Гибель Сасрыквы

Нарджхоу с отважным сердцем, Нарджхоу со стальными усами
Мчался с красавицей Гундой, брошенной поперек седла.
Но на горном крутом перевале, обросшем вокруг лесами,
Где возвышается гордо коричневая скала,
Все трое окаменели и Нарджхоу и конь и Гунда,
Как вкопанный перед ними Сасрыква осадил коня.

- О, горе мне, - говорит он, - о, горе, сестра моя Гунда.
Как же домой вернусь я, как встретят братья меня?
Я на любые жертвы готов, о, сестра моя, Гунда,
Только бы ты воскресла и стала снова живой.
Как жить без тебя я буду, как я тебя забуду.
Сжалься, я брат твой младший, любимый я братец твой.

Но камень в ответ - ни звука, но камень не отвечает
Все трое окаменели, вот какая беда!
Сасрыква коня поворачивает в великом своем отчаянии,
Домой он тихо едет, где и братья его и стада.
К полудню в село он въехал, в селе ни петушьего крика.
Ни песен, ни смеха не слышно, ни лая, ни крика галчат.
Подъехал он к дому нартов, в доме уныло и тихо,
Братья сидят полукругом, сидят они и молчат.
Глядят они молча в землю, никто не взглянул на вошедшего,
Глаз ни один не поднял, слова никто не сказал
Как будто брат их вошедший был бессловесной вещью.
Наконец лишь один из братьев поднял на брата глаза:
- Ты, незаконнорожденный, сын пастуха мохнатого,
Как ты посмел приблизиться к нартам великим, к нам.
Отвечай, где сестра наша, Гунда, где нам искать виноватого?
В том, что умчал похититель ее к далеким горам,
Ты за нее ответчик, ты за нее ручался.
Ты нас без ножа зарезал. Отвечай, где наша, сестра.
Мы нарты с тобой не будем ссориться и ругаться,
Пусть нас с тобой рассудит сталь, что крепка и остра.

- Что вы, родные братья, нам ли с вами ругаться,
Слова теперь бесполезны, нет уж Гунды у нас.
Я за нее в ответе, я за нее ручался.
Но вы где, скажите, были в тот злополучный час,
Когда Нарджхоу проклятый со своими стальными усами
К нашему дому подъехал, до неба вздымая пыль,
Вы, великие нарты, где же вы были сами?
Каждый из вас великих, где же тогда он был?
Когда из ноздрей араша, на котором Нарджхоу приехал
Горячий пар вырывался, а вместе огонь и дым.
Когда он во двор ваш, нарты, словно буря ворвался
И уселся бесцеремонно на ваш домашний арымдз*,
Так что ножки арыша все в земле утонули,
Разве тогда пришельца встретили вы по-мужски?
Может, вы с ним сразились? Или, может, вы протянули
Ему пожатья мужского крепость правой руки?
Нет, вы его хотели змеиным попотчевать ядом,
Забыв, что он против яда стальные носит усы.
И была сестра ваша Гунда, и вы были с нею рядом,
И вы сберечь не сумели ее девичьей красы.
Он у вас из-под носа нашу сестру похитил,
А вы, словно злые осы, погнались за ним по пятам.
Но ускакал Нарджхоу, только его и видели,
Как видно кусок попался нартами не по зубам.

Так говорил Сасрыква, так поссорились братья,
Так начался между ними злой нескончаемый спор.
Дело дошло до ручки, пора за оружие браться,
Обидный и оскорбительный пошел у них разговор.

- Ты незаконнорожденный, сын пастуха лохматого,
Когда же ты был сильнее или отважнее нас?
Мы принимать не будем тебя за родного брата,
Если великий подвиг ты не совершишь сейчас.
Если же свершишь ты подвиг, примем тебя за брата
Будешь ты с нами равен, мы примиримся с тобой.
Так говорили братья, так говорили нарты.
И порешивши это, братья из дома вышли гурьбой.

Шли они шли долиной и подошли к вершине,
Что уходила в небо даже за облака.
Огромный округлый камень наверх они затащили
И дали брату задачу, что была нелегка.
Чтобы под этот камень, когда он с горы будет падать,
Подставить свое колено и камень этот разбить,
А сквозь его осколки в то же мгновение надо
Быстро вскочить на гору, словно орлу взорлить.
Вот уж катится камень. Встал Сасрыква, не дрогнет,
Подставил свое колено, на части камень разбил.
А сквозь его осколки в то же мгновение смог он
На том оказаться месте, где камень сначала был.

Ахнули братья - нарты, ахнули, изумились,
Духом они упали: "Опять одержал он вверх"
В бурки они завернулись, балыками они накрылись,
Чтобы не стыдно было им на глазах у всех.
Едут они понуро в чужие дальние страны,
Где бы никто не знал их, никто бы не пристыдил.
Едут они неделю, месяц они уж странствуют,
Земли вокруг неизвестные, не знают, что впереди.
Солнце восходит утром, солнце клонится к вечеру.
Дождичек их опрыснет, обдует их ветерком.
Но вот по узкой тропинке братьям-нартам навстречу
Едет старуха-ведьма на петухе верхом.
Вместо кнута или плетки в руке у нее змея.

- Здравствуйте, братья - нарты! Все ли благополучны,
Очень счастлива, нарты, что с вами встретила я.

Будто ее не заметив, нарты проехали тихо,
Медленно шли их кони, след печатая в след.
Но ведьма остановилась и ртом беззубым хихикая,
Хмурым, угрюмым братьям проговорила вслед:

- Кто вы такие будете? Это не те ли вы нарты,
У кого недавно похитили единственную сестру,
Что одолеть не сумели самого младшего брата:
Или я ошибаюсь, или я, нарты, вру?

Нарты остановились, нарты остолбенели,
Нарты столпились в кучу, стали держать совет
-В бурки мы завернулись, мы башлыками укрылись,
Но от чужого глаза, видно, спасенья нет.
Вот уж который месяц мы беспрерывно едем,
А первая встречная ведьма сразу узнала нас.
Давайте мы ей расскажем про наши печали и беды,
Может, совет разумный нам эта ведьма даст.
Может, в беде поможет нам эта ведьма старая.
Мы ничего не теряем, почему бы нам не спросить?

Тогда из круга выходит один из нартов,
Выхолит из круга к ведьме нарт по имени Сит.
Вот подошел он к ведьме беззубой и косоглазой,
Скрюченной словно клюшка, настолько была стара.
И по порядку начал все он ведьме рассказывать.
О том, что младший братишка к себе сманил эту Гунду,
О том, что нагрянул Нарджхоу и эту Гунду украл,
О том, что окаменели и конь я Нарджхоу и Гунда
Там, где лесами одетый Клухорский лежит перевал.
О том, как младшего брата уничтожить нарты решили
О том, как придумали подвиг неисполнимый ему
О том, как огромный камень на гору они затащили,
О том, как камень столкнули в бездонную пропасть, во тьму
О том, как брат их Сасрыква под камень колено подставил,
И камень огромный этот на камешки раздробил,
А сам вскочил на вершину и тем он их обесславил.
И вот они бродят по свету, и свет этот им не мил.
В нашей беде великой может быть, ты поможешь,
Как отомстить Сасрыкве, как нам его сгубить,
Может быть, ты научишь, как нам его уничтожить?
Мы тебя вроде матери будем помнить и чтить.
Ведьма вновь захихикала, скаля зубы гнилые,
Зеленым огнем загорелся ее старушечий глаз.
-Все вы великие нарты, сильные, удалые
Но братец ваш оказался все же хитрее вас.
Когда, чтобы был он крепче железа и даже стали
(Все я сама видала, поверьте старухе мне),
Когда, как клинок дамасский, мальчика закаляли ,
Клещами за правую ногу держали его на огне.

Та его слабое место, там и душа его прячется,
Там его слабое место, как бы он ни был силен,
Значит, когда повторно камень с горы покатится,
Скажите, чтоб правую ногу подставил он.
А иначе, великие нарты, сколько бы вы ни спорили,
Вам отомстить не удастся за вашу Гунду-красу.
Сказавши все это, ведьма своего петуха пришпорила
И в мгновение ока скрылась в ближнем лесу.

Нарты повеселели, нарты скинули бурки.
И башлыки тяжелые тоже с голов - долой
Спины они распрямили веселятся бурно,
Словно после победы, помчались к себе домой
С каждым днем или часом братья все ближе к дому.
Вот уж они оказались в милой родной стороне.
Смотрят среди поляны под старым лубом знакомым
Младший их брат Сасрыква крепко спит на спине.
Знали они привычку младшего брата, нарта,
Спать три дня без просыпу, а потом три дня не спать.
Сели вокруг меньшого старшие нарты-братья,
Сели они и стали его пробуждения ждать:

Вот Сасрыква проснулся, смотрит, а рядом - братья.
Тотчас ему объявили: "Наш не окончен спор.
Будешь дробить ты камень не левой ногой, а правой.
Так мы постановили, такой у нас уговор.
Если свершишь ты подвиг, примем тебя за брата,
Будешь ты с нами равен, мы примиримся с тобой".
Так говорили братья, так говорили нарты,
И, порешивши это, отправились в горы гурьбой.

Вот уж катится камень. Встал Сасрыква, не дрогнет.
Подставил он левую ногу, на части камень разбил,
И сквозь его осколки в то же мгновенье смог он
На том оказаться месте, где камень сначала был.
Ахнули братья - нарты, ахнули, удивились
Духом они упали: "Опять одержал он вверх"
В бурки они завернулись, башлыками они накрылись,
Чтоб не стыдно им было на глазах у всех.
Но в бурки они завернулись плотнее и крепче, чем раньше,
Башлыками они закрылись больше, чем в первый раз.
Едут они быстрее, быстрее едут они и дальше,
Только б скорее скрыться от человеческих глаз.
Солнце восходит утром, солнце клонится к вечеру
Дождичек их опрыснет, обдует их ветерком
И вот по узкой тропинке братьям нартам навстречу
Едет старуха- ведьма на петухе верхом.
Вместо седла крапива, вместо стремян колючки,
Вместо кнута или плетки в руке у нее змея.

- Здравствуйте, братья - нарты, все ли благополучны,
Очень счастлива, нарты, с вами встретиться я.
Братья, скакавшие молча, с ведьмой встретиться рады,
Но стали они ругаться очень досадно им:
- Вот мы тебя послушались, сделали все как надо,
А Сасрыква наш остался снова цел и невредим.

Ведьма в ответ захихикала, скаля зубы гнилые,
Зеленым огнем загорался ее старушечий глаз.
- Все вы великие нарты, сильные, удалые,
Но братец ваш оказался все же хитрее вас.
Да, оказался братец вас хитрее намного,
Иначе теперь бы мертвым этот обманщик был.
Под ваш сокрушающий камень подставил он левую ногу,
Вот почему тот камень он в дребезги разбил.
Нарты повеселели, вновь поступили к брату:
Ах ты, обманщик подлый, это не по - мужски,
Ты обманул нас гнусно и недостойно нарта,
Вместо правой подставив коленку левой ноги.
Подвиг, который мы выбрали, конечно, тяжел и труден,
Но теперь, когда камень снова покатиться с высоты,
Тебе мы хитрить не позволим, теперь уж следить мы будем,
Чтоб только правую ногу подставил ты.

Сасрыква, сказать по правде, сильно заколебался.
Понял, смерть приходит, что плохи его дела.
Но очень позорно нарту, если бы он испугался.
-Ладно,- Сасрыква подумал. - Что делать, была не была.
Правду сказала братьям старая ведьма - карга.
Гулко грохнулось наземь нарта крепкое тело,
Далеко от него отлетела отшибленная нога.
Гулко земля содрогнулась, словно ей было больно.
Страшный стон раскатился. Слышали все его.
А нарты, сделавши дело, на коней вскочили довольные.
И Сасрыкву разбитого оставили одного.
Лежит на спине Сасрыква, смерть к нему приближается,
Слух об этом разнесся по горам и лесам глухим,
Звери к нему подходят, птицы к нему снижаются.
Люди из всех селений идут распрощаться с ним.
Люди, которым в жизни много добра он сделал,
Скорбно к нему подходят, светлые слезы лья.
К нему лицом и грудью лежит его мощное тело,
Кровью его обильно политы все поля.
А на восходе солнца к нему опустился коршун,
Сначала он покружился, потом уж и рядом сел.

Сасрыква его увидел: "Что тебе надобно, коршун?
Не за моей ли кровью, коршун, ты прилетел?"
-Да, мне сказали птицы, что ты истекаешь кровью.
Вдоволь хочу напиться кровушки я твоей.

- Что ж, - Сасрыква отвечает, - я истекаю кровью,
Крови моей горячей досыта, коршун, пей!
Но слушай мое проклятье, будешь томиться жаждой
Каждый июль и август, а яйца нести через рот.
Будет в тебя камнями кидаться прохожий каждый,
Так я тебя проклинаю, коршун, из рода в род.
Коршун напился крови досыта, до отвала.
И улетел обратно в синюю высь.

А Сасрыква остался, но только все, что сказал он,
Все его предсказанья исполнились и сбылись.

А на закате солнца к нему опустился ворон.
Сначала он покружился, потом уж и рядом сел.
Сасрыква его увидел: "Чего тебе надобно ворон?
Не за моим ли мясом, ворон, ты прилетел?"

- Да, мне сказали птицы, что ты лежишь умираешь,
Что ты совсем уже умер,- ворон в ответ сказал.
А мы мертвячину любим, как сам ты, наверно, знаешь,
Я прилетел, чтоб выклевать у мертвеца глаза.
Но я ведь еще не умер, как же тебе не стыдно,
Лучше ты, черный ворон, чем-нибудь мне помоги.
Пододвинь ко мне мою ногу, очень мне, ворон, обидно
Лежать на земле умирая, без правой моей ноги.
-Вот еще, - каркнул ворон, - ради чего стараться...
-Будь же на век ты проклят, - сказал Сасрыква, скорбя,
Будут твои воронята всегда за тобой гоняться,
Чтобы глаза ненасытные выклевать у тебя.

Ворон наелся мяса досыта, до отвала,
И улетел обратно в небо, в синюю высь.
А Сасрыква остался, но только все, что сказал он
Все его предсказания исполнились и сбылись.

Эх, Сасрыква, Сасрыква. богатырь и герой,
Вот ты умираешь, истекая горячей кровью,
Коршун да ворон кружат над твоей головой.
Почему же друга нет у тебя в изголовье?

Тут вышел из леса серый огромный волк,
Подошел и встал с умирающим картой рядом.

Сасрыква спросил: " Откуда ты, серый волк?
Что тебе рядом с умирающим надо?
И ты пришел, мое мясо жрать?"
-Нет, я думал помочь тебе хоть немного
Плохо, друг Сасрыква, в одиночестве умирать
Ну, хочешь, притащу тебе твою ногу?

- Знай же, волк, благословение мое на тебе,
Да будут сильными твои мышцы и крепкими кости,
А шаг твой бесшумным и быстрым твой бег,
А глаза твои, чтобы горели от злости.
Когда ты идешь на добычу, чтоб с дуновением ветерка
Шорох от твоего движенья сравнился,
А когда ты убегаешь от яростного врага,
Чтоб дрожала земля и вихрь клубился.
Когда идешь на добычу, будь смелым, как твой отец,
Когда убегаешь, будь робок, как мать-волчица,
Пусть смелость и робость всех волчьих сердец
В тебя, мой друг, одного вселится.

Попрощался с Сасрыквой серый волк,
И в лес потрусил, переходя на рысь.
Но все слова, что Сасрыква умирающий изрек,
В породе волчьей исполнились и сбылись.

О твоей смерти, о братьях несправедливых твоих,
Разнесем мы весть по белому свету.
О добрых делах, о подвигах всех твоих,
Разнесем мы весть по белому свету.
-Спасибо, голуби... Когда вы прилетели сюда,
Свои лапки в моей крови обмочили.
До тех пор, пока существует в мире вражда,
Чтобы ваши лапки красными были.
Справедливость в мире все - таки есть,
Хотя и много в нем разной гадости.
Сегодня вы понесете по миру скорбную весть,
Но в грядущем вы будете вестниками радости.

Улетели голуби в небо, в синюю высь,
Скорбную весть понесли по свету голуби,
Но все слова Сасрыквы теперь сбылись,
Вестниками мира сделались голуби.
А Сасрыква вздохнул и навеки уснул,
Широкая земля ему ложем служит.
Сасрыква навеки глаза сомкнул.
Высокое небо ему крышей служит.

Легенды о нем живым языком говорят.
Звезды над ним живыми огоньками горят.

Горят сказаний древних огни.
Веками горят я не догорают,
С каждым новорожденным рождаются вновь они,
С каждым умершим каждый раз умирают.

Примечания

*Арымдз - длинная скамья.