Раздел II.

Нижеследующие документы из архива ГБ Абхазии объединены сквозной темой, концентрирующейся вокруг фигуры М.А.Лакербай.

Михаил Александрович Лакербай (1901-1965) - видный деятель абхазской культуры XX столетия. Человек разнообразных и выдающихся дарований, он внес значительный вклад в развитие национальной литературы и театрального искусства, работал в кинематографе, отдал дань журналистике, пробовал силы в историографии. Его первые литературные и журналистские опыты были опубликованы в 1919-1920 гг. на страницах абхазской газеты «Апсны». Юридическое образование, которое получил М.А.Лакербай, так и не стало основной стезей его жизненного и профессионального пути. Тяга к писательству приводит его в Москву, где он завершает Высшие курсы кинодраматургов. Сотрудничая с киностудией «Восток-кино», он пишет сценарии к художественным и документальным фильмам, в которых использует знакомый ему абхазский материал ( «Цветок жизни», «Ткварчели», «Земля и рай»), осваивает новый писательский жанр, создав либретто для оперы Д.Н.Шведова «Изгнанники», оперетты В.Г.Куртиди «Хаджарат». М.А.Лакербай выступает и как драматург («Потомок Гечей», «В овраге Сабыда»).

81

М.А.Лакербай был заметной фигурой в абхазской среде, поэтому неудивительно, что он привлекал пристальное внимание местной ГБ: как видно из документов, наблюдение за писателем осуществлялось еще с 1930-х гг. Впоследствии некоторые факты биографии М.А.Лакербай стали дополнительным основанием для оперативной разработки данного объекта. В частности, в 1942 г., находясь на фронте под Севастополем, где он служил корреспондентом военной газеты, M.A.Лaкербай попал в немецкий плен. В искривленном самосознании сталинского государства пребывание в плену приравнивалось к предательству и измене родине. Именно этими аргументами руководствовались старшие московские коллеги «абхазских» чекистов, арестовавшие в 1947 г. М.А.Лакербай, о чем они не замедлили сообщить своим сухумским товарищам.

Нет сомнений, что московский арест был произведен по наводке из Сухуми, где продолжали «пасти» объект все недолгие годы его свободы после возвращения из плена. Поэтому, получив информацию из столицы, сухумская ГБ немедленно удовлетворила вполне понятное и естественное любопытство лубянских специалистов относительно М.А.Лакербай, отправив им тщательно запротоколированные показания своих секретных агентов. Сейчас, спустя более полувека, с этими показаниями можно ознакомиться на нижеследующих страницах.

Показания представляют собой информацию сексотов об их беседах с М.А.Лакербай. Нет сомнений, что Михаил Александрович считал их близкими и верными людьми, если не побоялся высказать весьма откровенные мысли и суждения. Однако все трое оказались оборотнями. Как и десятки других «Дарико», «Апсны», «Иванов», «Костров», «Глаз», «Свет», «Пулемет» и других осведомителей, состоявших на службе ГБ, они поспешили доложить обо всем своим хозяевам, прекрасно понимая, что ставят под угрозу свободу, а может быть и жизнь своего доверителя.

Отточия в нижеследующих документах скрывают имена и фамилии троих секретных агентов, давших показания на М.А.Лакербай. Мы посчитали необходимым сделать купюры, так как, с одной стороны, обнародование имен сексотов вряд ли сможет существенно увеличить источниковую ценность публикуемых документов, а с другой, сама проблема сексотов достаточно сложна я подразумевает немало вопросов, на которые необходимо предварительно ответить.

Не секрет, что тысячи и тысячи советских людей в какой-то момент получали предложение от органов стать их тайными осведомителями, помочь в борьбе с врагами народа, вредителями, иностранными шпионами и диверсантами. Многие шли на сотрудничество с ГБ, пребывая в полной уверенности, что с честью выполняют свой гражданский и патриотический долг. В то же время внедренная большевиками в нормы советской жизни система тайного доносительства, нанеся удар по нравственным и морально-этическим устоям общества и разбудив самые низменные инстинкты массовой психологии, привлекала в сексоты немало подонков, которые с готовностью «стучали» на своих друзей, знакомых, соседей и сослуживцев, преследуя при этом вполне земные цели: личный комфорт, карьерное продвижение, устранение конкурента и т.п.

Однако есть другой аспект проблемы. ГБ, умело использовавшая личные качества своих секретных сотрудников, сама не была разборчива и щепетильна в способах их вербовки. Можно только предполагать, какие формы шантажа использовались для того, чтобы загнать объятого страхом и ужасом человека в угол, что ставилось условием его согласия быть сексотом - свобода? жизнь? жизнь и благополучие семьи, детей, близких? игра на «неблаговидных» фактах биографии? Мы не можем сказать, что привело данных троих сотрудников ГБ к ней на службу. Вполне возможно, что этот вынужденный шаг был для них пожизненной личной трагедией, а если это так, то их имена должны быть скрыты купюрными отточиями текста.

Между тем, основная цель сухумских донесений состояла в том, чтобы убедить московских коллег в правильности их превентивных действий в отношении М.А.Лакербай. «Зацепок», действительно, было много. Объект смеет критиковать мероприятия, проводимые по указанию партийного руководства Грузии, ставит под сомнение правильность постановления ЦК ВКП(б), восхваляет осужденных партией лиц, высказывает крамольные идеи о необходимости «дать свободу мыслей и выражений». Этого вполне достаточно, чтобы числить М.А.Лакербай национал-шовинистически настроенным, антисоветским и контрреволюционным элементом.

Однако если отбросить штампы жанра, то перед нами предстает образ совсем другого человека - патриота, отдающего свои интеллектуальные и творческие силы во благо родной культуры, гражданина, сумевшего в условиях тотальной оболванивающей пропаганды сохранить трезвый взгляд на общество и государство, в котором выпало жить. Достаточно очевидно и душевное состояние М.А.Лакербай: писатель не видит перспектив развития национальной культуры, ощущает бессилие перед агрессивным накатом, попирающим и уничтожающим Абхазию.

Московский арест обернулся для М.А.Лакербай восьмилетним пребыванием в колымских лагерях. После освобождения в 1955 г. судьбой ему было отпущено лишь десять лет жизни, совпавших с периодом высочайшей творческой активности писателя. Он работает в области драматургии («Данакай»), сотрудничает с музыкальным театром (либретто к опере А.М.- Баланчивадзе «Счастье»), публикует итог многолетних исследований по истории абхазского театра («Очерки истории абхазского театрального искусства»-. Сухуми. 1957).

К этому же периоду относится вершинное достижение в творчестве писателя - цикл прозаических миниатюр «Абхазские новеллы» (М. 1957), объединенный жанровым, стилистическим и идейным единством.

Сюжеты для своих новелл М.А.Лакербай черпал из разных источников: это и фольклорные материалы, и сохраненные народной памятью реальные жизненные события и обстоятельства недавнего прошлого, и авторское переосмысление типических ситуаций, адекватных абхазской психологии и ментальности. В своих новеллах писатель воссоздал идеальный абхазский мир. Этот мир не безоблачен. За внешней сдержанностью его патриархального быта кипят страсти и чувства, сплетающие любовь и ненависть, трусость и геройство, месть и покаяние в единый клубок человеческих противоречий. Это мир высоких энергетических напряжений, проистекающих от столкновений сильных и гордых людских характеров. Но в то же время это возвышенный мир достоинства и благородства, верности слову и совести-аламысу, мир, - герои которого легче расстаются с жизнью, чем с честью или Ж6 доброй славой своего рода.

М.А.Лакербай был свидетелем трагической эпохи жизни своего народа, когда сама память об этом мире могла быть уничтожена. Однако ему посчастливилось пережить лихолетье. Вернувшись к жизни, он успел воспеть этот близкий и родной ему мир со всей силой дарованных ему таланта и любви.