Свод памятников. Самым западным пунктом находок цебельдинской керамики, которая может быть связана с апсилийским поселением, является Эшерское городище, где выявлены довольно многочисленные фрагменты пифосов, больших двуручных кувшинов и других изделий V—VI вв. Довольно значительная примесь ошлакованных обломков указывает на то, что здесь могли находиться обжигательная печь и мастерская по изготовлению керамики [23, 114].

Большое количество фрагментов цебельдинской керамики выявлено на склонах вершины, где расположена Герзеульская крепость [16, 59]. Отдельные фрагменты такой же керамики найдены у остатков крепостицы на конусообразной вершине к северу от села Верхняя Юрьевка [16, 59].

Одно из крупнейших поселений цебельдинской культуры расположено в южной части Цебельдинской долины, у крепости Шапка. Несмотря на многолетнюю пахоту и значительную крутизну склона, здесь культурный [18] слой, правда в большинстве своем переотложенный, сохранился местами на глубину до одного метра. На поверхности он проявляется обилием характерных керамических фрагментов; обломков каменных изделий — зернотерок, терочников и т. д.; отдельных украшений — бус, кусочков фибул. Все эти предметы фиксируются на площади 270x70 м и постепенно сползают в ближайшее ущелье. На окраине обширной поляны, в зарослях, прослеживаются остатки искусственных террас, когда-то покрывавших склон. Ширина их достигала 5-10 м, высота подпорных стен, сложенных из ломаного камня насухо, составляла 0,5-1,5 м. В верхней части поселения перед трех-пятиметровой скалистой стеной тянется широкая естественная терраса. Судя по всему, она также была застроена в свое время линией деревянных хижин, прислоненных к скале. В 100 м юго-восточнее поселения находится карстовый родник, довольно значительная струя воды которого вырывается из широкой щели в скале. Родник никогда не пересыхает. Вдоль тропы, ведущей к нему, найдены отдельные фрагменты керамики, а в районе самого родника — серия выразительных фрагментов кувшинов, которые случайно разбивали древние апсплийки, ходившие сюда за водой [16, 59-60].

Следы поселения северо-западнее крепости Цибилиум, на склонах под ее стенами и у подошвы утесов, по дну карстовой балки выявляются по обильным скоплениям фрагментов древней посуды и костей животных на площади до двух га. С северо-запада поселение ограждали скалы, с востока — утес и ущелье, с юга к нему непосредственно примыкало кладбище. Дорога на поселение вела через довольно узкую расщелину. Здесь, по всей видимости, находились деревянные ворота. За ними к северу протекает несколько маломощных родников [16, 60-61].

Остатки небольшого поселения сохранились в поселке Планта вдоль скалистой гряды, за которой открывается обрыв к устью Джампала. Внизу — выход подземной реки Кара-су (Амткел). Здесь найдены главным образом фрагменты кувшинов, пифосов и кухонной посуды. Юго-восточнее прослеживаются фундаменты небольшого укрепления.

Поселение-укрытие зафиксировано в верхнем культурном слое грота «Красная скала», расположенного [19] несколько южнее выхода Кара-су. Здесь отмечено «чередование пяти очажных прослоек», керамика которых несет на себе пережиточные черты апсилийской посуды и может, следовательно, датироваться началом VIII в. [12, 359].

Рис. 3. Крепости, поселения и могильники в Герзеуле (1) и на горе Шапке (2). (Штриховкой обозначены могильники).

На вершине горы Ахыста (717 м над уровнем моря) юго-восточнее крепости расположено поселение площадью до 2 га. С северо-востока и юго-запада его защищают обрывы и скалы. С юго-востока его ограждает мощный вал длиной около 100 м (от обрыва до обрыва), шириной до трех-четырех м и высотой (теперь) до 1,5 м. Общий характер сооружения позволяет предполагать, что здесь первоначально были возведены две параллельные стены из бревен, пространство между которыми затем заполнялось мелким камнем. Помимо внешнего вала, в 50 и 90 м к северо-западу от него по направлению к крепости видны еще два поперечных вала аналогичной конструкции. Первый у юго-западного обрыва упирается в округлое сооружение, сложенное из ломаного камня насухо. Размеры последнего: внутренняя [20] площадь 4 х 4 м, толщина стен до 2 м, высота до 1 м. В 20 м к северу у края обрыва видны остатки еще одной каменной, квадратной в плане постройки размером 13 х 13 м. Все пространство между валами заполнено обломками глиняной посуды и каменных изделий — зернотерок, ступок, терочников и др. Дорога через поселение к крепости проходила вдоль северо-восточного обрыва. Здесь в 10-15 м от него, в валах, имеются понижения, где в древности, по-видимому, находились ворота. Ближайший родник расположен к северу от крепости. К нему нужно спускаться метров двести по очень узкой, крутой тропке. На территории поселения, в восточном его углу, прослеживается небольшое болотце, указывающее на то, что здесь когда-то мог быть небольшой родник или водосбор [16, 61].

Рис. 4. Крепости, поселения и могильники в урочище Лар (1) и в с. Азанта — Бат (2). (Штриховкой обозначены могильники).

Пожалуй, наиболее выразительны остатки поселения на вершине горы Бат (661 м над уровнем моря). Здесь к югу от крепостной стены в древности было возведено из земли и камня более десятка искусственных террас, [21] ступенчато спускавшихся вниз по склону. Каждая терраса имеет длину от 50 до 100 и более метров, ширину от 8 до 10 м. Подпорные стенки, сложенные из ломаного камня насухо, и теперь во многих местах достигают 0,5-1 м. Поверхность террас покрыта фрагментами керамики, обломками каменных орудий — зернотерок, пестов, терочников, ступок и т. д., костями животных, керамическим и железным шлаками и другими следами интенсивной человеческой деятельности. Обращает на себя внимание большое количество кусочков глиняной обмазки, покрывавшей когда-то, по всей видимости, стены протянувшихся вдоль террас деревянных сооружений. Основное поселение располагалось на площади около 2-2,5 га, растянувшись в длину на 300 и в ширину на 50-100 м. На его западной окраине, в 200 м от воротной башни крепости, на вершине небольшого холма находится прямоугольное строение из камня. Внутренняя площадь здания 2 х 2 м, высота стен 1-1,5 м, толщина до 1,5 м. Вокруг строения найдены фрагменты древней посуды. Возможно, в этом случае мы имеем дело с жертвенником, стоявшим у входа в основное поселение. В 300 м юго-западнее описанного сооружения плато пересечено мощным валом, начинающимся у северного обрыва горы и уходящим на 184 м к югу. Высота вала в настоящее время до 1,5 м, ширина до 4 м. Сложен он насухо из обломков известняка, иногда достигающих метра в поперечнике. Внутри пространства, огороженного валом, прослеживается сильно заболоченный участок, где когда-то мог находиться родник или искусственный водоем [16, 62].

Поселение площадью до 1,5 га расположено в урочище Лар, между Мертвым каньоном и ущельем западного притока реки Джимеле, выше современного шоссе. Здесь ниже крепостной стены сохранились несколько мощных поперечных каменных валов и следы многочисленных искусственных террас, покрытых керамическими фрагментами, костями животных, металлическим и керамическим шлаками. Нередки находки бус, бронзовых фибул и других следов обитания. У шоссе — культурный слой, образованный смывом с верхних районов поселения, главным образом переотложенного характера; он достигает мощности 1,5-2 м. Общий характер поселения и крепости находит на мысль, что первоначально оно [22] тяготело к вершине утеса, затем было защищено крепостными стенами, после чего по мере роста населения распространялось в южном направлении уже за пределами стен [16, 61-62].

Рис. 5. Крепости, поселения и могильники в Герзеуле (1) и на горе Шапке (2). (Штриховкой обозначены могильники).

В урочище Алушта, по-видимому, почти на всем протяжении своего существования поселение совмещалось с укреплением на южном гребне. Прослеженные здесь стены сухой кладки, наращивавшие скалу, в отдельных случаях могли служить и опорами для деревянных жилищ. Следы другого поселения отмечены северо-восточнее, в верховьях ручья у подножия того же гребня. Судя по характеру находок, оно относится к заключительному этапу существования памятников подобного рода в Цебельде (VI—VII вв.) [16, 62; 17, 175].

Более 1,5 га занимает поселение у крепости Пал. Оно представляет собой фактическое продолжение крепости, но отделено от нее глубоким искусственным рвом. С востока поселение защищено по краю площадки валом из [23] ломаного камня и нагромождением скал, с запада по краю обрывистого склона тянется на 100 м стена сухой кладки, дальше по контуру площадки на 250 м она разрушена и осыпалась вниз по склону. В зарослях северной и южной части поселения прослеживаются остатки многочисленных каменных фундаментов. В северо-западной части поселения обращает на себя внимание искусственный ровик глубиной 0,5, шириной 0,5 и длиной до 30 м, выложенный камнем и устьем обращенный в обрыв. Кругом обнаружено множество фрагментов керамики, обломков каменных зернотерок и терочников, шлаков, костей животных. Эти остатки интенсивно смываются по западному склону, фиксируясь в большом количестве на пашнях в 200 м западнее поселения [16, 62-63].

Слабые следы естественно укрепленного поселения сохранились на одной из вершин по правому берегу реки Учкур, на высоте 200-250 м над уровнем реки Кодор. Площадка 20 х 20 м окружена с трех сторон обрывами. На ней найдены характерные фрагменты апсилийской посуды [16, 63].

Значительное поселение выявлено на правом берегу реки Зима, в одном километре северо-западнее шоссе. Вершина с трех сторон защищена обрывами. Тропа к ней ведет по узкому перешейку. Верхняя площадка имеет около 200 кв. м полезной площади. Вокруг нее с севера и востока расположены уступы шириной до 10 м, на которых находились когда-то деревянные жилища. Поверхность вершины в длину на 70 м и в ширину на 10-20 м покрыта множеством обломков характерной цебельдинской керамики. Природные условия делали поселение почти неприступным и исключали сооружение специального каменного укрепления.

Наиболее углублено в горы поселение, расположенное на северо-восточной окраине села Ажара, на отроге одного из хребтов. Конечная часть отрога была отделена от основного массива глубоким, до 30 м, искусственным рвом. Ее северо-восточную возвышенную часть занимало маленькое укрепление, а на оставшейся к юго-западу площадке размером 50 х 20 м располагалось несколько строений. Культурный слой почти весь ополз — на склонах лежат многочисленные фрагменты древней глиняной посуды характерного апсилийского облика.

Единственное из известных на левом берегу Кодера [24] поселений цебельдинской культуры находится на вершине горы Пскал (862 м над уровнем моря). Площадь поселения более 0,5 га. Склон горы здесь широкими ступенями понижается от стен крепости. Террасы, по всей вероятности, частично образованы выборкой камня для крепостных стен. Здесь же имеются и следы искусственного террасирования, образованного с помощью незначительных подпорных каменных стен и земляных насыпей. С трех сторон поселение защищено неприступными обрывами. По сути дела, на поселение можно было проникнуть только через крепость. На поверхности террас лежит множество фрагментов глиняных и стеклянных сосудов, обломки изделий из камня, керамические и металлические шлаки, кости животных.

Рис. 6. Крепости и поселения на отрогах горы Пал (1) и на горе Пскал (2).

Из всех поселений и окрестностях Цебельды лишь это наиболее походит на описание поселения у крепости Тцахар в сочинении византийского историка Агафия. И теперь еще вдоль восточного обрыва видна узкая, очень крутая тропинка, [25] спускающаяся к ручью. Видимо, именно про нее писал Агафий в VI в.: «Местные же жители... с трудом спускались вниз по одной, чрезвычайно узкой и скрытой тропинке... там... варвары черпали воду» [2, 64-65].

Возможно, что небольшое поселение той же культуры существовало на берегу моря северо-западнее современного города Очамчира, на месте Гюэноса античных авторов. Здесь найдены фрагменты нескольких характерных кувшинчиков и краснолаковых мисок [16, 65].

Общая характеристика поселений. Все описанные выше поселения имеют ряд общих черт. Древние цебельдинцы предпочитали крутые склоны или скалистые площадки с хорошо защищенными природой подходами. Большинство поселений окружено полностью или частично естественными обрывами, скалами, ущельями. Легкодоступные участки перекрывались валами и либо деревянными, из толстых бревен, либо каменными стенами. Социальная безопасность ставилась выше удобств, которые могли предоставлять открытые ровные пространства в окрестностях. Этим же обстоятельством отчасти объясняется и скопление в одном месте большого числа людей, компактность жилищ, сосредоточение производства, вполне очевидное сосуществование жилых сооружений с различными мастерскими, помещениями для скота, складами, торговыми рядами и т. д.

Все эти постройки располагались на искусственных террасах с каменными подпорными стенками, ступенчато оформлявшими склоны гор. Ширина террас обычно не превышала 8-10 м, длина их достигала 100 м. Следовательно, жилища и прочие сооружения располагались параллельными рядами достаточной длины. Ширина же их, по-видимому, не могла превышать 4-6 м, поскольку здесь же, по внутренней части террасы, должна была тянуться улица шириной не менее 2 м. Террасы пересекались редкими перпендикулярно или наискось идущими поперечными улицами, соединявшими горизонтальные дороги. Отмечены случаи использования террас либо естественного происхождения, либо образованных путем выборки строительного камня. Жилища, кроме того, по-видимому, прислонялись к продолговатым невысоким уступам скал. В большинстве своем поселения сопровождаются укреплениями-цитаделями, логическим продолжением которых они являются. [26]

Первоначально поселения основывались на вершинах, затем на определенном этапе своего развития они получили оборонительные стены, за которые продолжали распространяться по мере увеличения числа жителей.

Судя по имеющимся данным, обследованные поселения цебельдинской культуры вполне сложились уже к началу V в. н. э.

Жилища древних цебельдинцев, вероятно, в большинстве были деревянными. Широко использовать доски технические возможности того времени, видимо, не позволяли. Следовательно, стены домов должны были возводиться плетением с помощью кольев и прутьев. Они часто обмазывались глиной, остатки которой выявлены на многих поселениях Цебельды. Крыши, покрывавшиеся обычной соломой или осокой, судя по удлиненности жилых помещений, могли иметь односкатное плоское оформление с легким наклоном назад.

Интерьер жилых помещений на поселениях Цебельды пока реконструируется лишь предположительно. Вдоль стен должны были располагаться деревянные нары-лежанки, рядом, видимо, стояли простейшей формы низкие столы и скамейки, на стенах висели шкуры животных. Очаг располагался ближе к выходу. Жилища освещались с помощью факелов. В боковых пристройках содержался домашний скот, размещались различные хозяйственные объекты — приспособления для размола, кувшины с запасами зерна, воды и т. д. Отдельное жилое помещение с примыкающим к нему хозяйственным комплексом, по-видимому, служило нуждам одной семьи. По мере ее увеличения жилище удлинялось либо сооружались новая терраса.

Многочисленные отходы производства — железные, медные и керамические шлаки — свидетельствуют о том, что на поселениях находились и различные ремесленные мастерские, которые чаще располагались внутри крепостных стен. Не следует исключать и возможность существования производственных центров, обособленных от поселений. Примером продукции такого центра может, вероятно, служить коллекция керамических фрагментов цебельдинского облика, обнаруженная на Эшерском городище.

Обращает на себя внимание относительно скудное снабжение поселения водой. Большинство известных теперь [27] родников находится на довольно значительном расстоянии от них — до 100 и более метров. От поселения у крепости Шапка родник удален на 100 м, причем тропа преодолевает в одном месте довольно трудный скальный участок. На 0,5-1 км отстоят ближайшие родники от поселений на горах Пал, Ахыста и Бат. Серьезные трудности с водой должны были испытывать и жители нагорных поселений в урочище Апушта и в селе Зима. Поселение на горе Пскал соединено с источниками 300-метровой тропинкой, круто спускающейся вниз вдоль обрыва. Хорошо снабжалось водой лишь поселение в урочище Лар — рядом в ущелье протекает река. Все это позволяет говорить о существовании довольно развитой системы искусственного сбора дождевой воды. И действительно, остатки водосборов и цистерн отмечены в ряде цебельдинских крепостей.

Из трудов византийских историков. Достаточно точные описания поселений окрестностей Цебельды имеются у византийских историков VI в.— Прокопия Кесарийского и Агафия Миринейского.

Прокопий Кесарийский, рассказывая о военных действиях византийцев против абазгов — племени, которое соседствовало с Апсилией, — описывает их поселение следующим образом: «Так как дома абазгов были многочисленны, отстояли друг от друга на близком расстоянии и, кроме того, были окружены со всех сторон своего рода стеною, то абазги, взойдя на них, защищались изо всех сил, поражая врагов в голову... пока римляне не додумались поджечь дома» [3, 402]. Судя по всему, особой разницы в облике поселений апсилов и абазгов не было.

Еще более яркое представление о структуре поселений Абхазии этого времени дает описание Агафия, посвященное осаде главной крепости мисимиян, локализуемой на вершине горы Пскал. О топографии поселения историк сообщает следующее: «Большинство жилищ не было окружено стеной, но находилось в скалистой местности, расположенной вблизи. Утесы и обрывистые скалы, простираясь в длину, делали чрезвычайно трудным всякий путь к нему (т. е. к поселению. — Ю. В.) и проход для всех незнакомых с местностью чужестранцев. Местные же жители, знавшие окрестности, с трудом спускались вниз по одной чрезвычайно узкой и скрытой тропинке [28] в случае необходимости и снова взбирались наверх. У подножия на влажном и плоском месте били ключом источники с питьевой водой. Там, спускаясь ночью... варвары черпали воду». Далее, повествуя о ночном штурме этого поселения византийцами, Агафий пишет: «Тогда римляне... рассыпались по улицам... мисимияне... вскочив с постелей... пытались собраться и соединиться, выскакивая из разных жилищ. Но римляне, встречая их при выходе... произвели страшное избиение. Одни, уже выскочившие, немедленно умерщвлялись, а за ними другие, третьи, так что не было никакого перерыва в избиении, производимом в общей свалке. Многие женщины, вскочив с постелей, с громким плачем высыпали на улицу. Но охваченные гневом римляне не пощадили их... Одна красивая женщина выскочила с зажженным факелом в руках и была хорошо видима, но и она, пронзенная копьем в живот, погибла самым жалким образом. Из римлян кто-то, схватив факел, бросил огонь в жилище. Жилища, построенные из дерева и соломы, быстро воспламенились. Пламя поднялось так высоко, что возвестило о происходящем народу апсилийцев и другим, более отдаленным. Тогда, конечно, варвары стали погибать еще более страшным способом. Те, кто оставались дома, сжигались вместе с домами, или их давили порушившиеся постройки» [2, 120-122].

Таким образом, археологические данные о поселениях Цебельды в VI в. в деталях подтверждаются свидетельствами византийских источников того же времени.

Свод памятников. Ближайшая к морю крепость цебельдинской оборонительной системы находится в селе Герзеул и занимает вершину гребня между двумя левыми притоками реки Большой Мачары, у выхода последней из Пахцирского (Ольгинского) ущелья. Длина окруженного стенами пространства достигает 495 м, ширина не превышает 60 м. Стены на всем своем километровом протяжении сложены облицовочной мелкоквадровой кладкой на прочном известковом растворе. Облицовочный камень имеет грубую подтеску и образует ряды, иногда прерывающиеся. В районе воротной башни [29] отмечена однорядная прослойка кирпича. Стены до сих пор местами сохраняют высоту до 3-6 м, толщина их в среднем 1,5 м. Хорошо сохранились две прямоугольные выступающие башни — воротная и дозорная. Восточная, воротная башня поднимается на высоту до 5 м. Ее внешний размер в плане 7 х 6,5 м при толщине стен до 1,5 м. Вход запирался, по-видимому, наружным подъемным полотном и внутренними створчатыми воротами. Порог наружного входа приподнят над уровнем земли на 1,5 м — его ширина 1,5 м. Конструкция ворот (два последовательных входа и помещение между ними — так называемый пропугнакулум) находит близкие аналогии в римско-ранневизантийских памятниках Причерноморья (например, в крепости Ятрус в Болгарии). Дозорная башня находилась на западной, наиболее возвышенной оконечности гребня и завершала укрепление. Ее размеры снаружи 5,5 х 6 м при толщине стен до 1,5 м. Ширина дверного проема, ведущего в башню, 1,5 м. Остатки двух башнеобразных сооружений отмечены у северной и южной стен с внутренней их стороны. В 230 м от воротной башни у северной стены прослеживаются цокольная часть и фундаменты небольшого раннехристианского храма. Западнее в зарослях фиксируются фундаменты еще нескольких сооружений. В 70 м от дозорной башни посредине небольшой площадки имеется углубление размером 4 х 4 х 2 м, облицованное камнем на известковом растворе. Это, по всей видимости, остатки цистерны для сбора дождевой воды. Поселение располагалось внутри крепостных стен, главным образом по террасам южного склона. Поверхность почвы покрыта фрагментами разнообразной керамики, обломками кирпича, черепицы, каменных изделий, костями животных и т. д. [16, 59; 48, 122]. Другая значительная крепость этого района находится на вершине Шапки, расположенной в глубине ущелья левого притока реки Мачара, у ее входа в Пацхирское (Ольгинское) ущелье. Скрытая со всех сторон горами, окруженная глубокими ущельями, соединенная с окрестными возвышенностями лишь узким перешейком, удобная для размещения на ее вершине большого поселения, эта гора очень подходила древним цебельдинцам. На перешейке они воздвигли воротную квадратную башню размером 12,5 х 13 м с усеченным южным углом, где находились небольшие (не более 2 м шириной) ворота, ведущие [30] в крепость. За этой башней через 90 м узкий гребень (шириной до 10-15 м), обрамленный обрывами и стенами, приводит к башнеобразному сооружению (размер внутреннего помещения 2 х 2 м), образующему с противолежащей стеной маленький проход, над которым в 10 м к западу возвышается прямоугольная башня (высота до 7 м, размер в плане 8 х 8 м). За этой башней находится небольшая площадка, с двух сторон обтекающая скалистый массив. Площадка защищена по контуру стенами, сохранившимися здесь на высоту до 2 м и в ширину до 1,5 м; они продолжаются и вокруг вершины по периметру в 450 м.

На вершине скалистого массива сохранились фундаменты еще одной башни размером 10 х 12 м. За ней в зарослях прослеживаются развалы камня — древние фундаменты, среди которых лет 30 назад еще отчетливо выделялись фундаменты небольшого храма. Вдоль юго-западного гребня на естественных террасах сохранились фундаменты трех прямоугольных сооружений размером 10 х 10 м каждое.

Стены крепости и башни против входа возведены из ломаного известняка на прочном известковом растворе. Лишь облицовка главной семиметровой башни исполнена прекрасно отесанными квадрами с четким соблюдением рядов. В кладке стен кое-где использовался кирпич. Все верхнее плато горы в свое время было застроено жилищами, от которых остались развалы камня. Кроме того, здесь сохранилось множество керамических фрагментов, зернотерок, терочников, костей животных, металлического и керамического шлака, свидетельствующих о существовании внутри крепостных стен производственных мастерских. Фрагменты керамики, кости, обломки каменных, металлических и стеклянных изделий смываются по всем склонам горы, проявляясь в большом количестве в выносах осыпей на дне ущелий, где их размывают ручьи [16, 59-60; 52, 161].

Проходя по извилистой тропе через густые заросли, покрывающие крепостной двор, или опустившись передохнуть на обработанный руками древнего мастера камень, посетитель этих руин может внезапно совсем рядом увидеть небольшую затаившуюся змею золотисто-коричневой окраски. Это единственная ядовитая змея Абхазии — гадюка Казнакова. Именно здесь, в этих [31] зарослях, она и была впервые обнаружена и поймана в 1908 г.

Небольшое укрепление того же времени находилось па конусообразной вершине к югу от Шапки, на окраине села Верхняя Юрьевка. Оно прямоугольного плана, размером 20 х 20 м. С внутренней стороны восточной стены укрепления сохранились следы двух небольших помещений. Кладка внешних стен из грубо обработанного известняка выполнена на известковом растворе. В более позднее время в ограде, судя по некоторым признакам, мог стоять храм, затем совершенно разрушенный. Родник находится в 100 м севернее, на склоне того же холма [16, 59].

Крупнейшее оборонительное сооружение цебельдинской культуры — крепость Цибилиум, оставившая заметный след в источниках VI в. в связи с византийско-персидскими войнами. Крепость расположена на двух живописных утесах, спадающих 100-метровыми каскадами скал в ущелье Кодера. Оба утеса соединены узким перешейком. Внешняя линия обороны охватывала их полукругом длиной до 350 м. Внутренние поперечные стены делили крепость на четыре части, так что каждый утес был защищен двойным рядом укреплений. Высота основных оборонительных стен достигает 8-10 м, ширина доходит до 2,5-3,5 м. Сложены они облицовочной кладкой с мощным заполнителем из ломаного камня на прочном растворе. Одним из наиболее интересных сооружений крепости Цибилиум является ее западная башня, служившая, по-видимому, одновременно и для защиты ворот, и для зрительной связи с другими укреплениями долины. Высота башни до 18 м от подошвы со стороны обрыва. Наружные ее размеры 12 х 6 м. Возведена она в несколько приемов облицовочной кладкой из прекрасно отесанных квадров, положенных в ряды в духе лучших римско-византийских традиций, на прочнейшем известковом растворе, который сопротивляется атмосферным воздействиям лучше, чем сами известняковые плиты. Внутрибашенное помещение размером в плане 2,5 х 7,5 м имело в восточной части каменное потолочное перекрытие с люком, через который по деревянной лестнице попадали на смотровую площадку, окруженную высоким каменным барьером, заканчивавшимся, вероятно, зубцами. В полу основного помещения находились [32]

Рис. 7. Юго-Западная сторона воротной башни Цибилиума до ее разрушения в 1961 г. (по рис. С.В. Орелкина).

два люка, которые вели в узкие, глубокие камеры размером 1,2 х 2,2 м, со сводчатыми потолками. Освещалось помещение через большое окно с арочным перекрытием, прорезанное в южной стене. Вход в помещение обнаружен в северной стене, выше уровня земли. У северной стены башни прослеживается узкий (до 2 м) коридор, защищенный с наружной стороны стеной. Этот проход был, видимо, одним из главных путей в крепость. За башней находится небольшой двор с каменным зданием; от него к северу спускаются в три ряда стены, принадлежавшие зданиям казарменного типа, две сильно разрушены, третья сохранилась хорошо: в длину на 30 м, в ширину — на 2,5-3,5 м и в высоту — на 4-5 м. Внизу нее три стены смыкаются с квадратной (7 х 7 м) выступающей башней. От нее внешняя линия стены тянется [33] на восток. Выше этой стены расположена большая терраса, разделенная стенами на четыре части. Она опирается в основание еще одной четырехметровой стены, составляющей вторую линию обороны западного утеса. На его вершине находятся развалины храма XI—XII вв. и здание с двумя комнатами. От упомянутой террасы внешняя оборонительная стена длиной 100 м тянется параллельно перешейку, образуя между двумя частями крепости нечто похожее на мост шириной до 20 м. «Мост» на востоке упирается в мощную степу толщиной до 3 м и высотой до 4-5 м. Вход с подъемными воротами находился на значительной высоте от уровня земли.

К внутренней части этой стены примыкает серия построек, среди которых обращает на себя внимание прямоугольная цистерна, сложенная из камня на известковом растворе и покрытая изнутри толстым слоем обожженной глины. Она могла вмещать, по-видимому, до 8 куб. м воды.

В этом месте для обеспечения внешней линии обороны сооружена большая, прямоугольная в плане башня размером 6 х 6 х 4 м; высота ее стен достигает 8 м. На север выходило окно с арочным перекрытием (высота 1,2 м, ширина 0,8 м). Углы башни оформлены прямоугольными выступами — пилястрами. Первоначально она соединялась с внутренним двором крепости через дверь, позже заделанную. От башни внешняя оборонительная линия крепостных степ шла на протяжении 100 м на северо-восток. В средней ее части прослеживаются сильно разрушенные конструкции, по-видимому свидетельствующие о существовании здесь в древности ворот.

Ниже, на тропе, ведущей к воротам, был найден череп коня с богатой уздечкой. Судя по всему, это след далекой битвы, в которой конь, как, вероятно, и всадник, был убит и придавлен обломками стен, рухнувших при штурме крепостных ворот. А явно чужеземный облик позолоченных медных украшений уздечки и их форма, находящая аналогии в памятниках не ранее VII в., позволяют подозревать, что эта находка может быть свидетельством штурма Цибилиума арабами, что могло произойти уже в конце VII в.

Между первой и второй линиями обороны восточного утеса, в зарослях, сохранились остатки древних фундаментов, водосборных лотков и т. п. Вторая внутренняя [34] линия обороны охватывает этот утес по его средней Части. Стена тянется от обрыва до обрыва в длину на 60 м, прерываясь в середине проемом ворот. У северного обрыва эта стена достигает восьмиметровой высоты. Кроме того, здесь для полной безопасности скала надстроена и облицована каменным панцирем, благодаря чему высота стены увеличивается еще на 12 м.

На вершине восточного утеса сохранились фундаменты нескольких сооружений, развалины церкви XI—XII вв. и расселина у края 100-метрового обрыва, в древности отгороженная от него каменной стеной. Поверхность склонов изнутри и снаружи крепостных стен усыпана обломками посуды, свидетельствующей о жизни людей на протяжении по крайней мере полутора тысячелетий [16, 60-61; 42, 250; 47, 75].

В скалах, обрамляющих крепость со стороны реки, гнездятся орлы. Рано утром, когда спадает туман, они начинают свой плавный облет Кодорского ущелья. И надолго остается в памяти картина: на переднем плане высоко в небо выступает воротная башня Цибилиума, за нею красноватые скалы, подножие которых укутано туманом, и орлы, вылетающие из расщелин навстречу первым лучам восходящего солнца.

Крепость на вершине горы Ахыста (717 м над уровнем моря) охватывает оконечность скалистого мыса к северу от поселения. Периметр стен ее составляет 350 м, их высота местами и сейчас достигает 4-5 м, толщина стен 1,5 м. Площадь огражденного пространства составляет около 5 тыс. кв. м. Воротная башня прямоугольной формы (10 х 8 м в плане) находилась в южной части крепости. За башней возвышается скальный массив, на верхней плоскости которого прослеживаются фундаменты нескольких зданий. К западу от воротной башни, между скалой и стеной, сохранились остатки двух прямоугольных каменных построек.

В толще той же западной стены отмечен тайник — небольшое помещение размером в плане 2 х 1 м, высотой до метра, с выложенным тесаным камнем коробовым сводом. В северной части укрепления в скале имеется прямоугольное углубление, которое, по-видимому, служило цистерной. Башня и восточная стена несут на себе следы значительных разрушений, вызванных, по-видимому, последним штурмом, после которого крепость и поселение [35] были покинуты. Множество фрагментов керамики покрывает склоны горы внутри и вне крепостных стен [16, 61].

Крепость в урочище Лар расположена выше поселения на мысу, образованном ущельем западного притока реки Джимеле и Мертвым каньоном. Глубина последнего в районе дозорной площадки превышает 50 м. Остатки крепостных стен хорошо видны с юга и востока более чем на 200 м в длину. Стены сложены насухо так называемой «циклопической» кладкой из крупных камней. Ширина стен достигает 3-4 м, высота в настоящее время не превышает 1,5 м.

К южной стене изнутри примыкают остатки трех или четырех прямоугольных башен, защищавших углы крепости и входные ворота. Крепостной двор площадью около 6 тыс. кв. м ступенчато поднимается к вершине. Ряд террас носит искусственный характер — они образованы с помощью сложенных насухо из камня подпорных стенок высотой до метра. К одной из таких террас в средней части крепости пристроено небольшое прямоугольное помещение (размер изнутри 4 х 4 м).

Развалы древних фундаментов на вершине утеса свидетельствуют о том, что здесь некогда возвышалась небольшая дозорная башня. Отсюда к ручью на север спускается очень крутая, местами прерывающаяся двух-трехметровыми обрывами тропинка. Культурный слой внутри крепостных стен частично смыт. У восточной стены в средней части фиксируется значительное скопление ошлакованных фрагментов кувшинов и керамических шлаков — возможно, здесь находилась печь для обжига керамики [16, 61].

Крепость на вершине горы Бат (661 м над уровнем моря) занимает довольно узкую полосу длиной 100 м и шириной до 20 м. Стены сложены облицовочной кладкой на известковом растворе. Ширина их до 1-1,2 м, высота до 2,5 м. С запада подступы к стенам были защищены прямоугольной башней (8 х 10 м). На крепостном дворе, главным образом в его средней и восточной части, сохранились фундаменты ряда сильно разрушенных сооружений. Находки многочисленных фрагментов керамики, каменных зернотерок, шлаков, костей животных свидетельствуют о существовании поселения и внутри крепостных стен [16, 62]. [36]

Апуштинская крепость находится на узком гребне, обрывающемся к югу в ущелье реки Холодной. С севера она защищена каскадом мелких скал. Стены сухой кладки охватывают территорию длиной до 350 м и шириной до 20-40 м. Высота стен не превышает обычно метра — они служили прежде всего для наращивания линии двух-трехметровых обрывов, обрамляющих гребень, в нижней части которого находились крепостные ворота. Все склоны внутри и вне стен усыпаны фрагментами древней посуды и прочими свидетельствами древнего жилья. В средней части крепости находится пещера, попасть в которую можно через отверстие в потолке. Верхний ярус пещеры представляет собой помещение диаметром до 10 м и высотой до 8 м. Нижний ярус соединен с верхним широкой вертикальной шахтой глубиной до 6-8 м. Дно полости покрыто обломочным материалом, визуальный осмотр которого никаких древних остатков не выявил [16, 68].

В густом лесу, окружающем крепость, множество звериных троп. Здесь можно встретить медведя, который при встрече с человеком тут же спешит уйти в сторону, обычно вверх по склону.

Руины крепости скрыты в зарослях северной оконечности большого холма, на склонах горы Пал у Джампальского моста. От поселения крепость отделена глубоким рвом и двумя линиями стен с башней. С остальных сторон ее территория защищена обрывами. Поэтому здесь крепостные стены, как и на Ларе, сложены насухо и представляют собой каменные валы шириной до 2,5 м и высотой до 1,5 м. Периметр внешних стен крепости 410 м. Они охватывают площадь размером до 4700 кв. м. В южной части крепостного двора на возвышении сохранились фундаменты башнеобразного сооружения размером 9 х 10 м. К северу от него идет поперечная стена и остатки серии прямоугольных помещений, примыкающих к огромному скалистому останцу. Керамические фрагменты и другие следы интенсивной жизни в прошлом покрывают поверхность почвы как изнутри, так и снаружи крепостных стен [16, 62].

Пскальская крепость венчает вершину (862 м над уровнем моря) одноименной горы. Размеры укрепления невелики: общая длина стен 125 м, охваченная ими площадь составляет 650 кв. м. Толщина стен до 2 м, высота [37] до 4 м. Сложены они облицовочной кладкой на прочном, известковом растворе. Плиты в облицовке отличаются огромными размерами (до 1,1 х 1,2 х 1 м). В северо-западной части стена укреплена квадратной башней. Крепость имела два входа. Первый вел со стороны перешейка, второй — в сторону поселения, на юго-восток. Подступ к крепости труден — тропа ведет на протяжении 290 м по узкому (до 4-10 м) скальному перешейку, соединявшему вершину с окрестными горами. Достаточно обильные находки керамических изделий и других древних остатков, а также развалины храма XI—XII вв. свидетельствуют о длительном использовании крепости, начиная по крайней мере с конца IV — начала V в. н. э. [16, 64].

Несколько лет назад здесь поселился монашествующий грек, который накрыл развалины храма деревянной крышей и превратил их в свое жилище. Основным занятием этого благообразного старца было плетение корзин из растущего здесь же орешника, которые охотно брали у него в обмен на пищу и одежду крестьяне из окрестных деревень. Рядом с храмом он разбил огород, при обработке которого наталкивался на обломки керамических сосудов, стеклянных бокалов и других изделий, которые аккуратно выбирал из земли и раскладывал вокруг по скалам. Все эти находки стали впоследствии достоянием ученых.

Два поселения цебельдинской культуры, известные в Дальском ущелье, — Учкурское и Зиминское — не имели каменных укреплений. В то же время маловероятно, что здесь никогда не было деревянных стен.

Маленькое укрепление, стены которого были сложены из ломаного камня на известковом растворе, выявлено в селе Ажара, на северной, возвышенной части поселения, описанного выше. Укрепление это имело многоугольную в плане форму. Периметр стен составляет 42 м. Толщина не превышает 1-1,2 м. Вершина с крепостью отделена от основного горного массива рвом 30-метровой глубины. Внутри стен найдены фрагменты апсилийской керамики V—VII вв.

Общая характеристика крепостей. Веяния эпохи в сочетании с местными географическими условиями придали крепостям Цебельды комплекс своеобразных черт, рассмотрение которых представляет [38] самостоятельный интерес. Все укрепления тяготеют к тем возвышенностям, которые одновременно сочетают в себе стратегические преимущества и условия для размещения большого числа жилищ. Эти обстоятельства говорят о том, что первоначально здесь возникали только поселения. На определенном этапе своего развития их обитатели вынуждены были принимать меры по организации более основательной, чем это позволяли природные особенности, защиты. Вокруг поселений стали возводить каменные стены. Однако рост числа жителей приводил к тому, что застройка выходила за пределы первоначального городища, и оно превращалось в цитадель уже более значительного поселения. Как было отмечено выше, материалы, обнаруженные вне крепостных стен, свидетельствуют, что наружные поселения формировались в конце IV — начале V в. н. э. Вероятно, этот период и следует считать определяющим при решении вопроса о хронологии цебельдинских крепостей. Древнейшие постройки Цибилиума обычно датируются IV в. [44, 250].

Другим важным фактором, определяющим сложение облика апсилийских крепостей, было существование трансцебельдинского торгово-стратегического пути, а также близость римско-византийских укреплений на побережье (в первую очередь Себастополиса, находившегося на территории Апсилии). Действительно, наиболее значительные по размерам и сложные по конструкции укрепления (Герзеул, Шапка, Цибилиум, Ахыста, Пал) располагаются вдоль следов этого пути. В то же время по мере приближения к побережью увеличивается и число признаков, свидетельствующих о решающем влиянии римско-византийского зодчества. В Герзеульской крепости мелкоквадровая кладка сочетается с однорядным кирпичным поясом (пережиточная форма римской opus mixtum); башни на Шапке, в Цибилиуме и на Ахысте были возведены с помощью крупноквадровой римской кладки (opus quadratum). Остальные стены в тех же крепостях представляют собой естественную местную трансформацию технических приемов подобного же типа (грубая мелкоквадровая облицовочная кладка). Наиболее удаленные от побережья крепости (Лар, Алушта, Пал) вообще обошлись без монолитных стен, ограничившись «циклопической» кладкой, имеющей глубокие местные корни. [39]

Еще одна любопытная деталь. Все крепости Цебельды связаны между собой зрительно. Шапка имеет такую связь с Ахыстой и Цибилиумом. С последнего просматриваются Шапка, Ахыста, Бат и Пскал. Ахыста зрительно связана с Герзеулом, Шапкой, Ларом, Батом, Апуштой и Цибилиумом. С Лара видны вершины Ахысты и Бата и т. д. При этом в такой связи между отдельными, крепостями основную роль играла высота дозорных башен и площадок, которые по условиям местности могли иметь только одну пространственную точку соприкосновения.

Так, например, если бы башня Цибилиума не достигала 16 м в высоту, то зрительная связь с Шапкой и Пскалом была бы исключена. Башня на Шапке служит целям связи с башнями Ахысты и Цибилиума. Аналогично значение и дозорной площадки в Ларе.

Из трудов византийских историков. Ценные сведения о структуре крепостей в окрестностях Цебельды VI в. содержатся в византийских источниках. Так, Прокопий Кесарийский сообщает относительно Цибилиума следующее: «В этой стране (т. е. Апсилии. — Ю. В.) есть крепость в высшей степени укрепленная; местные жители называют ее Тзибилой» [3, 403]. Агафий подробно останавливается на осаде главной крепости мисимиян Тцхаре, локализуемой на горе Пскал: «Мисимияне же... все собрались в одном (укреплении. — Ю. В.), которое казалось им наиболее укрепленным. С древних времен оно называется Тцахар; называют его железным за его неприступность и крепость...». Византийцам «предпочтительнее казался штурм стены в той части, где нападение было наиболее удобно, а ров засыпан...» Во время боя «один из них (мисимиян. — Ю. В.), однако, спасся бегством и уже приблизился к укреплению, входил в ворота, но тут погиб, пораженный многими стрелами, и, рухнув там, остался лежать на пороге ворот...» [2, 120-123]. Таким образом, источниками подтверждается древность соответствующих укреплений и отмечаются многие характерные их черты — неприступность, использование природных условий для обороны, связь крепостей с поселениями, наличие рвов и стен, крепостных ворот и т. д. [40]

Свод памятников. Наиболее западный из могильников цебельдинской культуры найден С. 3. Лакобой в селе Верхняя Эшера, в местности Пышта. Здесь при сельскохозяйственных работах было разрушено несколько погребений на северо-восточном склоне гребня, в 500 м южнее шоссе, к востоку от ресторана «Эшера». Из этих погребений извлечены железные наконечники копий, меч и кувшины цебельдинского типа. Еще западнее, на вершине холма, лет 20 назад был найден клад серебряных римских монет первых веков н. э. [24, 378].

Второй могильник зафиксирован также в с. Верхняя Эшера, в нескольких километрах восточнее первого, ниже шоссе. До десятка ингумационных погребений было разрушено здесь при проведении террасирования на юго-восточных склонах холма, на вершине которого находится средневековый храм, обычно связываемый с именем французского путешественника Дюбуа де Монпере, который впервые его описал. Из этих погребений известно [несколько характерных керамических сосудов, железные наконечники копий, ножи, фибулы, браслеты, перстни, бусы и т. д. [22, 378].

До двух десятков погребений подвергались разрушению на правом берегу реки Большая Мачара в 1960—1961 гг., при расширении карьера Мерхеульского известкового завода. Здесь найдены железные наконечники копий, топоры, отдельные бронзовые и керамические изделия [16, 59].

Многослойный могильник в течение нескольких десятилетий разрушается на площади около 12 тыс. кв. м восточнее Герзеульской крепости. Здесь доследовано одно кремационное погребение III в. н. э. с браслетами, фибулами, бусами и другими предметами. В результате случайных раскопок найден целый ряд изделий последних веков до н. э. — первой половины первого тысячелетия н. э. Серия погребений без инвентаря, совершенных по христианскому обряду, составляет верхний горизонт могильника [16,59].

Довольно значительное скопление погребений выявлено в селе Верхняя Юрьевка, в западной части горного массива Апианча. По рассказам местных жителей, несколько могил было разрушено при обработке почвы в [41] лощине южнее укрепления, описанного выше. В 0,5-1 км от него, юго-восточнее и южнее, на глинистом поле в полосе длиной до 400 м, отмечено до десятка кремационных погребений, разрушенных во время пахоты. В них обнаружена специфическая керамика, железные наконечники копий, топоры и ножи, бронзовые фибулы и т. д. [16, 59].

Крупнейшим и наиболее изученным является могильник, раскинувшийся на площади 2,5 х 1,5 км к северу от крепости и поселения на горе Шапка. Все это пространство представляет собой скопление мелких холмов и хребтов, разделенных оврагами и небольшими ущельями образующими бассейны рек Барьял и Мачара. Холмы сложены мергелями и покрыты тонким почвенным слоем, изъеденным эрозией. В результате разрушения почвы и сельскохозяйственных работ здесь в течение последнего столетия погибло более 1000 погребений. Благодаря раскопкам и доследованиям последних лет теперь известно более 400 кремационных и ингумационных погребений, инвентарь которых частично стал достоянием науки. Находки в погребениях содержат более десятка различных видов керамических изделий, разнообразную стеклянную посуду, железное оружие (топоры, мечи, наконечники копий, дротиков и стрел, щиты), умбоны, ножи, железные, бронзовые и серебряные детали одежды (фибулы и пряжки, бронзовые игольники), бронзовые кувшины, железные ножницы и серпы, многочисленные украшения из бронзы, серебра и золота (браслеты, серьги, гривны, медальоны, кресты, кулоны, перстни), медные серебряные и золотые монеты, разнообразные бусы конскую сбрую и прочие изделия как местного изготовления, так и привозные. Погребения располагались отдельными скоплениями вдоль гребней и на склонах холмов с интервалами в 50-500 м друг от друга. Каждое из таких скоплений, насчитывающее до 50-100 погребений III—VII вв., представляет собой семейное кладбище Таких кладбищ на рассматриваемом могильнике известно до 50. Таким образом, примерно за 500 лет здесь образовалось около 4500-5000 погребений [4, 106-111; 11, 16, 60; 16; 20, 26-27; 26; 28; 38, 93-95; 49; 53-55; 61-66].

В Цибилиуме значительный массив погребении прослеживается на продолговатой поляне, примыкающей к [42]

Рис. 8. Схема распределения семейных кладбищ на родовом могильнике у поселения и крепости Шапка: 1 — раскопано «площадью»; 2 — раскопано частично; 3 — доследовано несколько погребений.

воротной башне крепости и к поселению с запада. Поляна ежегодно распахивается под сельскохозяйственные культуры, в процессе обработки которых разрушено около сотни кремационных и ингумационных захоронений. И последние годы здесь же доследовано до двух десятков погребений, характеризующих период с II в. до н. э. до конца VII в. н. э. Кроме того, погребения фиксируются отдельными скоплениями в размывах и на полях северного склона гребня, в 200 м севернее поселения, вдоль южного склона противолежащего в километре мергелевого хребта, в двух пунктах у следов древней дороги, в 1,5 и 3 км западнее крепости. В 1911 г. в районе Цибилиума во время сельскохозяйственных работ был найден медный саркофаг, в котором, судя по рассказам, находилось богатое парное захоронение, разграбленное лицами, его обнаружившими. В погребениях Цибилиумского могильника найдено более десятка разновидностей керамических изделий, железное оружие (топоры, наконечники копий, ножи), сельскохозяйственные орудия (мотыги, каменные зернотерки), детали одежды (бронзовые [43] и железные фибулы и пряжки), бронзовые и серебряным украшения (браслеты, серьги, цепочки, перстни, колокольчики, разнообразные бусы), серебряные и золотые монеты и другие изделия местного изготовления и привозные [16, 61, 63-64].

Крестьяне рассказывают о находках кувшинов и железного оружия на колхозных полях на плато юго-западнее слияния рек Джампала и Кодера, поблизости от находящегося здесь поселения цебельдинской культуры.

На горе Ахыста на полях в 500 м южнее поселения разрушено при пахоте несколько кремационных погребений. Местные жители указывают на находки здесь фрагментированных и целых кувшинов, железного оружия и бронзовых предметов. Общая площадь находок составляет около 2 га [16, 61].

Древние захоронения, разрушенные во время сельскохозяйственных работ, эрозией и при строительстве дороги, отмечены в пяти пунктах юго-восточнее, южнее и юго-западнее поселения в урочище Лар, на мергелевых склонах. Известен инвентарь более десятка ингумационных погребений, который включает разнообразную керамику, стеклянные сосуды, железное оружие (топоры, наконечники копий, мечи и ножи), бронзовые детали одежды (пряжки и фибулы), бронзовые и серебряные украшения (браслеты, гривны, серьги, разнообразные бусы), сельскохозяйственные и ремесленные железные орудия (мотыги, струги, серпы) и другие изделия местного и привозного происхождения [16, 62].

В районе села Азанта погребения древних цебельдинцев фиксируются в двух пунктах — по западному склону горы Бат, где они разрушаются в результате сельскохозяйственных работ, и в 500 м южнее большого азантского дольмена, по северному склону мергелистого холма, где находятся развалины средневекового храма. Во втором пункте вдоль дорожных колей удалось доследовать шесть кремационных и ингумационных захоронений. Среди находок обращают на себя внимание несколько керамических сосудов, железные мотыги, топор, наконечники копий и нож, серебряные и бронзовые браслеты, фибулы и серьги, керамические прясла и разнообразные бусы [16, 62. См. также работу автора «Позднеантичные памятники села Азанта», ТАГМ, IV, 1974]. [44]

В урочище Апушта скопления погребений фиксируются вдоль пологого глинистого склона на площади до 1 кв. км. Почва здесь нарушена интенсивными лесозаготовками, изрезавшими склон глубокими канавами, вдоль которых в последнее десятилетие доследовано около 40 кремационных и ингумационных захоронений, в которых выявлено большое количество разнообразной керамики, многочисленное железное оружие (топоры, мечи, наконечники копий, ножи, щиты), железные мотыги, бронзовые и железные фибулы, пряжки и поясные наборы, серебряные и бронзовые украшения (браслеты, серьги, подвески, разнообразные бусы) [16, 62; 17].

Следы отдельных погребений с инвентарем цебельдинского типа фиксируются в ряде пунктов Дальского ущелья — у крепости Пал, в ущелье реки Учкур, в районе сел Лата, Чхалта, Птыш и Ажара [16, 63].

Значительное скопление небольших семейных могильников с кремационными и ингумационными захоронениями зафиксировано в 12 пунктах в окрестностях и на территории села Атара Армянская на площади 3 х 3 км. Среди находок обращают на себя внимание разнообразная керамика, железное оружие (топоры, мечи, наконечники копий и стрел), бронзовые, железные и серебряные украшения и детали одежды (пряжки, фибулы, серьги, браслеты, серебряные монеты) [16, 64].

Отдельные находки специфической керамики и железных изделий (топоры, мотыги и др.) указывают на возможность существования могильников цебельдинской культуры и в селах Абжаква, Парнаут, Джгерда, Адзюбжа, Тамыш, Кутол, к западу от Очамчиры (Гюэнос), в селе Царче и ряде других пунктов Сухумского, Гульрипшского и Очамчирского районов Абхазской АССР [16,65].

Общая характеристика могильников. При изучении топографии и структуры могильников цебельдинской культуры намечается ряд любопытных особенностей, на которых необходимо остановиться особо. Под могильники, как правило, занимали ближайшую к поселению территорию, обладавшую спокойным рельефом и мягким грунтом. Геологические особенности района в этих случаях обычно заставляли отдавать предпочтение почвам с мергелистой либо глинистой основой. Это приводило к тому, что занятыми под кладбища оказывались [45] участки, наиболее пригодные для земледелия и придомного животноводства. Общий для всего поселка могильник не занимал сплошной территории, а обычно распадался на множество семейных кладбищ с небольшими (до 500-1000 кв. м) участками, разделенными промежутками без захоронений и связанными с поселениями достаточно удобными дорогами.

У нас нет прямых сведений о том, как могилы отмечались на поверхности. Ясно одно: цебельдинцы не применяли капитальных надгробий. Все сводилось, вероятно, к обычным земляным насыпям. Поскольку погребения, судя по вещам (фибулы и др.), часто образуют последовательные ряды, можно говорить о том, что во всяком случае на протяжении 100-200 лет древние цебельдинцы знали точно, кто где захоронен.

Закономерно также предполагать, что каждое семейное кладбище могло иметь свое святилище, возможно крупное дерево, около которого молились и совершали жертвоприношения в память умерших. Недаром на вершинах холмов, на склонах которых хоронили цебельдинцев, впоследствии были построены христианские храмы.

На основной территории распространения памятников цебельдинской культуры поселения носили многосемейный характер, что отражалось и на структуре могильников, представлявших собой поля погребений, упорядоченные по семейному признаку. На периферии же этой культуры (Эшера и др.) часто фиксируются небольшие, в несколько десятков погребений кладбища, которые из-за своей изолированности могут свидетельствовать о том, что здесь семьи расселялись уже отдельными хозяйствами.

Общая характеристика. Накопившиеся к настоящему времени материалы позволяют с достаточным основанием говорить о структуре и направлении путей, в свое время связывавших отдельные населенные пункты исторической Цебельды.

От побережья к проходам, ведущим в Цебельду, несомненно, существовал ряд подъездных дорог и троп, следовавших вдоль рек Беслетка, Келасури, Мачара и Кодор. В 10-15 км от берега моря, в местах стыка [46] конгломератов с известняками, продольные хребты резко понижаются, создавая благоприятные условия для функционирования поперечной дороги у подножия передового известнякового хребта от Беслетки до Кодора и дальше. До строительства шоссе основные тропы, ведущие на территорию исторической Цебельды, проходили через Бурджу и Полтавское (пересекая вброд реку Келасури), через перевал в западной части горы Чижоуш (по левому берегу реки Келасури), Пацхирское (Ольгинское) ущелье, гору Апианча (из села Герзеул в село Марамба), село Наа (по правому берегу Кодора) и перевал Кяч (от Пскала на Амзару). Вдоль большинства указанных троп выявлены археологические памятники, свидетельствующие об использовании этих путей по крайней мере последние 3000 лет.

Основная трасса торгово-стратегического пути через Клухорский перевал начиналась в рассматриваемый перинод, несомненно, в Себастополисе (современный Сухуми). Первым следующим крупным населенным пунктом па этом пути была Герзеульская крепость. От последней до поселения у горы Шапки основная тропа вела сначала по правому склону ущелья восточногерзеульского ручья, в районе водопада поворачивая в Пацхирское (Ольгинское) ущелье, примерно в 100 м выше уровня русла реки Большая Мачара. Дальше тропа хорошо прослеживается вдоль бровки древнего сброса и выводит к циклопическому укреплению Пацхир, сворачивая затем вправо в ущелье левого притока Мачары, в верховьях которого находится Шапка. Другая тропа могла идти по правому берегу Большой Мачары, о чем свидетельствует могильник на месте карьера Мерхеульского известкового завода. Третий путь от Герзеульской крепости шел через западную оконечность горы Апианча и выводил к Верхнеюрьевскому поселению и могильнику. От последнего дорога хорошо прослеживается до самого поселения на склонах горы Шапки.

Крупнейшие поселения цебельдинской культуры были соединены между собой колесными дорогами. Характерные следы таких дорог сохранились между Шапкой, Цибилиумом, Палом и Ахыстой, а также между урочищами Лар и Апушта.

От перешейка с воротной башней на Шапке прослеживается короткий (до 100 м) участок дороги, соединявший [47]

Рис. 9. Схема древних дорог в окрестностях с. Цебельда: 1 — крепости; 2 — современное шоссе; 3 — древние дороги.

крепость с поселением и образованный выломом значительных массивов известняка. Ширина дороги до 4 м. От того же перешейка начинается дорога к Цибилиуму. На протяжении 700 м она хорошо прослеживается вдоль склона Апианчи. В конце XIX в. ширина этой дороги составляла около 4 м и по ней свободно проезжала телега. На одних участках здесь отмечаются следы вылома известняка, в других местах дорога проходила по искусственной террасе с подпорными наружными стенками из ломаного камня. Затем на протяжении четырех километров она вела по стыку известняков и мергелей у подножия горы Апианча через современные села Марамба и Мегреловка. Этот участок дороги горизонтален и отличается обилием родников. Затем трасса преодолевала небольшой спуск в сухое ущелье, по которому когда-то между вершинами Апианча и Адагуа текла река Праамткел.

Восточнее у подошвы горы Адагуа на несколько сот метров прослеживается глубокая колея древней дороги шириной до 4-5 м, глубиной до 1,5 м, прорезавшая почву до известняков. Затем следы ее огибают с севера Джагашкарский луг и идут вдоль мергелевого гребня, протянувшегося севернее Цибилиума. На восточной [48] оконечности гребня древняя дорога раздваивалась — к югу уходит 500-метровый участок к Цибилиуму; он проявляется рядом глубоких борозд, идущих вдоль пологого мергелистого водораздела. Следы дороги сохранились и к югу от Джагашкарского луга. Всего от ворот Шапки до ворот Цибилиума 7350 м.

Основная трасса этой дороги ведет в сторону крепости Пал. На протяжении 1,5 км до ущелья реки Шакуран она превосходно прослеживается как вблизи, так и со стороны склонов Ахысты. Это идеально ровная полоса кустарников, обрамляющих глубокую борозду в мергелях. От реки Шакуран и находящейся рядом русской крепости постройки 1838 г. древняя дорога до центра села Амткел (Захаровка) совпадает с современным шоссе, а затем прямой линией, пересекая несколько раз его серпантин, спускается к слиянию рек Схча и Джампал. Благодаря ледниковой морене, грунт которой вообще устойчив, участок дороги ниже центра села Амткел просматривается очень хорошо. Ширина колеи здесь достигает 4-5 м. Местами врез дороги уходит в грунт на 3 м. Она бронирована валунами, входившими в основу моренных отложений.

До строительства железного моста через реку Джампал в начале XX в. попасть на склоны горы Пал было можно только в одном месте — в 300 м выше моста по ущелью Джампала, где в результате благоприятного расположения пластов известняка имеется единственный подъем четырехметровой ширины на плато, повсюду в этом районе обрамленное обрывами высотой от 3 до 50 м. От реки до холма, где расположены поселения и крепость Пал, дорога вела прямой километровой линией, а затем огибала указанный холм с юга и востока, направляясь в сторону села Чины. Расстояние от ворот Цибилиума до поселения Пал равно 6 км.

От Чины следы древней дороги уводят в ущелье реки Джампал, где они, некоторое время совпадая с трассой современного шоссе на село Георгиевское, вскоре сворачивают вправо. Выйдя на низкий перевал, они оставляют к югу вершину горы Пал и непроходимые в древности Багатские скалы. От Чины до этого перевала немногим более 3 км. За перевалом следы дороги в сплошном лесу прослеживаются еще около 4 км и пересекают ущелье реки Хинги, а также два ее небольших левых притока. [49] Затем она продолжается по левому берегу реки Учкур, на высоте около 200 м у места впадения Учкур в Кодор., Здесь, огибая с севера утес, на котором находится упомянутое выше Учкурское поселение, древняя дорога спускалась затем в пойму Кодера, по правому берегу которого шла до Чхалты, где раздваивалась. Один путь вел к Марухскому перевалу, второй продолжался по правому берегу Кодера до села Генцвиш, но здесь не пересекал Кодор, как современное шоссе, а достигал места слияния Клыча с Гвандрой. Миновав брод через Клыч, дорога затем выводила по левому его берегу к Клухорскому перевалу [16, 63-64; 22].

Таким образом, мы подробно рассмотрели основную трассу южной части Клухорского перевального пути, известного в раннем средневековье как «путь через Апсилию» или «Даринский путь» [31, 72].

В окрестностях Цебельды отмечено также значительное число дорог местного значения. Так, от основной трассы в районе Джагашкарского луга отходит к северу дорога, соединявшая Цибилиум с поселением на горе Ахыста. Следы дороги проявляются характерными бороздами вдоль водораздела, соединяющего Ахысту с Адагой. От поселка Кесяновка линия дороги видна в виде глубокой колеи, прорезавшей грунт местами до известняков, в которых выбиты довольно глубокие параллельные борозды. Следы дороги приводят па поселение и заканчиваются у воротной башни крепости [16, 61].

Следы другой дороги хорошо видны на восьмикилометровой линии между урочищами Лар и Апушта. Она проходила по стыку мергелей и известняков. Местами здесь сохранились глубокие борозды и колеи, прорезавшие мергелевую основу. Дорога пересекала по диагонали плотину Амткельского озера и выводила к урочищч Алушта через единственный перешеек, которым и теперь пользуются трактора при лесоразработках.

Вдоль линии дороги фиксируются скопления погребений и отдельные захоронения. От поселения Лар погребения тянутся параллельно следам дороги более чем на километр до Чертова моста, где на холме сохранились остатки средневекового храма. Вышеописанный могильник в Азанта, расположенный у руин другого средневекового храма, также тяготеет к трассе древней дороги. [50] Рядом с последней было найдено и одиночное погребение в центре плотины Амткельского озера [17, 181].

Рис. 10. Схема путей, соединявших поселение на горе Шапка с могильником: 1 — следы древних дорог; 2 — скопления погребений; 3 — средневековые христианские храмы.

Помимо капитальных дорог, соединявших поселения цебельдинской культуры между собой и с основной трассой торгового пути, в районе Цебельды прослежена довольно густая сеть мелких служебных дорог и троп, связывавших поселения с кладбищами, родниками и т. д.

На могильнике у крепости Шапка по склонам и гребням сильно эрозированных холмов до сих пор сохранились продольные полосы утрамбованной земли. Их ширина обычно составляет 5-6 м. То обстоятельство, что большинство погребений сосредоточено вдоль этих полос, а они сами, постепенно соединяясь, сливаются в одну линию, ведущую к поселению, говорит о том, что по ним дорогам покойников возили или переносили на кладбище.

Хорошо прослежены тропы, по которым древние цебельдинцы ходили за водой. Такая тропа соединяла, например, поселение у крепости Шапка с карстовым источником. [51] Здесь на протяжении 100 м отмечена полоса утрамбованной земли шириной до 1-1,5 м, вдоль которой найдены отдельные фрагменты керамики. С помощью «потайных» троп гарнизоны Пскала, Ахысты и Лара обеспечивали себя водой на случай осады. При этом приходилось преодолевать на протяжении 100-200 м крутые спуски и подъемы по скалистым гребням.

С уверенностью могут быть постулированы скотопрогонные пути к альпийским пастбищам. Они проходили вдоль ущелий Келасури, Джампала и Кодора, а от Апушты могли идти по хребту через гору Лыхта. На альпийских лугах Гуарапа в верховьях Джампала находится камень, покрытый древними рисунками, среди которых привлекают внимание изображения характерных цебельдинских топоров с рукоятками [16, 63].

Подводя итоги сказанному, следует отметить, что даже наиболее важные дороги Цебельды были грунтовыми — нигде не отмечено следов мощения их камнем. В сезон дождей и в болотистых местах их могли укреплять ветками и бревнами.

Способы передвижения по дорогам исторической Цебельды были достаточно разнообразными. По главным дорогам, по-видимому, шел колесный транспорт — арбы или телеги с запряженными в них быками. Достаточно широко древние цебельдинцы пользовались лошадьми, которых даже хоронили совместно с владельцами на семейных кладбищах. Чаще же всего они передвигались пешком, что позволяло медленно, но верно преодолевать значительные расстояния.

Из трудов византийских историков. Византийские источники VI в. дают немало косвенных данных о дорогах на территории Апсилии. Приведем несколько подходящих к случаю отрывков. Дорогу, соединявшую Апсилию с соседней Абазгией в районе современного Нового Афона, Прокопий Кесарийский описывает следующим образом: «Есть только один проходя ведущий в это укрепление (Трахея. — Ю. В.) и в остальную страну абазгов, по которому нельзя идти людям даже по двое в ряд.... Над этой узкой тропой тянется очень отвесная и грозная в своей суровости скала» [3. 401]. Об обстоятельствах подхода к крепости Цибилиум (Тзибила) со стороны Колхиды (вероятно, через проход Кеп-Богаз) тот же автор сообщает следующее: «Тердет… [52] тайно вошел в соглашение с персами, что передаст им укрепление... Когда они были близко от крепости, Тердет... поехав вперед, оказался в укреплении... и... подошедшее персидское войско... принял» [3, 403]. Далее Прокопий пишет: «Но римляне, занимавшие гарнизоном Тзибилу, захватили проход, бывший очень узким и окруженный отвесными горами... и при таких обстоятельствах совершенно непроходимый, и остановили дальнейшее продвижение персов» [3, 432]. Локализовать последний пункт с достаточной точностью не удается. Прокопий, заметив, что он уже упоминал этот проход раньше, имел, видимо, в виду Трахею, т. е. район современного Нового Афона. Если это так, то перед нами интересный факт, свидетельствующий о достаточно высоком качестве стратегических дорог на территории Апсилии, позволявших перебрасывать войска на большие расстояния.

Более подробные данные о местных дорогах содержатся в работе Агафия Миринейского. Он, например, пишет: «Есть в этой стране гора... не слишком высокая... но чрезвычайно крутая, перпендикулярно поднимающаяся вверх со скалами, обрывающимися во все стороны. Посередине была тесная, плохо протоптанная дорога, труднодоступная даже для одного бесстрашного человека... Когда варвары медлили и на горе не была еще установлена охрана, римляне, предупредив их, заняли вершину и... рассыпались немедленно по более плоской и доступной для лошадей местности» [2, 119]. Дальше Агафий подробно описывает тропу, с помощью которой жители поселения у крепости Тцахар (Пскал) доставали воду: «Местные же жители, знавшие местность, с трудом спускались вниз по одной чрезвычайно узкой и скрытой тропинке в случае необходимости и снова взбирались наверх». О крутизне этой тропы Агафий рассказывает: «Если бы... они (стражи. — Ю. В.)... сбросили бы какой-нибудь огромный камень», то он, «падая вниз, легко сокрушил бы всех пытавшихся подняться» [2, 121]. Тот же автор следующим образом описывает отступление византийцев по тропе: «Те беспорядочно бросились вниз, возвратились в лагерь с многочисленными и разнообразными ранами от неприятельского оружия и от сильных ушибов ног от частых падений на камни. Поэтому у них не было больше духа карабкаться на эту скалу...» [2, 123].