4. Последние годы. Гибель.

Инвентарь захоронений древних цебельдинцев, характеризующих вторую половину VII в., свидетельствует о сохранении их культурных связей с византийским миром. Об этом говорят отдельные украшения, предметы одежды, стеклянная посуда, золотые и серебряные монеты и т. д. Вместе с тем отмечаются и новые категории вещей, не находящие прототипов на данной территории и не связанные с византийским импортом. Это характерные «геральдические» детали поясных наборов, которые могли попасть в Цебельду с Северного Кавказа [151] через Аланию. Об усилении контактов с Абазгией свидетельствует серия браслетов с нечетным числом утолщений. Наиболее поздний материал из могильников Цебельды не выходит за пределы VII в. Здесь, по-видимому, пока не найдено ни одного захоронения рубежа VII—VIII вв. Аналогичную картину демонстрирует большинство крепостей и поселений, прекративших свое существование где-то на рубеже VII—VIII вв. Причем отмеченная выше находка головы коня с богатой иноземной уздечкой, засыпанная обломками крепостных стен Цибилиума, а также следы одновременных разрушений в стенах других крепостей древней Цебельды свидетельствуют о насильственном пресечении жизни на основных поселениях цебельдинской культуры.

Наиболее поздние скопления керамики, имеющей апсилийские черты, выявлены в ряде гротов исторической Цебельды (Красная скала, Чацкал и др.), где они датируются, по-видимому, началом — первой половиной VIII в. Переход древних цебельдинцев, только недавно проживавших в городах, к пещерной жизни, несомненно, должен свидетельствовать о каких-то жестоких и страшных событиях.

Как показывает анализ соответствующих письменных источников, основную роль в гибели цебельдинской культуры должно было сыграть нашествие арабов.

Впервые апсилы могли столкнуться с арабами еще вдали от своей родины, когда, согласно арабскому историку IX в. Баладзори, «вспомогательные отряды Аллана, Апхаза, Самандра и Хазар» оказывали поддержку византийцам в сражении на берегах Евфрата в 654 г. [8, 89].

В 697 г. лазы и, по-видимому, абазги восстали против византийцев и пригласили к себе на помощь арабов, которые сразу же заняли своими гарнизонами не только крепости Лазики, но, судя по всему, вторглись и в Апсилию, которую рассчитывали использовать для наступления на Хазарию. Во всяком случае, в самом начале VIII в. (не позже 705—710 гг.) Апсилия оказывает поддержку византийцам в борьбе с арабами в Кодорском ущелье. Как сообщает византийский историк Феофан Хронограф, Юстиниан II «послал (Льва Исавра. — Ю.В.) в Аланию; он дал ему огромную сумму денег и повелел натравить аланов на абазгов». Лев Исавр «через Апсилию» проник к аланам, которые «приняли его с большими [152] почестями, послушались его, вторглись в Абазгию и опустошили эту страну». Назад Лев Исавр, отказавшись воспользоваться «абхазским путем» (в данном случае, вероятии, путь через Санчар — Псху), который ему рекомендовали уже смирившиеся абазги, двинулся снова через Апсилию, где воспользовался помощью скрывавшегося здесь же отряда византийцев и армян, чтобы отбить у арабов «железную крепость» (вероятно, Цибилиум или Тцахар). В этом сражении византийцев поддержали 300 апсилов, которых возглавлял «первейший среди апсилов» Маринэ. После уничтожения арабского гарнизона Лев Исавр «с большим почетом» был принят апсилами и выведен на берег моря, откуда на корабле отправился в Византию [8, 89-92]. Таким образом, и в начале VIII в. апсилы в отличие от своих соседей лазов и абазгов продолжали сохранять традиционную провизантийскую ориентацию. Даже в самых тяжелых условиях они приходили на помощь византийцам.

Вскоре арабы вновь проникли на территорию историческом Цебельды, через которую они дважды, в 723—725 и 729—730 гг., под руководством полководца Джахара-ибн-Абдуллаха вторгались в Аланию и Хазарию [58, 216]. Последнее и, вероятно, самое опустошительное нашествие апсилы пережили, или, правильнее сказать, уже не пережили, в 738 г., когда, согласно Феофану Хронографу, арабские войска под руководством Сулеймана-ибн-Исама вторглись в Апсилию и Мисиминию, взяли штурмом «железную крепость», в которой засел Евстафий, сын «блистательного патрикия» Маринэ. Потерпев поражение под Анакопией, арабы увезли Евстафия с собой и после неудачной попытки обратить его в исламскую веру казнили [8, 93-94].

Как свидетельствуют раннесредневековые памятники Кодорского ущелья (крепости Чхалта, Клыч, ацангуары — жилища пастухов в зоне альпийских лугов и др.), материальная культура местного населения с середины VIII в. принимает полностью абазгский характер. Остатки апсилийского населения не смогли противостоять последовавшей за изгнанием арабов этнической и культурной экспансии абазгов и оказались ими ассимилированными. Так была перевернута одна из самых ярких страниц древней истории Абхазии, да и всего Восточного Причерноморья.