Так кто же прав в этой войне?

Один московский журналист в статье о войне, написанной с явной симпатией к абхазам, после многочисленных примеров насилия, чинимого по отношению к ним грузинской стороной, заявил: «У меня вопрос. Кто из грузинского населения Абхазии пострадал? Кого просто так, от нечего делать лишили крова, избили?.. Никого. Ни единой души».

Если сказать коротко, то это просто глупость.

Абхазский народ, однако, не нуждается в подобном наивно-ложном обосновании своей правоты. Думается, здесь тот самый случай, когда вслед за чеховским персонажем позволительно воскликнуть: «Но этого не может быть, потому что не может быть никогда!» Ибо не бывает народов, состоящих из одних только ангелов или одних только дьяволов.

На войне как на войне. И страдают на войнах, хотя ред­ко — в равной степени, мирные жители обеих воюющих сто­рон. Разве не было таких в конце второй мировой   войны   в Германии? В условиях же Абхазии с ее этнической череспо­лосицей это тем белее неизбежно.

Скажем, после освобождения абхазскими формированиями Гагры некоторые абхазы не могли не поддаться чувству мести. (Другое дело, что грузинские средства массовой информации со свойственной им истеричностью не раз распространяли ну уж совершенно вздорные небылицы вроде того, что на Гагрском стадионе абхазская и чеченская коман­ды играли в футбол... отрезанной человеческой головой *) или что в районе пос. Бзыбта создано два концентрационных лагеря, где грузины содержатся на положении рабов. Нередко эти сообщения распространялись с подачи такого весьма неумного человека, как Тамаз Надарейшвили). Не говорим уже о том, что к пострадавшим относятся и десятки тысяч людей с обеих сторон, бросившие жилье и имущество и уехав­шие из страха преследования по национальному признаку.

И с обеих сторон нашлось много мародеров...

Вот почему для того, чтобы разобраться в сути данной войны, надо прежде всего четко отделить для себя ее историко-правовой аспект от аспекта, так сказать, житейско-бытового и общечеловеческого. Ведь если летящие с одной стороны пули из свинца, то и с другой — не из ваты. Нелепо выводить историческую правоту той или иной сторо­ны в конфликте из суммы эпизодов войны, ибо это неизбежно приведет к определенной нивелировке. При подобном подходе можно в конце концов и о Великой Отечественной войне написать: да, немцы убивали русских и других советских граждан, но ведь и русские убивали немцев, а партизаны — так те вообще вели войну не по правилам, нападали «из-за угла»...

Что ж, сосредоточимся на историко-правовом аспекте. ...Легко предвидеть ту бурю негодования, которую наверняка вызовет у наших оппонентов только что приведенная аналогия с Великой Отечественной войной, и те аргументы, кото­рые будут ими неизбежно выдвинуты: войска Госсовета Грузии не вторгались в чужую страну, они совершили передисло­кацию внутри собственного государства, а абхазские военные формирования встретили их огнем, то есть «начали первыми».

Абхазская сторона на это возразит, что войска Госсовета Грузии вошли на территорию суверенной Республики Абха­зия, где была восстановлена Конституция 1925 года. Впрочем, даже если следовать сталинско-брежневской Конституции Абхазской АССР 1978 года, войска могли быть введены в Абхазию только с согласия ее Верховного Совета, который такового не давал. Кроме того, грузинское военное командо­вание прекрасно знало, что их войска не будут встречать в Абхазии хлебом-солью, иначе оно не взяло бы в заложники в первые же часы вторжения главу администрации Очамчирского района — еще до того, как прозвучали первые выстрелы на поражение... **)

  Грузинская сторона наверняка отреагирует на это доводом, что восстановление Конституции 1925 года было «незаконным» и отменено решением Госсовета Грузии. Вспомнят также заявление Шеварднадзе, сделанное задним числом о том, что он якобы договорился о вводе войск накануне с Ардзинба по телефону (совершенно фантастическая ложь, в которой отсутствует даже правдоподобие, — тут же, конечно, опровергнутая Председателем ВС Абхазии). Обязательно зайдет речь и о том, что парламент Абхазии был сформиро­ван на основе «неправильного» закона о выборах...

  Спорить так можно бесконечно, ибо каждая из конфлик­тующих сторон отстаивает свои жизненно важные интересы. Невольно вспоминается случившийся до этой войны разговор двух пожилых грузин о личности Лаврентия Берия: «Да, негодяй был, палач, много невинных душ погубил, но ведь то, что абхазов поприжал, у него не отнимешь, молодец!» — тут оба спорщика сошлись во мнении... Скажем, для абхазского историка поход экспедиционного корпуса генерала Мазниашвили в 1918 году — это оккупация Абхазии, а для грузинского — се «возвращение в лоно матери - Грузии».

  Вот с каким пафосом, с какой искренней болью писал в 1939 году в исследовании «Борьба за восстановление терри­ториальной целостности Грузии» живший в Париже грузин­ский публицист Виктор Нозадзе: «Создание великой Грузии, объединение всех ее уголков — великая цель, во имя которой были принесены немалые жертвы. Мы склоняем голову перед героями, погибшими в этой борьбе (1918—1921 гг. - В. Ш.). Борьба грузин была непонята иностранцами. Но иностранцы не знают грузинской истории, не понимают грузинских на­циональных интересов. Поэтому неудивителен взгляд, кото­рый высказал, в частности, один англичанин, г-н Бехофер: «Свободное и независимое социал-демократическое Грузин­ское государство навсегда останется в моей памяти как клас­сический пример маленького империалистического организ­ма, который характеризуют как захват территорий за его пределами, так и бюрократическая тирания внутри страны. Его шовинизм выходит за все рамки». Если бы автор хоть немножко разбирался в жизни Грузии, он не дал бы такой оценки борьбе грузинского народа за целостность своей территории... Но грузинский народ оказался способным к жизни и борьбе: его национальный инстинкт сам нашел путь к восстановлению грузинского государства, к самозащите. А   это невозможно было без кровопролития, и он защитил Саингило, защитил Абхазию, защитил «Южную Осетию»...»

Так что же: у одного народа — своя правда, а у другого своя? Неужели нет объективных критериев исторической ис­тины? Разумеется, они есть. Но чтобы оценить ситуацию бес­пристрастно, требуется немало — на время забыть о собст­венной боли, памяти о погибших родственниках и друзьях, уязвленном национальном самолюбии — и обратиться к опы­ту человеческой цивилизации. Если б В. Нозадзе и его едино­мышленники в современной Грузии были хоть немножко меньше ослеплены чувством национального эгоизма, они бы прежде всего задумались над вопросом, который должен явиться исходной точкой рассуждений о грузино-абхазских взаимоотношениях: кто такие абхазы — это народ или не на­род? Ну, а поскольку это народ, со своим не похожим на гру­зинский языком, своими обычаями, традициями, культурой, причем народ, создавший свое государство более 1200 лет на­зад и не имеющий больше нигде на Земле родины, это распо­лагает взаимоотношения Грузии и Абхазии в одном смысло­вом ряду со взаимоотношениями царской России и Польши, Австрийской империи и Чехии, Османской империи и Болга­рии, а отнюдь не со взаимоотношениями удельных владений времен феодальной раздробленности на Руси, во Франции, Германии и т. д. Вот почему абхазы не нацменьшинство, про­живающее в Грузии, как трактуют наши оппоненты, а Абха­зия — это страна, в силу определенных исторических обстоя­тельств оказавшаяся в составе Грузии. Вот почему админи­стративно-территориальные, по существу, границы, проведен­ные в свое время сталинским карандашом и в конце 1991-го в одночасье ставшие государственными — совсем не истина в последней инстанции, посягать на которую святотатство, а во многих случаях тяжелое наследие истории, запутавшее взаимоотношения народов.

В свете вышеприведенного неоспоримого факта (абхазы— народ) весьма, мягко говоря, удивительными представляют­ся не раз звучавшие с грузинской стороны «обличения» на­подобие произнесенного как-то Тамазом Надарейшвили: «Се­паратисты-экстремисты не отказываются от своих вожделе­ний о создании независимого от Грузии абхазского государ­ства». (Точно так же и в Грузии не отказывались от вожделений о создании независимого грузинского государства. Аб­хазский народ в сорок раз меньше по численности грузинско­го? Так ведь и грузинский, скажем, в сорок раз меньше рус­ского...). Или взять такой пассаж из одного грузинского телефильма о грузино-абхазской войне: «Абхазские сепаратисты напоминают порочного подростка, который задирает более сильного, зная, что за углом — его взрослые  покровители». (Авторам этого проникнутого чувством национального эгоцентризма текста, очевидно, не приходит в голову, что в принципе так могли писать в 70-х годах прошлого века газеты Османской империи — о восставших болгарах, которые с надеждой смотрели в сторону могущественной Российской империи).

Ни один народ не может быть собственностью другого. Абхазская сторона права в этой войне не потому, конечно, что абхазский народ состоит сплошь из положительных, а грузинский - из отрицательных личностей (утверждать подобное было бы нелепостью), и не потому, разумеется, что он значительно меньше по численности (это было бы упрощенное и вообще неверное объяснение). Абхазский народ прав в этой войне уже хотя бы потому, что воинов абхазской армии хоронят как «погибших за свободу и независимость Абхазии», а грузинской — как «погибших за территориальную целостность Грузии». Ибо за «свободу и независимость» погибали 300 спартанцев и Милош Обилич, русские ратники на Куликовом поле, нидерландские морские и лесные гезы, а «за территориальную целостность» — солдаты Римской импе­рии и Золотой Орды, герцога Альба и английских экспедиционных корпусов в Ирландии...

А вот еще опубликованная в одном из самых первых номеров оккупационной газеты «Демократическая Абхазия» статья профессора Леонида Джахая «Является ли Грузия «малой империей»?» - типичная попытка наукообразным языком доказать недоказуемое. «Несколько лет назад, — пишет в ней почтенный профессор, — с легкой руки академика Андрея Сахарова (несомненно, уважаемого мной, но и великие ошибаются) было пущено в оборот и охотно подхвачено нашими «доброжелателями» выражение «Грузия — малая империя». Так мог сказать только человек, даже если он академик Сахаров, который не отличает чеченца от азербайджанца, азербайджанца от армянина, армянина от грузина... ***) По самому смыслу слов «малая империя» — это абсурд, вро­де «круглого квадрата» или «деревянного железа», ибо в мире нет и не может быть «малых империй», империя — это всегда огромное, могущественное государство... ****) ...Сошлемся на знаменитую апорию Зенона, древнегреческого философа. В апории «Куча» Зенон предлагал из кучи песка брать по одной песчинке и каждый раз спрашивал: «Куча ос­талась кучей?». Разумеется, ответ был утвердительный. Но когда от кучи песка остались лишь две песчинки и снова надо было взять одну, на вопрос: «Куча осталась кучей?» -дать утвердительный ответ оказалось невозможно. Что же случилось? А случилось то, что уменьшая или увеличивая ко­личество, мы на какой-то вполне определенной границе меры меняем качество, вещь перестает быть собой, становится другой. Вот почему в мире не существует «малых империй»... Вот почему Грузия не была и никогда не станет федеративным государством. Примерять на Грузии российскую федератив­ную модель — занятие бесплодное, пустое, бессмысленное...»

Тут впору развести руками — ну и логика! Только по ка­ким критериям Л. Джахая определяет переход количества в качество, когда куча в его понимании перестает быть кучей? Тогда, когда ему это выгодно? Но если он отказывает в праве на самоопределение абхазскому народу, исходя из его чис­ленности, не могут ли воспринять это как посягательство на их суверенитет многие всеми признанные государства, члены ООН, население которых значительное меньше?

Что же касается постоянной апелляции к факту нынеш­него численного превосходства в Абхазии грузин над абхаза­ми, то как быстро забылось среди грузинской общественно­сти (уже в 1918 году, когда 25-летний Виктор Нозадзе редак­тировал «Сакартвелос республика» — официальную газету правительства Грузинской демократической республики), что писала грузинская пресса всего несколькими десятилетиями раньше, в 70—80 годы прошлого столетия. Трудно удержаться,  чтобы не привести выразительный    отрывок    из    статьи Г. Церетели в № 399 газеты «Дроэба» в 1873 году: «Как пре­красно побережье Черного моря... Прежнего населения—чер­кесов и абхазов - уже нет. Обстоятельства вынудили их по­кинуть свою страну. Земли очень много и даже лучше, чем в некоторых наших местах... Так о чем же думает наш народ, почему до сих пор не догадался двинуться в эту страну? Говорят, не могут бросить свою родину, свой уголок; но не мо­жет же человек все время кучиться словно   мухи   в   одном уголке, где нельзя ступить ногой, ведь все равно рано или по­здно некоторым нашим людям придется покинуть свое село из-за отсутствия земли... Если человек скажет, что ему труд­но бросить свой край, то где бы он не находился, разве Кав­каз не наш край? Весь Кавказ является нашей землей, нашей страной. В стране Кавказ, на каком бы расстоянии друг   от друга мы ни стояли, следует мысленно представить, что наша нога стоит на нашей земле, что мы находимся в нашей стра­не. Поселимся ли мы хоть в стране черкесов, хоть в Дагеста­не, везде наша родина». А вот что сообщал   в   № 12 газеты «Шрома» в 1882 году И. Чичинадзе: «...Заселение Абхазии и Черкесии детьми нашей страны должно считаться одним    из прекраснейших явлений нашей жизни, которое должно    радовать каждого доброжелателя нашего народа... Присылайте сюда побольше рачинцев, лечхумцев, верхних имеретинцев и мегрелов с горных мест... Считаю своей приятной обязанно­стью сообщить, что те 63 человека, переселившихся из Лечхума.., о которых я ранее сообщал,    ...очень хорошо живут, Дай Бог!»

Что ж, как говорят в таких случаях, отцы ели виноград, а оскомина у детей. Нынешнему поколению потомков рачинских, лечхумских и т. д. переселенцев в Абхазии, что гибли на фронтах грузино-абхазской войны, теряли кров, род­ных и близких, приходится расплачиваться за легковерие (точнее, за желание быть обманутым) поколений своих пред­ков. Сначала те дали уверить себя, что куда бы на Кавказе ни ступила их нога — это и есть их земля, их родина, потом— что они вообще появились в Абхазии раньше самих абхазов и даже, что абхазы — это просто «одно из грузинских племен», подлежащее ассимиляции, как мегрелы и сваны...

Словом, можно сказать, что война в Абхазии была подго­товлена всем ходом развития общественно-политической мысли в Грузии. В последние годы, как уже отмечалось, грузинская общественность взяла на вооружение другую, «бо­лее либеральную» теорию — «двуаборигенности»  абхазов и грузин в Абхазии. Ведь надо же как-то доказать себе и миру, что здесь тот самый случай, когда общие законы мировой ис­тории и общежития народов не подходят... Правда, назвать хотя бы еще один пример подобного историко-правового нон­сенса грузинские ученые затрудняются. Больше того, когда им это выгодно, в Грузии подобную концепцию с возмущением отметают. Например, когда доказывают, что в Южной Осетии коренная нация — грузины, «Да и как можно, чтобы в одном и том же регионе было более одной коренной нации, это ведь абсурд! — заявляли в печати профессоры А. Силагадзе и Ш. Беридзе. — Коренной народ тот, кто создал этногосударственную систему региона. Все остальные позже пришедшие» *****).

Что ж, лучше, пожалуй, относительно этноисторической ситуации в Абхазии не скажешь. Кстати, один абхазский врач сравнивал теорию двуаборигенности с теорией о возможности рождения ребенка от двух отцов...

...Если отбросить всю пропагандистскую шелуху, мы уви­дим сегодня в Абхазии тривиальную войну за овладение «жизненным пространством», территорией. Очень похожее здесь было уже несколько столетий назад, когда в конце сред­невековья Мегрельское княжество пыталось аннексировать восточную Абхазию. Тогда, правда, «позже пришедшие» ста­рались в момент своих наибольших успехов удержаться не на Гумисте, а в 15 километрах восточнее, на реке Келасур. В итоге 30-летней войны во второй четверти XVII века с помо­щью северокавказских братьев (и тогда тоже!) древняя гра­ница Абхазского государства на Ингуре была восстановлена.

Тот «натиск на северо-запад» не удался. Абхазский народ уверен, что не удастся и этот.

В любом случае трезвомыслящим людям среди грузинской интеллектуальной элиты все чаще приходится призна­ваться себе, что в нравственном отношении Грузия эту войну проиграла... Задолго до поражения на поле боя.

Думается, рано или поздно, придется признать несправедливость с грузинской стороны этой войны и всему грузинско­му обществу. Людям трудно бывает объективно оценить про­исходящее в том случае, когда это происходящее затрагивает их кровные интересы. Но вот тут-то и должен приходить на помощь метод исторических аналогий. Ибо, как сказано тысячи лет назад у Экклезиаста: «Что было, то и будет,   что   дела­лось, то

и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших до нас». Многое ли мы знаем, на­пример, о судьбе словацкого народа? Между тем совпадения с «нашим случаем» здесь встречаются поразительные.    По­зволю себе небольшой    исторический   экскурс...    С    начала XI века территория нынешней Словакии входила    в    состав Венгерского королевства. И продолжали словаки жить «под венграми», весьма далеким от них этнически    народом,    ни много ни мало 900 лет (то есть неизмеримо больше того срока, который в общей сложности абхазы находились в составе Грузии). Так что ничего удивительного, что словацким про­светителям конца XVIII — начала XIX века приходилось до­казывать автохтонность словаков на их земле,    бороться    с политикой «мадьяризации» и утверждениями типа: «Словаки? Такого народа не существует». Когда в 1848—1949 годах   в Австрийской империи, в которую входила и Венгрия, развернулось национально-освободительное движение, лидеры вен­герской революции своим резко негативным    отношением    к требованиям словацкой общественности, которые    сводились по сути к идее федерализации Венгрии, оттолкнули от   себя словацких политиков (ведь было даже распоряжение венгров об их аресте) и сделали их союзниками Вены. После распада Австро-Венгрии в 1918 году словаки объединились с   другим западнославянским    народом — чехами - в Чехословацкую республику (на ее территории в момент образования прожи­вало 6,8 млн. чехов,   3,1    млн.    немцев,   2    млн.   словаков, 0,75 млн. венгров), и хотя этот союз был значительно   более естественен и, казалось бы, прочен, без противоречий не обо­шлось и здесь. Факт,    который   в   советское   время    у   нас всячески замалчивался: Гитлер ввел войска в марте 1939 года в Словакию, «чтобы взять ее под защиту Германской империи», после того, как она провозгласила    свою    независимость. 1 января 1993 года Словакия, как известно, вновь,   и на этот раз реально стала независимой, что лишний раз подтверждает    мысль:    существование    государств - коммуналок редко бывает долговременным и стабильным. Резюме:  кому сейчас придет в голову   утверждение,    широко    бытовавшее еще в прошлом веке, что Словакия является «неотъемлемой частью Венгрии»? Но не покажется когда-нибудь   столь   же нелепой для всех подобная мысль применительно к Абхазии и Грузии? История развивается по своим непреложным законам, и никому не дано их отменить... Вот почему можно сказать, что тбилисское руководство в грузино-абхазской войне боролось не только против абхазов и их союзников, но и против естественного хода истории.

Примечания

*) Причем, как писал в печати Абхазии ткуарчалец Эдуард Эгиян, рассказывается это с такой убежденностью, будто рассказчик был на том матче главным судьей.

**) И вообще что касается «самообороны» войск Госсовета в августе 92-го: оттого, что оккупации Чехословакии в 1938 и 1968 гг. не привели к широкомасштабным военным действиям в этой стране, они не перестали быть оккупациями. Наверняка и гитлеровские войска, которые вторглись в СССР 22 июня 1941 гола, могли бы обойтись без единого выстрела, если б им никто не оказал сопротивления.

***) До чего же знакомая психология: «Тот, кто говорит что-то не в мою пользу, несомненно — ошибается, несомненно - некомпетентен». Только какое отношение имеет к упомянутым Л. Джахая невеждам А. Сахаров, который, между прочим, знал о грузино-абхазских противоречиях не понаслышке: в 1978 году, отдыхая в Абхазии, достаточно активно вникал в суть тогдашних «абхазских волнений».

****) Оставим это рассуждение без комментариев, просто как свидетель­ство уровня мышления автора и его «способности» к восприятию простейшей метафоры.

*****)  Газета «Народное образование», 1989, 29 октября.