1. Поселения

Свод памятников. Самым западным пунктом находок цебельдинской керамики, которая может быть связана с апсилийским поселением, является Эшерское городище, где выявлены довольно многочисленные фрагменты пифосов, больших двуручных кувшинов и других изделий V—VI вв. Довольно значительная примесь ошлакованных обломков указывает на то, что здесь могли находиться обжигательная печь и мастерская по изготовлению керамики [23, 114].

Большое количество фрагментов цебельдинской керамики выявлено на склонах вершины, где расположена Герзеульская крепость [16, 59]. Отдельные фрагменты такой же керамики найдены у остатков крепостицы на конусообразной вершине к северу от села Верхняя Юрьевка [16, 59].

Одно из крупнейших поселений цебельдинской культуры расположено в южной части Цебельдинской долины, у крепости Шапка. Несмотря на многолетнюю пахоту и значительную крутизну склона, здесь культурный [18] слой, правда в большинстве своем переотложенный, сохранился местами на глубину до одного метра. На поверхности он проявляется обилием характерных керамических фрагментов; обломков каменных изделий — зернотерок, терочников и т. д.; отдельных украшений — бус, кусочков фибул. Все эти предметы фиксируются на площади 270x70 м и постепенно сползают в ближайшее ущелье. На окраине обширной поляны, в зарослях, прослеживаются остатки искусственных террас, когда-то покрывавших склон. Ширина их достигала 5-10 м, высота подпорных стен, сложенных из ломаного камня насухо, составляла 0,5-1,5 м. В верхней части поселения перед трех-пятиметровой скалистой стеной тянется широкая естественная терраса. Судя по всему, она также была застроена в свое время линией деревянных хижин, прислоненных к скале. В 100 м юго-восточнее поселения находится карстовый родник, довольно значительная струя воды которого вырывается из широкой щели в скале. Родник никогда не пересыхает. Вдоль тропы, ведущей к нему, найдены отдельные фрагменты керамики, а в районе самого родника — серия выразительных фрагментов кувшинов, которые случайно разбивали древние апсплийки, ходившие сюда за водой [16, 59-60].

Следы поселения северо-западнее крепости Цибилиум, на склонах под ее стенами и у подошвы утесов, по дну карстовой балки выявляются по обильным скоплениям фрагментов древней посуды и костей животных на площади до двух га. С северо-запада поселение ограждали скалы, с востока — утес и ущелье, с юга к нему непосредственно примыкало кладбище. Дорога на поселение вела через довольно узкую расщелину. Здесь, по всей видимости, находились деревянные ворота. За ними к северу протекает несколько маломощных родников [16, 60-61].

Остатки небольшого поселения сохранились в поселке Планта вдоль скалистой гряды, за которой открывается обрыв к устью Джампала. Внизу — выход подземной реки Кара-су (Амткел). Здесь найдены главным образом фрагменты кувшинов, пифосов и кухонной посуды. Юго-восточнее прослеживаются фундаменты небольшого укрепления.

Поселение-укрытие зафиксировано в верхнем культурном слое грота «Красная скала», расположенного [19] несколько южнее выхода Кара-су. Здесь отмечено «чередование пяти очажных прослоек», керамика которых несет на себе пережиточные черты апсилийской посуды и может, следовательно, датироваться началом VIII в. [12, 359].

Рис. 3. Крепости, поселения и могильники в Герзеуле (1) и на горе Шапке (2). (Штриховкой обозначены могильники).

На вершине горы Ахыста (717 м над уровнем моря) юго-восточнее крепости расположено поселение площадью до 2 га. С северо-востока и юго-запада его защищают обрывы и скалы. С юго-востока его ограждает мощный вал длиной около 100 м (от обрыва до обрыва), шириной до трех-четырех м и высотой (теперь) до 1,5 м. Общий характер сооружения позволяет предполагать, что здесь первоначально были возведены две параллельные стены из бревен, пространство между которыми затем заполнялось мелким камнем. Помимо внешнего вала, в 50 и 90 м к северо-западу от него по направлению к крепости видны еще два поперечных вала аналогичной конструкции. Первый у юго-западного обрыва упирается в округлое сооружение, сложенное из ломаного камня насухо. Размеры последнего: внутренняя [20] площадь 4 х 4 м, толщина стен до 2 м, высота до 1 м. В 20 м к северу у края обрыва видны остатки еще одной каменной, квадратной в плане постройки размером 13 х 13 м. Все пространство между валами заполнено обломками глиняной посуды и каменных изделий — зернотерок, ступок, терочников и др. Дорога через поселение к крепости проходила вдоль северо-восточного обрыва. Здесь в 10-15 м от него, в валах, имеются понижения, где в древности, по-видимому, находились ворота. Ближайший родник расположен к северу от крепости. К нему нужно спускаться метров двести по очень узкой, крутой тропке. На территории поселения, в восточном его углу, прослеживается небольшое болотце, указывающее на то, что здесь когда-то мог быть небольшой родник или водосбор [16, 61].

Рис. 4. Крепости, поселения и могильники в урочище Лар (1) и в с. Азанта — Бат (2). (Штриховкой обозначены могильники).

Пожалуй, наиболее выразительны остатки поселения на вершине горы Бат (661 м над уровнем моря). Здесь к югу от крепостной стены в древности было возведено из земли и камня более десятка искусственных террас, [21] ступенчато спускавшихся вниз по склону. Каждая терраса имеет длину от 50 до 100 и более метров, ширину от 8 до 10 м. Подпорные стенки, сложенные из ломаного камня насухо, и теперь во многих местах достигают 0,5-1 м. Поверхность террас покрыта фрагментами керамики, обломками каменных орудий — зернотерок, пестов, терочников, ступок и т. д., костями животных, керамическим и железным шлаками и другими следами интенсивной человеческой деятельности. Обращает на себя внимание большое количество кусочков глиняной обмазки, покрывавшей когда-то, по всей видимости, стены протянувшихся вдоль террас деревянных сооружений. Основное поселение располагалось на площади около 2-2,5 га, растянувшись в длину на 300 и в ширину на 50-100 м. На его западной окраине, в 200 м от воротной башни крепости, на вершине небольшого холма находится прямоугольное строение из камня. Внутренняя площадь здания 2 х 2 м, высота стен 1-1,5 м, толщина до 1,5 м. Вокруг строения найдены фрагменты древней посуды. Возможно, в этом случае мы имеем дело с жертвенником, стоявшим у входа в основное поселение. В 300 м юго-западнее описанного сооружения плато пересечено мощным валом, начинающимся у северного обрыва горы и уходящим на 184 м к югу. Высота вала в настоящее время до 1,5 м, ширина до 4 м. Сложен он насухо из обломков известняка, иногда достигающих метра в поперечнике. Внутри пространства, огороженного валом, прослеживается сильно заболоченный участок, где когда-то мог находиться родник или искусственный водоем [16, 62].

Поселение площадью до 1,5 га расположено в урочище Лар, между Мертвым каньоном и ущельем западного притока реки Джимеле, выше современного шоссе. Здесь ниже крепостной стены сохранились несколько мощных поперечных каменных валов и следы многочисленных искусственных террас, покрытых керамическими фрагментами, костями животных, металлическим и керамическим шлаками. Нередки находки бус, бронзовых фибул и других следов обитания. У шоссе — культурный слой, образованный смывом с верхних районов поселения, главным образом переотложенного характера; он достигает мощности 1,5-2 м. Общий характер поселения и крепости находит на мысль, что первоначально оно [22] тяготело к вершине утеса, затем было защищено крепостными стенами, после чего по мере роста населения распространялось в южном направлении уже за пределами стен [16, 61-62].

Рис. 5. Крепости, поселения и могильники в Герзеуле (1) и на горе Шапке (2). (Штриховкой обозначены могильники).

В урочище Алушта, по-видимому, почти на всем протяжении своего существования поселение совмещалось с укреплением на южном гребне. Прослеженные здесь стены сухой кладки, наращивавшие скалу, в отдельных случаях могли служить и опорами для деревянных жилищ. Следы другого поселения отмечены северо-восточнее, в верховьях ручья у подножия того же гребня. Судя по характеру находок, оно относится к заключительному этапу существования памятников подобного рода в Цебельде (VI—VII вв.) [16, 62; 17, 175].

Более 1,5 га занимает поселение у крепости Пал. Оно представляет собой фактическое продолжение крепости, но отделено от нее глубоким искусственным рвом. С востока поселение защищено по краю площадки валом из [23] ломаного камня и нагромождением скал, с запада по краю обрывистого склона тянется на 100 м стена сухой кладки, дальше по контуру площадки на 250 м она разрушена и осыпалась вниз по склону. В зарослях северной и южной части поселения прослеживаются остатки многочисленных каменных фундаментов. В северо-западной части поселения обращает на себя внимание искусственный ровик глубиной 0,5, шириной 0,5 и длиной до 30 м, выложенный камнем и устьем обращенный в обрыв. Кругом обнаружено множество фрагментов керамики, обломков каменных зернотерок и терочников, шлаков, костей животных. Эти остатки интенсивно смываются по западному склону, фиксируясь в большом количестве на пашнях в 200 м западнее поселения [16, 62-63].

Слабые следы естественно укрепленного поселения сохранились на одной из вершин по правому берегу реки Учкур, на высоте 200-250 м над уровнем реки Кодор. Площадка 20 х 20 м окружена с трех сторон обрывами. На ней найдены характерные фрагменты апсилийской посуды [16, 63].

Значительное поселение выявлено на правом берегу реки Зима, в одном километре северо-западнее шоссе. Вершина с трех сторон защищена обрывами. Тропа к ней ведет по узкому перешейку. Верхняя площадка имеет около 200 кв. м полезной площади. Вокруг нее с севера и востока расположены уступы шириной до 10 м, на которых находились когда-то деревянные жилища. Поверхность вершины в длину на 70 м и в ширину на 10-20 м покрыта множеством обломков характерной цебельдинской керамики. Природные условия делали поселение почти неприступным и исключали сооружение специального каменного укрепления.

Наиболее углублено в горы поселение, расположенное на северо-восточной окраине села Ажара, на отроге одного из хребтов. Конечная часть отрога была отделена от основного массива глубоким, до 30 м, искусственным рвом. Ее северо-восточную возвышенную часть занимало маленькое укрепление, а на оставшейся к юго-западу площадке размером 50 х 20 м располагалось несколько строений. Культурный слой почти весь ополз — на склонах лежат многочисленные фрагменты древней глиняной посуды характерного апсилийского облика.

Единственное из известных на левом берегу Кодера [24] поселений цебельдинской культуры находится на вершине горы Пскал (862 м над уровнем моря). Площадь поселения более 0,5 га. Склон горы здесь широкими ступенями понижается от стен крепости. Террасы, по всей вероятности, частично образованы выборкой камня для крепостных стен. Здесь же имеются и следы искусственного террасирования, образованного с помощью незначительных подпорных каменных стен и земляных насыпей. С трех сторон поселение защищено неприступными обрывами. По сути дела, на поселение можно было проникнуть только через крепость. На поверхности террас лежит множество фрагментов глиняных и стеклянных сосудов, обломки изделий из камня, керамические и металлические шлаки, кости животных.

Рис. 6. Крепости и поселения на отрогах горы Пал (1) и на горе Пскал (2).

Из всех поселений и окрестностях Цебельды лишь это наиболее походит на описание поселения у крепости Тцахар в сочинении византийского историка Агафия. И теперь еще вдоль восточного обрыва видна узкая, очень крутая тропинка, [25] спускающаяся к ручью. Видимо, именно про нее писал Агафий в VI в.: «Местные же жители... с трудом спускались вниз по одной, чрезвычайно узкой и скрытой тропинке... там... варвары черпали воду» [2, 64-65].

Возможно, что небольшое поселение той же культуры существовало на берегу моря северо-западнее современного города Очамчира, на месте Гюэноса античных авторов. Здесь найдены фрагменты нескольких характерных кувшинчиков и краснолаковых мисок [16, 65].

Общая характеристика поселений. Все описанные выше поселения имеют ряд общих черт. Древние цебельдинцы предпочитали крутые склоны или скалистые площадки с хорошо защищенными природой подходами. Большинство поселений окружено полностью или частично естественными обрывами, скалами, ущельями. Легкодоступные участки перекрывались валами и либо деревянными, из толстых бревен, либо каменными стенами. Социальная безопасность ставилась выше удобств, которые могли предоставлять открытые ровные пространства в окрестностях. Этим же обстоятельством отчасти объясняется и скопление в одном месте большого числа людей, компактность жилищ, сосредоточение производства, вполне очевидное сосуществование жилых сооружений с различными мастерскими, помещениями для скота, складами, торговыми рядами и т. д.

Все эти постройки располагались на искусственных террасах с каменными подпорными стенками, ступенчато оформлявшими склоны гор. Ширина террас обычно не превышала 8-10 м, длина их достигала 100 м. Следовательно, жилища и прочие сооружения располагались параллельными рядами достаточной длины. Ширина же их, по-видимому, не могла превышать 4-6 м, поскольку здесь же, по внутренней части террасы, должна была тянуться улица шириной не менее 2 м. Террасы пересекались редкими перпендикулярно или наискось идущими поперечными улицами, соединявшими горизонтальные дороги. Отмечены случаи использования террас либо естественного происхождения, либо образованных путем выборки строительного камня. Жилища, кроме того, по-видимому, прислонялись к продолговатым невысоким уступам скал. В большинстве своем поселения сопровождаются укреплениями-цитаделями, логическим продолжением которых они являются. [26]

Первоначально поселения основывались на вершинах, затем на определенном этапе своего развития они получили оборонительные стены, за которые продолжали распространяться по мере увеличения числа жителей.

Судя по имеющимся данным, обследованные поселения цебельдинской культуры вполне сложились уже к началу V в. н. э.

Жилища древних цебельдинцев, вероятно, в большинстве были деревянными. Широко использовать доски технические возможности того времени, видимо, не позволяли. Следовательно, стены домов должны были возводиться плетением с помощью кольев и прутьев. Они часто обмазывались глиной, остатки которой выявлены на многих поселениях Цебельды. Крыши, покрывавшиеся обычной соломой или осокой, судя по удлиненности жилых помещений, могли иметь односкатное плоское оформление с легким наклоном назад.

Интерьер жилых помещений на поселениях Цебельды пока реконструируется лишь предположительно. Вдоль стен должны были располагаться деревянные нары-лежанки, рядом, видимо, стояли простейшей формы низкие столы и скамейки, на стенах висели шкуры животных. Очаг располагался ближе к выходу. Жилища освещались с помощью факелов. В боковых пристройках содержался домашний скот, размещались различные хозяйственные объекты — приспособления для размола, кувшины с запасами зерна, воды и т. д. Отдельное жилое помещение с примыкающим к нему хозяйственным комплексом, по-видимому, служило нуждам одной семьи. По мере ее увеличения жилище удлинялось либо сооружались новая терраса.

Многочисленные отходы производства — железные, медные и керамические шлаки — свидетельствуют о том, что на поселениях находились и различные ремесленные мастерские, которые чаще располагались внутри крепостных стен. Не следует исключать и возможность существования производственных центров, обособленных от поселений. Примером продукции такого центра может, вероятно, служить коллекция керамических фрагментов цебельдинского облика, обнаруженная на Эшерском городище.

Обращает на себя внимание относительно скудное снабжение поселения водой. Большинство известных теперь [27] родников находится на довольно значительном расстоянии от них — до 100 и более метров. От поселения у крепости Шапка родник удален на 100 м, причем тропа преодолевает в одном месте довольно трудный скальный участок. На 0,5-1 км отстоят ближайшие родники от поселений на горах Пал, Ахыста и Бат. Серьезные трудности с водой должны были испытывать и жители нагорных поселений в урочище Апушта и в селе Зима. Поселение на горе Пскал соединено с источниками 300-метровой тропинкой, круто спускающейся вниз вдоль обрыва. Хорошо снабжалось водой лишь поселение в урочище Лар — рядом в ущелье протекает река. Все это позволяет говорить о существовании довольно развитой системы искусственного сбора дождевой воды. И действительно, остатки водосборов и цистерн отмечены в ряде цебельдинских крепостей.

Из трудов византийских историков. Достаточно точные описания поселений окрестностей Цебельды имеются у византийских историков VI в.— Прокопия Кесарийского и Агафия Миринейского.

Прокопий Кесарийский, рассказывая о военных действиях византийцев против абазгов — племени, которое соседствовало с Апсилией, — описывает их поселение следующим образом: «Так как дома абазгов были многочисленны, отстояли друг от друга на близком расстоянии и, кроме того, были окружены со всех сторон своего рода стеною, то абазги, взойдя на них, защищались изо всех сил, поражая врагов в голову... пока римляне не додумались поджечь дома» [3, 402]. Судя по всему, особой разницы в облике поселений апсилов и абазгов не было.

Еще более яркое представление о структуре поселений Абхазии этого времени дает описание Агафия, посвященное осаде главной крепости мисимиян, локализуемой на вершине горы Пскал. О топографии поселения историк сообщает следующее: «Большинство жилищ не было окружено стеной, но находилось в скалистой местности, расположенной вблизи. Утесы и обрывистые скалы, простираясь в длину, делали чрезвычайно трудным всякий путь к нему (т. е. к поселению. — Ю. В.) и проход для всех незнакомых с местностью чужестранцев. Местные же жители, знавшие окрестности, с трудом спускались вниз по одной чрезвычайно узкой и скрытой тропинке [28] в случае необходимости и снова взбирались наверх. У подножия на влажном и плоском месте били ключом источники с питьевой водой. Там, спускаясь ночью... варвары черпали воду». Далее, повествуя о ночном штурме этого поселения византийцами, Агафий пишет: «Тогда римляне... рассыпались по улицам... мисимияне... вскочив с постелей... пытались собраться и соединиться, выскакивая из разных жилищ. Но римляне, встречая их при выходе... произвели страшное избиение. Одни, уже выскочившие, немедленно умерщвлялись, а за ними другие, третьи, так что не было никакого перерыва в избиении, производимом в общей свалке. Многие женщины, вскочив с постелей, с громким плачем высыпали на улицу. Но охваченные гневом римляне не пощадили их... Одна красивая женщина выскочила с зажженным факелом в руках и была хорошо видима, но и она, пронзенная копьем в живот, погибла самым жалким образом. Из римлян кто-то, схватив факел, бросил огонь в жилище. Жилища, построенные из дерева и соломы, быстро воспламенились. Пламя поднялось так высоко, что возвестило о происходящем народу апсилийцев и другим, более отдаленным. Тогда, конечно, варвары стали погибать еще более страшным способом. Те, кто оставались дома, сжигались вместе с домами, или их давили порушившиеся постройки» [2, 120-122].

Таким образом, археологические данные о поселениях Цебельды в VI в. в деталях подтверждаются свидетельствами византийских источников того же времени.