными лесами, редкими полянами, огромными пространствами моховых болот, гарями, да малыми и большими реками. Непривычному человеку заблудиться в тайге - раз плюнуть. Можно пройти или проехать сотни километров и не встретить ни дороги, ни жилья. И кричи сколько угодно: только волки тебя услышат!

Каждый мужик в сибирской деревне был охотником. В любой избе можно было найти хоть немного вяленой лосятины. Весьма высоко ценились среди местных гурманов губы животного: отличная и сытная еда, особенно с картошкой. Из мяса лося варили супы.

Достаточно было отъехать на версту от совхоза, и начинался вечный лес; со своим, особенным таежным миром. Сохач, напоминающий парусный корабль, росомаха, похожая на привидение и глухарь, – вылитый кавказец в черкеске. Сотни раз я бывал в тайге, но никогда не охотился. И в это тяжелое, полуголодное время рука не поднималась застрелить красавца лося или беззащитную кабаргу. Единственным моим «охотничьим трофеем» можно считать… мамонта. Останки ископаемого животного рабочие нашли во время рытья котлована под силос, в 1954 году. Тогда я работал начальником строительства Мендерлинского совхоза УМВД Красноярского края. Мы наткнулись на бивни мамонта, но так как яма для силоса была готова, рыть глубже не стали. Я сообщил о находке директору совхоза Ануфриеву, а он, в свою очередь, должен был передать информацию «археологам из НКВД», но даже этого не сделал.

Спустя много лет, вспомнив о мамонте уже на родине, в Грузии, я написал в красноярскую газету и указал редакции координаты находки. Вскоре получил ответ от археолога Н. Дроздова с благодарностью и обещанием подготовить экспедицию в Мендерлинский совхоз… Больше я ничего об этом не знаю…

В Абхазии не было ископаемых слонов. Но горные леса и речные долины изобиловали живой дичью, - медведями, кабанами, косулями, фазанами… Для Сталина и других гостей, время от времени устраивали вылазки на охоту, - не вечно же им было заниматься государственными делами. Били зверя и птицу в Мюссерах, у Холодной речки и в лесах бзыбьской долины; и даже поднимались в горы - за серной, бородатым козлом и кавказским уларом. Обычно готовились заблаговременно, но иногда получались экспромты. Среди гостей всегда находились настоящие, заядлые охотники, не в пример старшему сыну вождя, Якову, который, за отсутствием поблизости дичи и, пользуясь полной безнаказанностью, стрелял колхозных коров. Об этом знали и говорили многие, и очень странно, как информация о проделках сына не дошла до Кобы.

Осенью тридцать третьего ходили на кабанов. Нестор писал в своем дневнике: «…Дроби 5 мм. и мелкой, а также пороху - достаточно… нужно найти человек десять-пятнадцать для загона зверя» и далее: «Ворошилов убил… двух секачей… Миша заботился об оружии…». Разумеется, Лакоба собрал крестьян для преследования медведей и кабанов, но во время охоты один из этих парней был сильно помят косолапым и на всю жизнь остался калекой. Но что такое травма одного крестьянина, когда речь шла о развлечениях Сталина и членов Политбюро!

Из местных, кроме Михаила, подготовку к охоте поручали Константину Инал-Ипа. Это был старый, искушенный охотник, он знал на зубок едва ли не каждое богатое дичью место, - от Красной поляны до Абхазской Сванетии. «Дорогой Нестор! Шлю тебе сердечный привет с далеких гор, - писал Константин за много лет до этих событий, - …я все время на охоте…за кабанами и медведями…».

Заодно он преследовал в горах бандитов: «…Сичинава и Чхопелия передали через крестьян, которых они ограбили,…что они согласны покинуть Абхазию, если ты им дашь на дорогу 3000 рублей золотом…». Нестор не только не дал ни копейки, а потребовал в кратчайшие сроки уничтожить преступников. «Максимум через две-три недели головы их будут доставлены», - писали ему в ответ. Здесь не пользовались образным языком, когда говорили о головах преступников. В подтверждение этому в Сухуми было доставлено несколько медвежьих шкур, вдоволь кабанины и окровавленный мешок…с двумя человеческими головами.

В тридцать третьем году у Холодной речки устроили «кавказское сафари». Сталин, Ворошилов, Буденный и Лакоба стреляли фазанов, тетеревов и перепелов, не выходя из открытого «Роллс-Ройса». Лаврентия Берия тоже звали на охоту, но он остался на даче. Бывший чекист, а ныне первый секретарь ЦК КПБ (б) Грузии, предпочитал проводить время в компании женщин и маленькой Светланы.

«…За три дня добыли больше трехсот птиц», - отмечал Лакоба в дневнике. Если по дороге не встречалась дичь, выходили из машины и углублялись в долину. Рядом со Сталиным всегда находилось несколько охранников. Вождь стрелял очень хорошо. Но лучшими в этом деле были Клим Ворошилов, Буденный и Нестор. Однако всякий раз хором кричали, что попал Сталин. Чаще всего дичь привозили на дачу, так что Берия тоже получал кусок жаркого. Дальние вылазки предусматривали ночевку в долине или в горах. Разбивали лагерь, раскрывали шатры и палатки, жгли костры, раскупоривали бутылки со старым абхазским или грузинским вином, жарили кабанину, мясо косули или тушки фазанов. Пили за Сталина, за партию и еще раз за Сталина.

Холодная речка кишмя кишела рыбой. Лакоба обожал форель, чем не преминул воспользоваться в декабре тридцать шестого Лаврентий Берия, зазвав «глухого» на последний в жизни ужин. «Поймали две полные корзины «усачей» и «форели», - писал скрупулезный Нестор…

Рыбу ловили не только сетью, но и на удочку, а иной раз руками, под камнями. Даже Сталин помогал рыболовам, собирая добычу и укладывая в корзины.

«Великий пролетарский вождь» не гнушался черной работы…