ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА АБХАЗИИ

Людмила Тарнава

1992-1993

БИБЛИОТЕКА АПСУАРА

Людмила Тарнава

Абхазский дневник

XX Век

Март 1993 года

1 марта 1993 года

В последнее время по вечерам стрелять из автоматов вокруг дома что-то перестали. Не до того, наверно, или надоело.

Вечером 28-го февраля я приготовилась к наступлению из-за Гумисты: соорудила баррикаду из табуретки и диванных подушек над головой постели, прикрыла свое «дитя» телевизор и легла в 7 ч. и стала ждать. Было тихо, так и уснула. В 130 ч. ночи проснулась от дробной автоматной очереди близко за окном. Потом все стихло. Так и не дождалась никакого наступления. А душа была в пятках весь вечер.

Утром встала и решила пойти искать хворост, несмотря на хрипы в бронхах. Совсем нет  огня, а, значит, и горячей еды, не все, однако так  бедствуют в Сухуме. У соседей, наверху, у русских, даже газ горит. Купили за 1.000 рублей. Но это надо еще иметь баллон и приспособить к плите. Для меня это нереально. Итак, у них горит газ, на плите большая полная кастрюля кипит борща… Да, трудно всем, но невыносимо не всем, а лишь подобным одиноким бедолагам, как я. Вот я и считаю, что они-то (т.е. и я), перемрут от такой блокады в первую очередь.

Итак, больная,  по-дрова. Иначе без еды останусь. Кашляя, сморкаясь, с хрипами в бронхах, взяла я большую сумку и шнур для вязанки хвороста и отправилась за ним  аж от нашего «Колоса» до автобусного гаража  на улице возле Тархнишвили. Там я приметила давно валяющиеся ветки от срубленного платана. Пешком туда и обратно! Шла через перрон ж.д. вокзала. Там уже  растащили скамьи для сиденья, стоящие на перроне, деревянные, на дрова. Обычно я там отдыхала, идя пешком с базара и работы. Скамей уже нет. Один приличного вида мужчина тащил домой кресло из зала ожидания на вокзале. Все тащат и тащат! Ломают и жгут, как вроде бы «после нас хоть потоп». Выгружали целый вагон пшеничной муки. Но куда  она девается потом? Наверно, для армии и своего населения. Стоят грузовые машины с ящиками  мандарин. Увозят в Грузию. Но сколько вывезешь? Видела  у частных домов выброшенные на улицу срубленные деревья мандариновые. И впрямь, кому они теперь, бездоходные, нужны? Вырубят их и посадят дорогой картофель.  Как в Белоруссии будем жить. Я запыхалась со своей бронхиальной  одышкой. Наглоталась очень холодного воздуха. Еще больная, вспотела. Как потом не заработать осложнение. Ну, а что же делать? Самое тяжкое, что нет у меня огня и уже кончились запасы воды. А воды нет нигде. И дождевой – тоже. Туалет промыть нечем. Где-то, говорят, есть бассейн с дождевой водой, надо пойти. Схватим мы без питьевой воды эпидемию. Странно, раньше и без эл. энергии кое-где во дворах иногда шла вода. Теперь ее нет. Без света можно жить, ложась рано спать, но как  мне быть без воды и огня. Мне нужен горячий чай, больной, а его у меня нет. Грузины стойко все переносят. Еще бы! Мука у них есть, огонь – тоже. Вот с водой худо, но и ее находят. Все терпят, не сетуя, считая, что их борьба – это борьба за право дело. Пленка на моем выбитом окне утром вся  запотевшая и мокрая – течет прямо с нее. И это внутри очень холодной квартиры. Слава Богу, что пока хоть есть крыша над головой. А если вдруг наступление и дом разнесут наш? Боюсь, что не выдержу я этих тягот. И весной, и летом будет тяжело без огня и воды. Даже хуже – грозит эпидемия. Кругом разор и запустение, а работники зеленого хозяйства что-то делают: подрезают кусты, копают газоны. А  пальмы от мороза здорово пострадали. Очень была холодная зима, как мы выжили, не знаю. Я уже не купалась больше 2-х месяцев, месяц не мыла голову – негде нагреть воды, нет воды. Белье постельное все черное от сажи, пижама – тоже. Полный шкаф чистого белья, жаль пачкать и его грязным телом – негде потом постирать. Мы уже как бомжи стали. И о нас молчит Центр. ТВ!!!

По дороге обогнала большая, крытая брезентом, машина. Я разглядела в ней ящики с бутылками шампанского. Надо же: блокада и прорва у нас тут шампанского! Пир во время чумы? Куда и кому оно? Кругом на кучах мусора лишь из-под него пустые бутылки.

Говорить мне рядом не с кем, и потому я свои мысли  поверяю дневнику.

А я слышала, что не 1 марта, а к 4-му марту собираются абхазцы штурмовать город, хотя считаю – это чистым безумием и авантюрой. Ни от нас, ни от города ничего не останется и не возьмут его при этом.

 В день советизации Абхазии – 4 марта!? О, Господи, кому нужна сейчас советизация?.. В то же время пока, ничего отличного от прежнего, я не вижу. Тот же диктат и тоталитаризм. Но в еще худшей форме.

Продолжаются грабежи и заселения квартир. У нас в доме среди бела дня обокрали русскую квартиру при ушедших в город хозяевах.

Разгромили и ограбили квартиру Юры Чкадуа и его жены – Св. Амашукели.

Люди тащат питьевую воду пешком откуда-то из Нового района. И еще неизвестно качество этой воды.

Люди приспособили коляски, тачки, сумки на колесиках для дров, рынка и таскания др. тяжестей. А ведь была и у меня такая сумка, и у сестры Риты. После ее смерти все выбросил дурак Лева. Как бы эти сумки сейчас  облегчили  мою жизнь.

Зашла к Ляле Инал-ипа. У нее весело гудит печка. Полно кипяченной воды. Я напилась просто воды от души – теплой, кипяченной. Она дала мне 3 штуки пресных оладика на обед. Вот так и живем – маемся. Доколе?!

Осенью объедались дешевыми фейхоа затем – мандаринами, теперь – апельсинами, 20 р. за кг. Только и остается поглощать цитрусовые, благо их варить не надо и  им не требуется огонь с дровами.

Очень боюсь инфекции при отсутствии чистой воды. Руки хорошо не моем, посуду тоже не промываем, цитрусовые не споласкиваем – экономим воду. И все начальство города просто молчит! Значит,  прифронтовому, как они его называют, городу ничего не надо.

Говорят, Шеварднадзе Э.А. пригласил наблюдателей из ООН, чтобы они увидели, что натворили тут  русские летчики, сбросив бомбу на жилые дома. Похоже, что и мировое сообщество против Абхазии. А чего ждать-то, что они там знают об Абхазии, кроме как со слов крикунов из Грузии.

2 марта 1993 года

Ночь прошла спокойно. Рано утром пошла по ул. Эшба к колодцу за водой. Одна хозяйка уже нас во двор не пускает. Ходим к другим. Потом взяла  карточки и  пошла  в библиотеку. Через перрон железнодорожного вокзала  и пути. На перроне масса беженцев с вещами и мешками мандарин. В основном, грузины. Бегут, как с  тонущего корабля, боясь, видимо, непредсказуемых событий. Ну, а что будет с нами? Стоит эшелон с Красным крестом. Шла назад уже полный электропоезд с народом. Это уже другие, днем едут. Уезжают и уезжают. С нами-то что будет, нам что делать?

Сегодня пришлось помотаться, зато пришла домой с едой: Вера  наложила литровую банку рисового плова с мясом, крем заварной ½ банки, дали гуманитарную помощь в библиотеке – 2 кг. пшеничной муки (впервые за 6 месяцев войны) и 2 кг. риса. И это хорошее подспорье. Мне так надоели грубые черствые кукурузные лепешки каждый день, а мамалыгу не с чем есть. Получила и зарплату. Купила я еще 1 кг. молодой капусты за 80 р. для весеннего салата.

Все бы нечего да нет ни воды, ни огня. На обратном пути, несмотря на свои тяжелые сумки, собрала немного и веток платана для огня.

Днем проходила мимо дома жилого, где жили абхазские писатели с семьями. Они все в отъезде. А мемориальные доски с домов сбиты, пусто на стене.

Соседи мои всё тащат откуда-то казенную мебель и рубят на дрова. Это – русские.

Весь день через весь город кашляла, захлебываясь,  установка «Град». Туда за Гумисту. Оттуда, похоже, молчали. Ну, что они там думают, на что рассчитывают? Загадка с тремя неизвестными. Базар и центр города кишит военными. На тургостиницу «Сухуми» снова вернулись гвардейцы. В машинах и автобусах – они. Штурмовать Сухум – это безумие. Разнесут все в пух и прах. Говорят, бомбили Мокву и другие Очамчирские села. Они ! Уже полСухума сидит без оконных стекол. И это зимой! И это еще цветочки, похоже, ягодки – впереди. Дрожат стекла, оттуда бросят снаряд, нам не сдобровать. Мне стало не по себе. Наверно, это пока всего лишь пристрелка. Стрельба – впереди. Господи, дожить бы до воскресенья (сегодня вторник), унесу свой дневник  к доверенным людям. Вдруг погибну – он дома у меня пропадет или попадет в руки врагу.

За все время войны не видела в городе ни одну крысу! Куда-то они все разом подевались. Сбежали тоже в Россию пережидать в Абхазии войну?

Когда вижу, что в городе кто-то несет хлеб таращу от удивления глаза: надо же, хлеб кто-то достал. Мне это уже в диковинку. Кому-то он есть, как и мука, но не нам.

3 марта 1993 года

Ночь прошла спокойно. Только у меня в больных ушах все время  трещали автоматные пулеметные очереди, слышался гул тяжелых танков. Может, и наяву было, но для моих ушей далеко, а может и галлюцинации слуховые. Меня они не оставляют: пение, плач и причитания, плач грудного ребенка…

Утром пошел дождь, и мы обрадовались, кинулись наполнять дождевой водой все емкости. Хоть какая-то, но вода. Кто сейчас думает о том, что она кислотная, отравленная,  моем ею руки, тарелки, голову. Мыло с рук она смывает плохо – мягкая. С утра занялась заготовкой дождевой воды, потом  расщепкой старых паркетин на лучины для огня. Весь день у  людей уходит на добычу воды, дров. Это лишь одна наша сейчас тяжкая забота. Хорошо, что вчера, в сухую погоду, принесла веточки платана. Сегодня – дождь, я не смогла бы пойти, еще больная, да и ветки были бы мокрыми. А они еще нужны, нужны. Я собиралась опять идти за ними  сегодня, если бы не дождь.

Таща таз с водой, столкнулась в дверях с мужем соседки – он в полном  вооружении, с автоматом. Живут рядом со мной на площадке – дверь в дверь. Он угрюм, неразговорчив и в лучшие времена-то никогда не здоровался. И сейчас просто прошел мимо, будто я столб. Страшно мне становится тут, чем дальше, тем больше. Живу как у кратера вулкана.

Говорят, что можно купить  1 мешок муки пшеничной за 4 тыс. руб. В нем 50 кг. Можно купить  вскладчину. Такое вот распределение в период войны. Муки полно, завались, а у нас  ее нет. И магазины не торгуют ею. Так кто же торгует? Мафия?

Слышала, что радио «Свобода» передавала: Шеварднадзе зондирует почву для политического убежища за границей, т.к. с ним политиканы из Грузии обещают расправиться за слишком мягкую политику по отношению к Абхазии. Надо же! Мягкую!!! А что же тогда есть жесткая, если уже погибли сотни абхазов, в т.ч. мирные жители, сожжены их дома, ограблены эти люди до нитки и по ним долбит круглые сутки установка «Град». Может быть, жесткая – это поголовное вырезание нации, как армянская резня в начале ХХ века? А что, всё еще может быть! Сегодня ожидается наступление абхазов и штурм Сухума. Не очень верю в это. Ну, кто же о наступлении трубит заранее на весь мир и оповещает по радио всю планету?! Такое, кажется, всегда делалось втайне, без огласки. Странная война! Уже вечереет, места себе не нахожу. А что станет тут с нами? Еще осенью Владислав Григорьевич по центральному телевидению сказал: «Мы не хотим разрушать Сухум!» Интересно, как они его будут штурмовать «без разрушения». Думаю о подвале, но и там может завалить. Прощай  моя квартира и все сохраненное с таким трудом нажитое за 40 лет добро, не до жиру, быть бы живу. Сегодня, ура-а-а, дали свет.

4 марта 1993 года

Вот и наступил день 4-го марта. А ночь прошла удивительно спокойно. Вот тебе и «наступление»! А утром уже начало погромыхивать. Скорее всего с этой стороны. Гвардейцев в нашем доме будто ветром сдуло – никого не видать. Но все они здесь! Просто сидят, наверно, на передовой и ждут тоже «наступления» абхазцев. В своих окопах. Снег в Эшерах еще лежит.

Сегодня, о чудо, в свободной продаже хлеб в «Колосе». И очереди никакой! Даже не верилось, будто в сказке или во сне. По 35 р. за батон хлеба. Взяла 2 батона. Уже 3-й месяц я не ела хлеба, тем более, свежего. Говорят, и в городе свободно. А как же иначе, полно муки в Сухуме, только электрического света не было. Дали, называется, свет и уже погас. Все же я успела вымыть голову дождевой водой, немного постирать мелочей из белья и позавтракать. Будет ли еще свет, кто знает. Сижу и работаю с карточками. А воды питьевой все нет. Опасно, но пользуемся дождевой, кроме употребления ее в пищу: моем руки, посуду, фрукты, стираем, моем головы…

Свет дали, и заработал телевизор. Но в 18 ч., когда, как обычно, передают «Новости» из Москвы, вклинились они со своим «Телевидением Абхазии». И началось все на грузинском языке. Потом немного передадут и по-русски. Хорошо, если удастся в 20 ч. послушать «Вести» и в 21 ч. «Новости». Не нужно мне такое усеченное телевидение! Почему после 18-ти ч. не дать местное ТВ? А за окном гремит канонада из пушек. Туда и оттуда – тоже. Свет сегодня горит хорошо, ярко, плитка электрическая накаляется. Тьфу-тьфу! А воды так и нет. Так хочется пить! Ем апельсины, но это все же не вода.

5 марта 1993 года

На мой взгляд, ночь прошла спокойно в нашем микрорайоне – я крепко спала. А вот у рынка, в 9-ти этажный дом, говорят, попал снаряд, и будто бы еще там бомбили. Хорошо, что многие в бегах, жертв было бы больше иначе.

И сегодня, слава Богу, хлеб свободно. Взяла еще, буду сушить впрок сухари на электрической плитке, наученная горьким опытом. Думаю, это результат приезда сюда Шеварднадзе и совещания Кабинета Министров Абхазии в его присутствии. Приехал он, и дали свет и яркий, появился свободно хлеб. Наверно, он им сказал, куда, как в прорву, девается вся мука, присылаемая в Абхазию, а люди голодны.

Дома был  инцидент с гвардейкой в нашем подъезде. Я была в гостях у русской соседки – Наны. Рядом с ней на площадке квартира Анзора Мукба, где сейчас живет семья гвардейцев. Они вышвырнули за дверь наволочку, набитую мелкими вещами Марины Мукба, этой чудесной хозяйки – жены Анзора. Из наволочки торчал большой альбом с цветными фотографиями семьи Мукба. Я пыталась взять этот альбом и сохранить у себя для Марины и Анзора, но открылась дверь, вышла эта  пигалица гвардейка и напустилась на меня: «Зачем  лезете – это мусор, может там лежит граната…» и т.д. и т.п. Спорить я не стала – она права, вещи чужие, но так хотелось спасти альбом, и я сказала, что меня заинтересовали фотографии. Я извинилась, бросила альбом и ушла. Так обидно! Пусть все сожгут, выбросят, но фотографии  –  это  память семьи, им цены нет. Какая у них к нам ненависть! Она так и пышет из них! Наверно, она меня теперь запомнит. Я совершенно не хочу связываться и сталкиваться с ними – ни по-плохому, ни по-хорошему. С этими людьми спокойно и нормально говорить, увы, нельзя. Разве я могу защитить сейчас Мукба, если сама себя не могу защитить?

Секрет появления в свободной продаже хлеба донельзя прост: в Сухуме уже несколько дней пребывает Шеварднадзе. И будет здесь, как он заявил, по передаче ТВ «Останкино», на все время обороны Сухума и отсюда управлять страной, т.е. Грузией. Значит, появился он здесь, и хлеб для нас нашли, и электричество мгновенно дали без отключения часами и накал сильный… И вода пошла. А уедет, будут опять держать впроголодь и в потемках? В самом деле, полон город муки, а хлеба для населения нет. Куда  же она девается? Видимо, орудует хлебная мафия. Построим мы тут демократию, как же!!! Днем очень сильно стреляли из артилл. орудий. Ночью бомбили Сухум или снаряды были, но что-то в городе произошло, в центре – я не знаю. Очень страшно жить! Всюду может упасть бомба или снаряд. Нет, с ними тут жить будет невозможно. И не только абхазам, но и русским, и армянам и др. Республика нахалов, наглецов, ловчил, хапугства и прочее. Во всем бывшем СССР возросли во сто крат коррупция, преступность, бандитизм, а здесь во много раз хуже. Да еще национальные распри на этом  замешаны. Хоть вой и удирай, а куда? Керосин стоит уже 70 р. за литр.

6 марта 1993 года

Пошла к Цице – отнесла кое-какие газеты, журналы. Живется им тоже трудно – на 6-ой этаж без лифта (сейчас) приходится таскать дрова, воду, а у Цицы – ишиас. Она была очень встревожена: пропала бесследно их знакомая, по фамилии Амичба. Вот так могут забрать тайком и расправиться. Погоревали, посетовали, оставили меня завтракать Мне не хотелось их объедать (им трудно живется), но меня бы они не отпустили так, и я осталась. Цица с Адой сварили картофель, испекли оладий, открыли (наверно, последнюю и единственную) баночку то ли хека, то ли трески в масле. Посыпали густо рыбу луком – такая была вкуснятина. А год назад такую рыбу мы отвергали начисто. Вот так-то! Здание, где размещалось «Айдгылара» на ул. Фрунзе  возле дома Цицы разгромлено, выбиты все стекла. Где они сейчас не выбиты?!! В город выходить опасно – стреляют из орудий, везде  снуют гвардейцы. Позавчера дали немного  воду на 1-ых этажах, ржавую, жёлтую… Но на другой день она уже не шла! Люди опять бегают по улице с вёдрами.

7 марта 1993 года

Боже, кто сейчас и думает-то о женском празднике?! Не до того!

Утром пошла в новый район, решила найти дом Сары Дж. Пешком. Дом нашла и ее – тоже. Сам дом в ужасающем состоянии: 9-ти этажный, а почти пустой, выбиты все стекла, двери на балконы и  окна распахнуты. В нем  жило до 90 % абхазов, говорит Сара. Все уехали, бросив всё. У их подъезда стояли 2 громадных танка. У Сары хорошо, просторно, но тоже очень холодно. Посидели, попили  чаю с вареньем. Она мне рассказала страшную историю, как грузины расправились злодейски с одним абхазцем, живущем в их доме, по фамилии Зухба. Дом этот – работников культуры. Десять дней искали соседи – грузины исчезнувшего этого человека, хотели спасти. Потом они его нашли где-то на пустыре, изуродованного, с отрезанными ушами. Вот так око за око, зуб за зуб… Это уже не войне, а месть какая-то. Неужели это непонятно воюющим сторонам? А жить с каждым днем становится все страшнее. В любое время могут расправиться. Сижу  тихо в квартире, как мышка, даже телевизор громко не включаю – хорошо, что есть наушники.

Уходить из квартиры в город опасно еще и потому, что и днем ломают двери в отсутствие хозяев и грабят. В доме Сары всех абхазцев, уехавших,  ограбили их же соседи – грузины и живущие окрест дома. Присутствие в Сухуме Шеварднадзе ощущаю по тому, что еще свободно продается хлеб, есть электрический свет, где-то вода… Допускаю, что он даже не знал, как прожило население  города зиму. Ему не говорили правды. Он приезжал – уезжал, а тут вдруг остался и местные власти  сдрейфили и дали хлеб и свет нам.  Уедет он, снова будем без хлеба и света. Я не верю правительству города! Допускаю, что в городе, с ведома властей, орудует хлебно-мучная – продовольственная мафия, которая связана круговой порукой и наживается на беде горожан. А мы погибаем. Неужели это неизвестно главе правительства Грузии?! Думаю, что известно. Слухи, что он хотел сместить Надарейшвили. Ничего, еще  узнает Э.А. наше правительство получше, оно ни сном, ни духом, и не помышляет о демократии, о которой так печется Эд. А. В самом деле,  сколько шлют в Абхазию муки, продуктов, а все куда-то девается как в прорву. В городе нет ничего, лишь вермишель по 200 р. за кг., а на черном рынке – всё!.. Вот и живи и выживи с таким правительством Абхазии.

По телевидению Абхазии выступал он же, Надарейшвили. Сказал, что «всё хорошо, прекрасная маркиза,  все хорошо, все хорошо!» Дали, мол, свет, есть хлеб, ходит транспорт, пошла вода,  завезли продукты (но где они?), стёкла… Что-то он усиленно хвалил наше положение в городе, будто доказывал кому-то (уж, не Эд. Амвросиевичу ли), что всё не так уж плохо. Видимо, Шеварднадзе дал ему хорошую взбучку за тяжелое положение горожан. Т.Н. озабочен военным положением. Считает его сложным, трудным. Как ни  хорохорятся и надеются на победу, но уверенности в них нет – чувствуется страх перед наступлением абхазов. Но нам, абхазцам, еще страшнее – мы у них тут как  заложники – будут удирать, нас прикончат. От Сары я шла домой задворками, через старый ж.д. поселок, чтобы не попадаться на глаза военным. Но это тоже было не лучше: откуда-то со стороны раздавались автоматные очереди и я спешила выйти лучше на центральную улицу. И дома страшно, и на улице – тоже. А ведь надо еще на работу ходить в неделю 1-2 раза, на рынок.

8 марта 1993 года

Вчера, по телевидению Абхазии, Надарейшвили сказал с уверенностью, что наступление абхазцев на 4 марта было намечено, но  сорвано, кем, почему – не сказал. Всполошили весь город, люди спали одетыми,  наготове, а их разведка попала впросак. Ее или ввели саму в заблуждение те же абхазы или вообще никакого наступления не намечалось. Был придуман повод – 4 марта – день советизации Абхазии, чтобы лишний раз обвинить приверженность абхазов к ненавистной грузинам Советской власти. Какая чушь! Она и мне ненавистна. Не будь ее и  коммунистов, не произошло бы то в истории Абхазии, что и произошло сейчас. Во всем виновны сталинско-бериевско-брежневские времена, и большевики. А система  Брежнева и все ее  пороки  до сих пор в Грузии и Абхазии живут и здравствуют.

Пошла на работу пешком. Опять через ж.д. пути. На путях стоит, пустой пока, состав санитарного поезда под знаком Красного Креста. Это для вывоза возможных раненных при наступлении абхазов. Хорошо подготовились грузины к возможному наступлению абхазцев. Совсем забыла о том, что сегодня праздник женщин. На работе зам. директора Зое принесли много гиацинтов. И она поделилась со мной тремя штуками; 2 белых и 1 розовый. Чудно пахнут, стоя дома в вазочке. Поставила карточки в ящики, взяла новую работу. Зашла на рынок, и купила 1 кг. картофеля – 160 р., 2 кг. тыквы – 140 р., редис – 40 р. Кукрузная мука сейчас 100 р. за кг., а кукуруза все равно 80 р., хотя свободно в продаже хлеб. Купила в киоске книжечку Нового завета с псалтирем. Вот сижу и читаю с удовольствием. Читать больше все равно нечего, а это, как Библия, для души. Сушу дома сухари. По телевидению Абхазии Надарейшвили сказал, что в Абхазию идет много продуктов, которые оторвала от себя Грузия, зная о положении в Абхазии. Дойдут ли, не перехватит ли по дороге к горожанам эту продукцию мафия и не попадет ли она лишь на черный рынок по баснословным ценам? Уже вижу на черном рынке у спекулянтов большие коробки с подсолнечной халвой. У всех там халва. Откуда, как, попала к частным лицам, через какие пути – дороги??? Это и есть продуктовая мафия! Эх, Тамаз Владимирович, почему делаете вид, что вам все это неизвестно?

А за окном сейчас бухают пушки. Один раз так тряхануло, что дом вздрогнул. Мы уже привыкли, но все равно страшно. Зам. директора обещала выхлопотать нам в честь 8 марта по 1.000 р. в подарок женщинам от Министерства культуры. Боже, в каких условиях мы тут оказались! Хорошо, что сейчас есть пока хлеб и свет. Отпала надобность  искать хворост, дрова. Пошла на 1-ых этажах понемногу и чистая вода. Жизнь вроде полегчала, надолго ли? Ну, хоть весна впереди. А сейчас пока сижу и под ногами – грелка с горячей водой. Стынут ноги. Я еще кашляю, и долго буду еще кашлять после воспаления бронхов. А если другие стекла моего окна вылетят – опять заболею, наверно.

Раньше мимоза весной так рано  пушилась золотистыми шариками, а сейчас 8 марта, она стоит совсем зеленая. Так и не раскрылась. Такая была стылая зима в Абхазии, что и старожилы не помнят и всё это пало на нашу бедную голову: война, экономическая и энергетическая блокада, суровая зима… Как мы перезимовали?! Да еще без хлеба, без воды! И ни слова о нас не заикалось никакое сообщество! Говорили лишь об Армении, игнорируя Сухум. Да, придет весна, дали свет, хлеб, воду, но могут начаться боевые действия в городе от наступления, и опять беда нам, горожанам.

Все равно надо не проходит мимо хвороста, а набирать в сумку. Если вдруг что и опять останемся без электрической энергии, готовить еду опять будет не на чем. Хлебом, дровами  запасаться все равно надо – мы не знаем, что нас впереди еще ждёт. Сколько еще продлится это противостояние. Стараюсь лишний раз не выходить из комнаты и не мозолить собой глаза гвардейцам, живущим в нашем доме. Они всё продолжают выбрасывать на лестничную площадку вещи Марины Мукба – жены Анзора. А оттуда на мусорную свалку. Валяется на дворе и матерчатый  красивый абажур Марины. Какая у них лютая ненависть к абхазцам. Особенно у приезжих из Грузии. Сара  подметила, что молодежь лояльнее и терпимее, но более старшее поколение грузин – настроено непримиримо. Пройдут 100-200 лет и никто не станет и заикаться о национальности. А сейчас вот, гибнут  люди лишь потому, что они не той национальности, которая нужна другим.

9 марта 1993 года

Вчера вечером, в 9-ом часу, так сильно стреляли, что я ушла в ванную комнату и сидела там, забрав туда и свои карточки для разбора. Одна комнатка и окно во всю стену – совершенно негде спрятаться от обстрелов в квартире. Ванная комната (в ней нет окна) более или менее надежное место. В «Новостях» о нас – ни слова, а 2-ой канал заняло Тбилиси и вело спортивную передачу. А впрочем, что и говорить о нас – сами тут все видим и слышим.

В Новом районе было небольшое строение под фотографию. Там заведовал мой двоюродный племянник Боря Кецба. Нет строения – всё разобрали на дрова, оно было деревянное, даже следов от фотографии не осталось…

Вообще война высветила многих, обнажила суть. А это тоже неплохо и плюс. Нет худа без добра.

Сильно, астматически, кашляю, до слёз, до спазм в горле. Иногда кажется, что – всё, каюк, сейчас  задохнусь. Вот результат выбитого в квартире  взрывной волной окна. Я хронически больна и надышалась в феврале стылым воздухом, всю ночь без окна.

Сейчас, утром, пока тихо. О, Господи, ну, что они там думают в Гудаутах? Неужели всерьез полагают, что смогут вернуть Сухум? А тут грузины ждут, когда гудаутцы вернут им Гагра и восстановят границу с Россией. Вот и все что они ждут без всяких там условий. А доколе будет это длиться, если ни эта, ни та сторона не уступает?

К гвардейцам, живущим у нас в абхазских квартирах, родственники из Грузии приезжают. С детьми, с сумками продуктов… Здесь им может понравиться (а почему и нет?) и они не уйдут из этих квартир больше. Что бы там ни говорил Эдуард Амвросиевич о демократии, сколько бы не декларировал права человека в Грузии, но это всё слова, слова, слова… Все хорошо на словах и в печати. А на бытовом уровне ежедневно, ежечасно будет ущемление, унижение граждан  негрузинской национальности. Абхазцев, в первую очередь. Тут даже правительство бессильно – грузинский народ со своей ненавистью к другим и слушать его не будет. И его оставит в конце концов в покое, этот грузинский народ, и он будет жить, так как хочет  лишь сам. Вот такое у меня предчувствие. А после этой войны люди тут еще больше озлобились на негрузин. Я уже вижу холодность моих соседей-мегрелов по сравнению с августом 1992 г. Мы виноваты в этой войне – вот их мнение, отсюда и неприязнь к нам. И ничего им не докажешь. Просто нельзя! Даже говорить или намекать. Еще больше возненавидят. Лишь молчать! И это «демократия»! А пока что я стараюсь тихо, без шума, двигаться в своей квартире, не выходить на лестничную площадку, во двор, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, «не дразнить, - как говорится, - гусей». И это в своем же доме, у себя на родине! Очень обидно, потому что все здесь увереннее и смелее нас. Русские ходят, высоко подняв голову и выпятив  колесом грудь, а мы идём, как пришибленные, закоулками и прячась от лишних глаз. Куда уж какая «демократия»! Абхазия сейчас нам меньше всего Родина, а и другой у нас нет. Вот такой парадокс! Мы – вне закона! Дальше будет лучше? Не знаю. Даже в начале войны мы себя такими изгоями не чувствовали, как сейчас, спустя 6 месяцев после начала войны. Чем дальше, тем хуже. Абсолютная незащищенность никем и ничем. Всяк может с тобой расправиться как хочет и ты не сможешь защититься и некого попросить о помощи. Даже, так называемую, полицию. Как же так жить дальше? Изгои? За что и почему?

Я же говорила: уехал Шеварднадзе, сразу упало напряжение эл. света, электрическая плитка не накаляется и ничего побыстрее приготовить опять нельзя. Все связано с его приездом – отъездом. Сейчас и хлеб снова исчезнет. Так как же дальше, Эдуард Амвросиевич? Вы бросаете нас на произвол таких руководителей Абхазии? И это демократия?

10 марта 1993 года

В Москве начал работу VIII-ой съезд России. Наверно, абхазцы питают какие-то надежды в связи с ним. Но какие? У России своих проблем  сейчас по горло, она сама на грани гражданской войны, распада, и ей совсем не до Абхазии. К тому же Россия и Грузия – два суверенных уже государства. Разве может одно отсечь у другого часть территории (Абхазию) и присоединить к себе. Это – абсурд! Не позволит и ООН такое! Так на что рассчитывают мои бедные соплеменники?

Утром немного постреляли у  линии фронта – и стихло. Идёт съезд, передышка.

А у меня  опять голод. Постоянный пост: горох, постное масло, картофель, тыква и капуста. Вермишель и рис! А есть их не с чем – тоже нужно сливочное масло или молоко. Белковые продукты – мясо, сыр стали просто недоступны. Тем более, сливочное масло. Мясо на рынке – дрянное, тощее, гадкое, а 500 р. за кг. Сыр – больше 1.000, масло сливочное – 2-3 тысячи. А пенсия всего 1.500 в месяц. Нет, нас грабит черный рынок и беспредел всех торговцев. А власти молчат в тряпочку. Откуда на черном рынке коробы сливочного масла? Это же прислано в Абхазию для народа, а оно в руках мафии (это ее торговцы на рынке спекулируют). Горы  халвы подсолнечной, любые спагетти. И вообще всё, что хочешь. Откуда? Ведь дороги в Россию давно закрыты. А это наша гуманитарная помощь! Грузия отрывает последнее от себя для Абхазии, а местные власти и правоохранительные органы всё  отдали в руки торговой и продовольственной мафии.

Видела по центральному телевидению насколько дешевле овощи в России. А там  еще недовольны.  Пожили бы у нас! Если власть не может улучшить благосостояние народа, она должна убраться восвояси. Любая! А иначе  зачем она? Свет опять погас. Надеюсь, просто отключили на время. А вдруг опять диверсия – и все сначала. Боже, когда это все кончится?! Будь проклят Горбачев с такой перестройкой. Здорово бахает за окном! Может  залететь в дом и снаряд. Очень страшно.

11 марта 1993 года

Ночью опять была попытка прорыва – то ли туда, то ли сюда, я не знаю. Была сильная стрельба у Гумисты, небо черное над нами располосовали  осветительные ракеты. Я проснулась от этого и долго не спала. Утром все стихло. Вдобавок к этому непроглядная тьма на дворе – опять, как погасло вчера днем электричество, так и не появилось оно больше. Видимо, опять что-то с ЛЭП или еще что. Но факт тот, что снова мы, вернее, я, без огня и горячей пищи и питья. Опять надо сегодня, идя по пути с работы домой, собирать на улице хворост. Уехал Шеварднадзе из Сухума, и все вернулось на круги своя, как всю зиму: ни света, ни огня, ни воды, а, конечно, без этого всего и хлеба не будет. Хорошо, что насушила немного сухарей. Сижу тихо, как мышь в своей квартире, стараюсь бесшумно двигаться. Чтобы не привлекать к себе внимания. Я, женщина, вроде интеллигентная, никому не причинившая зла и вреда, обиды, а вот вынуждена вести такую жизнь. За что? Человек волен выбирать себе национальность или по матери или по отцу. Мама – русская, родной язык русский у меня, абхазский знаю плохо и не говорю на нем, просто душа моя с абхазцами, моей нацией по отцу, я – за справедливость по отношению к ним. Но знай я, что с развалом Союза все так обернется, надо было, несмотря ни на что взять, национальность мамы. Сестра старшая в Москве русская по паспорту, Лиля Тарнава – грузинка по паспорту (национальность матери). Я не хочу жить изгоем на своей Земле. Я не отрекаюсь от нации отца, но имею право выбрать себе национальность по матери. Все соседи вокруг боятся лишь обстрелов и мародеров. Но мне хуже всех – я боюсь еще расправы над собой. Ни за что, только за то, что я по паспорту абхазка. Такая вот несправедливость! Я, в сущности, живу здесь на положении заложницы, хотя пока и на воле.

А март ужасно холодный. Стынут ноги, руки – без грелки не могу… Нет, я не хочу жить в Абхазии больше. Я убежала бы отсюда на край света со своей квартирой и имуществом. Мне 63-й год. Сколько еще жить-то осталось? И вот такое доживание. Малые народности в новых осложнившихся условиях, при отсутствии всякой демократии, должны просто смириться с такими реалиями. О каких правах человека можно говорить, если нет права на самое главное – на жизнь. А кому хочется погибать да еще страшной смертью, насильственной?

Пошла в библиотеку, а оттуда на базар. Купила 5 кг. кукурузы по 70 р. за кг. На раннее лето, если уж совсем припечет с хлебом.

Базар -  обдираловка! 1 шт. яйца стоит 30 р., масло растительное  уже 200 р. за литр, сухое молоко – 700 р. за кг., мясо – 400-500, субпродукты – тоже. А люди берут – есть деньги. На обратном пути набрала полную сумку веток платана – для печки. Так и плелась в одной руке 5 кг. кукурузы, в другой – дрова. Еле-еле дошла. С утра еще ничего не ела, кроме апельсина. А уже 2 ч. 30 м. Придя, бухнулась на диван, но лежать некогда: надо печь растопить. Март, дует очень холодный ветер; он задувает печку, она не горит, весь дым идет назад в комнату. Вся квартира в едком дыму, я от него плачу. Так дымно, что сегодня квартиру мне не проветрить. «За что нам эти мук?» - я спрашиваю своих же абхазцев. Мы-то причем?

По дороге ухал «Град» за Гумисту.

Видела у рынка опять Иру Патейпа. Она, как и я, уже почти лишилась сил. Мы ведь не молоды, а я – старше. Она сказала, что мечтает уехать из Абхазии совсем. Я ее поддержала и сказала, что и сама этого хочу. Конечно, хорошо там, где нас нет. Но хуже, чем в Абхазии жизнь, сейчас нигде нет. В. Тарба говорила, что патриоты не уедут. Еще как! Уже многие давно уехали и еще уедут. Пусть остаются молодые, у которых есть еще силы для борьбы и жизни такой. С нас, стариков, хватит! Но дело в том, что нигде мы не нужны – нет больше страны. Сколько терпеть эти адовы муки. Ладно бы только с продуктами голодно и плохо. Но ведь ничего для жизни нет: ни огня, ни света, ни воды (любой), ни тепла… Я чувствую: никогда в Абхазии больше не будет мира, ни лада, ни согласия. Одно противостояние! И в такое-то время – перехода к рыночной экономике. К черту все!..

На улице нашла толь для печки. Он  просмолен и хорошо горит. Только копоть и запах от него. Вот так и живу – мыкаюсь. А мои абхазцы в Очамчире, наверно, рады, что снова взорвали ЛЭП. Ну и ну! Неимоверно тяжело жить! Может, мои рассуждения звучат и обывательски, но я очень устала. В первую очередь я – человек, а потом уже – абхазка.

Многие женщины, зимовавшие здесь, просто в отчаянии. В то время, как другая часть населения бежала, бросив в такое время Абхазию, и пережидает где-то в  сносных условиях. На что они там живут? Гудаутцы тоже не испытывают всех последствий блокады и партизанской войны, как тут мы. Зато там теряют ежедневно убитыми и ранеными десятки ребят. Сегодня ночью сильный бой на Гумисте. Изматывают все силы друг друга, но победителей так и нет. Наверно, и не будет. Сейчас 2 ч. ночи и бой утих.

Не могу без злости и отчаяния думать о том, что творится в городе в торговле. Это весьма важно, так как нас схватили костлявой рукой голода за горло. Не могу спокойно смотреть на прилавки крытого рынка Сухума: горы сливочного масла, расфасованного в коробках, халвы, в пакетах, рис, крупы другие, сухое молоко, макаронные изделия и др. продукты, сливочный тур. маргарин, консервы, продукты иностранного происхождения, я не говорю уже о мешках пшеничной муки, продаваемой прямо с хлебозаводов по 4-5 тыс. рублей за мешок… А магазины – на амбарных замках, а те, что открыты, пусты, в них лежит лишь серая мелкая вермишель, которую уже никто не берет (200 р. за кг.), несъедобное повидло и прогорклое растительное масло. Пусть Надарейшвили придет на крытый рынок и все видит сам: куда идет вся помощь для Абхазии. Но он все отлично знает, всё это творится с попустительства властей города. Это уже не рыночная экономика, а произвол  спекулянтов черного рынка вкупе с государственной (если таковая еще осталась) торговлей. В Абхазии жить будет нельзя. Смогут жить лишь богатые грузины и сколачивающие миллионные состояния на нашей беде местные мафиози. Вот так строится в Грузии новыми  политиками «демократия». Да, есть люди, которые берут всё это и по баснословным ценам. Но ведь основная масса горожан живет на бюджетную зарплату и пенсии. Огромная часть людей вообще без всякой работы, т.к. негде работать. На что же живут эти люди? Не только в войне дело. Дело в беспределе, в хамстве, в наглости, в беззаконии, в коррупции и прочих пороках нашего отвратительного существования, даже не жизни. И все это дело рук власть имущих. Вернее, с их попустительства и согласия, даже взаимодействия. Уже сейчас два полюса: нищих и миллионеров. Да еще эта война! И она тоже за то, чтобы тут богатеть и властвовать. Отвратительный мир, в котором нам пришлось родиться и жить. Лучше вообще умереть, чем так жить и видеть все это.

12 марта 1993 года

А мне с утра брать сумки и идти искать хворост и ветки для своей банки-печки; мала, а берет уйму дров. Появились новые боли: в предплечье, подмышкой. Видимо, растянула правую руку тяжелыми сумками. Ведь ходить приходится с ними пешком – троллейбусы не ходят. А сумки хвороста мало, надо будет еще связать вязанку его. Так и буду тащить в обеих руках. Столько сил и времени отнимает добыча огня. А без него не съешь ничего горячего. Это же бесчеловечно со стороны абхазцев оставлять людей без ничего: света, огня, воды и хлеба…

Ночью опять пошел снег, и я теперь по снегу должна идти за хворостом. А что делать, если топлива нет совсем и ничего не сварить, не разогреть. Не оставляет нас снег в этом году. Повеяло весной. Даже расцвели ранние нарциссы, гиацинты. Но опять зима берет свое. Наказал людей Бог за войну! За неумение людей договориться, за не доброту и зло, причиняемое друг другу людьми.

И разве это вообще война? С армией? Это – война с мирным населением. Мужчинам должно быть стыдно за нас, старух.

Притащила сумку и вязанку хвороста платана. Набрала в парке у вокзала. У «Колоса» была очередь. За сухарями (52 р. за кг.), хлеба не было. Отставила свой хворост и взяла  в очереди 1 кг. сухарей. Не было у меня сумочки для них – насыпала в подол пальто. Так и шла домой.

Печку опять задувает. Март, ветер. Весь месяц будет ветер. Как же мне быть? Поставила 1 стакан какао – не закипает уже час – огонь  гаснет от ветра. Так  мне за что такие муки, милые диверсанты и партизаны? Я уже писала: ни разу не видела грузинку, собирающую хворост. Лишь русские старушки и мы, абхазки. Комната полна едкого дыма, я плачу от него, а какао так и не закипела. Буду пить не кипяченное.

Если нет сил взять Сухум, надо сложить оружие. Это – мое мнение. И вообще все в дневнике – мое личное мнение; пусть не судят за мое инакомыслие.

А сухари завода подсушены хорошо – я бы так дома без огня не подсушила.

Выглянуло солнышко, но ветер, холодно, ноги стылые как лёд.

Недавно их «Демократическая Абхазия» опубликовала статью, где прежнее абхазское правительство обвинялось в мафиозности. Ох, уж это вечное стремление переложить всё с больной головы на здоровую! Уж сейчас – то ясно видно по торговой мафии и черному рынку, где истинно зарыта собака и где работала локтями мафия, вытесняя всё порядочное, совестливое, законное. Разве в такое время дело в законе  о спекуляции? Дело в совести и чести – вот в чем! Где их нет, любой закон всего лишь буква.

К вечеру «мои гвардейцы», т.е. живущие в моем подъезде, начали какую-то «передислокацию» квартир, т.е. ходить из квартиры Анзора в дом напротив в квартиру Ляли Чанба. Таскали стулья, графины с вином, керосиновые лампы, газовый баллон… Верно, решили кутнуть. Это и понятно – опасная у них работа. Вот напьются, а потом чего я могу ждать от них? Трезвых я их не боюсь. Они не трогают, не задевают, спокойные. А вот пьяных боюсь. Боюсь эту молодую из  жен – гвардейку. Кто знает, что взбредет в голову  выпившим? То, что не сделает трезвый, сделает пьяный. Так что блокада им нипочём. И баллон с газом есть. Стоит всего 1.000 р., а это им раз плюнуть. А может и бесплатно дают. Мне жалко и этих ребят. Я не хочу, чтобы погибали и те, наши, и эти. Ну, какие они враги?! Не могу я что-то увидеть в них врагов. Обида только на них. И злость на их политиков. А ребята, что? Они-то молодые и всей правды-то, истории не знают. Что им внушают, в то и верят. Внушили им и ненависть к абхазам, в то, что это их враги. Ну, а у меня такой ненависти к этим глупым парням, оболваненным – нет. Ненависть – не христианское чувство. А они такие набожные! Знают ли они об этом?

Стемнело, они кутят, а за окном начали бухать орудия. Опасная жизнь! Устроила баррикаду из диванных подушек в постели над головой. Какой наив! Спасут подушки? А в ногах грелка с горячей водой. Умудрилась-таки нагреть воду. Вечером ветер спал – печка не дымила.

13 марта 1993 года

Как я и предполагала, ребята, выпив ночью, вышли на балкон наверху и постреляли немного из автоматов. Чтобы разрядить свои эмоции и энергию. А вспомни они, что я здесь внизу живу или попадись в это время на глаза, еще неизвестно, в кого бы они ее разрядили: в меня или в воздух…

И соседи-грузины тоже не защитят: они просто не будут знать о расправе или не успеют защитить. Как соседа Сары.

Кругом сплошное мошенничество. По дороге на рынок мне рассказывала женщина: купили баллон газа за 800 р., а на поверку он оказался пустой.

Я купила орехи - фундук в ларьке от магазина за 100 р. за кг. Оказались сплошь прогорклыми, заплесневелыми и дрянными. И так повсюду – одни ловчилы и мошенники. Как рядом с такими людьми жить всегда. Ни полиция, ни милиция ничего не делает и не сделает. Это уже в крови.

«Мои гвардейцы» и сегодня готовятся к кутежу. Наверное, что-то справляют: день рождения или юбилей.  Подключились к подмоге и соседи. Целый день что-то тащат из еды из моего дома в дом напротив и обратно. Живут они там у Ляли Чанба, а у нас – у Мукба Анзора. Кутёж обещает быть серьезный: пришло много новых ребят, все в форме, с автоматами. Столкнулась с ними на лестничной площадке. Они пока не агрессивные, и я их не боюсь, если трезвые. Ну, а если напьются? Ночью обещает быть салют на балконе Анзора из автоматов. Только бы им не пришла в голову мысль  расправиться с оставшимися в наших домах абхазцами. У нас это – я и Жора Хашба, в доме напротив – Валя Тарба. По всему видно, что это ребята не местные. Конечно, среди них разные бывают, и от того мне тревожно. Тут и  одного хватит, чтобы он расправился со мной и другими абхазцами в доме. Сколько можно жить в тревоге и беспокойстве?!

К вечеру, как стемнело, начали сильно бить артиллерийские орудия. Прямо над ухом. Чувствовала себя беззащитной, как букашка. Стреляли и туда и оттуда. Особенно отсюда бил беспрерывно «Град». Почему-то всегда открывают стрельбу особенно по вечерам, как стемнеет, когда ни зги невидно, так темно кругом без эл. света.

Господи, живы хоть там наши мальчики? Не оставляет меня тревога и беспокойство. Такими вот только обстрелами не взять Сухум. Постреляли – и стихло все. Когда вот так рядом бьют тяжелые орудия и ты бессилен что-либо изменить и защитить себя, я особенно остро ощущаю, как хрупок человек. Я чувствую тогда и свое сердце, печень, желудок – все органы. Явственно их ощущаю. Нет, это даже не страх, а чувство бессилия.

14 марта 1993 года

Утром давали хлеб, но мне уже не досталось. Кончился весь, что  напекли за ночь. Эл. энергии ведь нет, а движки не могут много напечь. Давали сухари – взяла 2 кг. Сухарями запаслась, но так хочется свежего ароматного хлеба. Очень холодно, стыну вся. Вот сегодня лишь 1 марта по старому стилю. Это и начало лишь весны. И она будет холодной, затяжной. Огня нет, нет ничего горячего. Я просто окоченела.

Утром, часов в 10, к дому напротив, где живет Шота Чкадуа, Люба Кецба, подъехала открытая машина и группа вооруженных ребят в форме. Похоже, не местных. Стали выносить из чьей-то (конечно, абхазской) квартиры сначала мебель мягкую и другую – очень хорошая, импортная была мебель. Затем какие-то вещи в белых наволочках… Все погрузили доверху, достали брезент, покрыли им всё это имущество обвязали веревкой и – увезли. Вот так-то!

И кто им сообщает что вот там-то, там-то есть пустующая абхазская квартира с богатой мебелью? Соседи? Откуда знать, всё это приезжим гвардейцам?

А говорили, что на разграбление дается после захвата города всего лишь 3 дня! А грабят до сих пор. Уже принялись за мебель.  И пока из квартир отсутствующих хозяев. Потом могут приняться и за присутствующих – за нас. Вот сейчас кто-то лишился всего имущества, нажитого за всю свою жизнь. И это война! Это же грабеж! И увезли, наверно из города. Ребят было много, не одному кому-то, а продадут (это сейчас дорого стоит), деньги поделят. Только и всего. Наверно, так поступают и абхазцы в Гаграх, Гудаутах с грузинскими квартирами. Такая вот война: око за око, зуб за зуб. Месть лишь друг другу! И почему это я, как  считает одна моя русская соседка, должна сидеть с грузинами на лавочке во дворе, сочувствуя им? Разве это они здесь в Сухуме, страдающая сторона, а не мы, абхазцы? Разве это их грабят? Разве это не в их руках хлеб, мука, топливо и др. блага, кроме электричества и  природного газа. Привозной жидкий газ, у них тоже есть. И я должна выражать им сочувствие по поводу, ах, каких бессовестных гудаутских и прочих абхазцев. Опять с больной головы на здоровую, как это у них, обычно, принято?

И никто из соседей-грузин при  вывозе чужого имущества, не пикнул, даже не вышел (лишь в окно, как я, наверно, наблюдали), всё с их молчаливого согласия.

Рано или поздно, но все равно вернутся все эти сухумские абхазцы (никуда им не деться, больше – некуда), так как же эти соседи грузины будут им в глаза смотреть и жить рядом. Не абхазцы же их тут грабили, а они абхазцев.

Днем – тихо, не палят. Зато вечером начнется грохот орудий и будет страшно. И днём очень сильно били артиллерийские орудия. Особенно «Град». Выходить было опасно да и дома – тоже. Вышла и собрала  немного сухого хвороста и коры эвкалипта. Где-то гибнут парни. А мы бессильны что-то изменить. Сидим без воды, света и огня. Говорят, много веток за финским универсамом. Но там близко линия фронта, стреляют, туда боюсь идти. Соседи сидят во дворе, поставив скамью за стену – от обстрелов. На дворе солнце и теплее, чем в квартире, хотя воздух и ветер очень холодны. Так бьют днем, ну, а что будет ночью?

Сейчас узнала, что гвардейцы здесь уже покупают квартиры. Значит, уверены в своей победе. А желающих продать и уехать из Абхазии среди русских и прочих сейчас много людей. Вот чем оканчивается эта заваруха!!! Все уедут, останутся лишь грузины,  чего они и добивались.

16 марта 1993 года

Мебель и вещи это вывезли  из квартиры журналиста Авидзба (Александр Авидзба. – Ред.). Квартира пустует. Он в последнее время был  прикован сам к постели – больной.

Ночью, около часу, началась сильная стрельба из всех орудий. Я проснулась, оделась теплее и ушла сидеть в ванную комнату (будто она меня очень спасет). Но этот  нескончаемый проклятый зимний еще холод и предательски стынущие от спазмов сосудов ноги, загнали меня опять в постель. Легла одетая, как матрёшка. Но стрельба не прекращалась, разрывы совсем близко, и я опять ушла в ванную.

Наверно, с абхазской стороны начали наступление и прорываются в Сухум. Однако, и эти тут уже не лыком шиты, научились воевать (другие прибыли ребята, опытные, прошедшие Афганистан), и не пускают. Не прорваться абхазцам, не взять им Сухум…

Сейчас 4 ч. утра, темно еще, всё еще стреляют, и я пишу в ванной комнате при коптилке. Света ведь нет тоже. И почему всегда ночью, в потемках, начинают наступление?

Днем, 15-го, я ходила на работу. Зарплаты не было – нет денег. На рынке же  продавцы-грузины от нас не принимают деньги иначе как крупными купюрами. А нам крупные дают нечасто, подсовывают мелочь: рубли, трояки, пятерки. Покупая капусту,  разругалась из-за этого, а в мясном ряду  (мозги хотела купить – они дешевле) ничего мне не дали. Даже редиску женщина не хотела продать. И я захотела, чтобы их всех отсюда, из Абхазии, погнали. За их наглость и издевательство над бедными людьми. Значит, миллионеры (они, конечно, грузины), мафия будет все жрать за свои крупные купюры, а мы ходить голодные, потому что деньги у нас – не те банкноты.

Замерзла, скоро утро, а лечь снова в постель уже не придется. С рассветом, наверно, прорыв прекратился. До следующей ночи. Приготовила в сумке деньги, документы, перчатки,  шапку, если придется бежать в подвал при обстреле. Ну, и жизнь! Ведь Грузия в  сравнении с Гагрским и Гудаутским районами большая. Войска из нее на подмогу будут все прибывать и прибывать. А на той стороне гибнуть и гибнуть ребята. Так что же делать, если сил не хватает у них?

Ну, началось! С утра ничего не прекратилось, а лишь разгорелось. Сейчас 12.45 ч. дня. Стоит грохот пушек и снарядов. Летают осколки. Выйти никуда на улицу нельзя, даже во двор – опасно! Улицы пустынны. Сижу опять в ванной комнате и пишу при коптилке. Чтобы успокоиться, занялась шитьем полотняных мешочков для сухих продуктов. Но в комнате сидеть и шить опасно. Одно широкое окно, спрятаться от осколков негде. О возможном прямом попадании снаряда (любого и с любой стороны) я уже не говорю – от этого ничто не спасет. Ванная комната вообще ненадежна и от осколков – стены у нее бетонные, но тонкие, тоньше, чем стены дома. В окно кухни может влететь любой осколок и пробить тонкую стену ванной комнаты. Остается лишь надеяться на лучшее и на милостивость Бога.

А я все время молюсь: «Спаси меня и помилуй, сохрани от пули, снаряда, пожара, от злых и недобрых людей! Помоги, Господи, моему маленькому абхазскому народу!» Но мне всех ребят жаль: и тех, и этих.

Хочу чтобы все были живыми. Зачем эта бойня? Почему нельзя все решать  цивилизованно?! Но теперь  поздно об этом рассуждать: машина войны запущена.

Сосед помог поставить на пол мой цветной телевизор: он стоял прямо у окна. Это сейчас моя одна из первых забот (кроме моей жизни) – спасти моего «друга», мое «дитя» - мой цветной телевизор. Жива останусь, мне его в жизни не купить, а я так одинока да если еще и без него.

Ну, что будет ночью?! Опять сидеть в ванной до утра и мерзнуть. Был бы электрический свет, грелку бы соорудила. Сегодня, в ночь на 16 марта, они начали наступление где-то в 1 ч. ночи. И оно  с тех пор не прекращается. Удивляет, столько приехало добровольцев помогать абхазам: русские, казаки, северокавказцы, а оборону Сухума пробить не могут… Виноваты политики из Тбилиси. Надо было мирно вывести технику военную и войска, а затем сесть за стол переговоров. Это сделать они категорически отказались. И вот гибнут мальчишки с той и этой стороны, а у меня, как у мирной пожилой женщины, сердце стынет и обливается кровью. Я опять плачу, как тогда, в августе, когда сюда пришли танки и прогнали абхазских ребят и они гибли тут на ул. Эшба прямо, спешно покидая Сухум. Сейчас повторяется августовское, но уже в обратную сторону. Пробьют ли оборону, удержат ли Сухум? Кроме снарядов и пуль я еще волнуюсь, боясь, что со мной, уходя, могут расправиться. До сих пор никто не обидел, а теперь? Не возобладает ли чувство мести, а вдруг в заложницы возьмут? Господи, всякое может случиться. Боюсь, что никто за меня не вступится. Соседи могут  просто не увидеть этого и не узнать. А кто тогда вступится, никто! Очень не защищена!

Сейчас 15 ч. 40 мин. Страсти поутихли. Похоже, что наступление абхазской стороны захлебнулось. Но абхазцы не успокоятся. Так и будут долбить, пока их там никого не останется. Или пан, как говорится, или пропал. Ужас какой-то!  Я все время твердила здесь самой себе и близким, что штурм Сухума – это безумие, нереально, авантюра. Их же очень много. Даже при наличии русских, казаков и северокавказцев на той стороне. Ведь дороги на Грузию открыты и пополнение живой силы и боеприпасов, горючего постоянно.

Что-то я не вижу своих соседей – мегрелов в доме и окрест среди сражающихся гвардейцев. Всех их будто ветром сдуло в последние дни. Вот тебе и «защитники» Абхазии. Поглядим, что будет ночью. Думаю,  шезлонг растянуть у стены под окном на случай залетания в комнату осколков. А там, кто знает. Береженого Бог бережет ведь.

Сейчас 8.30 вечера. Постреляли еще, менее интенсивно, а сейчас – тихо. Я не знаю, как там дела на передовой. Но если абхазские войска за всю ночь и весь день не перешли даже Гумисту, не вошли даже в Ачадару, то о каком взятии большого Сухума может идти речь. Что-то мне не верится в их успех. Ночь очень темна, нет луны, ни  зги не видно. Луна взойдет позже. Может позже начнется новый прорыв, а может и выдохлись уже. Страшно подумать о потерях. Стараюсь об этом не думать, иначе мне просто становится нехорошо.

Успех наступления могло бы обеспечить, если бы грузинские войска были отрезаны от тыла. С той восточной стороны Абхазии и Грузии. А тыл благополучно действует. Работают железная и автомобильные дороги, целы все мосты… И все им подвозят и живую силу тоже. Я – не военный стратег, наверно все это понимают и на той стороне. А у очамчирской группировки, наверно, недостаточно сил. Посмотрим, как пройдет эта ночь. Я легла на диван, не стеля постель, совершенно одетая.

17 марта 1993 года

Ночью было довольно тихо. Так, что я, наконец, уснула и всю ночь проспала одетая. Наступление явно провалилось. Среди ночи где-то прямо под ухом деликатно, через равные  промежутки времени, ухала какая-то пушечка, будто охраняя наш сон. Это, наверно, грузинская. Под ее уханье я и спала. А громких залпов не было. Выспалась я даже хорошо, измученная прошлой ночью сидением в ванной комнате. Сейчас 7 ч. 35 м. утра. Уже подает о  себе знать какое-то орудие. Пока негромко. Я не обольщаюсь тишиной. Абхазцы не оставят, бесполезных, на мой взгляд, попыток вернуть Сухум. Правительство Грузии, наверно, просто недооценило абхазцев. Их упрямство. Война будет продолжаться, увы. Конечно, живой силы на грузинской стороне больше, но еще Суворов говаривал, что воюют не числом, а уменьем. Воевать тут научились да и другие, более умелые, ребята приехали. А может у грузин больше желания удержать Абхазию, чем у абхазов отвоевать ее? И все же абхазцев, как я чувствую, воюет мало… Кто знает, может я и несправедлива. У меня почти нет информации из Гудауты.

Ну, а люди тут, бедные, в домах, просто оцепенели. Ни души вокруг нет, все замкнулись у себя. Ждут, что все только лишь начинается. И день этот – тоже. Посмотрим.

Купила на днях «Демократическую Абхазию» за 12 марта. В ней А. Астемирова, описывая зверства абхазов по отношению к мирному грузинскому населению, патетически восклицает об абхазах: «И откуда в этих людях столько жестокости?!» Возможно,  преувеличивают эти зверства. Но то, что они писали в прессе и говорили об абхазах за последние 7 лет с началом перестройки, способно было разбудить даже дикого зверя. Нельзя всё время махать красным полотенцем перед разъяренным быком. Как это делают на испанской корриде.

Меня эти их постоянные публикации о жестокостях абхазов пугают и настораживают… Я боюсь не только обстрелов, но и расправы. Двойная опасность. Мы тут очень несчастны, оставшиеся абхазцы. И такие демагоги, как Л.В. Маршания, нас ничуть не защитят. Разве он не видит тут наше бесправие?

Сейчас 8 ч.50 м. утра. Начались опять сильные обстрелы туда и сюда. Конечно, Сухум брать – дело непростое: самый крупный город Абхазии, ее столица. Тем более, что правители Грузии так настроили своих гвардейцев и население, что, сдача, мол, Сухума будет означать не более не менее, как «потерю независимости Грузии». Такой вот абсурд и ляпсус. На Сухуме свет сошелся, вроде, клином. И ребята их стараются, лягут костьми. Надо же чем-то их дух взбодрить, на патриотизме сыграть. Я боюсь, что их напаивают на передовой. Это же гибельно для парней, хотя они и яростно будут в  подпитии сражаться. Допинг своеобразный такой вот!

11 ч. утра – стрельба прекратилась почти. Наступление, похоже, не только захлебнулась, но и абхазские войска отброшены назад. Вот я и говорю уже много месяцев себе: Сухум брать – это нереально.

Дрова на исходе. Завтра уже, наверно, можно пойти на их поиск. Если снова не будет пальбы. Похоже, такой уже не будет. До нового бесполезного, конечно, наступления. О Боже, как же быть?!

Сейчас 12 ч.45 м. Сказали, что абхазцы сами, оставив наступление, ушли. Вот так! А что дальше? Может, новые переговоры.

Ну, вот. Земля слухами полнится. Вышла днем за хворостом на улицу, встретила знакомую. Она сообщила последние новости. Приехал Шеварднадзе и начинается широкомасштабное наступление. Уже туда, в Гудаута и Гагра. На мой взгляд вопрос, правда ли, что абхазцы отступили сами, она сказала: «Чепуха, их там всех перебили. В  основном, это там были казаки и чеченцы – абхазцев мало!». Так что, как говорится, «финита ля комедия!» Всё кончено! И все эти жертвы и потери малочисленного народа были совершенно напрасными. Все это и следовало ожидать. И Ардзинба что-то не слышно стало в последнее время…

Слышала и третью версию: гудаутской группировке дано 3 дня для взятия города… Слухи, слухи… Грузины говорят то, что их устраивает, другая сторона  то, что хочется ей. А я вся извелась от тоски, неведения. Остается лишь сидеть и ждать.

Днем по двору ходили типы с автоматами и с белой нарукавной повязкой. Совсем, как полицаи в Великую Отечественную. Искали водку, чуть не убили соседа парня – мегрела. Что-то он им не так сказал. А они ему: «Ты должен быть сейчас там..» и кивок в сторону фронта. А Гия, сосед, воевать не пошел, не взял автомат. Вот они его чуть не пристрелили, соседка, Талико, спасла. Такие вот бандиты, рыщущие в поисках спиртного и, конечно,  наркотиков.

Изредка поухивает их «Град». Через весь город. Ну, если гудаутцы перешли Гумистинский мост и вскоре же почему-то повернули (почему?) обратно, то откуда же бой? А бой был. И сильный! Весь район фронта был в дыму, как в тумане. И я была у знакомой, что живет на ул. Эшба на 5-ом этаже, и она рассказала мне, что в грузовиках по шоссе провозили убитых грузинских гвардейцев.

«Мои гвардейцы» в подъезде все уехали после боя. Мужа этой девки – гвардейки ранило, так что сейчас их в нашем доме нет. И слава Богу, спокойнее. Но вернутся еще, наверно. Война-то пока не окончена совершенно. Пока Тбилиси не отвоюет у абхазов Гагра, не успокоится. Отдали бы им, все равно Сухум не взять, и жертв будет поменьше. Если грузинские гвардейцы пойдут на Гагра через Гудаута, там будет что-то ужасное, мясорубка. Я этого не хочу.

18 марта 1993 года

Всю ночь, не переставая, через определенные промежутки, стреляло какое-то орудие. Под его залпы я засыпала и просыпалась. Уже постелила постель и разделась, как обычно, а не одетая. Я предполагала, что гудаутская сторона не оставила попыток наступления на Сухум, а с этой артиллерией  стараются ей помешать подтягивать и сосредоточивать силы у Гумисты с той стороны. Я не могу понять эти залпы: оттуда или отсюда. Факт тот, что ничего не  кончилось и все лишь начинается. Сейчас стали сильно стрелять, а еще раннее утро. У меня очень болит голова. Наверно, поднялось давление. Приняла цитрамон. Боюсь, что уходить из дома на работу будет опасно. Нет, абхазцы, упрямые, не думают складывать оружие, и меня страшат возможные жертвы. Знать бы правду, что делают и думают на той стороне. И тела убитых с той стороны, наверно, лежат, взять они их не могут под обстрелами ночью. А днем – тем более. А своих мертвых на этой-то стороне сразу вывезли. А на той еще погибнут, пытаясь забрать убитых своих ребят. Ох, горе, горе!

А соседка моя, грузинка, вчера днем, при мне нарочно, сказала: «Ах, кто заварил всё это…». Они все считают, что «заварили» абхазцы и этот треклятый, по их мнению, враг – Ардзинба. Я промолчала. Я стараюсь не выходить во двор к ним и не сидеть там. Никогда это не любила. А сейчас боюсь вообще сказать что-либо не так, не им в угоду. Только наживать недругов мне не хватает сейчас. Я и так беспомощна и не защищена никем, ни чем.

Всё население Сухума запугали чеченцами и казаками, восстановили уже  против них всех. Мол, придут они и всем тут несдобровать. Грузины-горожане особенно боятся их. Знакомая мне грузинка сказала: «Нам лучше, если грузинская гвардия пройдет в Гудаута и  предупредит приход сюда чеченцев и казаков». Абхазцев они не так боятся и к тому же их там мало, - так считают.

Утром, съев апельсин и кусочек хлеба, пошла в библиотеку. За зарплатой. А, главное, с надеждой узнать что-то. В библиотеку никто не ходит, оказывается, три дня, объявил мне, недовольный моим появлением, сторож. Никакой зарплаты! Банк вообще в эти дни закрыт. Зашла на рынок, купила 1 кг. моркови (160 р. за кг.) и 600 г. капусты – тоже 160 р.). пучочек жидкий кинзы вообще 30 р. Воспользовавшись обострением военной обстановки, торговцы снова вздули цены. Да и вообще рынок пуст – ни торговцев, ни еды.

Всю первую половину дня ухает отсюда за Гумисту «Град». Утром летал над городом самолет из-за Гумисты. Слухи, слухи… Говорят, в ночь наступления, самолет сбросил мощную  опять бомбу на город. Метил в новое здание Совета Министров, а бомба упала на жилые кварталы частных домов. Восемь домов разлетелось. Мне это знакомо  по нашей ул. Эшба, где тоже мощной бомбой разнесло целый квартал частных жилых домов. Там, где упала сейчас бомба, живет неподалеку Цица в 9-ти этажном доме. Полагаю, что и они лишились всех своих стекол. А еще очень холодно. Мимоза только начала  желтеть – холодная весна. Другой слух, будто абхазцы уже согласны на примирение, но русские, мол, генералы им не дают, а ставят их впереди русских и др. в бою, чтобы, их, значит погибло больше. Все это говорит грузинская сторона. А где истина? Опять сказали, что перебили наступающих в районе Маяка. Много убитых с той и этой стороны. Вот и всё, что я узнала.

На работе наш сторож Шарль (он – грузин) рассудительно сказал сегодня: «Ну как они могут брать Сухум, не разрушая его! Так не получится; Сухум будет разрушен, погибнут мирные жители. Тогда уж лучше пусть войдут обе армии в чисто поле и сражаются: кто победит, тот и возьмет вверх». Вот это уж точно! Мы хорошо помним, что сталось с Берлином при его взятии и взятии других городов Европы. В городе большом – каждый дом – крепость. Окопаются в нем бойцы – снайперы и будут долбить сверху вниз. Тогда и снизу не останутся в долгу и разнесут весь дом. А артиллерия зачем и по чему должна бить в городе. Ведь солдаты на улицах, а в домах жители его. Нет, это безумие – штурм города. Они там, в Гудаута, сошли с ума.

19 марта 1993 года

Вечером сильно ухала артиллерия, но ночью было необычайно тихо. Пыталась днем узнать истину. И опять слухи, версии… По абхазской версии, наступление было организовано как раз грузинской, а не абхазской стороной, и отбито успешно. И это скорее похоже на правду, потому что очевидцы как раз говорили, что абхазцы перешли реку и мост, но вскоре повернули назад. Отбили, и вернулись, надо полагать, на прежние позиции. Опять, как всегда, стремление грузинской стороны выдать желаемое за действительное и переложить всё с больной головы на здоровую. Потерь много. Морг республиканской больницы переполнен. У грузинской стороны, по слухам 800 (!?) погибших, у абхазской – 40. И это много! И опять ни та, ни другая сторона не отказалась овладеть ситуацией. Сухум будут брать одни и защищать – другие. А мы ждать и дрожать, чем все это кончится для нас.

Гвардейцев, как ветром, сдуло вокруг нас. Но приехали, похоже другие, с белыми нарукавными повязками. Моя соседка говорит, что солдат очень, очень много и потому хлеб населению не дают. Я в  это не очень верю. Да, они тоже готовятся к штурму Гудаута и Гагра.

Соседка – русская. Паническое настроение. Ей все равно, кто будет здесь контролировать, лишь бы не дрожать. Я ее понимаю, она стара, больна, но прошла Великую Отечественную войну, а трусливее многих. Конечно, ей все равно, потому что она нейтральный человек, и ей все равно на чьей земле жить, лишь бы жить. Но многим не все равно. Они сочувствуют одной, терпящей бедствие, стороне и стоят за справедливость. Была в новом районе, у Сары. Посидели, поговорили, погрелись у печки, попили чаю с оладушками и инжировым вареньем. И решили ждать дальнейшего развития событий. Куда денешься от этого?

На обратном пути (я ушла задами из Нового района) набрала хворост для печки. Там же видела длинную очередь людей за водой, которая сочилась тонкой струйкой из какой-то сомнительной трубы, даже не крана. И чистота ее, вероятно, сомнительна. Очень плохо без чистой воды. Пошел дождь, и я набрала дождевую воду.

Моя эта соседка  предрекает  Сухуму судьбу Новороссийска в годы Отечественной войны в случае наступления абхазцев. Одни руины! Страшно это слышать! А туда, значит, в Гудаута, можно наступать. Она сказала: «Посмотрите, когда начнут бомбить Гудаута, что будет тут с Сухумом». Поэтому и надо, думаю, не допустить и наступления туда. Говорят,  погиб целый сванский батальон. Неужели совсем не умеют воевать и сильны лишь в расправе с мирными абхазцами? Не хочу ничьей гибели! Тут девица – сванка в доме напротив нашего оделась в траур. Значит, кто-то погиб.

Говорят, эти, в белых нарукавниках, ходят и спрашивают: «Где живут тут абхазцы!». Вот и близится расправа над нами. А семь месяцев прошло, еще никто меня не тронул. Напрасные надежды! И еще, почему мне кажется версия наступления туда, а не сюда правдоподобной. Я уже писала: как раз в ночь наступления (не знаю, чьего и куда), но гвардейцы из нашего подъезда и из соседнего дома, что живут в пустующих абхазских квартирах, устроили кутёж в квартире Анзора Мукба.

К ним пришло много других товарищей в форме и вооруженных. Я с ними случайно столкнулась на лестничной своей площадке, выходя из квартиры. Они все поднимались наверх в квартиру Мукба. Вино, мясо, газовая плитка с баллоном, соседи наши грузины помогали им накрывать стол. Я думала, что же они отмечают: день рождения или ещё что. А в час ночи началось наступление. Вот в честь этого, как я теперь понимаю, они и собрались отметить компанией, думая, что наступление пройдет успешно и они прорвутся в Новый Афон, Гудаута и Гагра. Но оно было сорвано. И эти ребята здесь уже больше не появились: одних ранило, другие были, наверно, убиты, а оставшиеся уехали. И вот теперь боюсь, поселятся в подъезде другие, худшие, вроде полицаев с белыми нарукавными повязками. Моя соседка-грузинка со мной теперь не общается, стала холоднее, не заходит и не обращается ко мне. Ну, а я-то причем? Возможно, дела у них идут неважно. Когда хорошо у них, то и они добрее к нам. Если плохо – то куксятся на нас и сторонятся. Но гвардейцы, жившие у нас, агрессивными не были. Они были спокойными. Но вот жена одного из них и разорила квартиру Анзора и Марины Мукба. Окончательно! Много сожгла, выбросила на свалку, увезла с собой в Грузию.

20 марта 1993 года

Сегодня очень сырая погода – с утра моросит мелкий холодный дождь. Но тут и там вижу кучки людей. Это – местные грузино-мегрелы идут на похороны местных, погибших в бою, ребят. Вот оно, лицо войны. Вокруг я вижу постные лица грузин. Если бы у них было всё хорошо, как они расписали (отбили, мол, наступление абхазов и всех перебили) то они не ходили бы сейчас как в воду опущенные. Всё далеко не так хорошо. Война продолжается, и что может быть от нее хорошего. Одно горе, разрушения и слезы. А кто виноват в ней? Ни разу не слышала, чтобы в ней обвинили они своего бесподобного Эдуарда  Амвросиевича Шеварднадзе. Виноваты лишь абхазы и лично Ардзинба.

Когда летом 1992 г. началась эта война, окружающие грузины были в необычайной эйфории, оттого, что абхазцы сразу оставили Сухум и ушли за Гумисту. Стрельба оттуда уже никого не смущала и не волновала. Казалось, победа была над абхазцами обеспечена. Уже, когда Гагра была утеряна, эйфория немного спала, т.к. война явно затягивалась и началось перетягивание канатов. Все думали, что лето прошлое будет блицкригом, полной и окончательной победой. Но этого, увы, не произошло. Теперь эйфория давно улетучилась. Осталась одна озабоченность, неуверенность, сомнения и тысячи беженцев на восток Грузии. Они явно не рассчитали упорство, настойчивость и упрямство абхазов, борющихся за свободную от всякого диктата свою родину, Абхазию, тоже считающих себя правыми в этой борьбе. Случился просчет, явная неувязка у политиков из Тбилиси. Не всегда можно идти напролом. Чаша весов теперь постоянно колеблется. Ну, а у населения города уже все и силы, и терпение на исходе. Все очень боятся всяких наступлений, бомб, обстрелов. И ничего уже не хотят, кроме человеческой жизни.

Сегодня ветер и дождь. Мою печурку и задувало и заливало дождем. С трудом разогрела свой суп. Говорят, что скоро дадут свет. Но откуда? Опять на неделю и меньше, а потом снова кто-то взорвет ЛЭП. А воды питьевой сколько времени нет! Опять 3 дня не было никакого хлеба. Хорошо, что я закупила сухарей вот на такой черный день. А сейчас и к приезду Шеварднадзе ничего не дали: ни света, ни хлеба, ни воды. Город просто замер и почти обезлюдел. Утром и вечером немного постреляли, но очень вяло, орудия. Не знаю, откуда. Скорее всего из Сухума туда. Не дают, наверно, концентрировать технику и силу той стороне. Кто, интересно, будет наступать сейчас. Все со страхом ждут дальнейшего развертывания событий.

21 марта 1993 года

В квартире Ляли Чанба, в доме напротив, опять появился парень в форме и что-то делает с окном в лоджии. Неужели они снова, эти приехавшие, займут пустующие в нашем доме  квартиры? Да, будут жить. Белье для просушки развешано. Снова донесут соседи, где тут живем мы, абхазцы. Не только грузины, есть и русские доносят. В доме Дуси Алания ходили гвардейцы и спрашивали о пустующих квартирах. Ищут, конечно, лучшую, уютную. Спросили у русской соседки, а она им ни к селу, ни к городу зачем-то объявила невпопад: «На пятом этаже живет одна абхазка». Дуся слышала это своими ушами. И это было сказано о ней. У нее, еще в начале войны, гвардейцы выбили ногой дверь бесцеремонно, не постучали, хотя она и была дома и могла сама им открыть. Так же они выбили дверь у квартиры под ней, там тоже абхазцы жили, уехали раньше. Нет, они с нами тут церемониться не будут. И никто из соседей не вступился у Дуси.

Я писала, что соседи не обидели меня. До сих пор! Пока! Но впереди еще неясность, неопределенность. Вокруг меня  частные дома мегрелов. Там есть недоброжелательные ребята. Еще не поздно расправиться тут и с нами. И если со мной что случится, ищите виновников и доносчиков и среди соседей в доме и вокруг в частных домах. Это – целые поселения мегрелов вокруг нашего дома. В их доброжелательство мало верю. Если уж и соседка по площадке вдруг стала холодна и сторониться. Очень многое зависит от соседей. Иначе откуда приезжим гвардейцам знать кто мы и где  живем. Соседи тоже разные. Хватит всего одного подлого для расправы надо мной.

А, вижу, он сооружает в лоджии Ляли  Чанба печку, вынимая стекла и ставя  железо для трубы. Значит, приехали новые и будут жить.  Окно в окно со мной! Чудесная перспектива. До меня автоматом оттуда просто достать, если что. И с ним, вижу, женщина молодая. Опять гвардейка, или что?

Здесь рядом частный дом, где в 1989 г. (первая драка абхазцев и грузин) подорвалась  соседская девочка – мегрелка и мальчик на самодельном взрывном устройстве, которое они хранили в доме для нас, абхазцев. Тогда были тут грандиозные похороны этих несчастных детей,  жертв самих родителей. Так, в этом доме и рядом с ними живут парни опасные. Злобу еще с тех времен затаили. Никуда не уехали, ходят тут, иногда в форме с автоматами, иногда без них. Они очень опасны для меня. Многие ребята их уехали, скрылись, не желая воевать, а эти, злобные, остались. На нашу голову!

С утра поднялась проведать русскую соседку – она больна. У нее оказалась дома дочь, живущая в городе, в центре. Ну, конечно, разговор зашел и о нашем положении. Эта семья – противница абхазов и осуждает Россию в вопросе с Абхазией. Русских, говорит она, тут уже бьют. П. Грачев сказал: «Нам нужна Абхазия!» - заявление слишком прямолинейно и абсурдно. Сбит российский самолет. Шеварднадзе намеревается предъявить документы русского летчика в  международный суд и объявить тем самым, что это Россия ведет неприкрытую войну против Грузии под видом помощи Абхазии.

Слушала она по радио и Ардзинба. Наступление все-таки, безуспешное, было. Сюда прорвались абхазские диверсанты. Теперь их ищут. На рынке была облава. На Сухум, центр (ул. Чанба и др.) сброшены мощные бомбы. Население возмущено такой бомбежкой. Гудаута пока не бомбили, но все его население, по словам соседки, бежало в Пицунду – их там кормят,  обхаживают. Все это с ее слов. Брошены снаряды, бомбы на Маяк. Там проживают, в основном, русские. В общем, теперь страшно и русским, они вовсю ругают абхазцев и российскую армию и настаивают на примирении грузин с абхазами. В то же время они согласны, что в правительстве Абхазии сидят жуликовато-мафиозные структуры. Значит, сложат оружие абхазы, придут сюда на правах пленных и побежденных под дула их автоматов и будут мириться с таким вот жуликоватым правительством и согласятся с их пребыванием у руля Абхазии. И это демократия! Но это же абсурд – жить рядом вот с таким  нынешним руководством. Шеварднадзе,  хотел, говорят, перевести Надарейшвили  в Тбилиси, но тот не согласился. Надо же – перевести!!! Да его вообще убрать надо. Будто Тбилиси ничего не знает и не видит, где вся наша гуманитарная помощь! Да на ней наживаются власти! Идет война, а они лишь богатеют, а сотни парней гибнут на поле брани. А эти лишь карманы набивают. И абхазам предлагают мириться с таким вот правительством! И русские этого вроде не понимают.

И еще. Если с участием российских войск не смогли абхазы взять Сухум, то уж теперь им и подавно не взять – прибыло сильное подкрепление. Мегрелия танки дала. А говорили, что мегрелы не поддерживают правительство Тбилиси. Как бы не так! Против абхазов они всех поддержат – даже самого дьявола. А Ардзинба говорит по радио, что будут биться до последнего, пока Абхазия не станет свободной.

И так, чем дальше в лес, тем больше дров. Всё не налаживается, а лишь ухудшается. Соседка сказала, что грузины сейчас страшно обозлены. Ну, в это-то я верю, и этого как раз боюсь, что поплатимся за все, в первую очередь, тут мы – абхазцы. Да и русским теперь здесь  достанется за Россию. Значит, это не война, а месть. Грузины так и говорят здесь: мира в Абхазии теперь не будет, а будет лишь одна кровная месть. Вот что сделали с благословенной Абхазией коммунисты и большевики, отдавшие Абхазию в свою эпоху на откуп всей Грузии и ее политикам. Всё оттуда идет, всё аж оттуда!

А русским, сухумским, так и надо! А то ходили все гоголем, свысока взирая на нас, абхазцев: мол, это вы виноваты, а мы тут ни при чем. Вот теперь пусть и побудут тоже в нашей шкуре. Пусть тоже немного подрожат. Не всё нам дрожать!

А Сухум, если брать, то надо было сходу  сразу брать, а не ждать, пока противная сила еще больше укрепится. Мы, горожане, сейчас все заложники этой войны. Но кто виноват? Еще осенью Ардзинба призывал сухумские власти: очистите, вывезите население из города. Он знал, что город пострадает, а с ними и жители его.

Мегрелия, значит, танки дала. А это, что, другое государство? Почему у Мегрелии, даже не автономии, свои танки? Ардзинба, сказала соседка, отказался от переговоров с Шеварднадзе, С. Шамба вообще бросил телефонную трубку… ну и ну! Закусили удила мои абхазцы! Да, пока они будут чувствовать поддержку большой и сильной,  по сравнению с Грузией, страны, России, абхазцы, увы, на попятную уже не пойдут, и нам придется  испить всю чашу до дна какой бы горькой она  ни была. Главное их требование сейчас – лишь вывод грузинских войск из Абхазии. Даже не вопрос статуса и дальнейшей судьбы республики. Но и на это Тбилиси не идет. Значит, выгонять войска насильно, что чревато большими жертвами и разрушениями?

А о чем теперь, собственно, договариваться, когда отчетливо видно, что абхазцы желают видеть свою родину самостоятельной страной или быть в составе большой и сильной России. Момент, когда они могли остаться в составе Грузии и иметь настоящую, а не  фиктивную, автономию, правительством из Тбилиси был упущен. Теперь – коса на камень. Боюсь ливанизации и второго Карабаха.

22 марта 1993 года

Господи, ночью опять шел снежок. Лежит сейчас за окном тонким слоем. Конца этой холодрыге не будет. Холодно, голодно! В ногах моих  ни кровинки. В доме лишь я одна прожила всю зиму без печки и огня, кроме своей банки за окном, на которой я готовила себе какую-то еду. Хлеба уже несколько дней нет. На дрова русские соседи откуда-то всё притаскивают какую-то учрежденческую мебель и рубят во дворе. Я лишь подбираю щепки для растопки. Никто мне, бедной, досочки не предложит, погреться не позовет, не пожалеет… Все-таки в подъезде лишь я совершенно одинокая и пожилая женщина. Все с кем-то в доме живут, а если не в доме, то в городе есть близкие. Сегодня будет солнечный день, вчера весь день лил холодный дождь (считай, в горах, в Эшере – снег),  но холод стоит ужасный. Какая долгая зима: декабрь, январь, февраль, март и апрель – будет холодной  целых 5 месяцев холод – без огня, света, хлеба, воды…

Боюсь идти в библиотеку и на базар из-за облав. Надо брать с собой паспорт, а я из-за графы «национальность» боюсь. Узнав, что я абхазка по паспорту, могут загрести в заложницы. Режим совсем как в годы Великой Отечественной войны – фашистский. А идти надо, ведь запасы еды и денег кончаются. Хотя деньги едва ли будут. Говорят, Россия отказала Грузии в деньгах до тех пор, пока не будет урегулирован  вопрос с Абхазией. А он никогда не будет урегулирован. Следовательно, мы будем голодать, а мафия при  попустительстве нынешнего правительства Абхазии набивать карманы миллионами.

Вышла на «наш» рынок (на тротуаре по ул. Эшба) и купила 4 кг апельсинов. Хоть витамины будут какие-то весной. По 25 р. за кг.

Погода хорошая, но холодная. Все русские соседи вышли из домов и пилят, рубят какие-то доски, чурки, стволы – есть-то надо, а огня все нет. Сейчас позавтракаю и пойду искать на улицах хворост и дрова. Дуся Алания обещала меня днем провести на территорию консервного завода (он рядом с нами). Там есть старые  полугнилые доски от ящиков.

Завтрак  у  меня по нынешним временам даже изысканный и аристократический.  Испекла пампушки из кукурузной муки  пополам с пшеничной, сделала салат из яблока и  апельсина с сахаром и ванилином и сварила какао (!!!) Оно мне попалось на рынке недорого (1/2 банки за 100 р.). Но это было давно, до 1 января. Сейчас мука пшеничная стоит 250 р. за кг. Говорят, что это – государственная. Не верю! Это мафиозная цена! Не может 1 кг хлеба стоить 35 р., а кг. пшеничной муки – 250 р. Во такое у нас новое правительство. На работе мне дали 2 кг. пшеничной муки как гуманитарную помощь, и вот я трясусь над ней, экономя и добавляя кукурузную. А если бы не работала – не дали бы ничего, как ничего не имеют бедные пенсионеры, одинокие люди.

Пошли с Дусей за консервной завод набрать полугнилых досочек от ящиков на дрова. Когда шли назад, издали шли три типа, один из них гвардеец с автоматом. Он, увидев нас, стал манить нас пальцем и кричать: «мародеры, подойдите-ка сюда!». Мы не подошли. Дуся на расстоянии  отбрехалась от него на грузинском языке, и он отстал от нас. Смешно сказать! Вот уж поистине не видят  бревно в своем глазу, и кто истинный-то мародер. Всё кругом разорили, разбили, спилили всю красу города и   сожгли, и тут мародеров никто не наказал! А мы, собирающие полугнилые дощечки, как какие-то бродяжки – мародеры! Ну и ну! Словом, страшно одной вообще далеко от дома уходить. Неровен час, наткнешься на такого вот ревнителя порядка. Мафиозную систему разветвили во всю, и это – ничего, можно. Как тяжело жить, не видя ни одно интеллигентное лицо рядом.

И еще слышала, будто ловят на улице негрузин и заставляют идти за телами погибших к линии фронта. Верно ли это, кто знает. Но погибшие еще не все подобраны – это факт. Сухум надо было брать сходу – столько месяцев готовились-то…

Говорят, это затея с вселением гвардейцев в пустующие абхазские квартиры принадлежит Тамазу Владимировичу (Надарейшвили. – Ред.). Наверно, он так решил «расплатиться» за свой родной Гагра. Сами  бы гвардейцы на такое просто не решились бы.

23 марта 1993 года

Ходила в библиотеку и по пути на рынок. Зарплаты не было. Купила 2 кг. (300 р.) картофеля, петрушку (20 р.), цицмат 2 пучка (40 р.) и салат тоже так. Вот и вся еда! Гвардейцев там полно. Никакой облавы не было. Они скупают всё у бабок: и дорогие домашние  овощные и фруктовые консервы, и домашние торты… Простым смертным это не по карману. А у них  денег много. Хлеба всё нет.

По дороге купила их газету «Свободная Грузия», т.к. местной нет в продаже с 12 марта.

Пишут, что абхазы давно бы пошли на примирение, да Россия не дает. Конечно, куда бы делись, не потому, что так захотели бы, а потому что сил нет, чтобы воевать с более сильным противником. Поскольку Россия поддерживает абхазов, они и не сдаются. Сейчас все шишки от Грузии летят на Россию. Об абхазах почти забыли. Опять готовится какое-то грандиозное наступление, то ли туда, то ли сюда, нам невдомек горожанам, но страшно. Пишут, что было много погибших среди мирных жителей города, но что-то не слышу в городе об этом. Преувеличивают. Бомбы легли в пустующие частные дома, а не на коммунальные. А там почти все в бегах за редким исключением, т.е. в частных домах.  В газете опять интервью  с Эшба Р. Что-то он у них постоянно на вооружении. Он пишет, что вот если бы грузины относились бы лояльнее к оставшимся в Сухуме абхазцам… Вот именно! А то он себя-то полностью обезопасил своим марионеточным поведением, даже в министры пролез, а что делать простым абхазцам в городе? Только и ждать, когда придет час расправы с ними? Вот пусть и Эшба и Маршания Л.В, нас и защитят, пока не поздно.

Пишут, что готовятся какие-то террористические акты, чуть ли не покушение на главу правительства… Какого? Грузии или Абхазии? Если Т.В. Надарейшвили, то слишком много чести устраивать на него покушение, будто он какой-то выдающийся деятель.

По дороге домой опять набрала полную сумку хвороста и все это тащила пешком. А утром почти не завтракала, а притащилась домой во втором часу дня. Откуда брать силы, я ведь уже далеко немолода.

Статья в газете также об отношениях России с Чечней. Сдается мне, это – политика, чтобы показать, вот вы, чеченцы, с кем имеете дело в войне с Грузией; поддерживаете абхазов, которые тянутся к России, а Россия-то против вас, чеченцев. Вот и думайте, стоит ли помогать этим абхазам, стремящимся к союзу с Россией. Всё это так  шито белыми нитками. Статью за 1918 г. раздобыли об Абхазии. И опять это, чтобы показать, никогда Россия бескорытсной по отношению к Абхазии не была. А когда политика и дипломатия бывала бескорыстной? Политика, как это всегда говорится, грязное дело.

Перешивать, добавлять петли на юбке для крючков перестала. Просто заворачиваю юбку (огромная складка получается) и закалываю булавкой. Так похудела. Это будет особенно заметно летом, когда снимем зимние одежды. Вот так, Тамаз Владимирович, а всю нашу гуманитарную помощь прямо со складов даже  с вагонов вы отдаете в руки мафии. Могу ли я вас поддерживать? Дело даже не в вашей национальности, а просто в честности и порядочности. Разве таких среди грузин совсем нет?

Идя через вокзал домой с рынка, видела, как снова и снова выгружали в грузовики муку в мешках. Так где же она, господа? Неужели уж всё армия съедает? Отдельные рефрижераторы стоят впритык к вагонным дверям, и что оттуда выгружают (впритык, чтобы другие не видели), нам неизвестно. Во всяком случае, это не орудие – его в рефрижератор  выгружать не станут. Это – продукты, наша еда, отправляемая, Бог знает, кому. Вот такая-то и «демократия». Смешно даже! Как-то «Демократическая Абхазия», продолжая  изгаляться над бывшим правительством Абхазии (хотя почему бывшим, оно и сейчас законно пока до новых выборов), писала, обвиняя его в коррупции и связях с мафией. Но уж чья бы корова ни мычала… Опять, в который раз, перекладывание всё с больной головы на здоровую. Разве люди так глупы и сами слепы? На кого рассчитаны такие статьи с обвинениями? Такого разгула преступности не было. И то правительство Абхазии было страшно обеспокоено нарастанием криминогенной обстановки. Кстати, а где же Ломинадзе? Перевели, наверно, в Тбилиси за отличную работу.

24 марта 1993 года

Была в Новой районе, отнесла семена Саре. По пути купила «Демократическую Абхазию» и, пока дошла до дому, прочла. Мне понравилась статья Ады Маршания. Она, собственно, выразила и мои мысли в отношении статуса Абхазии и вообще…

Пришла домой. Надо варить постный борщ. Стали погромыхивать орудия. На дворе теплее, даже жарче, чем в моей квартире.

Только вот как поверить в наивные пожелания Ады Маршания да  и мои – тоже – о государственности Абхазии в составе Грузии, если в воздухе носится такое: «С абхазцами расправимся, а русские и армяне сами уедут». Вот это, наверно, реальнее всего и без иллюзий  и прикрас. Дело в том, что государственности Абхазии в составе Грузии не дают. Как это, мол, государство в государстве со своей символикой и т.д.? А как же автономии России? И потом, поскольку здесь проживает большинство грузин, чем абхазов, грузины же хотят Абхазией и править. А абхазы быть у них всего лишь на подхвате на родной земле не хотят. Вот тут-то и зарыта собака и война не в состоянии логически завершиться. Боже, никак люди не могут на Земле между собой договориться, будто у каждого из нас не одна, а несколько жизней. Сколько парней полегло в середине этого марта, еще и жить не начинавших. Жалко и больно за них!

25 марта 1993 года

Зашла с работы к Вере Мусоян (наша сотрудница). Она вышла из дому, а на ней лица нет. Муж у нее армянин. Легковая его машина стояла у товарища – мегрела. Вчера пришли гвардейцы с автоматами, наставили дула и увели машину. Вот, а Вера еще сочувствовала им. Вечером покопалась в садике и вышла на улицу помыть в канаве грязные калоши (дома ведь воды нет), а в это время прошли похоронные процессии: хоронили ребят, убитых недавно в боях. Вот так и гибнут парни. И на той стороне, конечно, крик и похороны.

26 марта 1993 года

Ну, вот. Кажется подходит к финишу абхазская трагедия. Готовится в сторону Гудаута грандиозное наступление. Пришла из Грузии подмога. Гудаутцам, наверно, не выдержать этого наступления. Там будет бойня, гибель моих родственников, их  сожженные дома… Во всяком случае, гудаутцам Сухум теперь не взять. Какой обмен мой на Гудаута по окончании любого исхода войны?  Останется ли там цел хоть один коммунальный дом? Слово «сепаратизм» не такое уж страшное, как слышится. Это всего навсего отделение. Вырастает младший брат и хочет жить отдельно, как сказал о Чечне Д. Дудаев. То, что позволено Чечне, не позволено Абхазии. То, что позволено Юпитеру, не позволено Быку. Жил веками абхазский народ на своей земле  да поживал. Пришел «старший брат» и согнал его, сказав: «Ты живешь не у себя дома, будь  кроток и не смей хозяйничать или убирайся вон!». Разве это не смахивает на обычный бандитизм?

Жаль, что русские тут не понимают, что с уходом абхазов кончилась и их эра. Они уверены, что будут, как и прежде, тут жить да поживать: будет хлеб, огонь, вода, тепло… Будет когда-то да не для них. Уже в воздухе носятся разговоры грузинской стороны: «Покончим с абхазами, а русские и армяне уедут сами!». Вот так-то, господа. Республика Грузия должна быть мононациональной, каковой уже почти является Армения. Сейчас узнала, что в Гудаута должен быть суд над каким-то  предателем, по вине которого было сорвано наступление на Сухум. Наверно, абхазец. Русского просто выслали бы. Значит, предательство!.. Судить надо бы потом, а пока брать Сухум. Сил не хватает. Я не генерал, и то понимаю, что важно было отрезать войска грузинские в Абхазии от их тыла, со стороны Грузии. Ведь подмога-то идет оттуда. Какое время сейчас судить? Сейчас действовать надо, пока горячо. Абхазы полны там решимости погибнуть или уцелеть, какой-то горстке. И в этом,  наверное, немало разногласий. Отсюда и предательство.

В Москве продолжается съезд России. Пытаются свалить Ельцина. Это непросто. Да и что это  нам тут даст?

28 марта 1993 года

В общем, Абхазия лежит растоптанная  сапогами и раздавленная гусеницами танков, униженная, разоренная и никому, похоже, до этого дела нет. Где же справедливое мировое сообщество и вообще общественное мнение? Если бы это совершил Гамсахурдия, все было бы сразу осуждено. Но поскольку всё это – воля «демократа» известного во всем мире, как поборника справедливости, все молчат.

Изредка слышны залпы, потрескивают автоматные очереди. Иллюзий больше нет – это агония той, абхазской, стороны. Со дня на день наступление отсюда – и «финита ля комедия». А что будет там при наступлении, даже страшно подумать. Я – вся в тревоге и беспокойстве за этот исход и за своих близких на той стороне.

Пошла с утра за водой куда-то к колодцу. Там очередища с ведрами! Колодец глубок, но вода идет мутноватая. Вычерпывают, а набираться не успевает. Очень худо с водой. Тепло-то пришло, скоро лето. Но новые проблемы – воды не будет: ни снеговой, ни дождевой. И есть опасность эпидемий. Я уже сейчас не промываю хорошо зелень – нечем. Можно заболеть чем угодно: гепатитом, дизентерией,  лямблиозом… Почему-то не могут установить дизель для накачки воды. Да, война, но ведь и проблемы прифронтового города надо решать кому-то. Войной занимаются военные, а что делают гражданские городские власти? Ждут, когда все вымрут от эпидемий и освободят место для жителей из Восточной да и Западной Грузии?

Периодически очень громко грохает град будто кто-то бьет по железной лохани. Говорят, бомбили они Лабра. Ночью самолеты летали за Гумисту, был сильный  взрыв. Наверно, они бросили там мощную бомбу.

На дворе теплынь, даже жара, а в квартире еще прохладно. Лишь к концу марта мои ноги перестали стынуть, и я оставила в покое грелку с горячей водой и стала спать без шерстяных носков. А выкупаться всё невозможно – нет воды. Лишь бы для питья достать и для туалета. Израсходовала последнюю дождевую воду для стирки грязных свитерков. Все грязное, а весна, одеться чисто хочется. И вымыться, увы.

В садике сгребла листья павшие, приготовила грядочки для посева зелени, зацвела пышно вся моя молоденькая алыча. Такая розово-белая кипень – так красиво.  Полный садик ароматных  пармских фиалок, а ничего не радует. На душе тягостно, неопределенность и полная неясность всего будущего. Как мне тягостно одной. Перемолвиться не с кем о наших проблемах. Живу, собственно, впроголодь: постные супы, борщи, картофель, капуста, морковь – вот и весь рацион. Даже растительное масло уже проблема купить. Даже  прогорклое. А у спекулянтов на базаре горы сливочного масла – наша гуманитарная помощь. Зелень, салаты все появляется, но пучочек 20 руб. – на один обед. Лишь зелень! Да и промыть ее тщательно нельзя – нет воды, а немытую и есть опасно. Многие на  фекалиях ее выращивают.

И опять появилась в подъезде «моя гвардейка». Отвезла раненного мужа и вернулась. Снова в квартиру Мукба Анзора. Лучше бы парни жили, женщины их агрессивнее мужчин. Поскорей бы уж и их наступление: или пан или пропал. Извелась от волнений и жизни такой. Стала изящной, стройной, помолодела от худобы лет на 10. Но вся кожа сморщилась и висит. Страшно летом раздеваться и носить летние платья.

Была бы рядом какая-нибудь речка. Люди, живущие у моря, стирают в морской воде, стоя на волнорезах. У нас тут и моря нет – далеко.

Читала вчера «Дмократическую Абхазию» за 27 марта. Опять большая статья Л. Маршания. Увещевают, увещевают упрямых гудаутских правителей, но бесполезно, кажется. Если нет сил для освобождения Абхазии от войск Грузии, то зачем все эти мучения и напрасные жертвы? Гибель каждого  молодого парня – это гибель его неродившихся малышей. Тягостно думать об этом!..

30 марта 1993 года

Опять меня выдали – кто я – из дома напротив, где живет Валя Т. Ребята-гвардейцы из их дома сидели на лавочке во дворе. Я копала грядку у себя в саду. Это – новые ребята, не те, что жили в этом доме раньше. Вдруг один из них (без формы и автомата)  подошел к забору, где я копала, посмотрел на меня и поздоровался. Я ему ответила, продолжая копать. Паренек очень красивый, с ясными голубыми глазами, светлый. Потом он  подтянул к носу веточку розовой цветущей алычи на моем участке,  понюхал, ничего больше не сказав, отошел. Пошел и сел снова с товарищами. Там он уже взял в руки свой автомат. Ко мне подошел без автомата. Я удивилась этому неожиданному «знакомству», и подняла глаза на 3-й этаж дома напротив, где стоял у окна  лоджии Сартания – сосед. Он стоял, курил, улыбался и смотрел на эту нашу сценку. И я догадалась, что это его «работа». Он сказал парню, кто я и то ли предложил подойти ко мне, то ли парень сам проявил инициативу. Ну, и что, что абхазка?! Хвостика у меня на копчике нет, рожек – тоже. Подошел, поздоровался и отошел – ничего особенного. Но мне стало тревожно. Подошел, увидеть меня в лицо, запомнить? Его окно прямо напротив моего, на расстоянии выстрела. Убить меня могут в любой день. Вот сейчас мне стало тревожно за свою жизнь. В городе уже есть случаи убийства мирных абхазцев. Расправляются, как объясняют, за гудаутские расправы над грузинами там. Журналисты по-моему, нарочно в газетах расписывают все эти ужасы, чтобы и с нами тут поступали аналогично. Такая вот война – месть! Это же Кавказ, а не Прибалтика. Ну,  а куда теперь деваться? Только сидеть и ждать решения своей участи. Авось, Бог помилует»?! И при этом они все время говорят о примирении. Когда вот такая  патологическая ненависть к целой нации, к простым абхазцам. Что же Маршания Л. и Эшба Р. молчат? Боюсь вообще выходить во двор и даже высовываться в окно. А мне надо разжигать печку и готовить у окна. Остается лишь отдаться в руки судьбе. Что будет – то и суждено, значит. Хотя береженного и Бог бережет. От нас они слово «Бог» слышать не могут. Мол, вам ли еще говорить о Боге? Показал меня Сартания, а сам, видимо уехал. Уже не видно его и окна закрыты. А парень подходит к окну и выглядывает все время. Может и просто так. Что за жизнь под прицелом, а? Одной единственной абхазки во всем доме и то не терпят.

Не велика заслуга убить беззащитную и безоружную пожилую женщину. Но эти мальчишки, что они понимают в нравственности? У них еще и молоко не обсохло на губах да при такой инфантильности, в какой нас воспитывала бывшая страна.

Да, Кавказ – это не Прибалтика, не Европа. Здесь народ так и остался темным, диким, каким и был в средние века и в XIX веке. И «социализм» не воспитал «нового человека».

Мстить надо на поле боя. Воевать, как сказал однажды по ТВ Хаиндрава, по-мужски. Это верно. Но это касается обеих сторон,  а  не одной. Если люди – абхазцы тут остались, значит, не решились уехать, не пожелали, выходит, доверились, доверили свои жизни. А убивать доверившегося тебе человека – это в  высшей степени безнравственно. Для этой и той стороны. Да, Сартания уехал, показав, выдав меня гвардейцам в их доме. Хорошо, что парни спокойные и порядочные, никак не проявили агрессивности ко мне. Пока!!! Ну, а если опять вздумают наступать абхазцы, эти самонадеянные люди? С нами тут расправятся, не церемонясь. Какая все же ненависть у этих Сартания к нам, ко мне! Еще с 1989 года, когда погибла их девочка по их же вине от самодельной бомбы, приготовленной для абхазцев, они и сейчас мне могут такую бросить в окно. Наверно, их пока что-то сдерживает или то, что рядом со мной мегрельские две квартиры, и они пострадают от взрыва.

Когда в 1941 г. пришли немцы-фашисты в СССР, они расправлялись с мирным населением. И то не со всеми, а с евреями и теми, кто  сотрудничал с партизанами, боролся нелегально против них. Когда советские солдаты вошли в Берлин, они не убивали немецких мирных граждан, проявили гуманность. Они их кормили с походных полевых кухонь. А у нас тут что? И это народ, претендующий на цивилизованность, на то, чтобы их страну признавало мировое сообщество, как страну, которая  привержена демократии и строит ее. А разве это не обыкновенный фашизм и бандитизм наподобие  чилийского?

Сейчас грузины в Сухуме воспряли от провала гудатуского наступления, молятся за это на Шеварднадзе. Они считали и ждали, что войдя сюда, абхазцы их всех поубивают. А как живем тут мы, абхазцы, в своей квартире, своем городе на своей земле и родине? Да как на раскаленной  сковороде! Люди прячутся, ждут самого худшего. Они все равно как заложники, хотя многих пока в заложники никто не брал. Возьмут, еще не поздно. И это  демократия и цивилизованная республика!

Мой бедный сосед Ж. Хашба сидевший раньше все время с соседями во дворе на лавочке, уже не выходит даже из квартиры. Боится и прячется. А все эти 6 месяцев он свободно тут гулял и говорил со всеми. Слышу такие разговоры: попадется нам Ардзинба, мы  отрежем ему уши, нос, выколем глаза… Такая вот кровожадность и «цивилизованность». И это война?! Это бесчинство и убийство.

31 марта 1993 года

На рынке была облава. Зачем они это делают, как делали фашисты в СССР в годы войны, неизвестно.

Около 11 ч. дня к базару подъехало 2 «Икаруса» с вооруженными до зубов гвардейцами. Даже снаряд какой-то длинный притащили. Вышли из автобусов и гурьбой направились к входу на рынок. Я как раз выходила из него и шла в библиотеку. Когда я вернулась из библиотеки снова заглянула на рынок закупить кое-что из еды. «Икарусы» еще стояли. Говорят, их наполнили людьми с рынка. Что за люди, не знаю. При мне никого не хватали, и я вскоре ушла домой. Брали людей разных, поскольку 2 полных «Икаруса» абхазцев они бы не набрали. Как евреев вылавливали немцы, теперь так грузины вылавливают абхазцев. Как это называется? Опасно стало и выходить и в доме быть – тоже. Куда деваться?

Тарнава Людмила. Абхазский дневник. XX век. Выпуск I. Дневник пенсионерки, оставшейся в оккупированном Сухуме 14 августа 1992 года. Абхазский институт гуманитарных исследований им. Д.И. Гулиа Академии наук Абхазии. Сухум. 2008.

Далее читайте:

Абхазы - (самоназвание апсуа) автохтонное население Кавказа.

Абхазия (краткая историческая справка).

Исторические лица Абхазии (биографический справочник).

БИБЛИОТЕКА АПСУАРА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании всегда ставьте ссылку