§20. Абхазия и великий шёлковый путь.

Абхазия в разные периоды своей ис­тории была связана через древние торговые пути с цивилизациями Ев­ропы и Азии (Даринский и Мисимианский пути, Абасгская дорога и др.). Локализация этих коммуникаций имеет существенное значение в свя­зи с популярной сегодня идеей «вос­становления» Великого шёлкового пути. Об этом историко-культурном феномене (в настоящее время больше политическом) существует богатая ли­тература. Остановимся лишь на освещении проблемы, связанной с конкретными Западнокавказскими ответвлениями этого пути, проходив­шими через территорию Абхазии в раннем средневековье (VI–VIII вв.). Означенные ответвления, в силу конъюнктурных соображений, попро­сту не только не учитываются, но и вообще замалчиваются современными исследователями и политиками.

Между тем, в эпоху раннего средневековья из-за военного противостояния Византии с Персией, а позднее с Арабским халифатом, заработали три Западнокавказские ответвления Великого шёлкового пути («северный маршрут»), что четко документируется письменными источниками и археологическими материалами.

Миссия Маниаха и Зимарха. Так, в 568–569 г. согдийские тюрки, не сумев добиться выгодных для себя позиций с Персией, стали искать способы торговых шёлковых контактов с Византией. Интересные сведения по этому поводу содержатся в «Истории» Менандра (продолжатель Агафия). Так, Маниах, начальник согдиитов, был отправлен правителем тюрок Дизавулом в составе посольства к византийцам. Странствие его было продолжительным, и, чтобы попасть в Византию, ему пришлось даже перевалить «через саму гору Кавказ», а в Византии решили отправить ответное посольство. Вместе с Маниахом в далёкую Согдиану посылается Зимарх, «полководец восточных городов», киликиец по происхождению. Для нас интересно описание Менандром об­ратного пути Зимарха, особенно, ког­да он, пройдя «северным», «более длинным» маршрутом, «вступил в зем­лю алан» (по укороченной дороге, скорее всего, по «южному маршруту», он отправил одного из своих спутников, Георгия, в Византию). «Достигнув Алании, римляне хотели представиться Сародию – владетелю этой страны». Сародий дружелюбно принял византийского посла Зимарха вместе с его людьми. Он «предупредил Зимарха, чтобы тот не ехал по дороге миндимианов (т. е. мисимиан), потому что близ Суании (т. е. Свании) находились в засаде персы. Он советовал римлянам возвратиться домой по доро­ге, называемой Даринской. Зимарх, узнав об этом, послал по дороге Миндимианской десять человек носиль­щиков с шёлком, чтобы обмануть пер­сов и заставить их думать, что шёлк послан наперед, и что на другой день явится и он сам. Носильщики пусти­лись в путь, а Зимарх, оставив влево дорогу Миндимианскую, на которую, как полагалал он, персы сделают нападе­ние, поехал по дороге Даринской и прибыл в Апсилию. Он достиг Рогатория, потом и Понт Эвксинского. Затем отправился на кораблях в Фасис и, наконец, прибыл в Трапезунт. Отсю­да на общественных лошадях при­ехал в Византию, в Константинополь, где доложил императору о своём путешествии. Возможно, одним из этих путей византийские монахи тайно пронесли в своих посохах шелковичного червя через Азию в Европу, что может являться ярким примером первого «промышленного шпионажа».

Миссия Льва Исавра. Имеются сведения летописца и о византийском посольстве 707–711 гг. будущего импе­ратора Льва Исавра в Аланию. Важно отметить, что в источнике фигурируют две старые и давно известные дороги (через Абасгию и Апсилию). Ими воспользовался Лев Исавр в связи с драматическими событиями, из которых он удачно выкрутился, о чём подробнее будет сказано далее.

Абхазские ответвления Великого шёлкового пути. Большинство исследователей справедливо считает, что Великий шёлковый путь ко времени Зимарха шёл из Китая в Согдиану, а оттуда в обход Ирана и его сателлитов через плато Устюрт и Северный Прикаспий выхо­дил на Северный Кавказ, в верховья Кубани. Но локализация трансзападнокавказских дорог, которые встречаются у Менандра, по-разному тракту­ются исследователями. Так, Мисимианский путь сопоставляют с дорогами через Мамисонский перевал, через ущелье Ингура и вдоль нынешней Военно-Сухумской дороги. Даринский путь одни ведут через Клухорский перевал, другие – через Санчарский и т. д. Идентификация Мисимианского пути тесно связана с пробле­мой локализации самих мисимиан (родственных апсилам) и их центров.

Мисимианская крепость Бухлоон-Буколус на­ходилась не в верховьях Кодора, как обычно принято считать, а в районе современного села Пахулан на пра­вом берегу Ингура, где, по Агафию, в VI в. проходила граница между лаза­ми и мисимианами. Менандр подчер­кивал, что путь мисимианов следовал вблизи сванов, которые в VI в., соглас­но данным Прокопия Кесарийского, обитали восточнее мест их нынеш­него пребывания. Поэтому логичнее всего Мисимианский путь локализо­вать в Ингурском ущелье (перевал Накра).

Менандр, как видим, сохранил и кон­кретные указания на то, что Даринс­кий путь проходил западнее Мисимианского и выводил прямо в Апсилию. Следы древней дороги были прослежены Цебельдинской экспедицией по право­му берегу Кодора, а пограничная с апсилами крепость мисимиан Тцахар (Пскал) находилась на его левом берегу. Резиденция правителей Апсилии, Рогатория, локализуется на месте апсилийской крепости Шьапкы (Цебельдинская долина). Со сторо­ны Санчарского перевала прямых дорог в Цебельду нет. Поэтому един­ственным вариантом следует при­знать Клухорскую перевальную доро­гу, выводившую по ущельям Кодора и Мачары через Цебельду к Себастополису.

У Феофана Хронографа о миссии Льва Исавра на Западный Кавказ фи­гурируют два пути. По первому – спафарий напра­вился в Аланию, а затем вернулся в Византию. Источник не даёт никаких показаний против сопоставлений упомянутого в нём перевала с Клухорским, а дороги – с Даринским путем. Вторую дорогу следует вести по линии Лыхны–Гудаутской – перевал Псху–Санчар, хотя не исключается и путь от Санчара через Псху и перевал Доу в долину р. Гумиста и далее в Себастополис. Ни один из рассмотренных древних путей не совпадал с «Абхазской до­рогой» грузинских летописей XI в. (Так называлась подгорная дорога от Ку­таиси до Себастополиса-Цхума и далее в сторону Анакопии.)

Что касается археологических мате­риалов, подтверждающих существо­вание Западнокавказских ответвлений Великого шёлкового пути, то в первую очередь следует, например, назвать сирийские, согдийские и ки­тайские шелка, золотоподобную ла­тунь из урочища Мощевая Балка на Северном Кавказе и буси­ну с китайскими иероглифами («император») времён династии Суй (VI в.), найденную в одном из жен­ских апсилийских захоронений Цибилиумского могильника, т.е. на трас­се Даринского пути, которым шёл Зи­марх, а позднее и Лев Исавр. Именно на основании данных об импорте бус и шелков, как с одной стороны, из Китая и Средней Азии, так и с другой стороны, из Сирии, чётко рисуется кав­казский отрезок Великого шёлкового пути.

Следует также отметить, что в абхаз­ском языке имеется древнее назва­ние верблюда – «амахч», хотя это жи­вотное в Абхазии не водилось. Сло­во состоит из двух частей: амаха – «лук» и ачы – «лошадь», т.е. дословно – «лошадь с лукой», что вполне может напоминать своими выступами два верблюжьих горба. Возможно, шёлк доставляли на верблюдах к кавказс­ким перевальным путям, а затем пе­рекладывали на абхазских вьючных лошадей.

Транскавказские перевальные пути также сыграли объединяющую роль в образовании культурной общ­ности между населением Абхазии и восточных районов горного Прикубанья на Северном Кавказе. Эта роль чётко про­является в археологических па­мятниках (посуда, вооружение, одеж­да, украшения), архитектурных соору­жениях (крепости, храмы) и духовной культуре (нартский эпос, христиан­ство).

Таким образом, территория нынешней Абхазии, если исходить из нынешней логи­ки «восстановления» Западнокавказ­ских ответвлений Великого шёлково­го пути, вполне может быть востре­бована в современных условиях ибо напрямую соединит Северный Кав­каз и юг России с Чёрным морем со всеми вытекающими отсюда экономи­ческими и политическими послед­ствиями.