Нравственные ценности, лежащие в основе национального самосознания, не только служат формированию современного образа жизни народа, но и становятся залогом сохранения и развития его идентичности в условиях глобализации. События 1992-1993 гг. продемонстрировали истинность этого положения, являя в критический момент жизни этноса образцы поведения, полностью соответствующие его культурным и ментальным установкам.
Ауаюра (досл. «человечность») - одна из категорий Апсуара, которая понимается как уважительное, сочувственное, достойное отношение к личности другого человека, выведенное за рамки национальной принадлежности, что совпадает с нормами современного международного гуманитарного права: «Человеческое достоинство людей должно быть защищено при любых обстоятельствах» 1. Практическое применение этой установки в абхазском обществе весьма велико: как в повседневной жизни, так и в сфере межнациональных контактов и конфликтов. Задолго до появления Женевских конвенций о правах военнопленных и гражданских лиц, традиционно воспитанный абхазский воин проявлял примерный гуманизм по отношению к раненым, пленным (противнику, ставшему беспомощным), гражданскому населению, уважение к погибшим, в том числе - и к погибшим врагам. О безусловности соблюдения этих правил свидетельствует бытование следующей пословицы: «Делать зло - не геройство, геройство - делать добро» 2.
Нормы абхазского воинского этикета требовали неукоснительного соблюдения Ауаюра по отношению к раненым и пленным. В сказаниях Нартского эпоса умирающий герой Сасрыкуа проклинает животных, пьющих
___________________________
1 Основные нормы международного гуманитарного права. М.: Институт проблем гуманизма и милосердия, 1993. С.7.
2 Пословицы абхазского народа. С.31.
[113]
его кровь, пользуясь беспомощностью раненого, и благословляет зверей и птиц, пытающихся облегчить его страдания. Примечательно, что его справедливые пожелания сбываются по воле высших сил 1. Стоит заметить, что только в абхазском варианте распространенного на Кавказе эпического сказания о прикованном герое Абрыскиле (Абрскиле), люди, рискуя навлечь на себя гнев богов, сознательно предпринимают поход в пещеру, где он томится, с целью освободить своего защитника. В иных национальных вариантах мифа некий путник попадает в пещеру, где заключен герой-богоборец, волей случая 2.
Кавалеристы, принимавшие участие в Первой мировой войне в составе Абхазской кавалерийской сотни Русской армии (входящей в так называемую Дикую дивизию), обращали на себя внимание современников не только отчаянной храбростью, но и безупречно рыцарственным поведением. В начале ноября 1915 года добровольцы из числа абхазских всадников отличились в самоотверженной операции по спасению боевых товарищей - двух сотен Татарского полка, заблудившихся в снежной буре: «Рискуя быть замёрзшими и занесёнными снегом, нашли, откопали и привели замерзающих татар. За этот подвиг участники операции были награждены медалями на Владимирской ленте за человеколюбие» 3. Показателен и следующий эпизод: летом 1915 года, после отбитой атаки русской армии, командир Абхазской кавалеристской сотни корнет К. Лакербай увидел, что его товарищ по кавалерийскому училищу, корнет Асенков, остался раненый лежать близ австрийских окопов. Открыто, под обстрелом, Лакербай галопом подскакал к раненому, взвалил его на коня и вернулся к своим. Этот
_______________________
1 Джапуа З.Д. Абхазские архаические сказания о Сасрыкуа и Абрыскиле (Систематика и интерпретация текстов в сопоставлении с кавказским эпическим творчеством. Тексты, переводы, комментарии). Сухум: Алашара, 2003. С. 283-287.
2 Там же. С.116.
3 Габелиа Е.К. Абхазские всадники: исторический очерк. Сухуми: Алашара, 1990. С.35-37.
[114]
мужественный и благородный поступок произвёл такое впечатление на врагов, что «ему даже не стреляли вдогонку, наоборот, кое-кто из тирольцев, высунувшись поверх окопов и забыв всякую вражду, с восторгом аплодировали Лакербай и его безумному подвигу» 1.
В дни Великой Отечественной войны подвиг К. Лакербай повторил первый абхазский летчик В. Аргун. Сопровождая бомбардировщиков, которые выполняли задание нанести удар по врагу в районе села Псху, Аргун заметил, что один из самолетов совершил вынужденную посадку на территории, занятой фашистами. «Рискуя жизнью, он посадил свой самолет около сбитого истребителя, вытащил из кабины раненого летчика, поместил его рядом с собой и, маневрируя меж горными хребтами, под огнём зенитных орудий противника, благополучно приземлился у своих» 2.
Следует подчеркнуть, что подобное поведение Апсуара предписывала не только по отношению к раненому соратнику, но и к любому, пусть и первому встречному человеку. Так, А.М. Чочуа вспоминал, как в 1907 году стал свидетелем следующего поступка владетельного абхазского князя Александра Шервашидзе: «Мы на фаэтоне отправились к родственникам князя. Неожиданно произошла перестрелка. Вдруг мы увидели, как какой-то раненый, убегавший, видимо, от преследования, свалился перед дверью закрытого магазина. В это же время шальная пуля попала в чемодан князя и во все стороны рассыпались вещи. Не мешкая, князь соскочил с фаэтона, подбежал к раненому, выломал дверь магазина и втащил его в помещение. Только вызвав врача, он вернулся, и мы продолжили свой путь» 3. Интересно, что А.М. Чочуа, описывая своё путешествие с владетельным князем, вообще весьма резко и раздражённо характеризовал его как спесивого и крайне эгоистичного человека.
Недопустимым поведением для мужчины-воина считалось и
_______________________
1 Там же. С.27-28.
2 Абшилава А.А. В боях за Родину. Сухуми: Алашара, 1980. С.7.
3 Чочуа А.М. Избранные сочинения. Тбилиси: Мецниереба, 1987. С.65.
[115]
пренебрежительное отношение к телам погибших. «В Абхазии издревле существует обычай хоронить близких вблизи родного дома. В этом свой смысл: душа покойного не покидает семью, а хранит родовую память и оберегает род» 1. Как и у других горских народов, у абхазов тело павшего соратника необходимо было любой ценой отбить у врага: по свидетельству автора начала XIX века «защищая тело убитого товарища, целые партии погибают» 2. Французский эмиссар А. Фонвилль в 1864 году свидетельствовал, что горские воины после неудачной атаки «подобрали всех своих убитых, рискуя в этом случае подходить даже под выстрелы русских; в продолжение целой ночи они собирали трупы, лежавшие вблизи неприятельских укреплений и русские часовые непрерывно стреляли по ним» 3. Далее, по его словам, «все мертвые и раненые были отнесены в их аулы; таков был обычай страны, против которого уже нечего было и ратовать. Между тем, это приводило нас в отчаяние; тех, которых нужно было нести, было такое множество, что вся эта процессия скорее походила на наше отступление» 4 .
Примечательно, что подобающее уважение необходимо было проявлять и к телу противника: «К убитому врагу выказывалось внимание; если нужно было, кровомститель прикрывал труп буркой, а лошадь убитого привязывал к дереву и проч.» 5. Причём победитель обязан был одного из врагов оставить в живых, чтобы он мог оповестить о случившемся несчастье родственников погибших:
«… будешь ты горевестник!
… Всем объяви, когда вступишь в селенье:
__________________________
1 Инал-ипа Ш.Д. Зарубежные абхазы. Сухуми, Алашара, 1990. С.116-117.
2 Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик: Эльбрус, 1978. С.309.
3 Фонвилль А. Последний год войны Черкессии за независимость 1863-1864. Из записок участника-иностранца. Северо-Кавказский филиал традиционной культуры МЦТК «Возрождение», 1990. С.26.
4 Там же. С.27.
5 Чурсин Г.Ф. Материалы по этнографии Абхазии. Сухуми: Абгосиздат, 1957. С.11.
[116]
Надо убитых предать погребенью,
Хоть и разбойники – люди они!» 1.
Развитые гуманистические традиции существовали в абхазском обществе и по отношению к пленным. Французский путешественник Шарден, посетивший побережье Абхазии в 1671 году, отмечал, что, как только невольники переходили в руки новых хозяев, «с них снимали лохмотья, которыми они были прикрыты. На них надевали новую одежду» 2 . С.Т. Званба также свидетельствует: «с пленными своими обращаются очень человеколюбиво» 3. Вызывало удивление у наблюдателей и достойное отношение к пленным со стороны абхазских всадников в годы Первой мировой войны (удивление тем более сильное, что от «кавказских дикарей», напротив, ожидали всевозможных живописных зверств). «Очевидцы тех событий рассказывают, что не было не только случаев расстрела пленных, но даже плохого обращения с ними; это рассматривалось кавказцами как «не мужское дело» 4. Соблюдались эти нормы Ауаюра и в годы Великой Отечественной войны. По свидетельству П.С. Чкадуа, когда немецким офицерам, сдавшимся бойцам абхазского истребительного батальона, задали вопрос о причинах их поступка, последовал ответ: «Мы хотим жить. Мы узнали: пленных у вас не убивают. В горах голодали, траву кушали. Война нехорош. Мы хотим домой». Пленных накормили и на другой день отправили под конвоем в Сухуми», заключает очевидец 5.
В.А. Тишков отмечает, что «в среднемодернизированных обществах могут сохраняться существовавшие в прошлом нормы ведения войны и нормы мира. Современное нормативное (легитимное) насилие _____________________
1 Шинкуба Б.В. Избранные произведения в двух томах. Т. 1. М.: Художественная литература, 1982. С.139.
2 Цит. По: Аджинджал И.А. Из этнографии Абхазии. Сухуми: Алашара, 1969 С.368.
3 Званба С.Т. Абхазские этнографические этюды. Сухуми: Алашара, 1982. С.22.
4 Габелиа Е.К. Указ. Соч. С.34.
5 Чкадуа П.С. Горная Абхазия, год сорок второй. Документальная повесть. Сухуми: Алашара, 1983. С.69.
[117]
устанавливается государством и правом, в том числе и международным. Оно включает нормы ведения войны и поведения комбатантов в условиях вооружённых действий. Однако мне не известны случаи, чтобы эти нормы соблюдались в ходе вооружённых конфликтов последнего десятилетия, особенно если конфликты носили внутренний характер» 1. Между тем, результаты полевых наблюдений, проводимых нами в 1992-1993 гг. непосредственно в зоне военных действий, свидетельствуют о целенаправленном, чаще всего успешном, стремлении к соблюдению вышеупомянутых норм абхазской стороной.
Вскоре после начала военных действий при правительстве Абхазии была создана Комиссия по делам военнопленных и защите прав гражданского населения республики под руководством Б.В. Кобахия. Комиссия требовала от мирового сообщества придания вооружённому противостоянию статуса не «конфликта», но «войны». В этом случае пленные солдаты обеих армий приобрели бы статус военнопленных, что сделало бы возможным практическое применение по отношению к ним Женевских конвенций. Однако это требование не было выполнено (поскольку согласие на этот шаг грузинской стороны могло быть расценено как косвенное признание ими абхазской государственности). Результатом этой неуступчивости стало положение, когда проблема содержания и освобождения военнопленных и заложников весь период военных действий находилась вне правового поля. Вся эта чрезвычайно деликатная работа проводилась сотрудниками Комиссии и аналогичной структуры, созданной грузинским правительством. При этом в более выгодном положении оказывались грузинские солдаты, поскольку в абхазской армии сведения о захваченных пленных и сами пленные поступали к командованию незамедлительно. В армии Грузии контроль руководства над воинскими
___________________________
1 Тишков В.А. Общество в вооружённом конфликте (этнография чеченской войны). М.: Наука, 2001. С.354-355.
[118]
подразделениями был несравненно более слабый, что и обуславливало большое количество якобы «пропавших без вести» абхазских солдат. На самом деле многие из них, по данным Б.В. Кобахия, содержались непосредственно в батальонах с целью прямого обмена - на случай, если в плен попадёт человек из этого подразделения. Между тем, абхазы категорически осуждали подобное поведение, приравнивая сокрытие военнопленного к его тайному расстрелу и недостойному захоронению.
В постоянной сфере деятельности Комиссии находилась и проблема обмена телами погибших для их подобающего погребения. Согласно традициям абхазов (как и грузин, и других кавказских народов), оставление трупа без захоронения с соблюдением всех необходимых обрядов, тем более – на поругание врагу, лишает душу погибшего упокоения и ложится тяжёлым позором на его родственников: «Страшно, когда некому, по обычаю абхазов, проводить усопшего в последний путь с достоинством. На такой случай у абхазов есть выражение, довольно однозначное: «Апсра – аитапсра» («смерть и еще раз смерть»). Проклятая война, способная убить даже уже умершего. Она лишила нас возможности хоронить своих покойников, ибо отцы оторваны от детей своих и весь народ разбросан кто где…» 1 Поэтому после крупных боев стороны объявляли перемирие на несколько дней для обмена трупами погибших. Вместе с тем, после освобождения абхазской армией г. Гагра, в октябре 1992 года, тела погибших грузинских военнослужащих, которые абхазы готовы были вернуть родственникам, пришлось захоронить близ города - Эдуард Шеварднадзе фактически отрёкся от них, объявив, что в Гагре находились только мирные жители. Однако около 50 «несуществующих» пленных гвардейцев впоследствии были обменены. В конце марта 1993, после неудачной попытки освобождения абхазами г. Сухума, грузинская сторона потребовала от противника
________________________
1 Аргун А.Х. Указ. Соч. С.299.
[119]
фактической капитуляции - в обмен на выдачу тел погибших, которые не удалось забрать при отступлении. Между тем, на созванном абхазским руководством собрании родственников погибших в г. Гудаута, несмотря на панические выступления некоторых несчастных, было принято общее решение не настаивать на выдаче тел на таких условиях. Один из осиротевших отцов подчеркнул: «Наш сын и так лежит в родной земле. Это мы теперь должны придти к нему в Сухум».
Наряду с такими формами обмена как «живой на живого», «мёртвый на мёртвого», существовала и такая форма, как «живого на мёртвого». По словам сотрудника Комиссии Д.Г. Агрба, им неоднократно приходилось фиксировать нарушения предварительных условий обмена, когда при договоренности «живой на живого», грузинская сторона, получив своих солдат живыми, взамен передавала трупы, в том числе и со следами надругательств - отрезанными ушами, гениталиями и т.д. Последний такой факт был зафиксирован 10 января 1993 г., сообщил Д.Г. Агрба (интервью записано в апреле 1993 г.), более того – в этом случае трупы абхазских солдат были ещё тёплыми, то есть их, очевидно, казнили демонстративно, непосредственно перед обменом. Сотрудник Комиссии Р.Ш. Зантария тогда же сообщил, что на контролируемой грузинской стороной территории республики, в Очамчырском районе, где идет ожесточённая партизанская война, неоднократно случалось, что абхазские партизаны после обмена пленными обнаруживали у своих бойцов следы пыток и другие увечья. Тогда Д., командир одного из абхазских отрядов, своей волей изменил условия обмена, сделав обязательным предварительный осмотр пленных с обеих сторон. Обнаружив у своего бойца увечья, Д. тут же причинял аналогичные повреждения идущему на обмен грузинскому пленному. Характерно, что этот жестокий метод был резко осуждён абхазами, как противоречащий нормам Апсуара, Д. подвергся настоящему остракизму и чуть не лишился поста командира. Между тем, новость об этом «методе» быстро распространилась по району боевых действий, его эффективность оказалась
[120]
настолько высокой, что противник резко улучшил обращение с пленными. Д. смог вернуть авторитет, тем более, что прибегать к подобным действиям уже не было необходимости ни ему, ни другим абхазским командирам.
Другой мрачный эпизод, о котором нам приходилось слышать от нескольких информантов, был связан с достаточно тёмной личностью волонтёра из Калмыкии, известного на Гумистинском фронте под прозвищем Калмык. Он приказал группе пленных грузин встать на колени, когда же один отказался, ножом перерезал ему коленные сухожилия, тем самым подкосив храбрецу ноги. Присутствующие абхазы немедленно вмешались и прекратили издевательство. Вскоре Калмык был убит самими абхазами «при невыясненных обстоятельствах». Судя по сообщениям, он вообще отличался садистскими наклонностями, информанты рассказывали о нём с отвращением и почти суеверным ужасом. Характерно, что, рассказанная нами в ответ сходная история, имевшая место в белорусском партизанском отряде в годы Великой Отечественной войны, была выслушана с напряжённым вниманием, а развязка – с заметным облегчением. Было очевидно, что мои собеседники, хотя и считают уничтожение такого нелюдя актом справедливости, как абхазы, испытывают серьёзный комплекс вины за убийство их соплеменниками человека, который «пришел за них воевать». При этом информанты вполне осознавали, что Калмык, несомненно, при принятии решения приехать в горячую точку руководствовался вовсе не солидарностью с абхазским народом, но возможностью удовлетворения своих патологических потребностей.
Представитель аналогичной Комиссии Республики Грузия М. Топурия в беседе с нами подтвердил единичный характер подобных эксцессов. Он также отметил отсутствие претензий грузинской стороны к условиям содержания пленных абхазской стороной на гауптвахте в г. Гудаута. Во время нашего посещения в апреле 1993 года там находилось пятеро пленных бойцов грузинской армии. Начальник гауптвахты Ш. Джопуа изложил свой взгляд на проблему: «Я обижен на них, но, пока они здесь – я не злой на них.
[121]
Пленного если поймал, то, как во всех войнах, необходимо его достойно содержать: я постриг их, помыл - они бородатые были, обросшие, как дикие люди были все. Вот Гурам, сухумский житель, поступил сюда весь обожжённый. И первое, что я сделал - вызвал ему врача».
Действительно, все пленные выглядели здоровыми, подтвердили, что обращение хорошее. Держались настороженно, но спокойно. Размещение - по четверо в камере на двухэтажных койках, одеты тепло, в армейские бушлаты. Дневной рацион питания - 120 грамм хлеба и чай с сахаром утром и вечером, в обед - та же порция хлеба и густая горячая похлёбка. В тех же условиях в соседней камере содержались и уличённые в мародёрстве, пьяном буйстве или ином недостойном поведении бойцы абхазской армии.
Особо следует выделить такой аспект, как обращение с ранеными пленными. С абхазской стороны необходимость их лечения дискуссиям не подлежала. Все опрошенные нами медики однозначно разделяли эту точку зрения, разнясь лишь в мотивировке: некоторые ссылались на Апсуара, другие – на специфику профессии: «такая иной раз ненависть к горлу подкатывает, но я клятву давала, приходится, как положено, помощь оказывать». Начальник Медицинской службы Гумистинского фронта Л.З. Аргун на наш прямой вопрос, кого он в первую очередь отправит на операционный стол – легко раненого абхаза или тяжело раненого грузина, лаконично ответил: «По показаниям» (т.е. «очередность зависит только от тяжести ранения»). Он однозначно отверг нашу догадку о Клятве Гиппократа, как основе своей позиции, объяснив свои действия следующим образом: «Так меня дома учили».
В сентябре 1993 г. мы присутствовали при весьма бурном обсуждении группой девушек-санинструкторов (не профессиональных медработников) следующего эпизода: раненая военнослужащая грузинской армии была в бессознательном состоянии подобрана и вывезена с переднего края абхазской санитарной машиной. Очнувшись по пути в госпиталь, она тяжело ранила сидящего рядом врача. Девушки единодушно расценили её поступок не как
[122]
героический, но как крайне бессовестный и неблагодарный: «она подняла руку на тех, кто её раны лечит!» Не менее эмоциональную реакцию – уже среди профессиональных врачей – вызвал факт обнаружения 29 сентября в военном госпитале пос. Агудзера близ Сухума более десяти тяжелораненых, брошенных грузинской армией при отступлении. «Без единой медсестры, в крови и кале!», - негодовал военный врач Ю.Г. Когония, руководивший их транспортировкой в лучше оборудованную Вторую сухумскую городскую больницу. Оставление грузинским медперсоналом на милость врага своих беспомощных раненых было расценено абхазскими медиками как пример преступного пренебрежения профессиональным долгом и этикой.
Стоит подчеркнуть, что все раненые грузинские военнопленные неизменно получали необходимую медицинскую помощь, уход и охрану. Последняя мера на абхазской стороне (в отличие от грузинской) носила превентивный характер: за всё время вооруженного противостояния не было зафиксировано ни одного случая нападения на военнопленных в абхазских госпиталях.
Получали необходимую медицинскую помощь, чему мы неоднократно были свидетелями, и раненые грузины из числа мирного населения, в том числе. Более того, наиболее немощных после выздоровления оставляли жить при госпиталях: «Вот дедушка грузинский сидит, его из Эшеры раненого привезли. Сейчас он уже здоров, можно бы и выписать, но просто по-человечески жалко - куда ему идти, дом его разрушен да еще и обидит кто старика...». Можно ответственно утверждать, что практика эвакуации гражданского населения (в том числе и грузин) из зоны боевых действий на абхазских машинах с Красным Крестом носила систематический характер, ограничиваясь лишь отсутствием мест.
Таким образом, очевидно, что абхазская сторона в ходе противостояния в целом соблюдала требования международного гуманитарного права: «Лица, сложившие оружие, выбывшие из военных действий вследствие болезни, ранения, задержания или по другим причинам,
[123]
а также лица, не принимающие непосредственного участия в военных действиях, имеют право на уважительное отношение к их жизни, физической и моральной неприкосновенности. Они при всех обстоятельствах имеют право на защиту и гуманное обращение без какой-либо дискриминации» 1. Наши наблюдения подтверждает и Заявление Генерального секретаря Организации Непредставленных Народов (ОНН) М. Ван Вальта ван Прага от 7 ноября 1992: «В грузинских войсках не было дисциплины и, как показали жертвы и свидетели, с которыми говорили члены нашей миссии, имели место издевательства, избиения мирных жителей, беременных женщин и детей со стороны грузинских войск. Это подтвердил нам командир грузинского отряда, взятый в плен абхазскими войсками в Гагре. Мы не нашли никаких доказательств каких-либо массовых убийств, совершённых абхазами в Гагре, как об этом сообщали представители грузинских властей и прессы. На самом деле местные жители, включая грузин и русских, утверждали, что подобные заявления являются всего лишь пропагандой» 2. К образцам такой пропаганды, безусловно, относятся и вымышленные, но широко растиражированные в ряде российских средств массовой информации шокирующие эпизоды: об игре в футбол отрезанными головами грузин после освобождения абхазскими формированиями г. Гагра, о тех же отрезанных головах, валяющихся в сентябре 1993 года «между лежаками сухумского пляжа». Безусловно, ожесточенные бои, предшествующие освобождению г. Сухума, обнаружившиеся факты преступлений против человечности, совершённые в период оккупации в отношении негрузинского населения, не способствовали проявлениям благодушия и гуманизма, тем более, что в абхазской (впрочем, как и в грузинской) культуре, сильно развиты представления о коллективной ответственности. Очевидно, именно эти
________________________
1 Основные нормы международного гуманитарного права. М.: Институт проблем гуманизма и милосердия, 1993. С.16.
2 Белая книга Абхазии. Документы, материалы, свидетельства. 1992-1993 / Сост. Воронов Ю.Н., Флоренский П.В., Шутова Т.А. М., 1993.С.40.
[124]
представления стали причиной довольно заметного количества аффективных убийств, в том числе и случайных людей из числа мирного населения, в последнюю декаду сентября 1993 года. Между тем, примечательно единичное количество фактов издевательств и изнасилований в вышеуказанных обстоятельствах.
Эти факты, сама атмосфера ожесточения, характерная для военных действий, вызывала у абхазов тяжёлые моральные переживания: «Эта война превратила нас в станки для убийства - мы тоже начали звереть. Но если ни один человек из грузинской интеллигенции не выступил с осуждением этой войны - они не достойны ненависти. Такой народ достоин только жалости...». Несмотря на то, что, как было отмечено выше, «абхазы склонны распространять принцип коллективной ответственности за принесенные войной бедствия на … грузинское население» 1, в обществе присутствовала жёсткая установка: «Мы воюем с грузинской армией, но не грузинским народом». Это положение вещей полностью соответствует духу и букве Апсуара: в традиционном абхазском застолье третий по важности тост (после тостов за Всевышнего и за семь святых покровителей Абхазии) произносится «за народ». (Напомним, что абхазское традиционное застолье является своеобразной формой коллективного моления, где тост выполняет функции молитвы). Его примерное содержание: «Пусть все народы будут благословенны, пусть не будет войн, дай Бог, чтобы все народы жили в изобилии и радости и общались между собой. Нет больших и малых народов – есть Народ! Пусть он благоденствует! И благослови, Всевышний, абхазский народ, пусть он будет не первый, но и не последний, дай Бог, чтобы он находился в середине всех народов и сохранял благословение Апсуара, ниспосланное нам самим Всевышним!» 2 .
___________________________________
1 Крылов А.Б. Религия и традиции абхазов (по материалам полевых исследований 1994-2000 гг.). Том № 1. М.: Институт востоковедения РАН, 2001. С.131
2 Арутюнов С. О виноделии и винопитии у абхазов // Новый день: независимая газета. Сухум, 2006. № 20 (84).
[125]
Проявления национализма, обусловленные специфическими причинами начала вооружённого противостояния, вызывали у абхазской интеллигенции особенную боль и тревогу: «Когда один народ начинает уничтожать другой, доказывать: вы – ничто, а моя раса – гениальная, то национальное чувство у оскорблённого народа порой принимает болезненный характер», констатировал в беседе с нами в апреле 1993 г. кинорежиссёр М. Мархолиа. Вернувшись из блокадного г. Ткуарчал, писатель Д. Ахуба свидетельствовал: «В городе убито, уничтожено самое главное – простая встречная улыбка на лицах… Буквально в тридцати километрах, сразу за абхазскими позициями свирепствует самая опасная духовная чума – нацизм… и какими бы кордонами ты не старался оградить от неё родной город – чума не может не дать о себе знать. Прежде чем ныне поприветствовать встречного или просто улыбнуться, человек начинает думать, какой тот национальности» 1. «До войны я сам был активным сторонником космополитизма, Сухум вообще космополитичный город. На мой взгляд, главное, что мы потеряли вместе с миром, и не знаю, сможем ли когда-нибудь восстановить, это «амритянское братство», о котором писал Фазиль Искандер», - сообщил нам в апреле 1993 г. художник Л. Бутба.
Поразительно, но в разгар тяжёлых боёв за Сухум в июле 1993 года руководством республики было объявлено проведение довыборов депутатов Верховного Совета Абхазии по двум избирательным округам в г. Гагра, причём по республиканскому избирательному закону, где существовали требования национального представительства, депутаты от этих округов должны быть грузинской национальности. Выдвинутые кандидаты соответствовали предъявляемым требованиям.
По свидетельству влиятельного абхазского писателя и публициста В.В. Шария, «во время войны… наши материалы набирал обычно работавший там линотипист-грузин. О его позиции в этой войне нетрудно судить уже хотя бы
__________________________
1 Ахуба Д.В. Указ. Соч. С.23.
[126]
потому, что он в условиях войны продолжал работать на абхазской стороне, то есть участвовал в нашей пропагандистской борьбе, а родной брат его даже воевал за абхазов, но, тем не менее, он, этот линотипист, оставался грузином. И вот, готовя рукописи для набора, я обычно старался представить себе его реакцию и убирал всё, что могло задеть его национальные чувства, все то, что могло показаться обидным в отношении грузин как народа» 1.
Эти факты и свидетельства можно было бы расценивать лишь как проявление грамотной пропагандистской работы со стороны лидеров сражающегося народа, однако зафиксированные нами в ходе наблюдений многочисленные примеры поведения рядовых абхазов свидетельствуют, что эта установка действительно являлась преобладающей в обществе. Соседи грузин, проживающих на контролируемой абхазами территории и далеких от политики, добровольно взяли на себя обязанности их защитников от возможных эксцессов. Характерна высказанная нам в апреле 1993 года в г. Гудаута позиция 70-летнего крестьянина К.: «У меня сосед - грузин, друзьями с ним не были, но никогда и не ссорились. После всего этого я к нему, конечно, охладел, но я не хочу и не допущу, чтобы его убивали!». Излюбленным, присутствующим в ходе практически всех застолий, был тост: «За тех грузин, что не предали справедливость, остались людьми и тем самым спасли душу своего народа». В июле 1993 года, в разгар наступления, мы наблюдали трогательную сцену, когда два абхаза-автоматчика были буквально шокированы просьбами стайки мальчишек «дать патрон, чтобы убивать грузинов». Солдаты, отправлявшиеся на линию фронта, взволнованно объясняли детям: «Что ты такое говоришь! Нельзя людей убивать!» Логичное возражение ребёнка: «А ты зачем убиваешь?», вызвало у мужчин заметную горькую растерянность.
_________________________
1 Шария В.В. Некоторые особенности деятельности средств массовой информации враждующих сторон на войне и в послевоенный период // Бюллетень Абхазской Ассоциации Содействия ООН. Семинар в Пицунде. Майкоп, 1996. С. 39-40.
[127]
Нам представляется, что столь неожиданное (а, по В.А. Тишкову, уникальное) в условиях войны конца ХХ века соблюдение старомодного рыцарского этикета было обусловлено экзистенциальным характером абхазского сопротивления: полной непредсказуемостью развития событий, реальной угрозой поражения и уничтожения, осознанием враждебности остального мира: «То было время, когда всем казалось, что все потеряно, и у каждого сохранилась более ценная, чем отличия и награды, память о том, как он поступает, когда кажется, что все потеряно» 1. Абхазский народ, поставленный перед угрозой физического уничтожения, стремился к обретению нравственного превосходства перед объективно сильным противником, обретая духовную опору в опыте собственной истории и культуры. Подобная экзистенциальная позиция народа, оказавшегося перед недвусмысленной угрозой физического уничтожения, представляется нам ещё одним феноменом этой поистине Отечественной войны. Абхазское мужество обречённых придало ей особый смысл – если не за физическое выживание народа, то хотя бы за сохранение его национального достоинства: «речь пойдет об особом чувстве верности - таковы свидетельства человеческого достоинства в той войне, где человек обречён на поражение» 2.
В.А. Тишков утверждает, что в вооружённых столкновениях, «когда оба аргумента (борьба с врагом и защита) совпадают, происходит полное оправдание насилия в любой его форме» 3 . Между тем, материалы наших полевых исследований свидетельствуют, что абхазы в ходе военного противостояния выбирали гуманистические модели поведения – основываясь как на общечеловеческих ценностях, так и на установках Апсуара. Нарушение этих установок – пусть единичное, пусть целесообразное –
________________________
1 Хемингуэй Э. По ком звонит колокол. Праздник, который всегда с тобой. М.: Правда, 1988. С.242.
2 Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Сумерки богов / Сост. и общ. ред. А. А. Яковлева. М.: Политиздат, 1990. С. 287.
3 Тишков В.А. Указ. Соч. С.359.
[128]
негативно оценивалось окружающими. Можно констатировать, что Апсуара, как основа национальной ментальности, не только не утрачена абхазским этносом, напротив, послужила одной из движущих сил борьбы не только за его физическое, но и нравственное выживание.
Таким образом, очевидно, что феномен возникновения, стойкости и успешности абхазского сопротивления в Отечественной войне народа Абхазии 1992-1993 гг. был обусловлен этнопсихологическими факторами, наличием у абхазов чёткой этнической доминанты, основанной на установках этнокультурной системы Апсуара, национальных представлениях абхазов о чести, достоинстве, патриотизме и свободе. Иными словами, «определяющие источники всякого конкретного переживания лежат в духовном укладе, который предопределяет действия и переживания не только индивида, но всякой группы» 1.
_________________________________
1 Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию. СПб.: Изд. дом «П.Э.Т», Алетейя, 1996. С.154.
[129]