Апрель 1993 года.

1 апреля 1993 года

Выяснилось, что на рынке просто брали мужчин на работу. Страшную, конечно. Собирать убитых в прифронтовой полосе. И опасную, т.к. могут с той стороны во время такой «работы» подстрелить снайперы. В годы войны (1941-1945) существовали похоронные команды. Сейчас, видимо, этим делом заниматься в армии не хотят и привлекают к этой опасной и грязной работе население… Бедные погибшие ребята! Не могу без слез читать некрологи. Мне жаль и тех, и этих. И сегодня ночью был слышен бой. Значит, опять есть погибшие. Гибнут и совсем мальчишки – 22-х лет. А какое горе матерям, родным, женам да и детишки уже у многих есть. Наверно, и без вести  пропавшие есть, т.к. подбирают и находят не всех, а некоторых просто хоронят в братской могиле, так и не опознав. Это парни с той стороны. Вижу из окна, как гвардейцы-товарищи, иногда, уходя на позиции, прощаются друг с другом, пожимая руки, обнимаясь. Так и уходят. Мне больно всё это видеть. А как много стало в городе женщин и мужчин в трауре! Портретики в  рамочке на лацканах одежды, платьях, иногда сразу 2  портретика на одной груди. И лица все молодые на портретиках. Это – погибшие при недавнем оттуда наступлении парни. Что же думают в Гудаута? Ведь всех тут не перебьют -  их больше. Скорее, перебьют всех абхазцев, т.к. их намного меньше. Каждая ведь жизнь бесценна! Любого парня!

К вечеру, еще засветло, начинают бить артиллерийские орудия. Отсюда – точно, а вот оттуда – не знаю. И вся ночь была неспокойной. Ни на час не умолкали орудия.

2 апреля 1993 года

Сейчас раннее утро. Весь вечер вчера шел сильный бой у Гумисты. Непонятно, что это было. То ли наступление туда, то ли оттуда – сюда. Я в полном неведении. Соседи-грузины мне ничего не сказали. Дар. сказала, что знает столько, сколько знаю я. Но, по-моему, скрыли от меня. Часам к 10-ти бой утих. Потом были очень редкие залпы. Возможно, наступление то ли абхазов, то ли грузин провалилось, а возможно грузины прошли через Гумисту. Все возможно! Страшно мне за моих там.

Еще засветло, к вечеру вдруг вернулись домой ребята-гвардейцы, живущие в доме напротив. Почему? Вернулся и сосед – гвардеец из частного дома рядом с нашим. Нет, местные многие вооружены и воюют. Только моих соседей в доме, ребят, не вижу воюющих. Те, что живут, это приезжие, из Грузии, солдаты. Ребята же соседи, кажется,  поразъехались. Если сегодня и завтра не будет слышно залпов пушек, стрельбы, значит оборону абхазцев прорвали. Нет, «мои» гвардейцы с утра дома,  и Русико (встретила  ее на лестнице) и парень из соседнего дома (в кв. Ляли Чанба), стоит в лоджии и дышит свежим утренним воздухом. Если бы они наступали вчера и прошли в Гудаута, их, наверно, дома не было бы. Вот так, ничего толком не зная, лишь строю догадки. А с утра очень тихо, ничего не стреляет. Сейчас пойду на улицу собирать хворост. Наивные абхазцы, неужели они всерьез думают, что Абхазию просто так уступят?!..

Пришла с улицы с хворостом. Видела знакомую. Она сказала, что вчера это самолеты бомбили грузинские позиции. Жалко мне этих ребят тоже – ничего тут не могу поделать. Всех жалко! Все люди – Божьи творения, у каждого своя правда. Еще узнала, что у Цицы вышибло  все стекла в квартире и даже входную дверь во время взрыва на Марухской. Цица все время плачет – нервы на пределе. У  Лизы Г. умерла мама (живут в Новой районе) и никто даже не знал из наших. Она не сообщила. Где-то там похоронили на каком-то кладбище. Вместо родового в Лыхнах. Купила турецкий маргарин у бабок на улице. 250 г. за 300 р. Но он вкусен, как сливочное масло. За рубежом-то давно принято есть не сливочное масло (за вредность), а маргарин. Я еще нарежу в него мелко зелень: петрушку, сельдерей, мяту, каму, зеленый лук (жаль, нет и чеснока), перемешаю и будет ароматное масло для бутербродов.

3 апреля 1993 года

Утром рано пошел дождь и довольно сильный. Люди из домов наших, как  ошпаренные, вскочили с постелей и побежали с пустыми ведрами под водосточные трубы. А еще было лишь 7 утра. Я тоже вскочила и в пижаме, лишь  накинув халат, стала бегать и заполнять дома все емкости дождевой водой. Уф! Набрала а вскоре и дождик перестал. Мою ею и посуду и всё, кроме питья. Вечером даже смогла вымыть и выскоблить свои бедные  труженики – ноги, смазав их вместо крема растительным маслом. Теперь смогу и постирать, и голову вымыть. Такая скудная жизнь, что рад и малому. Была на рынке.

Появилась масса зелени, и я, как голодная, набросилась на цицмат. Купила мелкий картофель по 110 р. за кг, мозгов и косточки для супа. Но варить кости надо долго (2 ч.), а дров нет. Нашла на дороге два «диких» бесхозных куста сельдерея – принесла в свой огород. На улице же нашла и культурную мяту – тоже посадила у себя. Высеяла укроп, петрушку, киндзу, каму. Все вокруг копают и что-то сеют, а недалеко всё стреляют и палят. Люди уже привыкли, жизнь идет вперед, всем надоела война. На рынке много гвардейцев с портретиками на рубашках. Даже по два. Это их погибшие в боях товарищи. Такая вот трагедия для молодых. Думаю, что делать завтра, о планах на завтра. Склоняюсь к тому, чтобы пойти навестить Цицу с ее дочерью. После взрыва бомбы на Марухской (это рядом с ними) я у них не была.

Днем было тихо, а сейчас время от времени раздаются залпы и разрывы. Мы уже и внимания не обращаем. Это стало частью нашего бытия. Только к гибели людей привыкнуть невозможно. Проходила через перрон, идя на рынок. Стоит поезд, и люди всё уезжают и уезжают. Многие с вещами. Стоят «Икарусы» - тоже в восточную часть республики. Грузят в них даже мелкую мебель, постель. А мы остаемся. На что надеемся?

Дала соседу – Шоте Багатурия, саженцы дикой черешни, хурмы и яблони, выросших на моем участке из косточек, выброшенных с балконов. Будущей весной он их привьет для себя. У меня с соседями-грузинками нормальные добрососедские отношения. И с живущими в частных домах рядом – тоже… Простые люди всегда находят общий язык друг с другом.

6 апреля 1993 года

Ходила в воскресенье в город к Аде и Цице. Бомба на Марухской упала совсем рядом с их 9-ти этажным домом. В квартире Цицы вылетели все  абсолютно стекла окон, даже дверные, а входная дверь была вышиблена взрывной волной. На одном из разрушенных частных домов прибита доска, а на ней – мелом: «Спасибо Грачёву!» И дата. Цица в угнетенном и подавленном состоянии. Боится за дочь. Не находит себе места, когда та выходит из дома по делу. Ходят по учреждениям гвардейцы и спрашивают: «Работают ли тут абхазцы?». Некоторые абхазцы исчезают, потом появляются, но Амичба так и не  обнаружена пока. Она бесследно исчезла. Понесла я им свою одну заготовку с кабачками  летнюю (баночку), букетик пармских фиалок из своего садика, цицмат, мяту и валериану – Цице. На обратном пути, идя через весь город из центра домой, набрала полную сумочку хвороста. Стояла и отдыхала в тени куста олеандра. Проходил гвардеец и вызвался помочь нести дрова. Я поблагодарила и отказалась. Мне стало смешно. Если бы он знал, что я – абхазка. Сейчас это все равно, что еврейка при нацистах. Нам не хватает  желтой звезды на одежде. В этот день я узнала из газеты о гибели Этери Когония – одной из лучших театральных абхазских актрис,  любимой многими, жены писателя Ивана Тарба. Трагическая гибель и страшная смерть. Ей  оторвало снарядом ноги. Истекла кровью до больницы. Да и от шока могла умереть. Сидела и читала газету она во дворе. До того была в квартире. Снаряд влетел в квартиру, вылетел через окно и – к ней. Суждено было вот такое. Говорят, перед смертью сказала, что погибает от своих же. Муж безутешен. Зачем они бросают снаряды на город, а не на позиции противника? А метили, видимо в МВД – полицию. Это – на ул. Энгельса, а там и Этери жила. Постоянно метят в МВД, попадает рядом и гибнут другие люди. Что тут скажешь? Война она и есть война – снаряды не разбирают людей. Еще осенью Ардзинба предложил всему населению уехать из города. Люди не уехали – многие остались. Куда ехать-то и на какое время? Да и бросать все нажитое мародерам жаль.

В газете «Демократическая Абхазия» список погибших абхазских ребят. Какая трагедия! Каждый из ребят мог дать потомство. И еще интересная статья – интервью с Асланом Ибрагимовичем Абашидзе. По-моему, во всей Грузии самый порядочный и здравомыслящий политик и справедливый. Шеварднадзе даже не чета ему.

А сегодня ходила к Саре. Все это я мотаюсь от страшного одиночества и неприкаянности. У ее подъезда 4 огромных танка – зверя. Я и в кино-то их всегда страшно боялась, а тут на тебе – наяву! На днях там на  клошарный их рынок тоже попал снаряд. Погибли 2 женщины, ранен парень. Куда  угодно он может попасть, когда угодно и убить.

Ходили смотреть посевы Сары. Люди из домов разделили дворы и площадки перед домами на делянки поставили  межи и занялись огородничеством. Совсем как в блокадном Ленинграде летом.

Позвала Лялю Инал-ипа – она пришла и подстригла меня. «Мой придворный парикмахер», - шучу я. Собрала полную сумку травы «ахкужь куандыр» - сварю и сделаю с орехом-фундуком. Эту траву в деревне мы готовили в последний четверг перед пасхой на «чхадыл». Вот вымыть ее – проблема. Все нет воды и эл. энергии.

Во дворе школы в Новом районе Сара мне показала валяющийся в траве у небольшой воронки неразорвавшийся небольшой снаряд. Валяется просто так. Никто его не думает обезвреживать. Летом он зарастет травой и кто-то на него наступит. Это чья-то притаившаяся смерть. И никому нет дела – мы никому тут не нужны. Лишь за землю дерутся и власть. Народ – побоку.

Мои рассуждения: у этих – своя правда, у тех – тоже – своя. А правда должна быть одна: военным путем нельзя решить никакие вопросы. Это – самоуничтожение. Допустим, Ардзинба и др. сделали до 14 августа 1992 г. что-то не так. Но зачем вводить танки, пушки и войска? Почему нельзя было собраться под главенством того же Шеварднадзе, приехать и все спокойно, цивилизовано обсудить. Из-за таких политиков расплачиваются своей жизнью люди, народ, как те же политики любят выражаться. Сейчас все проклятия летят в Ардзинба, будто это он ввел танки, пушки и войска в Тбилиси, а не оттуда они пришла сюда. Охранять дороги? Как же! А почему не оговорили это заранее с правительством Абхазии? Кто верит в эти басни? А теперь вот!

8 апреля 1993 года

К утру, говорят, разыгрался настоящий ураган (я вставала ночью, меня разбудили ракеты, их всполохи над Гумистой), но еще не было ветра и дождя, я слышу плохо. А к утру пошел ливень. И опять все вскочили, как ужаленные, и одетые кое-как (я без чулок), побежали с ведрами к водосточным трубам. Я успела набрать опять запас дождевой воды, а старый запас кончился. Говорят, ею кое-кто и купается.

Вчера я вымыла ею голову, немного постирала. День стал большой, многое успела. Убрала свой пыльный палас – этот пылесборник. Сварила эту дикую траву.

Ночь у меня была тревожная, с плохими снами. Опять снился Лева, с какой-то страшной раной на ноге, будто была опасность  гангрены, а я лечила эту его рану. Это все от того, что я тревожусь, где он, что с ним, как там вообще все мальчики наши.

Пошла с утра на работу. Дали зарплату лишь в купонах. Так я впервые увидела их. Боялась, что на рынке их брать не будут. Хотя и не с охотой, но брали. Еще параллельно идут старые банкноты.

Купила «Демократическую Абхазию» за 8 апреля. Опубликован Закон о гражданстве в Грузии. Не пойму, есть ли перемирие или нет. Иногда раздаются залпы. Газета пишет, что Ардзинба ни на какие переговоры не идет. Ясно, что он требует одного: прекращения огня и вывода войск, на что другая сторона не идет. Так и будем, видимо, толочь воду в ступе очень долго. Я отлично понимаю своих соплеменников и сочувствуют им…

В последнее время  в «Демократической Абхазии» уже первые, правда, пока робкие, попытки реабилитации Берия, Сталина. Значит, миллионы погибших от их рук – это оправдано. Такая вот новая «демократия». Уже выражается сочувствие Азербайджану в связи с «агрессией» Армении против него. Уж не потому ли,   что судьба Карабаха и Абхазии в чем-то сходны? Мне Абхазия напоминает сейчас почему-то Чили 70-х годов этого века.

Я все думаю об интервью с Абашидзе в газете.

В Аджарии нет сепаратизма (этого пугающего всех слова, означающего всего лишь навсего «отделение»),  но политиков из Тбилиси и военных тоже не устраивает мирная, спокойная Аджария. Почему? На мой взгляд, потому, что Аджария тоже не приемлет оттуда диктата и хочет строить жизнь в своем регионе сама. А это невыносимо властям метрополии. Так разве это не прежняя  административно-командная диктатура? Разве не борьба за власть: кто будет и откуда командовать? Это и есть борьба за власть и это есть диктатура. В Абхазии правительство не сдержало этот натиск дестабилизирующих сил из Тбилиси и  поплатилось за это. Отсюда-то и возникло стремление к сепаратизму: уйти куда и к кому угодно лишь бы перестали вечно диктовать и указывать  как надо жить.

В Аджарии этим силам был дан отпор. Это еще и потому, что там население в основном, грузинское и доминирующее. Здесь же живет народ, именем которого и названа Абхазия. Не в национализме и шовинизме дело. Вернее, это лишь производное. А главное – борьба за власть, за сферу влияния. А ненависть к абхазам у грузин эти силы и взрастили. И продолжают настраивать против нас в своей печати, постоянно говоря о геноциде в Гудаута. Верится мне в это с трудом.

Ночь почти не спала. Заснула под утро. Но встала рано. Надо разводить огонь, идти за водой, дел полно в тяжелых бытовых условиях. Одно утешение – потеплело. Кончилась страшная зима. Все роскошные пальмы Сухума замёрзли зимой их обрезают начисто. В прежние годы их худо-бедно защищали зимой, ушивали холстиной, а сейчас кому дело до пальм?

Вот так хотела и Абхазия: оставаясь в составе Грузии, в то же время строить здесь свою жизнь сама, получив  реальную, а не фиктивную автономию. В Тбилиси сделали вид, что не поняли, обвинив Абхазию в сепаратизме. А он и возник-то лишь потому, чтобы убежать от вечного диктата. Дети выросли – требуют своей доли и отделения, хотят жить отдельно, чтобы самим строить свою жизнь. Ну, это же бытовка, что тут непонятного? Это-то как раз и не устраивает власть предержащих. И вот гибнут люди из-за этих амбиций.

Недаром же говорит сосед-грузин об абхазцах: «Живут на нашей земле и еще командовать хотят!». Вот значит, где и зарыта собака – в том, кто будет командовать, кто у власти будет, а не в нации дело.

Сейчас, утром, что-то грохает. Наверно, над позициями летает самолет.

Да пусть меня простят,  читающие мой дневник, за мои, наверно, крамольные мысли. Я пытаюсь все понять, разобраться, ведь плохо-то от всего этого нам, простым людям. Мы просто пешки в большой игре. Всех людей так легко обмануть, увлечь лозунгами, тем более отвечающим их чаяниям, как свобода,  независимость. Так увлекли народ и в 1917 году, обещая мир народам, землю – крестьянам, а фабрики и заводы рабочим. А в итоге все, кроме мира, оказалось в руках гиганта государства – монополиста.

А эти вопли о том, что брат убивает, ах брата, мне кажутся порой лицемерными. Помилуйте, ведь вы все к этому преднамеренно и шли уже не один год, ожидая удобного момента. Так восклицали и в Южной Осетии, а война между тем там все больше и больше разгоралась. Развязанная кем? А как же разговоры на бытовом уровне: «Вот с абхазами покончим, а русские и армяне уедут сами!». Зачем тогда оплакивать убитых, если это – цель «освобождения» Абхазии от абхазов. Когда сюда едут из Грузии освобождать и защищать Абхазию, не возникает ли вопроса: а от кого? От самих же абхазов?

Русские в нашем доме не хотят вмешательства России в дела Абхазии: они просто боятся, зная, что Россия изменить ничего не может, а настроить грузинское население против русского – может. Ведь русские в Сухуме покидать город и уезжать-то никуда не собираются. Они наивно полагают, что будут жить, как в старые «добрые» советские времена: потихоньку – полегоньку, забывая, что времена круто переменились, и они уже должны будут в скором времени принять гражданство Грузии (двойному гражданству – России и Грузии – уже не бывать), и никуда им от этого не деться, если они решают тут оставаться и жить. Что будет дальше – поживем – увидим. Вот так я в полном одиночестве размышляю и размышляю, а «информации к размышлению» все же немало. От дум пухнет голова: как я буду жить дальше с больным, совершенно неприспособленным к жизни (кроме как кушать, ничего не умеет) племянником. И жаль его и жизнь моя в тупике, а выхода пока не вижу. Мало мне этого, так еще и эта ненужная мне война.

10 апреля 1993 года

С утра хлопотный и напряженный день. К 6-ти часам утра вышла к хлебозаводу за хлебом. Как ни странно оказалась первой. Никого еще не было. Потом стала собираться очередь. Хлеб стали давать в 7 ч. Слава Богу что хоть с хлебом немного наладилось. Утром продадут, что напекли за ночь, а потом весь день закрыто до следующего утра.

Потом пошла к колодцу за водой. Как ни странно, тоже очереди не было – воду быстро набрала. Под моросящим дождем вышла с сумкой и набрала посыпавшуюся во время сильного ветра кору эвкалипта для растопки печки.

«Мои гвардейцы», видимо, уезжали домой на время перемирия, затишья. Сегодня уже промелькнула Русико, в нарядном платье взбежала наверх, а потом, переодевшись в форму и схватив свой автомат, выбежала и помчалась в сторону Ачадара, на позиции, надо полагать… В моем доме амазонка ХХ века. И не просто девчонка, а жена, мать двоих детей. Сорви-голова-да и только! Но Маринкину Мукба квартиру она здорово  распотрошила… Но Марина не уехать не могла – муж ее принимал активное участие в движении абхазцев за независимость.

Сегодня пошли по городу троллейбусы. Но в квартирах света еще нет. Господи, хоть бы дали электричество! Тогда и вода пойдет и искать хворост не придется больше. Пройдет неделя, и опять взорвут, наверно, абхазцы ЛЭП...

Давно из автоматов возле дома не стреляли. А вот вчера, в сумерках, затрещали возле дома автоматные очереди. Очень неприятно. Тем более света нет, сижу при коптилке. У хлебной очереди говорили, что и утром стреляли рядом из автоматов. Но я это уже не слышала – спала.

Дождь льет весь день. Все уже набрали воду. И она была жёлтая, с  пеной, грязная, а сейчас льет с неба чистенькая водица, хоть пей, на вид  чище, чем в колодце и чем  была в последнее время из-под крана, ржавая, жёлтая. А дождевая сейчас, как стеклышко. Очистились небеса от отравы, промылись. Часть своей дождевой воды, сменила. Для мытья зелени, посуды, овощей, рук.

Мы сейчас живем без всякой информации – телевизоры-то не работают. А может нарочно не дают эл. энергию, чтобы не смотрели телевизоры. Но соседки-грузинки больше информированы, т.к. бегают к этой девочке – гвардейке. А уж она-то лучше нас информирована. Но ничего нам не говорят о том, что нового. Сейчас тихо, и то ли переговоры идут какие-то, то ли перемирие. Вроде Грачев – министр обороны РСФСР – где-то здесь… Что, как, где – ничего не знаю. Вакуум информации.

14 апреля 1993 года

…Вчера в Новом районе собирала ветки. Видела, где много растет крапивы. Сегодня надо пойти и собрать, пока не сорвали другие люди. Приготовлю с фундуком – все-таки ранняя зелень и витамины. На западном  фронте – без перемен. Совсем по Ремарку. И не предвидится. Уже слагают анекдоты. Один из них такой. Спрашивают в школе у ученика: «Какая река в мире самая полноводная, глубокая, непроходимая?». Он отвечает: «Ну, там Амазонка, Миссисипи, ну, Волга, наверно еще…». А ему говорят: «Нет, плохо ты знаешь географию. Самая полноводная, глубокая, непроходимая река в мире – это Гумиста!».

Вечером произошел инцидент в доме напротив. Пришел гвардеец занимать пустую квартиру сына (погибшего несколько лет назад в автомобильной катастрофе) Шоты Чкадуа. Соседка по площадке (русская, молодая, вдова, двое сыновей – подростков) вступила с ним в пререкания, а он выстрелом из автомата ранил ее в ногу. Увезли в больницу. Столько пустующих домов и квартир мегрельских (да и не только их), а занимать решили лишь абхазские...

Вечером да и днем к тому же опять началась сильная артиллерийская пальба. Во двор было выходить опасно. Все время было слышно: «шлёп-шлёп». Это наверно,  шмякались осколки. А я стояла у открытого окна со своей банкой – печкой и варила фасолевый суп. Днем потом стихло немного, и я пошла собирать крапиву и дрова в ж.-д. поселок. Теперь проблема ее сварить: вода, огонь…

15 апреля 1993 года

Под утро заснула беспокойным, тревожным сном. Сны меня одолели: тягостные, тяжелые. Во сне кричу, плачу, нервничаю… Просыпаюсь, и даже рада, что сон прервался.

Сейчас 10 ч. утра. Стою у своей печки и варю свою крапиву. Начала бить установка «Град». Уже отсюда – туда. Ну, а потом оттуда начнут бить и тогда уже прячься как-то. В ж.-д. поселке в 9-ти этажный дом в один день попало 3 снаряда. Шел черный дым.

Не знаю, писала ли, прежде чем открыть дверь квартиры и выйти, заглядываю в глазок, не спускаются ли по лестнице гвардейцы. Они мне часто попадаются на площадке лестничной, а я не хочу лишний раз мозолить им собой глаза. Ну, и жизнь! Просто отверженная «еврейка» 1941-1945 годов. Счастливые евреи! У них есть собственное теперь государство. Захотел, бросил пакостную страну любую за притеснения, и уехал к себе в Израиль.

16 апреля 1993 года

Вышла к 5-ти ч. утра, еще затемно, к «Колосу» за хлебом. Стояло человек 5 у бокового окошечка (а сейчас, к 9-ти утра, очередища 2 км.), и взяла по 2 батона – себе и Сарре. Сразу же пошла отнести ей. Ее не было дома, оставила у ее подруги, а это уже половина хлеба – не ее. Обидно! А я мчалась, чтобы ее застать, вспотела от быстрой ходьбы. И вот!

Люди уже спозаранку, затемно на ногах. Кто за хлебом, кто за водой, кто за дровами… Такая вот «свободная» жизнь! В Новом районе у гастронома очередища за хлебом. А магазин разворочен снарядом – все витрины вылетели. Непонятно, чей снаряд попал. Витрины выходят на север, а абхазцы обычно стреляют с южной стороны. Новый район – это вообще район бедствия. Ни в одной почти квартире в домах не осталось целых стекол. Многие квартиры разворочены снарядами; улицы  там утопают в грязи,  намешанной гусеницами танков, людей почти не видно; предприятия смотрят опустевшими выбитыми  глазницами окон, железные ворота разбиты, в кирпичных и бетонных стенах – оградах предприятий – широкие проломы – проемы (это, видимо, когда грабили склады предприятий, например, консервного завода). Возле этого завода, у одного из цехов, стоит зловонный запах аммиака. Проходя мимо, едва не задохнулась -  пробежала быстро. Ни одно предприятие  не работает. А в газете пишут о каком-то выпуске продукции. Но все предприятия в Новом и Старом поселке, а  там они не работают.

В Новом районе  слышна то ли автоматная, то ли пулеметная  трескотня у р. Гумиста. Не дай Бог сейчас жить в этом районе. Даже тут, где я живу,  недалеко от Ачадара, страшно, а уж в Новом районе... Да еще он расположен на возвышенности. Стояли трое мужчин и разглядывали совсем «свежее» попадание снаряда в одну квартиру на 3-ем этаже. Хорошо, что многие квартиры пустуют, поэтому жертв немного. А если бы люди не уехали… Такая вот безрадостная картина в Новом районе, куда я понесла Сарре хлеб. Она отчасти обезопасила себя повесив на входной своей двери табличку, написанную на бумаге от руки на грузинском языке с фамилией своего зятя – он мегрелец. И всем гвардейцам твердит, что это мегрельская квартира. В начале войны к ней приходили с обыском в поисках оружия, но потом никто ни ее, ни квартиру не тронул. Тогда как у подъезда их дома всегда стоят 3-4 громадных танка. В доме квартируют танкисты. А Сарра  и соседи ее используют деревянные ящики из-под снарядов для топки. Нет худа без добра! На обратном пути набрала сумочку хвороста. На сегодня хватит. Да еще подобрала у какого-то дома три небольшие настоящие досочки. Очень обрадовалась этому; надо распилить  ножовкой и расколоть. Такие вот маленькие радости нашего горестного бытия.

Сегодня у меня «крапивное» меню:  щи с крапивой и щавелем (без мяса, минимум жира), к ним бы еще яйцо и сметану, но и так вышло очень вкусно. И крапива с орехом на второе. Тоже минимум орехов. К ней открыла баночку виноградного сацибели. Главное, есть хлеб. А хлеб есть – голода нет.

Поднялась наверх к соседке угостить ее крапивой с орехами, а она мне рассказала подробности гибели Этери Когония. Сын моей соседки живет у тёщи на ул. Энгельса в этом же доме, где жила Этери. У нее были (у Этери) в этот день гости. Они ушли за 15 минут до попадания снаряда. И она, проводив их, осталась во дворе с соседями за столиком, где обычно курила, читала. Останься гости подольше, не уйди она во двор осталась бы жива. Но судьба! Снаряд пролетел через какую-то квартиру, взорвался во дворе и  крупными осколками оторвало Этери руку и ногу. Сразу наложили жгут и увезли в больницу. Но она была без сознания, в шоковом состоянии. А ей еще дали наркоз. От наркоза, как сказали, она и умерла. Говорят, надо было ждать, не давая наркоза: или она очнулась бы или умерла, не придя в сознание. Непонятно, как же и когда она могла сказать, что умирает от руки своих же, если все время была в шоке и, не приходя в сознание, скончалась. Значит, был момент до наркоза, когда она была в сознании. Наркоз же был необходимым для проведения сложной операции. Нога держалась на сухожилии. Да и рука, наверно. А в прочем, лучше умереть, чем оставаться такой калекой и быть всю жизнь укором для своих же абхазцев. Хотя они утверждают, что снаряд был не их. Никому уже не верю: ни тем, ни этим. Порой на меня находит такое отчаяние (я уже не говорю о постоянной депрессии) оттого, что я не вижу выхода из этого противостояния. Оно, по-моему, никогда теперь не кончится. Как же жить нам так дальше? А, главное, зачем такая скудная, пещерная жизнь? Вот где  аукнулся 1917 год!

Несколько дней назад получила из Гудатуы  с оказией письмецо, наконец-то, от родственников. Пишут, что волнуются и настаивают, чтобы  все бросила и уехала в Гудаута. Как бы не так!.. Нет уж, лучше умереть, чем повторение 40-х годов, когда мы вот так маленькими сиротами  круглыми – я, Юра, Рита (мои брат и сестра) скитались. Пока меня никто не тронул, не пытается убить. А дальше что даст Бог и моя судьба! Как тут все, так и я. Ехать и садиться там к тому же кому-то на шею. Без пенсии, без зарплаты. Зачем и кому я такая нужна, нищая?

19 апреля 1993 года

Вчера, в день Пасхи, пошла днем в церковь. Пешком, под проливным дождем, захватив плащ, зонт, печенье, мандарины, тюльпан один. Нарочно пошла днем. Чтобы не было толпы людей, спокойно  помолиться, взять свечечку без очереди, толчеи. В нашей несчастной стране даже в церкви места не хватает, спокойно не помолишься. Было 3 ч. дня, и церковь была пуста – перерыв до вечера. Свечечка теперь стоит 15 р.. Та, что стоила 30 коп. Конечно, будут меньше покупать и ставить. Тем более набожные русские старушки – пенсионерки. Разве что богатые и денежные гвардейцы. Кстати, они и шли туда один за другим, но без автоматов, бросая нищим у паперти деньги. Они щедры – нищим повезло. На обратном пути тоже плелась пешком (троллейбусы опять почему-то не ходят). По дороге нашла несколько веток, ими и разогрела дома себе обед. Идя в церковь, встретила знакомую абхазку. Она сказала что накануне была на причале у судоремонтного завода (теперь хоть буду знать откуда уходят катера в Гудауту) на проводах беженцев-абхазцев из Сухума. Ушло 2 переполненных катера, в том числе среди  прочих уехало 400 с лишним человек. Русских и армян единицы. Наплакалась, сказала она мне. Говорит, что не стоит никуда ехать, все равно и Гагра и Гудаута будут в руках грузин, а этих беженцев теперь едва ли впустят назад в Сухум да еще в их оставленные квартиры. Беженцев из Гудаута – грузин тоже надо где-то расселять. Тревожусь за квартиру Левика. Как бы он не потерял ее, не приобретя в Гудаута. Надо написать им туда.

А сегодня опять льет дождь, как из ведра. Воды все набрали дождевой - хоть залейся. А потом будет сухой май и нам придется летом туго без воды. Все заполнили ванны, а я – нет. Как же я потом купаться буду без ванны? Но за питьевой водой к колодцу надо пойти, как только немного прояснится.

Ночью немного пушки постреляли, но не так. Ждут, наверно, результатов референдума в России 25 апреля. А что это нам даст? Ровным счетом – ничего. Купила «Демократическую Абхазию» за 19 апреля. Грузия делает попытки тесно подружиться с Украиной. Значит, слухи не беспочвенны: Шеварднадзе поехал туда за бендеровцами. Да, точно, мы живем сейчас в период, какой был в 1918 году вообще в России: смута, хаос, анархия, развал во всем, гражданская война… Вот так «перестроили» СССР.

21 апреля 1993 годы

Сегодня захотелось сварить фасоль (Взяла за 300 р. 1 кг.) Замочила с ночи. Но для ее варки нужно много дров. Решила пойти с утра с секатором – искать ветки. Но и они, сырые, плохо горят. Но с утра, еще нет 9 часов, начали сильно стрелять пушки. Мы уже привыкли, но идти боюсь. Собиралась за хворостом в район  Республиканской больницы, а как раз там-то  где-то стоят пушки наверху, на кладбище. И из-за Гумисты тоже отвечают. Надо переждать стрельбу. Взяла за это время купила апельсины по 20 р. за 1г.на нашем блошином рынке, у «Колоса». Уже  мелкие неважнецкие. Но фрукты кончаются- середина апреля. Вот фрукты нас и держали здесь своими витаминами всё время. Ем я иногда пищу вообще 1 раз в день. Из-за отсутствия огня. Или просто  пожую хлеб с аджикой. Кстати, опять исчез почему-то хлеб. Хорошо, что есть у меня немного запасов сухарей и 5 кг. кукурузы. Она сейчас по 80 р., надо бы купить еще на лето. А смолоть где-то на водяной мельнице. Говорят, есть такая в районе мебельной фабрики.

На днях, вечером, уже стемнело, соседи побежали к «Колосу» - хлеб немного давали из бокового окошечка. Таким, кто не зевает, а все время настороже. И мне сказали, я тоже побежала. Но уже окошечко закрыли, и там не было никого. Я, набрав, смелости, прошла в ворота и зашла в пекарню, где месили в котлах тесто. Попросила 2 буханки. Там был знакомый, сын Нины Ан. Рехв. Он-то вообще  технолог этого завода, но такой сейчас там униженный, пришибленный (он наполовину русский,  по-грузински не говорит). Вот он и дал мне хлеб, но с позволения там какого-то мордатого типа. Все они без белых халатов, кроме рабочих, пьяные, с ружьями и автоматами… Рядом со мной стоял парень, покачиваясь на ногах, надевал, снимал с плеч ружье, что-то они все громко между собой говорили, а я думала: «надо скорей отсюда из пекарни выйти, пока ненароком не пальнуло у пьяного оружие». Взяв драгоценные, теплые еще, вкусные, с хрустящей корочкой буханки, тут же удрала. Спасибо и за хлеб! Завод этот в руках военных и мафии вообще. Мука оттуда идет налево, хлеб – кому хотят, а не только военным. А рабочие завода там вообще на положении рабов и бесправны. Но платят им хорошо и всегда они с хлебом – это главное. Одну рабочую как-то даже ранили из автомата там.

Такие сухари, что мы брали на этом заводе, уже на рынке спекулянты продают. Пользуются люди любой возможностью спекульнуть в тяжелое для население время.

Население города  напугали, придут абхазы, взяв Сухум, всех, мол, грузин перебьют.

Такой сегодня холод, будто зима вернулась. Льёт холодный дождь. Я вся продрогла, стакана чаю не могу вскипятить. Какие там дрова под таким дождем?! Поела кусок вчерашней холодной мамалыги и дрожу после холодной  пищи от холода. А пушки сейчас всё стреляют. Вдобавок к молнии и  грому.

22 апреля 1993 года

День рождения Ленина – никто даже не вспомнил, не до него. Будто его и не было на свете. И правильно!

Второй день горит электричество. Даже не верится. Вскипятила чай, сварила, наконец, мамалыгу, фасоль, постирала немного. Пока есть свет, надо  нанести воды из колодца и выкупаться. Холодно только очень. В Верхних Эшерах выпал снег – видно от нас. И это в апреле! Природа мстит людям за войну. Сказали, что будет катер сегодня. Ходила на причал к судоремонтному заводу. Но не было ничего. Слышала, будто завтра будет. Хочу письмо передать. Далеко ходить – туда троллейбусы сейчас не ходят. Гвардейцы спросили, куда я уезжаю. Я ответила, что встречаю, чтобы отстали. Зашла в рыбколхоз. Рыбаки продали прямо у берега уже всю крупную хамсу По 200 р. за кг. Мне не досталось. Там по ранним утрам столпотворение за ней. А мне далеко идти – не успею. А так хочется! У них оставался по 200 р., кажется, скат. С обрубленным хвостом – пилой, такой скользкий, черный. Не взяла. Никогда его не ела и вообще едят ли его? Нигде не читала. И просят аж 200 р. Была бы камбала – другое дело.

Теперь включаю телевизор, но не часто. Вчера слушала телевидение Абхазии. Было интервью опять с Надарейшвили. Без него – ни одна передача. Отпимист, смотрит на все лучезарно, всех обнадеживает: все хорошо, а будет еще лучше. Ладно уж, посмотрим. Говорит, что в Сухуме была иностранка, и когда ей сказали, что в Сухуме живут сейчас абхазцы, никто их не трогает, они ходят свободно, она была поражена этим. Меня же это обидело. Значит, нас здесь не должно было быть – по ее мнению; мы – изгои, «евреи абхазской национальности», что ли? А куда нам уезжать, если нет другой исторической родины? И уж неужели в Гагра и Гудаута все грузины изгнаны оттуда. Не могу в это поверить. Значит, мол, и нас должны были изгнать из Сухума. Пусть оставят навсегда землю Абхазии от Гумисты до Псоу  абхазам, и мы с радостью уедем из Сухума, переселимся туда. Не оставят! То-то же! А куда еще бежать? В Москву? Зачем, что она нам? Еще он сказал, что они, мол, предупреждали до войны абхазов, что не позволят     ущемлять права грузинского населения Абхазии. Что-то я не вижу, что они ущемлены и хуже меня живут. Весь город застроен их виллами и особняками, а я живу в бетонном сыром и  тёмном полуподвале площадью 17 кв.м. И это я ущемленная, дочь, уничтоженных Советской властью, родителей. Значит, допустим, грузин ущемлять нельзя (хотя их никто и не ущемляет), а абхазцев – можно? Так, что ли? А где логика? Я бы тоже поспорила, если бы меня вызвали на диалог.

Говорят о  достойном окончании войны, читай, их победе. А в то же время нам только и толкуют, что «победителей в этой войне не будет». Как же она может тогда окончиться достойно! Постоянная алогичность и противоречие во всем – это меня удивляет. Всё рассчитано на простаков и недоумков. Хотя и амбициозность абхазцев порой меня раздражает, ненужный апломб, эмоции, упрямство!

24 апреля 1993 года

Я опять вчера ходила на причал, но катера не было. Говорят, собираются беженцы у четвертой аптеки, что у рынка, но и там никого не было, а аптека №4 была ночью ограблена. Выбили кирпичом стекло в двери и вошли. Будут потом продавать ворованные лекарства на черном рынке. Полная анархия! И беспредел с этой рыночной экономикой. А Ельцин, похоже, удержится. Это – непотопляемая глыба.

Опять зашла в рыбколхоз,  к рыбакам на берегу. И опять не достала хамсы. Говорят, это шпроты. Чудесная рыбка, увы! А был еще скат, я думала, а говорят, это – морской кот. Тоже 200 р. И сказали, вкусный, как камбала. Это я уж потом услышала, и его до того не взяла. У рыбаков вьются спекулянты. Они все сразу скупают по 200 р., а на рынке продают по 350-400 р. за кг. Я бы их всех давила, как вшей, этих своеобразных мародеров. В основном, это русские, живущие на маяке, рядом с рыбколхозом. У рыбаков с утра давка и столпотворение (даже не очередь), а живу я далеко, и мне рыбы у них никогда не купить. А так хочется! На рынке она «кусается» ценами. По  дороге зашла на рынок, купила еду и заглянула по пути к Нине Ан. Пока мы с ней беседовали, оказывается, на рынок залетели один за другим 3 снаряда. Есть раненые тяжело (оторвало конечности) и убитые. Вот так мне второй раз повезло, что я вовремя ушла оттуда. Все рассказала соседка  Дар., которая там лежала плашмя на асфальте. Не понимаю, зачем бросать снаряды на рынок, не объект военный, ни какой другой. Да, на нем много гвардейцев обычно, но еще больше просто мирных горожан. Теперь опять рынок опустеет. И нам будет нечего есть. Люди боятся и привозить туда продукты, а мы – ходить за ними. Делается нарочно? За горло берут население? Но оно-то причём? Это же не вражеское население, здесь сейчас живет больше русских чем грузин, тем более, чем абхазов. Грузины, большинство уехали. Остались русские и горсточка абхазов. Нина Ан. рассказывала ужасы о расправе в городе грузин над абхазцами. Так что, я живу и впрямь на вулкане. Мой бедный сосед Ж. Хашба уже не выходит из квартиры. А раньше часто сидел со всеми во дворе.

25 апреля 1993 года

Слухи о том, что снаряды,  залетевшие на рынок, намеревались попасть в «Сухумприбор». Там, опять по слухам, производится то ли оружие, то ли снаряды. Это может быть вполне вероятно, учитывая интеллектуал и мощности завода. На рынок теперь боится работать, а кормил нас лишь он. Стал вопрос: что делать?

Хлеб утром уже был. А я вышла за ним в 5 ч. утра и взяла свободно у бокового служебного окошка. Тревожит отсутствие воды. С животом неладно. Боюсь инфекций. Одни говорят, что подключат к Келасури, а от Гумисты уже воды не будет – там сильные повреждения. Орудия продолжают время от времени стрелять с раннего утра и поздно ночью. И отсюда, и оттуда. У подъезда Сары в Новом районе уже сиротливо стоит 1 танк и то покоряченный. Остальные, как она сказала, разбиты попаданиями снарядов. О судьбе танкистов я не знаю, не спросила. Там я набрала во дворе дикую петрушку. Мыть тщательно нечем, вот что беспокоит. Зелени полно, а есть плохо мытую опасно. Во двор повадился цыганенок, украл мое, сушившееся во дворе, красивое египетское полотенце. Теперь, постирав, надо караулить во дворе каждую тряпку. Не было печали, этого лишь не хватало. День солнечный, но холодный ветер. Никак не наступит тепло, хотя уже на носу май. Сегодня и завтра Пасхальные проводы. Не имею ни свечки, ни яиц крашеных да и на кладбище ходить небезопасно, а в церковь далеко и вообще уже никуда и ничего не хочется. Апатия полнейшая. Хоть ложись и умирай. Хорошо, хоть есть пока электрический свет. Надолго ли, неизвестно.

27 апреля 1993 года

После залета на рынок снарядов 23 апреля сегодня впервые туда пошла. Ну, на работе, во-первых, - никого, мне даже дверь  сторожа не открыли. Не было их, наверное. А рынок, бедный, забился на первый этаж крытого здания рынка. Пока есть эл. свет, там что-то видно, а нет света – потемки, полутьма. И толчок там же и овощи с прочим. Что делать, есть-то  людям надо. А на открытое пространство выходить боятся. Хотя и перед зданием кто-то чем-то торгует. Кто посмелее. Я купила не ахти какой 1 кг. картофеля за 130 р. (это считается уже дешево), полкило спагетти (а стоит она уже 250 р. за кг.), досочку для резки зелени за 20 р. и зубную пасту за 30 р. Сегодня что-то тихо, орудия молчат. Что решается, Бог знает. Но днем вдруг погас эл. свет, и тревога объяла нас: неужели снова на месяц, на два? И горел-то всего дня 4-5. Мы молимся на него! Даже согласны сидеть без воды; ее мы для питья таскаем из единственного колодца на ул. Эшба всей улицей, для стирки и мытья собираем дождевую, для туалета – из канав, речушек и грязных бассейнов. Но без огня совсем худо! Дров нет, всё сожгли, что можно было, а готовить, есть что-то ведь надо. Самое главное – огонь! И без света проживем – при коптилке, керосиновой лампе. Без огня – не проживем. Первобытные люди в пещерах ведь первым долгом тоже научились  добывать огонь. Даже им  он был нужен. А нас, цивилизованные люди, рвущиеся к свободе, демократии, на пороге XXI века оставили без огня. Как это назвать? Все это хуже, чем варварство. Это безнравственность! С чьей бы стороны это не исходило. Мстить вот так ни в чем неповинному мирному, даже не вражескому, населению.

Когда в 1942 г. немецкие фашисты осаждали г. Ленинград, это было понятно. В городе проживало русское, враждебное им население. В Сухуме же добрая половина сейчас не грузин и абхазов, а русских. Например, в нашем подъезде сейчас осталось 2 абхазские семьи (я и Хашба Ж.), 1 – грузинская и 6 – русских. И так в каждом подъезде, в каждом коммунальном доме. Абхазы и грузины разъехались и продолжают уезжать. Остались и пережидают, никуда не едут лишь русские…

28 апреля 1993 года

Да, свет опять погас. До неопределенных времен. Значит, снова мы без огня, без пищи горячей. Такой упадок духа, что утром и вставать вообще не хотелось. Так бы и умерла, вообще не вставая. Зачем такая дикарская жизнь?..