Пережитки родового строя. 11

Кровная месть. В быту абхазов сохраняется ряд пережитков, сложившихся в условиях родового строя; таковы: кровная месть, взаимная помощь, гостеприимство, почитание стариков, культ родовых патронов и проч.

Кровная месть в прежнее время считалась обязательной не только для близких родственников убитого — сыновей, бра­тьев, но и самых отдаленных. Подобный порядок застал еще Торнау. «Канла» (кровная месть) переходит по наследству от отца к сыну и распространяется на всю родню убийцы и уби­того. Самые дальние родственники убитого обязаны мстить за его кровь; даже сила и значение какого-нибудь рода много зависит от числа кровомстителей, которых он может выставить. Обязанность кровной мести в первую очередь лежала на сы­новьях убитого. Если после убитого оставалась беременная же­на и не было других наследников — кровомстителей, мать вну­шала ребенку лежащий на нем долг кровной мести, и сын, придя в возраст, убивал убийцу своего отца. Если не удавалось отомстить сыну, обязанность мести переходила к внуку и т. д. Пока человек не выполнит лежащего на нем долга кровной мести, он не может успокоиться, он печален, подавлен своей заботой. Кровомститель не только не скрывал своих намерений, но сам предупреждал врага: «Будь готов, я тебя преследую!» Встретив своего кровника, кровомститель объявлял ему, что он исполняет свой долг... К убитому врагу выказывалось внима­ние; если нужно было, кровомститель прикрывал труп буркой, а лошадь убитого привязывал к дереву и проч. Исполнив священный долг мести, кровомстители шли к могиле тех, за кого мстили, и вслух объявляли о совершившемся отмщении.

О силе обычая кровной мести свидетельствуют народные преданья. В них рассказывается, что иногда мстили за кровь не только людям, но и животным. Мажаб Адлейба в общ. Чилоу рассказывал подробную историю относительно одного из своих сородичей Мышва Адлейба. Отец его, встретив медведя, вступил с ним в борьбу, и в результате были убиты оба. Тогда сын Мышва стал мстить за своего отца и убил сто медведей.

Небезинтересна и другая легенда, повествующая о неуто-

[11]

мимости и ожесточении, с какими выполнялся долг кровной мести (сел. Лыхны, записано со слов Сангулия). Согласно этой легенде, жители, двух горных обществ Ахчипсху и Псху выделили для набега отряд в 200 — 300 человек. Предводите­лем выбрали Данакая Джер-ипа. Последний однако не согла­сен был выступать во главе отряда. На настойчивые уговоры он предлагал получить согласие своей матери. Когда вызвали мать Данакая, она на просьбу об ее согласии ответила: «Я согласна, но если сына убьют, вы должны отомстить и остан­ки сына доставить мне». Отряд отправился в поход. В сраже­нии с ногаями Данакай был смертельно ранен. Умирая, он просил доставить его труп матери; затем, взяв апхярда (абхаз­скую скрипку), стал играть на ней и петь свое завещание: «Ружье мое отдайте брату Омару, он отомстит за меня хоть через много лет». Окончив пение, умер. Труп отвезли матери. Омар в течение семи лет искал случая отомстить за брата, но никак не мог выяснить, кто убийца, и где он. Наконец, нашел человека, который взялся помочь ему в этом. Выяснил, разы­скал. Убийца был ногай, имевший кукурузное поле, на кото­рое приезжал на катере с колокольчиком. Получив эти све­дения, Омар отправился к ногаям. Забрался на кукурузное поле убийцы. Вечером ногай едет на своем катере в поле. Со­седи предупреждают, что его поджидает враг, ногай отвечает: «Ничего, я мужчина и он мужчина». Приехал на свое поле, развел костер. Раздался выстрел, и ногай был убит. Омар от­резал ногаю голову, положил в мешок и повез матери в дока­зательство исполненного долга. Мать, увидев голову убийцы сына, пришла в исступление, бросила голову в котел, сварила и выпила несколько ложек бульона, говоря: «Пью кровь убий­цы моего сына».

Примирение кровников, как и у других народов Кавказа, совершалось в торжественной обстановке и сопровождалось установленными для этого обрядами. Обычно в этом случае выполнялся обряд усыновления, который заключался в торжес­твенной церемонии, во время которой усыновляемый прикасал­ся губами к покрытой шелковым или каким-либо другим плат­ком груди матери, жены или сестры того лица, семейство кото­рого усыновляло его.

Кроме того, к обряду усыновления прибегали в тех случа­ях, когда два человека хотели связать себя неразрывными уза­ми родства и тем устранить на будущее время всякую воз­можность вражды, неприязни, кровной мести. Торнау расска­зывает, как он, отправляясь в 1835 г. в опасное путешествие из Абхазии через Главный Кавказский хребет к абазинам,

[12]

чтобы обезопасить себя от предательства своего проводника и связать его надежным образом с собою, породнился посред­ством подобного обряда с его женою. Усыновляемый должен при этом сделать приличные подарки усыновителям; и Торнау подарил «жене и мужу несколько кусков бумажной материи, холста, ножницы и иголки1». Введенский также отмечает су­ществование обычая усыновления посредством «целования левой груди матери, жены или сестры того лица, семейство ко­торого усыновляет»2.

Как способ примирения кровников, обряд усыновления сохранился среди абхазов и до настоящего времени. Убийца прикасается губами к груди матери, жены или сестры убитого и таким образом усыновляется семьей убитого. Иногда дела­ется и обратное: семья убийцы усыновляет кого-либо из семьи убитого; обыкновенно брат убитого прикасается к груди же­ны, сестры или матери убийцы. Обряд выполняется в торжест­венной обстановке. С обоих сторон собираются для участия в церемонии самые почетные лица. Церемония тянется два дня и связана с большими расходами со стороны убийцы для по­дарков семье убитого. После совершения обряда усыновления враждебные отношения прекращаются. Часто кровная месть между двумя семьями тянется многие десятки лет и сопровож­дается многочисленными жертвами с обеих сторон, и только после совершения обряда усыновления кладется конец долголетней вражде. В 1924 году таким путем была ликвидирована кровная вражда между фамилиями Ашуба и Амичба, которые имели, как говорят, одиннадцать дел по взаимным убийствам, ранениям и прочим делам, возникшим на почве кровной мести.

Обряд усыновления путем прикосновения губами к обна­женной груди женщины, заменивший сосание груди женщины, е прежнее время был широко распространен у многих кавказ­ских народов. Обычай этот множество раз описывался путе­шественниками у черкесов 3, кабардинцев 4, чеченцев 5, ингу­шей 6, осетин 7. Следы существования этого же обычая встре-

---

[1]        Торнау. Указ. работа, стр. 82

2 А. Религиозные верования абхазов; ССКГ, V, стр. 26. Ср. также М. Джанашвили, стр. 12; Альбов в «Ж- С», в. III, стр. 319 — 320

3 Зубов. Картина Кавк. края, III, Спб, 1835, стр. 44. СМОМПК, в XXIX, отд, 1, стр. 75. Леонтович. Адаты, 1, в 1, стр. 165

4  ССКГ, в. VI, стр. 80 - 81.

5 Самойлов. Заметки о Чечне. 1855, № 10, 41. Лаудаев, в ССКГ, стр. 50.

6 Грабовский в ССКГ, в. III, стр. 24, в. IX, стр. 79; Б. Далгат в «Э- О », кн. 48. Базоркин, ССКГ, в. VIII, 3, 4.

7 Шанаев. ССКГ, IX, стр. 50; газ. «Кавказ», 1850, № 93; Лавров, газ.

«Терские Ведомости», 1875; Каргинов, ЗКОРГО, т. XXIV, № 2, стр. 234.

[13]

чаем в сказках и легендах аваров Дагестана1, балкар2, ка­рачаевцев.

Этот же обряд, совершавшийся как в целях прекращения вражды, так и для установления родственных уз и дружеских отношений, был в прежнее время широко распространен в За­падной Грузии — у мегрелов, гурийцев, имеретин. Описание этого обряда у мегрелов встречаем уже у Ламберти 3.

Существование его в новейшее время подтверждает Т. Сахокия4. Относительно бытования этого обычая в прежнее вре­мя у имеретин свидетельствует, между прочим, Шарден, заяв­ляющий, что «это обычай не только Мингрелии, Грузии и Име­ретин, но также и других соседних стран5. Обычай этот из­вестен и в Восточной Грузии.

Такая же процедура усыновления отмечена и у многих не­кавказских народов: у киргизов 6, афганцев 7, у южных сла­вян, а также, по свидетельству Плиния и Диодора, у народов классической древности и современных им варваров 8. Вооб­ще этот прием усыновления можно считать обычным для мно­гих народов, возникшим во многих случаях независимо от каких-либо культурных влияний и заимствований.

Аталычество. В связи с родовым строем находится и дру­гой обычай, пользовавшийся в прежнее время широким рас­пространением в Абхазии. Это обычай аталычества, т. е. от­дачи детей на воспитание в чужие семьи. Обыкновенно детей высших сословий отдавали на воспитание в семьи низших сословий; крестьяне также отдавали, хотя и редко, своих детей на воспитание в другие крестьянские же семьи. В этом отношении дело обстояло приблизительно так: «Отец (князь или дворянин) считает предосудительным держать при себе своих детей, так что, если ему только позволяют это средства, он всегда старается сыновей, равно как и дочерей отдавать на воспитание в чужие руки» 9.

---

[1]       Аварская народная сказка, ССКГ, в. II, стр. 10.

2       СМОМПК, в. 1, отд. II, стр. 8; Остряков П. Народная литература ка­бардинцев и ее образы, «В. Е.», 1879, стр. 703.

3       Ламберти. Указанная работа, стр. 170-

4       Сахокия- По Мингрелии. «П. В.», 1916, № 176-

5       СМОМПК, отд.1, стр. 399; О Гурии, газ «Кавказ», 1854, № 10; Об Имерии, в. XIX, отд. II, стр. 19, примеч.

6       Гродеков. Киргизы и кара-киргизы Сыр-Дарьинской области, 1, стр. 38.

7       Бидделф. Народы, населяющие Гиндукуш. Ашхабад, 1886, стр. 102.

8       Ковалевский М. Первобытное право, в. 1, Родовой строй, стр. 158; его же «Родовой быт», стр. 217-218.

9       О положении Абхазии в религиозном отношении. Газ. «Кавказ», 1868, № 5.

[14]

Аталычество было в интересах привилегированных фа­милий. Правящие классы этим путем создавали себе предан­ных им людей, готовых поддержать их во всех их хищниче­ских предприятиях.

У крестьян аталычество служило средством для скрепле­ния дружеских отношений между двумя семьями. Два кресть­янина живут в дружбе и приязни и хотят закрепить, упрочить эти отношения. Если у них есть взрослые дети юноша и девуш­ка, они женят их и таким образом роднятся; если этого нет, один берет у другого на воспитание ребенка. Такие случаи бы­вали еще недавно.

Обычай аталычества, как известно, в прежнее время был широко распространен у многих кавказских народов. Особен­но в большом ходу он был у черкесов и кабардинцев 1 и на­родов, находящихся под их культурным влиянием: осетин 2, карачаевцев, балкар, кумыков и некоторых других. Из карт­вельских народов этот обычай практиковался чаще других мег­релами и сванами 3. Следует заметить, что такой же обычай существовал и у некавказских народов. Так, он отмечен, на­пример, у горцев Гиндукуша 4 и других народов.

Взаимопомощь. Сила родовых связей ярко выражается в широко распространенной среди абхазов взаимопомощи. Взаимную материальную помощь абхазы оказывают друг дру­гу во всех важных случаях жизни: при вступлении в брак, в случае смерти кого-либо из членов семьи, во всех бедствиях, а также при выполнении хозяйственных работ.

Возникает новая семья, родственники и соседи спешат помочь ей обзавестись необходимым хозяйством. «При выде­лении новой хозяйственной единицы, — пишет Н. Джанашиа, — все соседи и родственники считают своей обязанностью помочь ей чем-нибудь: мужчины помогают своим трудом, а женщины дарят, кто домашних птиц, кто тарелки и т. п. Если у новосе­лов нет кукурузы, то соседи снабжают их кукурузою до ново­го урожая» 5. При постройке дома, если хозяин малосостоя­телен, соседи и родственники доставляют ему из леса строи­тельный материал — бревна, доски, дают арбы для перевоз-

---

1       Бурнашев. Описание горских народов- 1794 г., стр. 6; Леонтович. Адаты кавк. горцев, 1, стр. 363, II, стр. 252 и др.

2       Берзенов. «3- В.», № 39; «К », 1859, № 67, М. Ковалевский. Указ. ра­бота, стр. 282, 313.

3       Сахокия. По Мингрелии, «П. В.»,- 1916, № 176; Муравьев. Грузия и Армения, III, стр. 275 — 276.

4 Бидделф. Народы, населяющие Гиндукуш, стр. 110.

5 Джанашия Абх. культ и быт, стр. 202.

[15]

ки дров. Родственники и соседи принимают участие в построй­ке дома, если она не производится особыми мастерами. Жен­щины при этом обмазывают дом глиной и выполняют другие легкие работы. При женитьбе молодому человеку дарят скот, деньги и проч. на обзаведение хозяйством. Помощь невесте оказывают ее родственники; они помогают ей, в частности, в приготовлении приданого.

Особенно часто практикуется взаимопомощь в сельско­хозяйственных работах. Если необходимо срочно выполнить ту или другую сезонную работу — пахоту, тоханье (выпалы­вание), уборку урожая и проч., рабочих же рук в хозяйстве недостаточно, прибегают к издавна установившемуся обычаю взаимопомощи. В таких случаях собираются иногда 30-40 че­ловек, и работа идет с, большим воодушевлением, с песнями и шутками.

По окончании работы хозяин устраивает участникам уго­щение. Если же хозяин, по бедности, не в состоянии был угос­тить участников работы, ему доставляли необходимые продук­ты, а он только приготовлял угощение. Иногда же, выполнив для бедняка нужную работу, участники взаимопомощи спокой­но расходились по домам. Для распашки участка земли мало­состоятельные обыкновенно прибегали к помощи соседей; ор­ганизуется, как это обычно делалось чуть ли не у всех народов, «составной плуг», «супряги»: один давал быка, другой плуг, третий работника и т. д. Этот «составной плуг» пахал один день у одного участника, другой — у другого и т. д.

Таким же порядком, общими силами производилось поло- тье кукурузных полей. Сначала все работали у одного, затем у другого, третьего и т. д. В тот двор, где производилась ра­бота, собирались односельчане со своими цапками (тохами). Сюда же доставлялись соседями мука, молоко и другие про­дукты, приходили женщины и готовили пищу для всех участ­ников работы. Обычай взаимной помощи в сельскохозяйствен­ных работах носит название киараз или а-киараз.

В скотоводческом хозяйстве также нередки случаи обра­щения к взаимной помощи. Если кто-нибудь, вследствие сти­хийного бедствия или по иной причине, лишается скота, род­ственники и соседи приходят ему на помощь: один доставляет корову, другой быка, телку и т. д. требующих обыкновенно больших расходов, доставляют про­визию, вино и деньги.

В женских работах наблюдалась такая же солидарность и взаимная поддержка. Если в доме шла пряжа или спешная ткацкая работа, приходили девушки и принимали участие в работе.

Если в семье умрет кто-нибудь, родственники и соседи приходят на помощь при похоронах и при устройстве поминок.

[16]

Пожар ли уничтожит имущество, град ли истребит уро­жай, пострадает ли человек от засухи или наводнения, будет ли он ограблен и т. д. — во всех случаях он может расчитывать на помощь соседей и родственников. Во всяком случае ему не придется ходить с сумой и нищенствовать; подобных явле­ний среди абхазского народа не существует.

И в повседневной жизни абхазов сплошь и рядом наблю­даются проявления товарищеской солидарности, взаимной по­мощи и поддержки. В случае временной отлучки хозяйки из дома соседка ведет ее хозяйство — готовит пищу, ухаживает за детьми и т. п. В случае надобности соседка даже кормит грудью ребенка и таким образом во всем заменяет ему мать. Одинокие молодые люди, нуждаясь в белье, черкеске и проч., обыкновенно приносили соседским девушкам материю, и те шили им все необходимое безвозмездно.

Обычай взаимопомощи в хозяйственной деятельности и во всех трудных и важных случаях жизни до настоящего вре­мени широко распространен у всех кавказских народов. Мно­гочисленные факты, характеризующие эту сторону жизни кав­казских народов, собраны мною в статье «Взаимопомощь у кавказских народов», помещенной в моих «Очерках по этноло­гии Кавказа». Здесь я ограничусь лишь указанием на ближай­ших соседей абхазов: черкесов и мегрелов, у которйх взаимопо­мощь в полевых работах выражалась, по крайней мере, в преж­нее время совершенно в таких же формах, как и у абхазов. Белль рисует картину оживленной работы в порядке взаимо­помощи у черкесов во время посева и уборки сена. Около 60 человек с веселыми песнями косили сено в порядке подобного рода взаимопомощи1. В другом случае много народа с весель­ем и песнями занималось посевом. «Они помогали таким обра­зом взаимно один другому»,— поясняет Белль2. Указанный вид взаимопомощи практикуется у черкесов в настоящее время3. У мегрелов «молодежь созывается из разных деревень, чтобы за угощение гурьбой сделать нужное и спешное дело угостителю: убрать кукурузу, сжать хлеб и т. д.». Такого рода работа, в порядке взаимопомощи, носит у мегрелов название «щенцоба»4.

---

1 Bell. Journal of residence in Circassia during the years 1837-38 and 39, 1840, I. pp. 208 - 209.

2. Там же, II, 44.

3 Васильков. СМОМПК. в. XXIX, отд. I, стр. 85.

4 СМОМПК, в. XVIII, отд. III, стр. 1.

[17]

Уважение к старшим. Почитание стариков и вообще ува­жение к старшим представляет одну из наиболее характерных черт патриархата. В настоящее время обычай этот начинает несколько ослабевать, но и теперь еще абхазские старики пользуются разнообразными видами почитания и уважения. За столом старшему принадлежит всегда первое место. Ему первому подают мыть руки перед едой и после еды. Он первый провозглашает заздравный тост и т. д. При входе в дом стар­шего все присутствующие встают. Когда он начинает мыть ру­ки все встают и стоят, пока он не окончит мытье; когда произ­носят тост за здоровье старшего, также все встают и т. д. Лю­бопытно наблюдать эти проявления почтительного отношения к старшим в абхазском доме, напр., во время обеда с участием посторонних. Прежде чем согласиться вымыть руки в поряд­ке старшинства, гость должен выказать чувство скромности, деликатности и отклонить от себя эту честь. Только после не­однократных просьб, он в конце концов соглашается. Это же самое повторяется до тех пор, пока все гости не вымоют руки. То же повторяется и после обеда. Аналогичная сцена происхо­дит за столом. Когда для произнесения тоста кто-либо из по­жилых встает с бокалом вина, желая высказать ему уважение, сидящие за столом встают, а он уговаривает их сесть. Но они не соглашаются. Тогда он насильно усаживает их на места, но они снова встают и т. д.

В прежнее время у абхазов почитание старших было развито еще сильнее. В старину бывало, если отец сидел в каком-либо месте, сын в течение целого дня не должен был, из уважения к отцу, садиться на это место. Молодой человек ни­когда вообще не садился на почетное место, потому что, если бы вдруг явился почетный человек, молодому человеку не­медленно предложили бы пересесть с неподобающего ему мес­та на низшее, а это бросило бы на него пятно, как на человека, не знающего обычаев. В присутствии старших молодые люди в прежнее время никогда не сидели. И теперь молодой человек в присутствии почетных стариков обыкновенно не садится, да­же если старик и предлагает сесть. Если двое едут верхом, младший обязательно должен быть с правой стороны. Если едут трое, старший едет в середине, младшие по сторонам. Прикурить папиросу у старшего считалось прежде неприлич­ным; сын в присутствии отца не курил; в наиболее патриар­хальных семьях не курят и теперь.

Уважение к старшим, почитание стариков — общее явле­ние у всех кавказских народов, сохранивших в той или иной степени обычай родового строя. Этот обычай существует у абазин, черкесов, чеченов, ингушей, горских народов Дагеста-

[18]

на, осетин, карачаевцев, балкар и др. Относительно абазин имеем следующее свидетельство Торнау: «Лета ставятся у горцев в общежитии выше звания. Молодой человек самого Бысшего происхождения обязан вставать перед каждым ста­риком, не спрашивая его имени, уступать ему место, не садить­ся без его позволения, молчать перед ним, кротко и почтительно отвечать на его вопросы» 1. Отметим также обычай чеченцев: «По чеченскому обычаю, если кто-нибудь из компании встает, то все, кто младше его летами, должны также подняться с своих мест и стоять обыкновенно до тех пор, пока тот не ся­дет опять или не произнесет любезного «уаха» (сиди), сопро­вождаемого картинным движением руки» 2. Относительно со­ответствующих обычаев осетин мы уже говорили в нашем этнографическом очерке этого народа 3. В подобных же фор­мах выражается почитание стариков и у других народов.

Положение женщины. Женщина у абхазов занимала бо­лее свободное и более равноправное с мужчиной положение, чем у других горских народов Кавказа, например, черкесов, кабардинцев, горцев Дагестана. В прежнее время жен­щины привилегированных сословий пользовались почти та­кими же правами, как и мужчины: принимали участие в общественных делах, иногда даже предводительствовали во время ночных набегов 4. В Абхазии среди мусульман, как и среди христиан, женщина не носила чадры и не пряталась от мужчин, и только дворянство начало было усваивать этот магометанский обычай. Замечание Торнау, будто «в Абхазии скрывают женщин, как и у прочих горцев» (1,72), касается исключительно высших классов.

Положение абхазской женщины, в общем довольно сво­бодное, все-таки никогда не было вполне равноправным с положением мужчины. Это можно легко отметить, наблюдая семейную жизнь абхазов. Женщина — хозяйка в доме; она руководит работами женской половины дома; она ведет все домашнее хозяйство, но в своем поведении в семье, особенно в присутствии гостей, она выполняет роль прислужницы, не имея права сесть за стол рядом с гостями. Часто случается, что она в течение продолжительного времени остается без еды в ожидании, когда разойдутся гости и она их обслужит по всем правилам обычая. Молодые невестки и девицы подают

---

1 Торнау. Указ. работа,. 1, стр. 107.

2 День в ауле. «Р. В.», т. ХСШ, стр. 177.

3 Чурсин. Осетины, стр. 36.

4 Мачавариани К- «Положение женщины в Абхазии» СМОМПК, IV, отд, II, стр. 41.

[19]

всем мыть руки перед едой и после нее, помогают также раз­деваться, снимать обувь и проч., а иногда, в наиболее патри­архальных семьях, моют гостю даже ноги. Жена не садится даже на одной скамье со старшими родственниками мужа — в этом заключается, согласно обычаю, уважение к ним.

Гостеприимство. Как у всех народов, сохранивших пере­житки родового строя и находящихся на стадии натурально­го хозяйства, гостеприимство составляло отличительную чер­ту абхазов. «Гостеприимство у абхазов, — писал в 1871 г. А. Введенский, — развито так же, как у всех восточных на­родов. Хозяин обесчестит себя, если откажет в ночлеге и ужи­не каким бы то ни было случаем заехавшему к нему незна­комому гостю» 1. Спустя два десятка лет другой автор пишет: «Гостепри­имство здесь не только простой обычай, но скорее закон, во­обще нечто священное, что нарушить считалось важным гре­хом, не говоря уже о том, что нарушение его навлекает на того, кто дозволяет себе сделать это, всеобщее порицание»2.

Старый обычай гостеприимства в полной силе сохраня­ется у абхазов и теперь. Гостю оказывается особое внимание и почет. Как только гость оказывается в доме, тотчас же разводят огонь, варят мамалыгу, жарят или варят курицу и т. п. Если гость остается ночевать, его укладывают спать в чистую постель. Все члены семьи присутствуют при его укла­дывании в постель, причем младшая невестка или дочь хозяи­на помогает гостю раздеваться, снимает с него сапоги, помо­гает снять брюки. В прежнее время гостю обязательно перед сном мыли ноги. Теперь редко придерживаются этого обычая. Только тогда, когда гость уложен в постель, семья хозяина, считая свой долг выполненным, удаляется.

Оказывая особое внимание гостю, хозяин заботится и об его лошади; Qe или отправляют на пастбище, или устраивают на дворе, заботясь о том, чтобы она была сыта. За целость лошади отвечает хозяин дома. Утром гостя не отпускают из дома, пока не накормят. При отъезде почетного гостя про­вожать его выходит вся семья, причем все стараются поддер­жать стремя, когда гость садится на коня. Иногда, таким об­разом, стремя держат 5-6 человек. В прежнее время при отъ­езде почетного гостя хозяин в компании с одним-двумя муж­чинами соседями садился верхом и провожал гостя, пока тот настоятельной просьбой не заставлял их вернуться.

---

1 А. Экономическое положение туземного населения Сухумского отдела,. ССКГ, VI.

2 Альбов. Этнографические наблюдения в Абхазии. "Ж- С." ,1893, в. III, стр. 314.

[20]

Встречая в пути уважаемого человека, абхаз, поздоро­вавшись, обыкновенно поворачивал лошадь и ехал за ним; тот уговаривал вернуться, но он, в знак уважения, все-таки ехал за ним хотя бы на небольшое расстояние.

Внешним выражением гостеприимства у абхазов явля­ется, между прочим, обыкновение держать двери дома всегда открытыми и летом и зимой. Если хозяин закроет двери, могут подумать, что он избегает гостей. Двери дома закрыты обычно только тогда, когда в доме никого нет.

Хозяин дома обязан защищать своего гостя от вся­ких обид. Оскорбление гостя хозяин дома считает личным ос­корблением. В прежнее время в защиту гостя выступала вся община, что является выражением родовой солидарности, ибо община первоначально была основана на принципе родства. В эпоху феодализма обычай гостеприимства служил допол­нительным источником зависимости крестьян от феодалов. В случае вражды с соседями, похищения невесты, а также в других случаях обращались к покровительству сильных и вли­ятельных семейств. Чем сильнее и влиятельнее был тот, к кому обращались за покровительством, тем успешнее были результаты, ради которых обращались к покровительству. В своем желании не допустить ни малейшего нарушения обы­чая гостеприимства некоторые абхазские семьи доходили до абсурда.

Гостеприимство составляет характерную черту всех тех народов, у которых в сильной степени сохраняются пережитки родового строя. Этот обычай в силе у большинства кавказ­ских народов — адыге, чеченцев, ингушей, горцев Дагестана, тушин, хевсур, сванов, карачаевцев, ногайцев, осетин, курдов и других. Не менее хорошо известно гостеприимство у кочев­ников-скотоводов: арабов, киргизов, калмыков, монголов и других. Одни и те же условия хозяйственного строя порожда­ют одинаковые обычаи, нравы и воззрения.

Пережитки строя военной демократии. Цезарь сообщал о древних германцах: «Грабежи за пределами каждой общины не считаются постыдными, но восхваляются, как средство для упражнения юношей и уменьшения лености». Такое явление имело место прежде и в Абхазии. Ламберти еще в половине XVII века рассказывал, что у абхазов было развито воровство и грабеж. Он говорит: «Только не грабят домашнюю утварь, так как у абхазца вовсе ее нет, но воруют людей, мужчин, жен­щин и детей и продают их туркам в рабство. С этой целью обыкновенно ночью нападают друг на друга, и кто попадется того ловят и уводят. Чтобы этого не случилось невзначай, аб-

[21]

хазцы в ожидании нападения обыкновенно спят одетые в бро­ню с пикой в руках, щит кладут под подушку, а лошадь осед­ланную привязывают у своего ложа» 1.

С прекращением работорговли на Черноморском побе­режье прекратилось, конечно, и похищение людей для продажи их в Турцию, но конокрадство оставалось очень распростра­ненным занятием в Абхазии еще до недавнего времени. Весьма важно отметить при этом, что конокрадство всегда являлось, занятием привилегированных сословий, привыкших жить набе­гами и не сумевших приспособиться к новым условиям жизни. Это явление отмечалось уже многими авторами. «Замечатель­но еще и то, — пишет К. Чернышев в 1854 году, — что воровст­вом в Абхазии занимаются не столько низшие, сколько высшие члены общества, которые, не имея достаточных средств к жиз­ни и считая труд стыдом, для прокормления своего семейства пускаются в воровство»2. Другой автор заявляет: «Считая за стыд заняться какой-нибудь работой, тавад и амыста3 посвяща­ли все свое время грабежу и воровству» 4. Приведем, наконец, свидетельство Н. М. Альбова, прекрасно изучившего быт абха­зов: «Как отлично известно всякому, кому случилось пожить более или менее долгое время в Абхазии, занятие конокрадст­во в настоящее время стало почти исключительной привиле­гией бывшего класса князей и дворян, считающих унизитель­ны^ для себя заниматься какою бы то ни было работой» 5.

Воровства, в смысле похищения домашнего имущества, у абхазов никогда не было. Обыкновенно хозяева оставляют свои жилища и днем и ночью не запертыми и могут быть со­вершенно спокойными за свое имущество. Воровали же исклю­чительно лошадей, да изредка рогатый скот. Украсть хорошую лошадь и ночью угнать ее далеко за перевал, куда-нибудь к черкесам или в Мегрелию, это казалось удальством, молоде­чеством. Подобные «подвиги» не только получали одобрение, но прославлялись как своим народом, так и ближайшими со­седями их. Такие же воззрения, как известно, господствовали и у мегрелов, у адыге, карачаевцев, осетин, чеченцев, ингушей и у других кавказских народов6. После установления Советской власти в Абхазии конокрадство, представлявшее одну из тем­ных сторон быта абхазов, постепенно ликвидируется.

---

[1] Ламберти. Указанная работа, стр. 189.

2 Чернышев. Еще об Абхазии, «К», 1854, № 83.

3 Тавады и амыста — высшие сословия.

4       Абхазцы (по поводу соч. Дубровина), С£КГ, VI, стр. 33. 1 Альбов. Указ. работа, стр. 315.

5 Альбов. Указ. работа, стр. 315

6 Львовский Н. Калмыки Большедербентовского улуса. «Ученые запис­ки Казанского университета», 1893, № 6, стр. 29.

[22]