12. Готы осаждают Ариминум. Благородная предусмотрительность и речь Иоанна...

12. Готы осаждают Ариминум. Благородная предусмотрительность и речь Иоанна. Посланные Велизарием в Милан в качестве гарнизона воины пристают к Генуе. Сражение при Тичино Здесь в бою пал Фиделий, префект претория. Король франков Теодеберт посылает готам вспомогательные войска. Готы осаждают Милан.

12. Немного времени спустя прибыл к Ариминуму Витигис со всем войском и, став вокруг него лагерем, стал его осаждать. Тотчас сделав деревянную башню выше стен города и поставив ее на четыре колеса, готы стали ее двигать к той части укреплений, которая казалась им наиболее легкой для завоевания. Чтобы им не испытать такой неудачи, какая постигла их под стенами Рима, они двигали эту башню не быками, но тащили ее собственными руками, скрывшись под прикрытие башни. Внутри ее была очень легкая лестница, по которой варвары собирались в большом количестве быстро подняться наверх, надеясь, что как только они пододвинут башню вплотную к укреплениям, то благодаря ей они без всякого труда взойдут на верх стены с ее зубцами; это позволяла им сделать высота башни, превышающая стены. И вот, когда они с этим сооружением были уже очень близко от укреплений, они остановились, так как уже наступал вечер, и, поставив сторожей вокруг башни, они заночевали, не ожидая, что они встретят откуда-либо какое-нибудь противодействие. Перед [149] ними не было никакого препятствия, не было между ними и стеной никакого рва, если не считать очень маленького. Римляне проводили ночь в большом страхе, считая, что на следующий день им предстоит погибнуть. Но Иоанн, не скрывая от себя опасности, но и не охваченный страхом, придумал следующий план. Оставив остальных на страже, сам он с исаврами, взяв с собой двузубые мотыги и другие подобного рода орудия, глубокою ночью, никому не сообщив своего плана, вышел из укреплений и велел копать ров. Они приступили к этой работе и землю, которую они вынимали, они все время валили на другую сторону рва, к стене; этот вал послужил им тут вместо укрепления. Делали они это незаметно, так как большинство врагов было охвачено глубоким сном; в короткое время они сделали ров достаточной ширины в том месте, где укрепления города были наиболее уязвимы и где варвары собирались сделать нападение при помощи сооруженной ими башни. К концу ночи варвары заметили, что тут делается, и устремились на тех, которые рыли ров, но Иоанн с исаврами успел уйти в укрепления, так как все, что касалось рва, было им выполнено отлично. С наступлением дня, узнав о случившемся, Витигис был этим страшно огорчен и некоторых из сторожей велел наказать, но тем не менее, желая продолжать двигать это сооружение к стенам, он приказал готам возможно скорее завалить ров связками прутьев и таким образом продолжать тащить башню. Согласно приказанию Витигиса, они приступили к делу с величайшим рвением, хотя враги очень сильно отбивались от них со стены. Но связки прутьев, когда башня надавила на них всей своей тяжестью, что и естественно, осели к низу. Поэтому варвары никак не могли дальше двигаться со своим сооружением, так как наклонная плоскость у них еще больше увеличилась там, где, как я сказал, римляне навалили к стене земли. Боясь, как бы с наступлением ночи враги, выйдя из города, не сожгли этого сооружения, они стали тащить его опять назад. Иоанн, решив спешно помешать этому всеми имеющимися у него силами, [150] велел воинам вооружиться и, созвав их всех, обратился к ним с такою речью: «Воины, вы, которые вместе со мною принимаете участие в этой опасности! Если кто-либо из вас хочет еще жить и увидать тех, кого он оставил дома, пусть знает, что исполнения этих надежд он добьется не чем-либо другим, как только силой и храбростью своих собственных рук. Когда Велизарий послал нас сюда, нас побуждали к бодрости и смелому выполнению дела великие надежды и страсть к подвигам. Мы не подозревали, что на побережье моря, где римляне являются владыками, мы будем осаждены; никто не мог бы себе представить, что до такой степени забудет о нас войско императора. Помимо всего этого, тогда побуждало нас к благородной отваге сознание наших услуг, которые мы окажем государству, и будущая слава от этих подвигов среди всех людей. Теперь мы можем, не говоря о другом, уцелеть только благодаря нашему мужеству, и нам необходимо подвергнуться этой опасности не ради чего-либо другого, а только для того, чтобы остаться живыми. Поэтому, если некоторым из вас хочется добиться славы доблести, им это предоставляется: пусть они, как и всякий другой, проявят себя доблестными воинами и тем станут славными. Приобретают славу не те, которые одолели более слабых, но те, которые, пусть слабее' по вооружению, одерживают победу величием своего духа. Для тех, у кого больше, чем у других, жажда жизни, особенно будет полезно быть как можно более смелыми. Ведь те, для кого, как теперь для нас, все дело на острие ножа, по большей части все они могут спастись только тем, что будут презирать опасности». С такими словами Иоанн повел свое войско против врагов, оставив на стенах очень немногих для охраны. Произошел до крайности ожесточенный бой, так как враги храбро отражали нападение. И только с большим трудом и поздно вечером варвары смогли увезти башню в свой лагерь. Однако они потеряли значительное число своих лучших бойцов, так что в дальнейшем они уже не решались на штурм стен, но, отказавшись от этой мысли, сидели смирно, лаская себя желанной [151] надеждой, что враги, томимые голодом, сами сдадутся им. Ведь недостаток всяких съестных припасов достиг у них исключительной силы, так как они не знали, откуда бы их можно было вывезти в достаточном количестве.

Таковы были тут дела. С теми, кто пришел к нему из Милана, Велизарий послал тысячу исавров и фракийцев. Во главе исавров стоял Энна, а во главе фракийцев-Павел; главным начальником над всеми был Мундила; он вел с собой небольшой отряд щитоносцев Велизария. К ним присоединился и Фиделий, который был префектом дворца. Будучи родом из Милана, он, казалось, был очень подходящим спутником для войска, так как имел известное значение у лигуров. Отплыв из гавани Рима, они пристали к Генуе, являющейся крайним городом Этрурии, очень удобно расположенным на перепутье для тех, кто отправляется к галлам и к испанцам. Оставив там большие корабли, они дальше двинулись сухим путем, положив челноки с кораблей на телеги, чтобы при переходе через По не встретить никаких затруднений. И действительно, они так и перешли через эту реку. Когда же они после перехода через По прибыли к городу Тичино, то вышедшие к ним навстречу готы вступили с ними в бой. Готов было много, это был отборный отряд, так как все варвары, жившие в этой области, спрятали в Тичино самые ценные из своих вещей, как в местечке, обладающем наиболее сильными укреплениями; и потому готы оставили здесь достаточный гарнизон. Произошел сильный бой, и победа осталась за римлянами. Обратив в бегство врагов, римляне многих из них убили и при преследовании чуть было не взяли самого города. С трудом варвары смогли запереть ворота перед лицом наседавших на них врагов. Когда римляне стали удаляться, Фиделий остался позади, зайдя в какой-то из находящихся там храмов, чтобы помолиться. По какой-то случайности его конь упал на передние ноги, так что он сам свалился. Видя его в таком положении, так как он лежал очень близко от укреплений, готы незаметно для неприятелей вышли и убили его. Когда [152] впоследствии Мундила и римляне это заметили, они были охвачены гневом. Затем они прибыли в Милан и без боя заняли его с помощью жителей всей остальной Лигурии. Когда об этом узнал Витигис, он немедленно послал большое войско под начальством Урайи, своего племянника. А Теодеберт, король франков, по его просьбе послал ему во исполнение союзного договора десять тысяч человек, но не франков, а бургундов, чтобы не показалось, что он нарушает свои отношения с императором. Эти бургунды делали вид, будто бы они отправились туда как добровольцы, самостоятельно, а не по приказанию Теодеберта. Соединившись с ними, готы подошли к Милану, чего римляне меньше всего ожидали, и, став лагерем около него, стали его осаждать. Таким образом, римляне не имели времени ввезти сюда продовольствие и тотчас же стали страдать от недостатков предметов первой необходимости. Да и охрана стен состояла не из воинов, так как Мундиле удалось захватить города, которые были очень близки от Милана и имели укрепления,- Бергомон, Ком, Новарию и некоторые другие городки; в них он повсюду поставил достаточные гарнизоны, а сам, имея всего при себе триста человек, остался в Милане, а с ними вместе Энн и Павел. Таким образом, по необходимости сами горожане по очереди несли сторожевую службу на стенах. Таково было положение дел в Лигурии. Окончилась зима, а с ней пришел к концу и третий год войны (537/8), которую описал Прокопий.