Свидетельствуют жертвы агрессии.

Прокуратурой Республики Абхазия, комиссией ВС РА по правам человека и межнациональным отношениям, комиссией по правам человека при Союзе женщин Абхазии, независимой правозащитной группой «Асаркял»   («Набат»)  собра­но множество свидетельских показаний о преступлениях гру­зинской военщины в Абхазии, обобщенных затем комиссией Верховного Совета Республики Абхазии по правам человека и межнациональным отношениям (все полные имена и адреса свидетелей имеются в этих организациях).

Когда писался этот очерк, у многих потерпевших и очевидцев в зоне оккупации продолжали находиться  их родственники и это послужило главной    причиной    того,    почему большинство имен здесь заменено инициалами.    И    разуме­ется, приведенные примеры - лишь малая толика уже имеющихся свидетельств о фактах грабежа, насилия, геноцид.

ИЗ  СВИДЕТЕЛЬСТВ  А.,  АБХАЗКИ,    ЖИТЕЛЬНИЦЫ г.    СУХУМА:

18 августа 1992 г. грузинские танки вошли    в центральную часть города. С тяжелым сердцем я смотрела на проходящие страшные машины, на незнакомых людей с автоматами, равнодушно и презрительно глядевших на мой родной город. К вечеру поползли    разговоры:    забеслетская часть Сухума, где до этого стояли   гвардейцы,   подверглась разграблению, не осталось ни одного нетронутого магазина и - что самое страшное — начались грабежи квартир, насилие над людьми. Признаться, в тот момент я слухам не поверила. Мне показалось, что грузинские солдаты пришли к нам лишь, повинуясь приказу своих недостойных командиров, но сами они - обыкновенные ребята, они не опустятся до уголовщи­ны и не смогут поднять оружие против безоружных, чинить насилие над мирным населением. Но слухи эти оказались горькой правдой.

С первых же дней оккупации в сторону Тбилиси пошел поток трофейных «КамАЗов», трейлеров, «Волг», «Жигулей», которые везли компьютеры, электротехнику, автозапчасти, холодильники, телевизоры, мебель, узлы со «шмотками». Сперва «снимали сливки» -- брали машины иномарок, золо­то... Все самое ценное было вывезено из Республиканского краеведческого музея. Потом постепенно доходили до жен­ского нижнего белья...

Условия и обстоятельства формирования грузинской ар­мии были таковы, что едва ли не основную массу ее (во вся­ком случае именно таким был первый ее эшелон, прибывший в Абхазию) составили «солдаты удачи», криминальные эле­менты, получившие возможность пограбить и вообще реали­зовать самые темные, низменные побуждения своих душ не индивидуально и не в составе отдельной шайки, а почти ле­гально, под «благородным патриотическим флагом». Методи­ка чаще всего была следующая: сначала шла «артподготов­ка» — обстрел домов мирных жителей из автоматов; потом, когда хозяева скрывались (жизнь-то все-таки дороже всего) «гвардейцы» входили и выносили из дома все мало-мальски ценное. Собственно, армией это назвать было трудно: от­дельные воинские формирования не подчинялись единому ко­мандованию и нередко устраивали между собой разборки из-за «дележа территории». Беженка из Очамчиры рассказывала как похвалялся один из грузинских нацгвардейцев: «Мы сюда не служить пришли, а «работать». Мы никому не подчиняемся: ни Шеварднадзе, ни Китовани... Пусть   только попробуют нам запретить грабить - тут же    повернемся    и уедем». И уезжали — когда грабить становилось нечего. Когда в конце 1992 г. захватили силой   самолет   в   Сухумском аэропорту, выгнав из него женщин и детей, и улетели в Тбилиси, само министерство обороны Грузии сообщило об этом факте. Впрочем, подобные случаи повторялись не раз.

Невольно приходит в голову, что крупномасштабные амнистии в Грузии в 1992 году, после свержения Гамсахурдиа, имели целью доукомплектование армии. Такую армию легко держать на «самофинансировании»  - так сказать, на подножном корму — без тыловых служб, походных кухонь. Кроме того, Шеварднадзе мог с легкой душой посылать   в   бой этот «человеческий мусор»: он был нужен ему для достижения военных целей, но вряд ли годился   для    строительства «новой, демократической, процветающей Грузии».

   Поскольку в грузинских вооруженных формированиях бы­ло много наркоманов, тут же начались нападения на больницы, аптеки в поисках наркотиков. Очевидцы рассказывают о такой забаве,    придуманной    наркоманами:    они    набирали шприцем кровь у человека, над которым издевались, и прыскали ею ему в лицо.

Ущерб, нанесенный войной экономике Абхазии, исчисляется более чем в 2 триллиона рублей. Но особенно страшный

удар был нанесен по науке и культуре. Так, в первые же дни  войны подвергся разграблению Сухумский филиал Института экспериментальной патологии и терапии со    знаменитым обезьяньим питомником. Из ИЭПиТа были угнаны все автомашины, исчезла оргтехника, но самое страшное – пропали пробирки с вирусами СПИДа и рака. Первое время мужская половина коллектива института пыталась сторожить питомник, но после того, как многих избили, дежурства прекратились. Клетки и вольеры с обезьянами были вскрыты, и большая часть их разбежалась по городу.    Голодные   обезьяны пытались добыть себе пропитание в городских дворах и садовых участках. Бесхозными стали подопытные    животные, зараженные вирусами    различных    болезней.    Грузинскими гвардейцами ночью был застрелен в клетке взрослый самец павиан-гамадрил, а четырех детенышей этой породы они взяли с собой. Для Сухума тех дней была характерна картина грузинский гвардеец с обезьяной на поводке или обезьянка на броне танка. Это считалось престижной игрушкой. У одних несчастные животные гибли, другие сумели сбыть их   на черном рынке за доллары... Убедившись в тщетности усилий по нормализации работы в условиях войны, директор Б.Лапин с группой сотрудников перебрался в филиал в с. Веселое близ Адлера, где был создан институт медицинской приматологии Российской АМН.

В ходе грабежей на оккупированной территории Абхазии не было «национальной дискриминации», но начинали все же обычно с абхазов, излюбленным объектом грабежей стали армяне. Весьма примечательна такая историческая парал­лель: в феврале 1919 года во время оккупации Абхазии вой­сками Грузинской демократической республики, грузинские военные власти наложили на армянские села Гудаутского участка Сухумского округа контрибуцию в размере 1000 пудов кукурузы, сена и фасоли с каждого селения. Когда жите­ли не смогли выполнить эти требования, грузинские войска, окружив селения, начали расстреливать артиллерией и пуле­метным огнем мирное население (книга А. С. Лукомского «Деникин и Антанта»). На новом витке истории, в 1992— 1993 гг., грузинское «воинство» взимало дань с армянских селений уже не в сене и фасоли, а, в основном, в деньгах и золоте: с жителей села Шаумяновка Гульрипшского района, например, затребовали ни много ни мало 10 миллионов руб­лей и 10 кг золота (мебель, носильные вещи они вывозить уже устали). В случае невыполнения требований села об­стреливали из танков. Полному разграблению и уничтожению подверглось богатое армянское село Лабра Очамчирского района. Вначале гвардейцы и члены «Мхедриони» совместно с местными вооруженными грузинами вынудили собрать с людей 3 миллиона рублей наличными; было угнано свыше 450 автомашин, 500 голов скота, почти у всех жителей ото­брали золотые кольца, другие драгоценности, всю радио- и видеоаппаратуру. Затем стали вывозить домашнюю утварь. Танками ломали заборы и строения, вытаскивали из земли мандариновые деревья и другие насаждения... Сильно по­страдали и села Атара-Армянское, Аракич того же района.

Грабеж, как правило, бы сопряжен с насилием, издева­тельствами, убийствами.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Д., АБХАЗА, ЖИТЕЛЯ г. ОЧАМЧИРА:

Грузинские гвардейцы, вошедшие 14 августа в город, были в ужасном состоянии — потрепанные, грязные. Лишь полицейские были одеты с иголочки. На вторые сутки нача­лись грабежи... Милиция, в которой остались только сотрудники-грузины, бездействовала. Однажды на моих глазах они приехали по вызову, но остались лишь безучастными свиде­телями грабежа. «Стражи порядка» перекинулись с граби­телями парой фраз и уехали, бросив нам: «Скажите спасибо, что вас не убили». А преступники тут же принялись грабить соседний дом.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Д., АБХАЗА, СЛУЖИВШЕГО В ПОЛКУ ВНУТРЕННИХ ВОЙСК АБХАЗИИ: 

Нашу группу военнослужащих госсоветовцы арестовали в первые же часы вторжения в Абхазию на посту Охурей... На автобусе отправили в Кутаиси. Грузинский гвардеец сказал одному из нас: «Сними кольцо и проглоти его». Тот снял кольцо и сказал: «Если хочешь, возьми его». Тогда у него кольцо оставили, но по приезду в Кутаиси отобрали.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Т., АБХАЗКИ, ПРОЖИВАВШЕЙ В г. СУХУМЕ:

В своей квартире я жила вместе с племянником восьми лет. В сентябре пришли ко мне в квартиру грабить три госсоветовца. Я попросила их оставить детские вещи. В ответ один из них ударил меня прикладом автомата по лицу. Я упала, потеряла сознание, три зуба было выбито, шла кровь. Мой племянник испугался, начал кричать, трястись. Грузинские гвардейцы, забрав все вещи, ушли.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Г., АБХАЗКИ, ПРОЖИВАВШЕЙ В г. СУХУМЕ:

В дом родителей в селе Тамыш пришли двое пьяных оккупантов. Забрали два золотых кольца и 5 тысяч рублей. В январе 1993 года пришли другие гвардейцы, потре­бовали деньги. Денег у родителей не было. Тогда мою мать и отца раздели догола и закопали в снег минут на 20—30. Затем их завели на кухню. Над отцом стали издеваться: лезви­ем срезали кожу на голове, прокалывали веки острым ножом, подбородок жгли лампой. Мать жестоко избили. Пригрозили, что если на следующий день у родителей не окажется золота и денег, убьют, и уехали. После этого мои родители выехали из села.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ К., АРМЯНКИ, ПРОЖИВАВШЕЙ В с. МЕРХЕУЛ ГУЛЬРИПШСКОГО РАЙОНА:

27 марта 1993 года четверо грузинских гвардейцев ворвались в наш дом. Потребовали ключи и техпаспорт машины. Они увидели у меня золотые зубы и решили их вырвать. Но тут на улице началась стрельба и они ушли... 19 апреля на нашу улицу опять пришли гвардейцы. Одна группа зашла в дом к Рафи­ку Овакиляну (60 лет), которого сразу застрелили. Другая — к Забику Вартаняну, в дом которого от испуга забились все армяне с нашей улицы. Стали требовать золота, денег, бить всех. Женщин били ногами в живот, каблуками наступали на наши руки. Т. Д. забрали в отдельную комнату, раздели до­гола, били ее по животу, по почкам, ломали руки. Она кричала, но мы ничего не могли сделать. Перед уходом сказали, что всех армян перестреляют.

   ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ М., АРМЯНИНА, ЖИТЕЛЯ с. ЛА­БРА ОЧАМЧИРСКОГО РАЙОНА:

Это было днем, часа в три. Грузинские гвардейцы собрали семьи Рафика Текнеджяна, Сурена Текнеджяна, Тиграна Казаджяна — всего че­ловек 20 — и заставили их рыть глубокую яму. Затем жен­щин и маленьких детей заставили в нее спуститься, а муж­чинам приказали засыпать их землей. Когда засыпали зем­лей выше пояса, гвардейцы сказали: «Принесите деньги, зо­лото — и много, не то закопаем вас всех живыми». Собралось почти все село, стоял неимоверный крик о пощаде. Это была жуткая картина. Собрали деньги, золотые кольца, кто что мог.

 ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Л., РУССКОЙ, ПРОЖИВАВ­ШЕЙ в г. СУХУМЕ:

22 января 1993 года я выезжала на рос­сийском пограничном корабле, который вывозил из Сухума семьи пограничников и русскоязычных жителей. Среди нас был житель Сухума еврей Минна Абрамов, 60 лет (извест­ный в городе часовщик по прозвищу Борода). Он, как и я, чтобы пройти на корабль, заплатил 6 тысяч рублей грузин­ским гвардейцам, блокировавшим подступы к причалу. До отхода судна оставалось полчаса, и тут появились шестеро грузинских полицейских. Они спустились в каюту, подошли к Минне и заявили, что он должен сойти с корабля. Он отка­зался, тогда его начали избивать прикладами. От одного из ударов прикладом по голове Абрамов упал, потерял созна­ние, у него изо рта пошла пена с кровью. Гвардейцы стали его обыскивать, сняли с тела какой-то пояс и, бросив труп, удалились.

Грабители и мародеры не обходили и грузинские дома. Один из свидетелей рассказывает о сухумце Мерабе Эсебуа, который, как и многие другие грузинские ура-патриоты лю­бил рассуждать, что абхазам вообще не положено никакой государственности, что их «разбаловали» и т. д. Однажды на этой почве он ругался с абхазами, угрожал им, а на следую­щий день случилось непредвиденное: пришли грузинские гвардейцы и забрали его машину. Потом машину, правда, вернули, но зато избили его до того, что выбили зубы верх­ней челюсти и сняли; с них золотые коронки.

Из СВИДЕТЕЛЬСТВ М., АБХАЗА, ПРОЖИВАВШЕГО г. СУХУМЕ:

Однажды в дом к моему соседу-мегрелу пришли грузинские гвардейцы. Они потребовали денег, а получив отказ, привязали его жену, а его раздели и, накалив утюг, обожгли ему все тело. Когда на следующий день мы пришли к нему, то увидели, что его лицо и другие части тела сильно обожжены. На третий день после происшествия он скончался.

 Есть все основания считать, что с целью кардинального изменения этнодемографической ситуации в Абхазии грузинскими властями проводилась в ходе войны этническая чистка ее оккупированной территории. Тысячи абхазов, русских, армян, греков, турок и людей других национальностей без всяких оснований задерживались и бросались в тюрьмы. Шла самая настоящая охота на людей, которых преследовали только за их национальную принадлежность. Бесчеловечным было обращение с военнопленными.

 В абхазских селах прибрежной зоны Очамчирского района - Тамыш, Цхенцкар, Киндги, Беслахуба, Меркула, Адзюбжа, Моква — применялась тактика «выжженной земли», в результате чего они полностью или частично стерты с лица земли. В некоторых селах уничтожались, утюжились танка­ми родовые кладбища.

 ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Г., АБХАЗКИ, ПРОЖИВАВШЕЙ В СЕЛЕ ТАМЫШ ОЧАМЧИРСКОГО РАЙОНА:

14 августа 1992 года наше село обстреливали войска Госсовета. Мы с соседями спрятались в лесу. С нами было 18 детей до трех лет. Вертолет, облетая местность, искал жителей села. Но­чью женщины вернулись домой за едой для детей, взяли теплые вещи. Утром женщин и детей удалось вывезти в село Кутол. Из Кутола пешком с детьми добрались в село Джгерда, а оттуда  в Члоу. По пути нас постоянно обстреливали из самолетов и вертолетов.

 ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Ц., АБХАЗА, ПРОЖИВАВШЕГО В СЕЛЕ КУТОЛ ОЧАМЧИРСКОГО РАЙОНА:

В сентябре 1992 года в селе хоронили 20-летнего Абзагу Гургулия. Во время похорон в воздухе появился вертолет ВВС Грузии и обстрелял людей. Подобный же случай произошел на похоро­нах Какалия, где собралось около 300 человек. Из вертолета была сброшена на мирных жителей бомба. Всех оглушило, почти у каждого из ушей текла кровь. 15 ноября жителя села Сырбея Басария 1927 года рождения вывезли из дома и расстреляли во дворе, его 50-летняя жена пыталась бежать, но и ее убили. Дом подожгли.

ИЗ  СВИДЕТЕЛЬСТВ С., АБХАЗКИ,  ПРОЖИВАВШЕЙ В  СЕЛЕ АТАРА ОЧАМЧИРСКОГО  РАЙОНА:   

В октябре 1992 года в село Атара вошли грузинские гвардейцы. 28-летний Аслан Чкония, который был в поле, побежал спасать же­ну и ребенка. Домой пришел, когда гвардейцы, ограбив се­мью, уже уходили. До этого они выпили водку, поели. Прика­зали ему идти с ними. Жена Аслана стала просить не заби­рать мужа, в ответ услышала: «Молчи, а то ребенка разма­жем по стенке». Аслана увели. На улице гвардейцы забрали К. Киута, 55 лет, который возвращался с похорон убитого в сентябре грузинскими гвардейцами 37-летнего Валерия Шурдулава. (Того взяли из дома. Труп был найден через месяц в лесу, опознали его по обуви. От человека остались волосы и обувь, один рукав блузы, остальное было съедено свиньями. У В. Шурдулава остались мать, отец, жена, двое детей до­школьного возраста). Чкония и Киута заставили лечь на землю и расстреляли.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ З., АБХАЗА, ПРОЖИВАВШЕГО В г. ОЧАМЧИРА: 28 августа 1992 года, 33-летний Беслан Тарба и его сосед-мегрел поехали из Очамчиры в село Мок­ва. Позже выяснилось, что в тот день в Мокве гвардейцы грабили жителей и сжигали их дома. На обратном пути Тар­ба и его соседа остановили 18 гвардейцев. Узнав, что Бес­лан - абхаз, зверски его убили (сначала ранили из автома­та в ногу, затем ногой выбили глаза, две пули выпустили в живот, затем добили выстрелом в ухо). Мегрелу гвардейцы прострелили ногу только за то, что он был с абхазом.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Т., АБХАЗКИ, ПРОЖИВАВШЕЙ В СЕЛЕ ЦХЕНЦКАР ОЧАМЧИРСКОГО РАЙОНА: Первым в селе Цхенцкар убили Ашба Апту (55 лет). Возвращался домой, нагнала машина с гвардейцами, Апту затащили в машину, увезли в село Цагеру и к вечеру убили, тело велели выбросить в море, но исполнители подбросили труп к деревне. Абхазы тайком забрали тело Апты. У него голова была рассечена топором на две части, на лице остались следы автоматной очереди.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Д., АБХАЗА, ПРОЖИВАВШЕГО В СЕЛЕ АДЗЮБЖА ОЧАМЧИРСКОГО РАЙОНА: 6 октяб­ря  1992 года местные мародеры вместе с грузинскими гвар­дейцами вошли в село. Всех, кого нашли в домах, забрали — Детей, женщин, стариков. Взрослых выстроили перед танком, Детей же посадили на танк и повели всех в сторону села Дранда. Мирных жителей использовали в качестве заслона от обстрелов партизан. Джульетту Д., привязав веревками к танку, поволокли по улице.

...В начале октября 1992 года аб­хазскими партизанами был взорван мост через р. Тоумыш. Грузинским гвардейцам нужно было обеспечить переправу через реку. Зашли в с. Киндги, забрали семью Г., 6 человек, из них троих детей в возрасте от 5 до 10 лет. Выстроили их перед мостом, тем самым оградив себя от обстрелов партизан. Они простояли там весь день, пока гвардейцы не отремонти­ровали мост.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ Т., АБХАЗА, ПРОЖИВАВШЕГО В г. СУХУМЕ: В конце сентября 1992 года у центрального универмага меня остановили грузинские гвардейцы, потребо­вали паспорт. Увидев в паспорте в графе национальность «абхаз», очень обрадовались и повели на берег к волнорезу. Поставили на краю волнореза и упражнялись в стрельбе. Случайно проходившему мимо мингрельцу удалось упросить гвардейцев отпустить меня. В октябре вынужден был пойти на рынок за продуктами. Остановили четверо грузинских гвардейцев. Прочитав в паспорте, что я абхаз, один из них предложил снять с меня ботинки и отпустить босиком. Когда я не подчинился, ударили в пах, я упал. Один из госсоветовцев накинул мне на шею ремень автомата и, приподняв, ножом разрезал мой пуловер и вытащил деньги из кармана. Затем стал прижигать спичками лоб, сжег усы, брови, воло­сы. Били не знаю даже чем и как, т. к. я потерял сознание. Когда пришел в себя, валялся в луже.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ А., АБХАЗКИ,  ПРОЖИВАВШЕЙ В г. СУХУМЕ: 29 августа 1992 г. мой сын, абхазский ополче­нец, попал в плен вместе с двенадцатью    военнослужащими полка внутренних войск Абхазии. Когда их привезли в тюрьму, от машины до тюремных дверей устроили живой коридор из 40 грузинских гвардейцев. Каждый гвардеец бил их прикладом автомата. Затем абхазских военнопленных поставили на колени, заставляли вставать и садиться по приказу... Ре­бята уже попрощались друг с другом. Им постоянно задава­ли один вопрос: «В какой республике живешь?»    Отвечали: «В Республике Абхазия». Каждый ответ сопровождался ударом. Первым у стенки стоял житель села Эшера Б. Кварчия. Его вывели и спросили: «В какой Республике живешь?» Он повторил: «Живу в Республике Абхазия». После ответа прозвучал выстрел.  Когда на вопрос: «Как фамилия?» один из ребят ответил «Квициния», раздался возглас «Стреляй, это будет 40-й Квициния». Моего сына, схватив за волосы, били об стенку головой. Лицо и лоб распухли от ударов... Когда сын отвечал, что живет в Республике Абхазия, ему резал спину и плечо бритвой брат командующего войсками Грузии в Абхазии Каркарашвили. От расстрела сына спас наш сосед по дому.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ К., АБХАЗА, ПРОЖИВАВШЕГО В г. СУХУМЕ: 18 сентября 1992 года, примерно в 23 часа, к нам в квартиру постучали пятеро грузинских гвардейцев. Они стали требовать оружие, искали в доме абхазских опол­ченцев. Но в доме никого не было, кроме меня и моей жены. Они забрали все, что им понравилось. Один из гвардейцев взял кухонный нож и нанес мне ножевые ранения слева и справа на шее, а затем стал избивать. Я потерял сознание. Придя в себя, я услышал крик моей жены. Она кричала, чтоб ее убили, но только не насиловали. Я вступился за нее, они меня опять ударили и я вновь потерял сознание. Когда при­шел в себя, их уже не было... Оказалось, что моя жена, не вынеся издевательств, выбросилась из окна. Спасти ее вра­чам не удалось.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ К., АБХАЗА, ПРОЖИВАВШЕГО В г. СУХУМЕ: 16 декабря 1992 года ко мне в дом ворвались четверо грузинских гвардейцев. Меня, 66-летнего пенсионера, и мою больную жену, не дав возможности переобуться, нове­ли к автобусу. Повезли по городу, выискивая людей абхаз­ской национальности. Так в автобусе набралось 22 человека, в основном — пожилых женщин. Сказали, что повезут нас в Очамчирский район на обмен. ...В Очамчире нас держали в какой-то бетонной постройке. Вечером, как только стемнеет, выводили и избивали до полусмерти, обратно в помещение мы заползали на четвереньках... Грузинские гвардейцы жгли нас раскаленными на огне прутьями, при этом говорили, что мы, абхазы, живем на грузинской земле, что мы ее оккупи­ровали.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ В., АБХАЗКИ, ПРОЖИВАВШЕЙ В г. ОЧАМЧИРЕ: Когда к нам в дом в очередной раз пришли грузинские гвардейцы и начали издеваться, я сказала одному — который годился мне если не во внуки, то в сыно­вья: «Что ты делаешь, ведь у тебя тоже где-то есть мать...» «А что моя мать, она дома сидит...» «Так и я дома у себя на­хожусь... Разве я куда-то приехала что-то у кого-то отни­мать?» ...В ноябре месяце 1992 года в дом семьи Соломко пришли 15 грузинских гвардейцев. Привязав мужа и сына, все 15 человек изнасиловали хозяйку дома по очереди. Пока ее насиловал один, другие выносили вещи и мебель из дома. Затем всю семью расстреляли, сложили трупы в одно место и сожгли.

50-летний абхаз А. был зверски убит в своем доме. Вначале у еще живого у него отрезали уши и нос, затем уже у мертвого отрезали половой член и засунули ему в рот...

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ С., ПРОЖИВАВШЕЙ В пос. ГУЛЬРИПШ: Грузинские гвардейцы изнасиловали 25-летнюю женщину и ее 5-летнюю дочь. Затем девочку увезли в больницу, но там грузинские врачи не оказали ей помощи («Уходите, твари! У нас для наших гвардейцев не хватает лекарств, не то что для вас»), пока им не дали денег. Я виде­ла, как захоронили трех пятилетних девочек: армянку, рус­скую, украинку — которых грузинские гвардейцы изнасило­вали вгрупповую. 9 грузинских гвардейцев изнасиловали 3-летнюю дочь украинки Ирины Г. (ребенок умер), а потом и мать девочки, которая лечилась в больнице 2 месяца, а потом выехала на Украину.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ М., АБХАЗКИ, ЖИТЕЛЬНИЦЫ СЕЛА КИНДГИ ОЧАМЧИРСКОГО РАЙОНА. 18 октября 1992 года наш дом окружили 30—35 грузинских гвардейцев и стали стрелять. Нас согнали под дерево во дворе. Стали избивать моего брата. Мой племянник попросил: «Дядя, не бей папу!» После последовавших выстрелов ребенок потерял дар речи. Они обыскали весь дом в поисках золота, денег... Вдруг я услышала крик одного гвардейца: «Стой, сдавай­ся!». Это относилось к моему двоюродному брату, который пытался бежать. Он не остановился и был застрелен гвар­дейцем. Затем по требованию гвардейцев я перевязала всем руки одной веревкой. Меня поставили впереди, обвязав этой веревкой за талию. Так нас повели по сельской дороге... Мо­их братьев и отца жестоко избили. У отца были переломаны ребра, он потерял память. Брату прижигали сигаретой лицо, зажигалкой сожгли усы, инсценировали его расстрел, проби­ли череп...

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ С., АБХАЗКИ, ПРОЖИВАВШЕЙ В СЕЛЕ ТАМЫШ: В Тамыше творится ужас. Село разграб­лено и уничтожено. Абхазы отчаянно сражаются за каждую пядь родной земли. Абхазское мирное население отошло в горные села. В январе 1993 года грузинские гвардейцы пришли в семью Эльварда Турава (это грузины, но у них много родст­венников-абхазов). Хозяина не было дома, находился в боль­нице. Были зверски избиты, изнасилованы и расстреляны его жена Жанна Турава и пришедшие ее навестить сестра

Изо, 18-летняя племянница Джульетта. Затем их трупы сло­жили на одну кровать и подожгли дом.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ  В., АБХАЗА,    ПРОЖИВАВШЕГО В г. ОЧАМЧИРЕ: За несколько месяцев    войны    абхазское население Очамчиры с семи тысяч сократилось до 80—100 че­ловек, почти исключительно стариков и женщин. В первые же дни войны наиболее здравомыслящая часть городских и сель­ских грузин выехала из Абхазии в Москву, Санкт-Петербург, Ростов, Краснодар, Сочи, Батуми, Западную Грузию...    Они не хотели принимать участие в истреблении абхазов, тем бо­лее, что многие состоят с ними в родственных    отношениях. Были и такие среди оставшихся, кто рискуя жизнью, скрывал абхазов и помогал им выехать. Но перечень    жертв    среди мирного населения огромен. Вот лишь некоторые из фамилий. Нодар Ашуба, майор милиции, в сентябре 1992 года был взят охурейскими сванами в центре города и зверски ими    убит: отрезаны пальцы, вырвано сердце, выколоты глаза. Даур Гогуа, начальник Ткуарчальского узла связи,    восстанавливавший поврежденную линию связи в районе села    Беслахуба, зверски замучен членами «Мхедриони». Владимир    Бигвава, пенсионер, расстрелян 15-летним палачом по кличке Гаврош на берегу моря. Владимир Чабалурхва убит у себя дома гру­зинскими гвардейцами из команды командира по кличке Ба­бу. Бабу, которого грузинское телевидение показывало в бе­лой бурке как национального героя, возглавлял банду таких же, как сам, наркоманов и садистов. Среди его жертв -  и Римма Джобава, красавица-абхазка, которую изнасиловали 8 гвардейцев на глазах у мужа, мегрела Гено Самушия.   Он пытался ее защитить. Они отрезали у нее, еще живой, ногу, а затем сожгли дом вместе с Гено и Риммой. Убили и сожгли вместе с домами их соседей Гварамия, Буюк-оглы, Искру Морохия и других. Эта зверская расправа над мирным населе­нием потрясла жителей Очамчиры, была попытка    провести митинг протеста, однако угрозой применения оружия власти не допустили его.

ИЗ    СВИДЕТЕЛЬСТВ Г.,    АРМЯНИНА,    ПРОЖИВАВШЕГО В с. ЛАБРА: В табуретке делали отверстия и сажали на нее мужчин и женщин, снизу поджигали... Таким пыткам подвергли Зину и Вазгена Полозян, Габриэла Мелконяна   и других... Женщин насиловали по 15—20 человек.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ С., АРМЯНИНА, ПРОЖИВАВШЕГО В с. ЛАБРА: В Лабре многие женщины, в том числе несовершеннолетние девушки, изнасилованы и убиты. По­жилую женщину Хенген Устян десять грузинских гвардейцев раздели догола и заставили танцевать на снегу, коля ее но­жами и стреляя под ноги из автоматов. Другую женщину, по имени Седа, изнасиловали восемь гвардейцев на глазах у му­жа, который от пережитого сошел с ума и помещен в больни­цу. Парню по фамилии Косян предложили изнасиловать свою мать, обоих раздев догола. Раздевали догола и заставляли ходить по снегу и старух, и молодых.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ С., Т., М., ПРОЖИВАВШИХ в с. ЛАБРА: На третий день войны грузинские гвардейцы подъ­ехали к нашей деревне на танках. Мы решили перекрыть до­роги, чтобы нас солдаты не беспокоили. Но он заявили, что мы, армяне, поддерживаем абхазов и что они нам устроят второй Карабах... 24 января 1993 года трое грузинских гвар­дейцев ворвались в дом к пожилым супругам Текнеджянам. Стали требовать золото и деньги. Хозяин, парализованный, лежал в постели. Гвардейцы скрутили руки его жене, перело­мали их, затем разрезали ей живот, и она в ужасных муках скончалась. Хозяин попросил, чтоб они застрелили его, и они сделали это... У мертвых вырвали золотые зубы и ушли. Они вырывали зубы и у живых...

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ С., АРМЯНИНА, ПРОЖИВАВШЕ­ГО В г. СУХУМЕ: 22 марта 1993 года к известному в городе кофевару Георгию Мартикяну приехали грузинские полицей­ские и забрали его в комендатуру. После этого он исчез. Обеспокоенная семья пыталась найти его, но все безрезуль­татно. И лишь благодаря его родному брату — епископу армянской церкви на Балканах, который обратился к Ше­варднадзе, тело расстрелянного Георгия было возвращено семье. На теле были видны следы жестоких пыток, было от­резано одно ухо, раздроблены кости обеих ног, на теле было множество колотых ран.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ А., АБХАЗА, ПРОЖИВАВШЕГО 5 г. ОЧАМЧИРЕ: 27 декабря 1992 года в селе Тамыш грузин­ские гвардейцы долго издевались над 72-летним пенсионером Иродом Датиковичем Габелая. Закололи его корову, телён­ка перестреляли кур. Заставили накрыть стол. Потом нага­дили (по большому и малому) в традиционный рог и пред­ложили ему все это выпить. Через нескольких дней от силь­ных потрясений Габелая скончался. В том же селе изде­вательствам подверглась семья Чолария. К ним приехали гвардейцы. Хозяина заставили встать на колени перед печ­кой, которая топилась, и пытались в нее засунуть.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ К., РУССКОЙ, ПРОЖИВАВШЕЙ В г. СУХУМЕ: К одной моей знакомой, русской, работнице аптеки, пришли 12 гвардейцев, убили ее мужа. Над ней и ее дочерью — ученицей 11 класса — издевались всю ночь, наси­ловали их. ...На берегу моря в районе Маяка, около бетон­ного завода, грузинские гвардейцы замучили женщину. Они разожгли костер и раскаленным прутом выжигали ей груди, затем ее расстреляли, положили труп в лодку и пустили в море. ...За время войны в Сухуме умерло много пенсионеров. Хоронить их на кладбище родственники не могли, хоронили прямо во дворах домов.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ П., РУССКОЙ, ПРОЖИВАВШЕЙ В г. СУХУМЕ: В конце октября сына моих соседей и родст­венников, абхаза, забрали в комендатуру. Я пошла с его матерью просить за него. Там ко мне подошел гвардеец и стал говорить, что если я пойду с ним и сделаю все, что он скажет, то он выпустит парня на свободу. Я отказалась, но меня силой втолкнули в машину, повезли на окраину города и из­насиловали. Перед Новым годом в 11 часов утра по ул. Тархнишвили грузинскими гвардейцами было оцеплено здание. Солдаты не пускали туда местных жителей — мегрелов, ко­торые с любопытством смотрели в окна. Из дома слышались крики. Мне сказали, что поймали родственниц абхазов и их насилуют. Мне стало плохо. Я потеряла сознание.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ К., РУССКОЙ, ПРОЖИВАВШЕЙ В г. ОЧАМЧИРЕ: Однажды меня, Зураба Турнанба и еще одну абхазскую семью повезли в штаб, где стали допраши­вать. У Зураба в паспорте обнаружили фотографию сына, на обороте которой была запись: «Народный форум Абхазии «Аидгылара». Всех нас поставили к стенке, а Турнанба уве­ли. Один из гвардейцев, смазывая руки кремом, встал перед нами и, сказав: «Смазываю руки, чтоб не испачкаться аб­хазской кровью», ушел. Через некоторое время он вынес на листе бумаги мочку уха. «Вот смотрите, то же будет с ва­ми», _ пригрозил он. На следующий день Зураба Турнанба вывели на берег моря. Они выбили ему глаза и тело изрезали ножом. Труп его выбросили в море.

из свидетельств з.; русской, проживавшей В СЕЛЕ ТАМЫШ: Начальнику грузинского штаба понрави­лась Алла Иваненко, и ее стали время от времени увозить на ночь. Алле помогли выехать из села. Мать ее Тамара тоже скрывалась вместе с мужем. Оставалась бабушка Фрося 70 лет. В феврале 1993 года она умерла от побоев грузинских гвардейцев и страха. Ее похоронили, но через несколько дней гвардейцы откопали труп, чтобы вытащить у нее золотые зубы.

Из СВИДЕТЕЛЬСТВ Ж., АБХАЗА, БОЙЦА АБХАЗСКОЙ АРМИИ: Меня взяли в плен и поместили в ИВС УВД в Сухуме, избивали там все по очереди. Однажды пришел надзиратель с автоматом, сказал, что ведет на расстрел. Но привел в кабинет, где меня ждала тележурналистка. Она хотела, чтобы я заявил, что меня насильно заставили взять оружие. На это я ответил, что пошел защищать Абхазию доброволь­но. Она отреагировала ударом резиновой дубинки по спине. Затем меня сильно ударил офицер, и я потерял сознание. Пришел в себя после укола. Они продолжали допрос. Журналистка злилась, оскорбляла меня и всех абхазов *)... Меня обменяли 29 ноября 1992 года.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ А., АБХАЗА,    ПРОЖИВАВШЕГО В г. СУХ УМЕ: 28 августа 1992 года к дому по ул. Эшба подъехал автобус с десятью грузинскими гвардейцами.  

У дома стояли жильцы. Всех их заставили сесть на корточки. Затем посадили в автобус и повезли к месту, где их ждали грузинские тележурналисты.  Перед телекамерами принуждали давать ложные показания о том, что грузинские гвардейцы сухумцев не притесняют. Тот, кто отказывался выступить перед телекамерой, был жестоко избит.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ К., АБХАЗКИ, ПРОЖИВАВШЕЙ В г. СУХУМЕ: Моя сестра ездила в родное село и по дороге ее задержали, поместили в Драндскую тюрьму. 13 дней она сидела там, подвергалась допросам. Сестра видела измучен­ных побоями людей. Некоторым мужчинам вилками и острым концом ложек выкалывали глаза. За время пребывания в тюрьме ее не кормили, воду дали только на пятый день.

Подобные истории, которые поражают алчностью и пато­логической жестокостью вторгшихся в Абхазию «завоевателей», воскрешают в памяти эпизоды из фильмов ужасов, мо­жно было бы приводить очень долго... Вспомнить, например, убийство в Сухуме немолодого актера Абхазского драмтеатра Мажары Зухба, человека совершенно далекого от полити­ки (его расчлененный труп был брошен на улице), то, как в селе Киндги зверски убили и сожгли Г. А. Тужба и его жену Н. П. Ахуба, их десятилетнюю внучку Раду Багателия. Или, например, эпизод, когда мать бросилась защищать 28-летнего сына, на которого наставили дуло автомата пришедшие в дом грузинские гвардейцы, как ей со смехом предложили пове­ситься, чтоб спасти его, и она побежала в подвал и повесилась...

 Но давайте остановимся в раздумье... Очень не хотелось бы, чтоб приведенный реестр злодеяний был воспринят кем-то как антигрузинский. Нет, мы не имеем права и не хотим обвинять здесь весь грузинский народ. Уже хотя бы потому, что, как говорилось в одном из приведенных свидетельств, можно вспомнить немало случаев, когда местные грузины, рискуя собственной жизнью, спасали абхазов от верной смерти, прятали их, делились с ними последними крохами, помогая выжить, то есть проявляли подлинную гуманность. В то же время среди армии мародеров, грабителей и убийц, которых на­ши рассказчики объединяли понятием «грузинские гвардей­цы», были ведь не только грузины. Очевидцы говорят об активно участвовавших в карательных акциях курдах, вспоми­нают одного тбилисского армянина, лютовавшего в Гульрипшском районе... Да и, разумеется, не вся грузинская армия в нравственном отношении на одно лицо. Рядом с грабителями оказывались и такие, про которых одна беженка из Сухума рассказывала: «Смотрю, ходят двое у моего сада, смотрят голодными глазами на яблоки. Что, спрашиваю, ребята? «Да вот тетя двое суток не ели. Мобилизовали нас, привезли сюда, а кормить — не кормят».

Мы обвиняем руководство Грузии, сознательно, и не в первый раз, ставшее на путь решения политических проблем с помощью военной силы и сознательно сделавшее ставку на использование в этом уголовного сброда. Мы обвиняем ту ослепленную чувством национального эгоизма часть грузин­ской интеллигенции, которая десятилетиями воспитывала свой народ, свою молодежь в духе самовосхваления и пре­зрения к окружающим народам **), а также в убеждении, что абхазы — невесть откуда взявшийся мох, плющ, выросший на «теле Грузии» (из газетных статей конца 80-х), и другую часть интеллигенции, которая не могла найти в себе мужества этому возразить. В итоге в действиях грузинских воору­женных формирований в Абхазии с самого начала войны явственно просматривалась ненависть ко всему абхазскому, больше того — ко всему негрузинскому.

Происходило целенаправленное уничтожение абхазской культуры. Погрому и разграблению подверглись Абхазский университет и другие учреждения в Сухуме, носящие абхазские названия. Изымались и уничтожались личные архивы и рукописи абхазских писателей. Из автоматов обстреливались памятники абхазским деятелям, абхазские книги в библиотеках. Так, в Сухуме был обстрелян памятник основоположнику абхазской литературы Д. И. Гулиа, целились при этом в глаза и грудь...

Памятник Д.И. Гулия... без труда можно заметить следы от "грузинского вклада" в абхазскую культуру.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ К., АРМЯНКИ, ПРОЖИВАВШЕЙ В г. СУХУМЕ:

13 сентября 1992 года, примерно в два часа дня я стала свидетелем безобразной сцены у Абхазского госу­дарственного драмтеатра им. С. Чанба. К зданию театра подъехали на танках грузинские гвардейцы, видимо, очень пьяные, и начали обстрел фасада театра, стремясь попасть в бюсты театральных деятелей. Затем группа гвардейцев ворвалась в помещение театра. Из костюмерной они вытащили бурки, надели их на себя и устроили танцы под пьяные песни и аккомпанемент автоматных очередей. Эта оргия продолжалась около часа.

22 октября 1992 года примерно в 16 часов неизвестные лица подожгли здание Абхазского научно-исследовательского института языка литературы и истории им. Д. И. Гулиа. В результате пожара погибли ценнейшие документы, фольклорные и лингвистические записи, библиотека с уникальным фондом. В тот же день и в тот же час неизвестные вооружен­ные лица подожгли здание Центрального Государственного Архива Абхазии. В Госархиве хранились документальные ма­териалы, которые являлись источниками для изучения исто­рии Абхазии со второй половины XIX века. Только в фондах дореволюционного периода имелось около 12—15 тысяч еди­ниц хранения. И вновь грузинская сторона засуетилась, пы­таясь отмежеваться от данного акта вандализма и «культур­ного геноцида» и представить дело таким образом, что это не было сознательным уничтожением исторической памяти народа и нежелательных для кого-то документальных свиде­тельств истории. Но вот свидетельство очевидца, жительницы Сухума Виктории Аргун, опубликованное в газете «Респуб­лика Абхазия»:

«...Я вместе с соседями участвовала в туше­нии здания Госархива, неподалеку от которого живу. Скоро мы справились с огнем, шел уже только дым небольшой. И тут к Госархиву подъехали трое в военной форме на легко­вой машине и выстрелами из пистолетов начали всех разго­нять. Я отошла примерно до угла улиц Леселидзе и Кирова, но там приостановилась и видела, как они вносили в здание Госархива канистру — судя по всему с бензином, потому что через несколько секунд в здании вспыхнул сильный огонь. Появилась пожарная машина. Но пожарные так и не стали тушить огонь — видимо, троица с пистолетами посоветовала им не соваться в это дело. Госархив горел всю ночь, зарево было видно из моего окна».

Еще раньше, 19 августа, грузинские гвардейцы совершили погром в здании, где располагались Союз писателей Абхазии, Союз композиторов Абхазии, правление театрального обще­ства республики, редакции журналов «Алашара», «Амцабз», «Апаш аказара» (на абхазском языке), общество охраны памятников Абхазии, правление НФА «Аидгылара». Здание выгорело изнутри, погибли документы, рукописи, книги. В картинной галерее Абхазии расстреливали, пороли ножами, сжигали картины абхазских художников.

 Во времена бериевщины мать, бывало, будила детей среди ночи, чтобы безбоязненно поговорить с ними по-абхазски. И вот вновь этого нельзя было делать без риска. Типичной стала сцена, когда заговоривших по-абхазски пассажиров высаживали из троллейбуса.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ А., АБХАЗКИ,  ПРОЖИВАВШЕЙ В г. СУХУМЕ: Я была   избита возле своего дома только за то, что говорила с приятельницей на абхазском языке. Спасло меня знание грузинского языка.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ У., АРМЯНИНА: В декабре 1992 года мы с другом ехали в автобусе, нас вытащили, стали из­бивать за то, что мы говорили на армянском языке.

ИЗ СВИДЕТЕЛЬСТВ К., РУССКОЙ, ПРОЖИВАВШЕЙ В г. СУХУМЕ: Находясь в оккупированном Сухуме семь ме­сяцев, мы не могли купить те продукты, в которых нужда­лись, хотя в продаже они были. Не могли купить, потому что мы русские. Не обращали никакого внимания на человека, если он не грузинской национальности. «Всех русских пото­пим в армянской крови. Все равно вам житья не дадим! — говорили госсоветовцы. — Хотите жить в Грузии — должны принять грузинское гражданство, говорить на грузинском языке». Нас гнали из очередей за хлебом. ...Как-то стояли мы в очереди. Вышел грузинский гвардеец и говорит: «Пусть вас кормит Ельцин!».

Абхазский писатель Джума Ахуба, почти в течение ме­сяца находившийся в плену у грузинских военных властей   в Очамчирском районе, рассказывает, как в канун  1993 года был убит его одноклассник и друг детства житель села Атара абхазский крестьянин Миро Цецхладзе. Грузинские гвардей­цы встретили его на проселочной дороге, когда он    возвра­щался домой с мельницы. Когда узнали, что человек, назы­вающий себя абхазом, носит такую фамилию (возможно, что кто-то из его далеких предков и был грузином), завели его в первый попавшийся дом и начали пытать. Сперва щипцами с нескольких пальцев содрали ногти, потом докрасна раскалили в огне железный штырь и начали прижигать тело... Требовали одного: чтобы он отказался от своей национальности и признал себя грузином. Когда этого не добились, заставили во дворе копать себе могилу, а потом пристрелили...

 Вообще абхазы, которые носят фамилию с картвельским или мегрельским (Квициния, Алания, Чкадуа, Чачхалия, Габуния и др.) ***) окончанием, подвергались на оккупированной территории особым преследованиям. Рассказывают о таком эпизоде: в камеру, где томились абхазские заложники, вошел грузин по фамилии Начкебия. «Кто тут из вас Начкебия?» Абхазский заложник с надеждой поднялся навстречу и... получил страшный удар в лицо.

Примечания

*)  Есть основание предположить,  что речь идет о тележурналистке Людмиле Михайловне Чхенкели по прозвищу «Прокурор», которая прославилась во время грузино-абхазской войны своими «интервью» - допросами, невежеством и жестокостью.

**) Вспоминается, как во время частной беседы одна из членов депутатской комиссии ВС СССР, приезжавшей в Сухум в июле 1989 года, начала несколько ошеломленно делиться впечатлениями от посещения собрания в ГИСХе: «Выходит студент и начинает вдруг безотносительно к теме разговора яростно доказывать, что грузины — самые талантливые, самые благородные, в общем — голубая кровь». Причем, все это внедрялось в сознание довольно давно. В книге «В меньшевистском раю» (Москва, 1921 г.) ученый Николай Мещеряков, побывавший в 1920 г. в Грузии, писал: «Национализм доходит до курьезов. Так, в учебнике, по которому в школах изучается история, рассказывается, что Грузия была еще в древности самой культурной страной, так что из нее Греция получила свою культуру. В детях с малых лет воспитывается презрительное отношение к армянам и т. п. Но от этого национальная борьба только растет. Аджарцы, турки и часть татар и абхазцев тянут к Турции, осетины, часть абхазцев и татар — к России».

***) Появление таких фамилий имеет разные причины. Но главная, пожалуй, из них — переделывание в свое время абхазских фамилий на мегрельский лад церковниками. Некоторые из них вообще исчезли. Так, фамилия Алхорба была переделана в Мерцхулава, Чамба — в Есава, Басник-ипа — в Сичинава...