ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА АБХАЗИИ

Виталий Шария

1993 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

Виталий Шария

Абхазская трагедия

Сборник

ПАРЛАМЕНТ, ОБРЕЧЕННЫЙ НА РАСКОЛ

Происходившие в последние годы глобальные геополити­ческие изменения не могли не вносить корректив в стратегию и тактику национально-освободительного движения абхаз­ского народа.

Дезынтеграционные процессы в Советском Союзе посте­пенно делали все более беспредметным лозунг восстановле­ния статуса Абхазии как союзной республики в его составе, тем не менее, пока СССР существовал, этот лозунг с повестки дня не снимался. (В марте 1991 г. общественно-политическая обстановка в Абхазии резко обострилась в связи с тем, что абхазское население вместе с большей частью т. н. русско­язычного участвовало 17 марта во Всесоюзном референдуме о судьбе СССР, а грузинское с присоединившимися к нему -в альтернативном опросе в Грузии 31 марта по отношению к независимости Республики Грузия. 17 марта 54 процента участников референдума в Абхазии проголосовали за Союз, хотя активисты грузинских радикальных организаций всяче­ски мешали его проведению. Впрочем, и организаторы опро­са 31 марта объявили о своей победе - 60 процентов голо­сов - в Абхазии. Судить о достоверности последней цифры трудно, т. к. абхазские наблюдатели об участии в работе ко­миссии по проведению опроса отказались). Но все чаще зву­чали голоса сторонников построения в Абхазии независимого нейтрального государства - этакой кавказской Швейцарии. Одновременно возросла ориентация на Северный Кавказ, возникла идея вхождения Абхазии в воссозданную Горскую республику (это было одной из программных целей образо­ванной осенью 1990 года, хотя и просуществовавшей недолго Демократической партии Абхазии). В то же время умерен­ные деятели в абхазском национально-освободительном движении, склонные к поиску компромисса, считали, что в ситу­ации, когда многочисленная грузинская община в Абхазии крайне болезненно воспринимает любой вариант «отделения» от Грузии, для того, чтобы сохранить хрупкий национальный мир, оптимальным был бы курс на восстановление договор­ных отношений с Грузией, существовавших до 1931 года, или на построение грузино-абхазского государства по типу Чехо­словакии (1918—1992 годов).

Однако, в первую очередь силам абхазского национально-освободительного движения предстояла борьба за утвержде­ние во властных структурах Абхазии. В течение 1989— 1990 годов реальная власть в Абхазской АССР, как и по все­му СССР, постепенно переходила от комитетов КПСС к Со­ветам народных депутатов. И вот тут, после того, как парла­менты перестали быть послушной «машиной для голосова­ния», с особой остротой встал вопрос о Законе о выборах. Многие граждане. Абхазии считали, что абхазы, как коренной народ, давший название республике и к тому же подверг­шийся в прошлом репрессиям: насильственному выселению — махаджирству - и т. д. — должны иметь в парламенте оп­ределенные квоты (подобные защитные механизмы разраба­тывались в то время и действуют ныне и в других бывших автономиях Советского Союза, где коренное население ока­залось в явном меньшинстве), в противном случае абхазы могли быть лишены возможности влиять на судьбу своей родины правовым путем, скажем, воспрепятствовать ре­шению парламентского большинства о... ликвидации абхаз­ской автономии.

В так называемое застойное время все решалось просто: депутаты фактически назначались в тиши партийных кабине­тов и поэтому абхазам, согласно неофициальной договорен­ности, всегда было гарантировано не менее трети мест в ВС. Впрочем, в годы тоталитаризма и вынужденного «единодуш­ного одобрения» это имело скорее символическое значение... Но уже во второй половине лета 1990 года сформированный лет за шесть до этого по старой методике Верховный Совет Абхазии раскололся по национальному признаку. Это про­изошло в момент, когда в повестку дня очередной сессии был внесен вопрос «О правовых гарантиях защиты государствен­ности Абхазии». Среди грузинской общественности безосно­вательно распространилось мнение, что готовится отделение Абхазии от Грузии. Депутаты-грузины вместе с несколькими депутатами других национальностей, поддержавшими их, ре­шили бойкотировать рассмотрение этого вопроса. Назначен­ная на 26 июля сессия не состоялась: не было кворума. 25 августа необходимое для проведения сессии число депутатов собралось. Абхазские депутаты вместе с поддержавшими их русскоязычными» приняли Декларацию о суверенитете Аб­хазии (что, впрочем, не влекло за собой реальных изменений в государственно-правовых отношениях с Тбилиси). Через несколько дней, собравшись в помещении Грузинского инсти­тута субтропического хозяйства, остальные депутаты объяви­ли свое собрание сессией (?) и заявили об отмене этого реше­ния.

24 декабря того же 1990 года после интенсивных неофи­циальных переговоров и консультаций абхазской и грузин­ской сторон Верховный Совет Абхазии вместо ушедшего на пенсию старого партийного и советского работника Валериа­на Кобахия избрал Председателем ВС 45-летнего доктора исторических наук, директора Абхазского института языка, литературы и истории им. Д. И. Гулиа, члена Президиума и председателя подкомиссии ВС СССР по государственному и правовому статусу автономных образований Владислава Ардзинба. Это имя стало известно в большой политике после его выступления в июне 1989 года на I съезде народных депутатов СССР. У абхазов это с нетерпением ожидавшееся вы­ступление в защиту прав абхазского народа вызвало горячее одобрение, реакция грузин была противоположной. Но, не­смотря на явную приверженность Владислава Ардзинба идее суверенитета Абхазии, которую он отстаивал и работая в Верховном Совете СССР, грузинская сторона пошла на из­брание его главой парламента. Как всегда, грузинская обще­ственность Абхазии действовала с оглядкой на Тбилиси. А решающую роль в согласии на данную кандидатуру деятелей блока «Круглый стол — Свободная Грузия» во главе со Звиадом Гамсахурдиа (этот блок партий в октябре 90-го сменил у власти в Тбилиси коммунистов) сыграл, по мнению многих наблюдателей, тот факт, что Ардзинба никогда не имел от­ношения к партийно-советским структурам.

Приход к власти в Грузии Гамсахурдиа и его сторонников, как и следовало ожидать, ознаменовался ужесточением от­ношения к «инородцам» в бывшей Грузинской ССР. Из рес­публики выслали часть лезгин и аварцев, русских молокан и духоборов. Вновь было отказано в возвращении месхетинским туркам. Началась война в Южной Осетии... Парламент Грузии в одностороннем порядке принимал решения, которые существенно ограничивали полномочия органов власти Аб­хазии. Вместе с тем в средствах массовой информации Гру­зии была свернута кампания по пропаганде теории о «пришлости» абхазов; очевидно, убедившись в ее полной научной и политической («не стоит загонять народ в угол») беспер­спективности, ее заменили на теорию о «двуаборигенности» абхазов и грузин в Абхазии. Кроме того, Гамсахурдиа явно не хотел дополнять Южную Осетию «вторым фронтом»...

В 1991 году одной из главных задач и забот Владислава Ардзинба и руководства Народного форума Абхазии стало проведение новых парламентских выборов (срок полномочия старого состава Верховного Совета к тому времени давно истек) таким образом, чтобы абхазский народ не оказался перед опасностью «демократического возвращения» ко вре­менам бериевской национальной политики. Были. разные предложения. Например, блок общественно-политических организаций и движений Абхазии «Союз», в который входили НФА и ряд организаций, представлявших русское, армян­ское, греческое и другое население — «Славянский дом», «Крунк» и т. д. — внес на рассмотрение сессии проект соз­дания двухпалатного парламента — с палатой националь­ностей. Но Тбилиси категорически отверг его, ссылаясь на то, что это может создать нежелательный для грузинского населения прецедент в РГ, 70% которой составляют «ино­язычные». Летом 1991 года абхазо-грузинские группы экс­пертов остановились на таком варианте: в 28 избирательных округах с преобладанием абхазского населения из создавае­мых 65 кандидатами в депутаты будут выдвигаться только абхазы, в 26 — только грузины, а в остальных 11 - - русские, армяне, греки и другие. Впоследствии критики этой догово­ренности не раз называли данную систему апартеидной, дискриминационной, а Эдуард Шеварднадзе, набирая пат­риотические очки, попрекал «ультрапатриота» Звиада Гам­сахурдиа в попустительстве абхазам (как он заявил в вы­ступлении в Госсовете Грузии 15 августа 1992 года, «у быв­шего президента Грузии было много ошибок, но эта — самая крупная»). При этом, однако, забывается, как было трудно достичь консенсуса, без чего выборы вообще не могли состояться *). К тому же, сама по себе система национальных квот еще не гарантировала абхазам простого большинства в пар­ламенте: многое зависело от того, чьей стороне удалось бы провести в Верховный Совет больше «русскоязычных» депу­татов своей ориентации. (Поскольку большинство русскоязыч­ных избирателей поддерживало абхазов, грузины делали став­ку на выдвижение нужных им кандидатур в округах с преоб­ладанием грузинского населения). И тут в результате упорной предвыборной борьбы успех в большей степени сопутствовал абхазской стороне...

Выборы - в них участвовали и международные наблю­датели — были назначены на 22 сентября 1991 года, но лишь в самом конце года после серии повторных голосований и повторных выборов, новый состав парламента был почти сформирован (осталось вакантным одно «грузинское» место) И приступил к работе. Ни для кого при этом не было секре­том, что «ребенок» появился на свет отягощенным наследст­венной болезнью - - разделением по национальному призна­ку, ибо в сложившейся ситуации большинство решаемых ВС вопросов, как ручейки в море, неизбежно впадало в главный: каковы будут государственно-правовые взаимоотношения между Абхазией и Грузией.

6 января 1992 года новый состав Верховного Совета из­брал Председателем ВС Владислава Ардзинба, его первым заместителем Тамаза Надарейшвили, заместителем - Аль­берта Топольяна. Существует мнение, что грузинская депу­тация специально выдвинула кандидатуру 38-летнего «наци­онал-радикала» Тамаза Надарейшвили ( ранее он работал вторым секретарем Гагрского горкома КП Грузии, затем вышел из КПСС и в 1990 году стал депутатом гамсахурдиевского ВС Грузии как «независимый кандидат») в расчете на то, что абхазская сторона не согласится на такой компромисс. Но абхазские депутаты согласились. Дальнейшие события, однако, показали, что «сработаться» Ардзинба и Надарей­швили в силу многих объективных и субъективных причин оказалось невозможным.

Но прежде, в самом начале 1992 года, в деятельность нового парламента активно вмешались события, происшедшие в столице Грузии. После декабрьско-январской кратковре­менной гражданской войны в центре Тбилиси и свержения власти Звиада Гамсахурдиа, подавляющее большинство чле­нов грузинской депутации в ВС Абхазии оказались в оппози­ции к новым тбилисским властям - триумвирату Сигуа — Китовани — Иоселиани и призванному затем из Москвы «на царство» Шеварднадзе. «За Ингури сейчас, — было заявлено как-то одним из депутатов ВС Абхазии — ярых звиадистов, -ведется антигрузинская политика». Многие из этих депута­тов, выдвиженцы блока «Круглый стол — Свободная Грузия» и горячие поклонники Звиада Константиновича, выступали в Сухуме на многолюдных шумных митингах сторонников свергнутого президента, где скандировалось «Долой крова­вую хунту Шеварднадзе!» и где горящее чучело Эдуарда Ам­вросиевича сбрасывалось в море. В течение нескольких месяцев такие митинги ежедневно проводились на площади Кон­ституции у Сухумского морпорта, были в феврале - марте также сидячая акция протеста грузинских студентов-звиадистов на памятных нам по 89-му году ступеньках театра им. К. Гамсахурдиа, забастовки в грузинских школах, неко­торых сухумских вузах, голодовка в апреле-мае в Сухумском кафедральном соборе и т. д.

Но особенно напряженное положение сложилось в пер­вые недели после переворота в Тбилиси. Временный Военный Совет, пришедший там к власти, довольно быстро подавил очаги сопротивления звиадистов в Западной - Грузии, но в Абхазии сторонники Гамсахурдиа, опираясь на поддержку большинства местного грузинского населения, «шумели» вовсю, парализовали (вот тогда действительно это было) рабо­ту железной дороги. Абхазские депутаты во главе с Ардзин­ба вели в парламенте изнурительные переговоры с грузин­ской депутацией, а через нее со звиадистским забастовочным комитетом, пытаясь мирным путем нормализовать жизнь республики и не допустить ввода в Абхазию подразделений национальной гвардии Грузии. Однако, в феврале гвардейцы, обойдя пост полка внутренних войск Абхазии перед мостом через Ингур, вошли на территорию Абхазии и начали дейст­вовать своими методами. Сперва они расположились в Гальском районе, а 6-го вошли в Сухум. На сухумской турбазе им. XV съезда ВЛКСМ, где были расквартированы гвардейцы, в тот же вечер состоялась пресс-конференция их коман­дира Гии (Георгия) Каркарашвили, который заверил, что национальная гвардия уважает суверенитет Абхазии и сам он мечтает только о том, чтобы поскорее помочь навести здесь порядок и вернуться домой, в Тбилиси. Кратковремен­ное, в течение нескольких дней, пребывание нацгвардейцев в Абхазии уже тогда, однако, ознаменовалось многочислен­ными фактами грабежей и насилия над мирным населением. У людей отнимали автомашины, был убит работник проку­ратуры г. Сухума - кстати, грузин. Верховный Совет Абха­зии (на этот раз здесь оказались едины и абхазская, и гру­зинская «партии» **) обратился к тбилисским властям с тре­бованием незамедлительного вывода их с территории респу­блики, который вскоре и последовал.

Увы, это был один из очень немногих эпизодов, когда «парламент, обреченный на раскол»», солидаризовался. Да­же при обсуждении одного из самых первых вопросов - о названии и символике республики, — грузинская депутация так и не согласилась на предложенные название — «Респуб­лика Абхазия» — и эскиз флага. При решении же вопросов, принятие которых не требовало квалифицированного боль­шинства (2/3 голосов), абхазская «партия», имевшая неболь­шое, но устойчивое большинство в ВС, его неукоснительно использовала - так же, как, несомненно, использовала бы, имей его, грузинская «партия». Все чаще грузинские депута­ты и двое присоединившихся к ним «русскоязычных» -Э. Астемирова и Т. Нагарнина - прибегали к тактике де­монстративного ухода с заседаний сессии. Дело еще, дума­ется, и в том, что монопольное положение среди грузинской общественности Абхазии в период формирования ВС пар­тий звиадистского блока сослужило грузинской стороне не лучшую службу: выбор был сужен и грузинская «партия» в парламенте оказалась явно слабее абхазской, уступая ей в числе квалифицированных юристов, экономистов, просто хо­роших ораторов. В абхазской «партии» выделялись выступ­лениями в ходе заседаний сессии председатель и зам. пред­седателя НФА «Аидгылара» Сергей Шамба и Зураб Ачба, возглавившие форум в феврале 1990 года, Нателла Акаба, Константин Озган, Сергей Багапш, Юрий Воронов, Станислав Лакоба, Даур Барганджия, Олег Дамениа, Виктор Логинов, Ренат Карчаа... В грузинской наиболее активными были Нугзар Мгалоблишвили, Джемал Гамахария, Вахтанг Колбая, Наполеон Месхия, Гия Гвазава, Темур Мжавия. Но сами же грузинские телезрители (а заседания ВС обычно транслировались в прямом эфире) были разочарованы своими депутатами и часто их критиковали.

Окончательный разрыв, после которого обе «фракции», как их часто называли, на заседания сессии ВС уже вместе не собирались, произошел 5 мая. В этот день было наконец начато формирование нового правительства. Накануне в качестве кандидатов на пост Председателя Совета   Министров (а им по заключенной договоренности должен был стать грузин) «в кулуарах» фигурировали самые разные имена, в том числе и такие, которые в известной мере устраивали обе стороны. Но в итоге со стороны грузинской депутации прозвуча­ло имя Гиви Ломинадзе — министра внутренних дел — кандидатуры для абхазской стороны    заведомо    неприемлемой. (Еще в январе его, обвиняя в вовлеченности в политику, хо­тели освободить от занимаемой должности, но после отчета Ломинадзе на сессии ВС и бурных дебатов депутатов ограни­чились признанием работы МВД неудовлетворительной,    за что, кстати, проголосовало и немало грузин). Данная канди­датура была вынесена на тайное голосование, в ходе кото­рого Ломинадзе не набрал нужного числа голосов. И тогда Ардзинба,  пользуясь полномочиями главы  законодательной власти, внес свое предложение - назначить премьером ма­лоизвестного в политике    грузина    «абхазской ориентации» Важу Зарандия, что в результате тайного голосования и про­изошло. Грузинская депутация, впрочем, посчитав себя «обманутой» и покинув зал,    в    голосовании    не   участвовала. А через три дня ВС, продолжая формирование правительства назначил исполняющим обязанности министра    внутренних дел депутата ВС Абхазии Александра Анкваба,    несколько лет до этого работавшего на ответственном посту   в   Министерстве внутренних дел Грузии. Но Ломинадзе заявил, что покинет свой кабинет только после соответствующего приказа министра ВД Грузии. Сделал он это заявление на съезде грузинской общественности    Абхазии - его    организовал созданный в апреле 1992 года прошеварднадзевский   Прогрессивно-демократический союз Абхазии (ПДСА) во   главе с зам. министра внутренних дел Абхазии В. Ломинашвили ***). Удалось провести этот съезд только со второй попытки (пер­вую сорвали звиадисты) и целью его ПДСА провозгласил преодоление политических противоречий среди грузинской общественности Абхазии и консолидацию ее для борьбы с «общим врагом — абхазскими сепаратистами». На съезде было выдвинуто требование самороспуска Верховного Совета Абхазии и досрочного проведения новых демократических (то есть без национальных квот) выборов.

15 мая на площади Ленина в Сухуме был проведен митинг представителей грузинской общественности, где звучали идеи съезда. Правда, полной консолидации не получилось: сторон­ники Звиада Гамсахурдиа провели митинг с аналогичными речами все же отдельно, у Сухумского кафедрального собо­ра, куда к тому времени переместились их постоянные «ту­совки».

Естественно, что Верховный Совет Абхазии «самораспускаться» не хотел: причем не только абхазская «фракция», но и, в большинстве своем, грузинская. Ведь лозунг «само­роспуска», выдвинутый ПДСА, был, в общем-то, направлен как против «абхазских сепаратистов», о чем заявлялось гро­могласно, так и против звиадистов, которые доминировали в грузинской депутации, что, конечно, держалось в уме.

Общественно-политическая атмосфера продолжала нака­ляться. Деятели ПДСА, ища способы давления на руководст­во парламента, но не располагая такими возможностями раз­вернуть забастовочное движение, как звиадисты (к тому же измученное экономическими неурядицами, политической не­стабильностью грузинское население Абхазии уже не слиш­ком охотно откликалось на подобные призывы), несколько раз организовывали в качестве «акции протеста» перекрытие трассы Черноморского шоссе — то в зоне г. Гагра, то в Гульрипшском районе — создавая огромные заторы автомобиль­ного движения.

В ответ на создание полка внутренних войск Абхазии, подчиненного президиуму ВС республики (командир полка — полковник Виктор Какалия), в Абхазии активно формирова­лись помимо подразделений «Мхедриони» («Всадники») Джабы Иоселиани грузинские воинские силы, местом дисло­кации которых, в частности, стала тургостиница им. XV съезда ВЛКСМ (без утверждения городской администрацией ее руководство переименовало в «Цхуми»). Опасной черты нап­ряжение достигло вслед за 15 мая, 8 июня, когда в полк ВВ Абхазии были призваны резервисты...

И все же оптимисты верили, что развития событий по сце­нарию 1989 года удастся избежать. Ведь население Абхазии, наученное и своим, и чужим, в других регионах, горьким опытом, хорошо представляло себе последствия подобного столкновения. Жила также иллюзия, что Шеварднадзе — политик не в пример Гамсахурдиа трезвомыслящий и осто­рожный - не допустит перехода конфронтации в военную стадию. Здесь нельзя не вспомнить, что в начале апреля под­разделения национальной гвардии Грузии, вошедшие во вкус разбоя и мародерства в Южной Осетии и Мегрелии, пыта­лись, как и в феврале, вступить на территорию Абхазии, однако после нескольких дней стояния на реке Ингур перед за­нявшим оборону постом полка внутренних войск Абхазии отошли. События тех дней вызвали оживленное обсуждение в Абхазии, в частности в ее прессе. 14 апреля в публикации «У высоких берегов Ингура...» газета «Республика Абхазия» предупреждала тех среди грузинской общественности, кто ратовал за ввод в Абхазию войск Госсовета Грузии: подумай­те, к чему это приведет, особенно после того, как в ответ сю­да введет свои отряды и Конфедерация горских народов Кавказа, о чем она заранее заявила в печати... Словом, сце­нарий событий августа 1992 года легко читался еще в апреле, но «партию войны» в грузинском руководстве это отнюдь не остановило.

...Полтора месяца Гиви Ломинадзе не оставлял кабинет министра внутренних дел Абхазии, пока утром 24 июля штурмовая группа полка ВВ Абхазии не захватила здание МВД и не «выдворила» его оттуда. А. Анкваб приступил к выполнению своих обязанностей, но часть сотрудников мини­стерства отказалась ему подчиняться.

23 июля Верховный Совет Абхазии принял постановление о прекращении действия Конституции Абхазской АССР 1978 года и восстановлении Конституции 1925 года, согласно которой Абхазия была суверенной республикой, находящейся с Грузией в договорных отношениях. Можно сказать, что этот ход абхазским парламентариям подсказало руководство са­мой Республики Грузия (ее Временный Военный Совет), в феврале 1992 года отменив Конституцию Грузинской ССР

1978 г. и введя в действие Конституцию Грузии 1921 года, в которой государственность Абхазии не была предусмотрена. Таким образом, решение абхазских парламентариев ликвиди­ровало правовой вакуум во взаимоотношениях между Грузи­ей и Абхазией, созданный тбилисским руководством. Одновременно это был, считали они, и выход из патовой ситуации, в которую Верховный Совет Абхазии поставил «саботаж» т, н. фракции «Демократическая Абхазия» (в нее вошли гру­зинские депутаты и несколько к ним примкнувших). Посколь­ку Конституция 1925 года не требовала квалифицированного большинства в ВС при решении вопроса о названии и символике республики, назначении министров и т. д., на том же заседании сессии были утверждены: название Республика Абхазия, Государственный флаг и Государственный герб РА. Было также принято решение ускорить работу над проектом Договора об основах взаимоотношений между Грузией и Аб­хазией. Кстати, в прессе в те дни появился и другой проект такого договора — подготовленный доктором юридических наук Тарасом Шамба.

Разумеется, Госсовет Грузии (не будем забывать: нелигитимный орган) тут же отменил постановление ВС Абха­зии — подобно тому, как раньше отменяли аналогичные ре­шения Верховного Совета Абхазской АССР — ВС Грузинской ССР, а парламентов союзных республик — ВС СССР. Что ж, такую реакцию можно было предвидеть ****). Парламен­тарии, другие представители абхазской общественности гото­вились к нелегкому диалогу, к аргументации своей позиции. Вновь, в который раз, обсуждались перспективы встречи Владислава Ардзинба и Эдуарда Шеварднадзе.

Но вместо всего этого загрохотали выстрелы, двинулись вперед танки, полилась человеческая кровь... Нет сомнений, что в значительной мере Грузии развязало руки ее принятие накануне вторжения в ООН (31 июля) и СБСЕ. То же самое можно сказать и о июльской встрече Ельцина и Шеварднадзе в Дагомысе. Открыв путь мирному урегулированию в Юж­ной Осетии, Дагомысское соглашение, как затеи выяснилось, дало карт-бланш руководству Грузии относительно «усмире­ния» Абхазии.

Примечания

*) Помимо того, что абхазы наверняка бойкотировали бы «прямые де­мократические» выборы, ставящие их в заведомо проигрышное положение, «бесквотная» система ущемила бы и интересы русских. Последние, насчи­тывая в Абхазии 75 тысяч, нигде, тем не менее, здесь не живут компактно, что в ситуации, когда каждая национальная группа превращается в «партию», означало бы, что в парламент не проходит ни один русский.

**) Если говорить о политических партиях как таковых, то в основном в ВС Абхазии оказались представлены региональные организации блока «Круглый стол — Свободная Грузия», выдвиженцы Народной партии Абхазии, созданной осенью 1992 г., в парламент не попали.

***) Ядро  ПДСА составили работники правоохранительных органов    и бывшая партноменклатура.

****) Примечательно, что грузинское население Абхазии на решения ВС от 23 июля отреагировало довольно сдержанно. Это может служить под­тверждением тому, что оно не желало эскалации напряженности. Впрочем, не исключено и другое: лидеры национал-радикалов знали об операции «Меч» и решили, «не лезть поперек батьки в пекло», не организовывать публичных протестов. Ломинадзе тем временем сколачивал и вооружал боевые группы в грузинских селах.

Виталий Шария. Абхазская трагедия. Сборник. 1993.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании всегда ставьте ссылку