Моя печальная поездка в Париж.

Здесь, на русском кладбище «Кокад» в Ницце (Франция),
был  похоронен в 1968 году  А.К.Шервашидзе-Чачба.

23.07.1968 года я выехала из Сухуми в Москву для оформления выезда во Францию и  только  23.08.1968 года в 18ч.50м. с Белорусского вокзала Москвы отправилась в Париж поездом Москва - Париж.

24. августа.    Проснулась утром в Бресте, последний пункт нашего Союза. Прошли все таможенные процедуры, переставили наши вагоны на узкоколейные тележки и поехали дальше. Недалеко от Бреста простились по одну сторону речки с нашим пограничным столбом и по другую сторону поздоровались с польским.  Стояли в Варшаве 57 минут, гуляли по перрону. Вокзал не многолюден. Поляки такие же, как мы, и даже с такими же цветами, как у меня на столе  (гладиолусы). Проезжали мост с двухэтажным движением: 1-этаж - трамваи, а 2-ой – автомашины. Много  наших «Побед» и гораздо меньше «Волг».  Видела: перевозили бетонные блоки на грузовых машинах не навалом, а связанными. Бережливые!

Всё-таки неприятное ощущение, что едешь не по своей земле.

Купе очень удобное на  троих пассажиров, мягко, чисто, тут же умывальник, стенной шкафчик с графином питьевой воды. Очень услужливый проводник.Удаляюсь от вас, мои дорогие, мой родной сынок, самый родной, дорогой и любимый! Как я встречусь с папой? Я спокойна. Пока ничего не фотографировала.  Целый месяц буду одна со своими мыслями, буду обо всём писать, т.к. говорить не с кем.

25 августа.    Проснулась рано. Проезжаем Германию. Вчера около полуночи (здесь время на 2 часа назад) проезжали Берлин Восточный и Западный. Особенно  эффектен был Западный Берлин. Весь в огнях, вокзал расположен под землёй.  Видели Рейхстаг. Автомашин уйма и, т.к. гаражей столько, видимо, иметь невозможно, то все улицы вдоль заполнены впритык машинами, так они «ночуют». Сегодня утром проезжаем их деревни. Одинаковые кирпичные домики: 1 - 2-х -  этажные коттеджи с крутой высокой крышей. Очень  много  цветов и в окнах, и в палисадниках, и в огородах, не говоря уже о вокзалах – там цветы в вазах на перронах и везде, где можно только их пристроить. Дороги и широкие, и узкие, но все асфальтированные, даже самые просёлочные. Поля аккуратно убраны, и почва разделана ровно - ровно, как в хороших огородах. Аккуратные немцы, ничего не скажешь! А всё же неприятное впечатление производит их военная форма: эти фуражки гитлеровские. И что им нужно было? Живут  себе хорошо, и  пусть бы жили. Правда, скученно живут. За городом у них сады – огороды и маленькие домики, или типа сарайчиков, или на колёсах – это их дачи. Немцы хорошо, очень аккуратно одеты, а женщины отличаются хорошими причёсками и модными мини - юбками. Проехали Рейн, попыталась сфотографировать, вряд ли вышло – очень рано, темновато. Сегодня в 3 часа дня будем в Париже, а пока впереди ещё Бельгия.

Бельгия – густо  населённая страна. Очень живописная. Гористая местность. По обеим сторонам дороги скалистые откосы, покрытые свежей зеленью, много акации. Часто мелькают речки. В городах дома  кирпичные не оштукатуренные ярко красные и тёмные. Строят дома узкими секциями и пристраивают по ширине, причём каждый хозяин отделывает по-своему. Города и посёлки очень пёстрые, а у людей одежда яркая. В городе Жёмон (Jeumont) (граница между Францией и Бельгией) на одной улице стоят два полицейских  (бельгийский и французский) и  мирно беседуют. Сфотографировала несколько  бельгийских домиков и попыталась заснять двух полицейских, но прозевала и, вероятно, ничего не получится. В Бельгии очень красивы маленькие загородные одноэтажные домики с большими широкими окнами, балкончиками, ярко раскрашены, чистенькие и масса цветов – цветы, цветы, цветы – гортензии, герань, розы… Есть шахтёрские города, промышленные, много церквей.

Едем по Франции. Париж.

В Париже меня встретили Миша Шервашидзе, Нелли и Ира (дочери тёти Нелли Накашидзе – Мдивани), Мариам Гогоберидзе, Елена и Михаил Цагарели  (Елена и Михаил родственники  Бидзины и Медеи Гогоберидзе). Я не была уверена, что меня встретят и с тревогой всматривалась в лица встречающих. Наконец вижу: пожилая грузинка спрашивает проводника – «Вы нам Шервашидзе привезли?». Я с радостью кричу: «Да, да привезли, это я». Спустилась на перрон.  Меня приветливо встретили Нелли и Ира. Затем, с широкой улыбкой на лице,  подошёл  и  по–родственному   поцеловал  Миша Шервашидзе, тот Миша, о котором я думала, что он такой важный, а он скромно одет в чёрный  костюм  с «золотыми» пуговицами. Взяли два такси и поехали домой к Ире. Со мной в такси ехали Миша и Ира. Целуя их, я говорила: «Как я счастлива, я завтра поеду к папочке». По дороге я спросила Мишу: «Папа здоров?», он ответил: «Немного не здоров». Спрашиваю: «Он лежит?» - «Нет». Я опять спросила: «Папа знает, что я еду к нему? Он ждёт меня?». Миша ответил: «Аннушка Вам послала телеграмму, но она вернулась» - «Какую телеграмму?» - «Не знаю». Папочки уже не было, а  я  ещё ничего не знала, они не могли сказать мне истину, а я не понимала и не могла допустить мысли о том, что могло случиться что-нибудь нехорошее.

 Приехали домой к Ире, поднялись, сели, говорили о моём путешествии, обо всём отвлечённом. Я говорила, что завтра,  26 августа в понедельник, утром пойду в посольство и вечером поеду к папочке. Я вспоминаю своё, особенно радостное,  состояние в ожидании предстоящей встречи с папой и мне казалось, что ничто не может помешать этой встрече, я только считала часы: сколько осталось их до осуществления этой пятидесятилетней мечты. Я думала, скажу ли я сразу папочке, что я его дочь, или, боясь разволновать его, не сразу откроюсь. Как я предвкушала эту встречу, как я была счастлива. И вдруг всё оборвалось, все светлые надежды на радостную встречу с папой, надежда на многие часы близкой беседы с ним вдвоём. Сколько я собиралась переговорить с ним, узнать о его жизни. Я спросила Мишу: « А что с папой? Он болен?» Миша молчал, отводя от меня свой взгляд. Сердце сжалось в предчувствии несчастья,  и я спросила: «Папы нет?». Мариам  ответила: «Его нет». Можно ли передать словами то, что я пережила?! Всё померкло,  как будто  исчезло  всё - всё, и только одна мысль; «Я опоздала, его нет, я никогда - никогда его  не увижу, не услышу его голоса, не приласкаю. Какой ужас, почему этому нужно было так случиться?». Растерянный Миша успокаивал  меня: «Он тоже так ждал Вас, всё время говорил об этом, ждал с внучкой рыженькой Леночкой».

 Начались тяжёлые, тяжёлые дни с сознанием такой непоправимой утраты, в чужой стране, далеко от своего теперь единственно близкого человека – сына  Дёмика.

 Я встретила там в чужих людях столько тепла и участия, что  это намного облегчило мое состояние. Я жила у Иры Мдивани – Лагидзе, её муж Торнике отдыхал на юге Франции с тётей Нелли и её внучкой. Миша, Мариам и Нелли приходили каждый день. Часто  приходили и другие их родственники, стараясь во всём выразить  участие, сочувствие.

Я решила  как можно скорее ехать к папе  на могилку. Он умер 17 августа в  2 часа дня в госпитале, а похоронили  20 августа в Ницце. 18 и 19 августа тело его было установлено в Монте – Карло  для прощания. Мне хотелось поскорее попасть на его могилу.

В Сухуми я послала 2 письма с извещением о его смерти: одно Председателю Президиума Верховного Совета Абхазии, а другое – на свою работу. Дёмика я не хотела огорчать известием о случившемся и написала, что папа немного болен.

 Для поездки в Ниццу решили по телефону связаться с Анной Шервашидзе (Сориной), бывшей Мишиной женой,  но выяснилось, что она  гостит  у своей приятельницы в Швейцарии. Связались с ней по телефону, и она сообщила, что выезжает домой и будет ждать меня к себе.

Миша не мог ехать со мной: он сидел совершенно без денег, т.к. всё лето был без работы. Я выехала к Аннушке.  Меня  проводили  Миша,  Мариам,  Ира  и  Нелли, а  там  встречала  Анна Шервашидзе (Сорина) в Raugenbruk(ближайшая железнодорожная  станция к её дому). Встретила она меня приветливо со своим приёмным  шестнадцатилетним сыном  Дандиком Сориным и Васькой – серым пуделем (тоже 16-ти лет) на своём чёрном  Mercedes– Benz. Поезд пришёл днём, погода была хорошая, но т.к. Аннушка чувствовала себя утомлённой, то решили на русское кладбище «Кокад» в Ниццу ехать на следующий день. Она передала мне папину медаль, вручённую ему принцем и принцессой Монако ко дню его 100-летия. Показала   она мне папину комнату на 1 этаже, где он жил. В ней диван, столик, книжный шкаф с книгами, его палочка, с которой он ходил до последних дней, и  зонтик. С грустью посидела  я в кресле, в котором сидел мой дорогой папочка, думая о том, как он рад бы был увидеть меня.

Говорила,  вернее, объяснялась, как могла, с садовником и горничной,  которые  хорошо знали папу и, видимо, любили его. Мне было это очень приятно.  Я пробыла у Аннушки 4 дня. 

                                            ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ  СПРАВКА :

                            Выехала из Сухуми ………………………  23.07.1968.

                      Получила загранпаспорт………………    26.07.1968

Получила французскую визу …………… 16.08.1968.

Получила загранпаспорт………………….26.07.1968.

Выехала из Москвы в  Париж…………… 23.08.1968.

Приехала в Париж………………………… 25.08.1968.

Выехала в Монако………………………… 02.09.1968.

Была в Ницце на кладбище «Кокад»…... 03.09.1968.

Вернулась в Париж…………………………07.09.1968.

Выехала в Москву…………………………..22.09.1968.

Выехала в Сухуми………………………… .06.10.1968.

Прибыла в Сухуми………………………… .08.10.1968.

Вышла на работу…………………………  . 11.10.1968.

Вернулась из Тбилиси……………………   29.10.1968.

                                                                                         Сухум-Париж. 1965.