Провал «блицкрига».

Итак, даже краткое перечисление событий, которые пред­шествовали началу грузино-абхазской войны, в совокупности с участившимися визитами Надарейшвили и Ломинадзе в Тбилиси, делает подоплеку ввода войск Госсовета Грузии в Абхазию совершенно очевидной. «Войну законов» между Грузией и Абхазией тбилисское руководство хотело бы пре­кратить, сделав абхазский парламент послушным. Но при сложившейся расстановке сил в Верховном Совете Абхазии было ясно, что до следующих выборов, т. е. в течение мини­мум 4,5 лет, грузинской стороне изменить что-либо в свою пользу законным, политическим путем будет очень трудно... Ждать столь долго она не желала; тем более, что силы, при­ведшие к власти Шеварднадзе, во главе которых стояли лю­ди с уголовным прошлым Китовани и Иоселиани (бывший, по собственному определению, урка) испытывали большой искус использовать накопленный опыт вооруженного отстра­нения «оппонента» от власти. Мог ли, однако, Шеварднадзе, вернувшийся в Грузию в ореоле миротворца и в соответствии с этим образом монотонно повторявший в речах и в интервью дежурную фразу: «Мы должны решать проблемы мирными, политическими методами», мог ли он признать, что в данном случае ему пришлось прибегнуть к военному, силовому раз­решению создавшихся в абхазо-грузинских отношениях проти­воречий? Разумеется, нет. И в ход пошли весьма неуклюжие и постоянно сменявшие друг друга, версии. Первоначальную— о том, что это была операция по освобождению министра внутренних дел Грузии Романа .Гвенцадзе и других лиц, взя­тых в заложники вооруженными сторонниками Гамсахурдиа в Западной Грузии и вывезенных в Гальский район Абха­зии -- средства массовой информации Грузии сами постара­лись побыстрее забыть, ибо совершенно необъяснимым при этом оставалось, зачем же войска тут же двинулись дальше, западнее Гальского района. Шито белыми нитками было и объяснение, что войска Госсовета потребовались для стаби­лизации в Абхазии работы транспорта и других служб. Можно предположить, что эта версия в Тбилиси держалась в уме еще с зимы, когда звиадисты мешали работе железной

дороги, но летом-то она функционировала вполне стабильно. Да и зачем для охраны железной дороги танки и боевые вер­толеты? Позже, на одном заседании Госсовета Грузии в сен­тябре, Шеварднадзе выдвинул новую версию - что это была превентивная мера, ибо против Грузии готовился некий заговор (как это напоминает мотивацию ввода в 1979 году в Афганистан «ограниченного контингента советских войск»: если бы не мы, то туда — доподлинно известно — вошли бы американцы) *).

Вряд ли, конечно, Госсовет хотел втягиваться в войну но ведь этого не хотело и советское руководство в Афгани­стане. В таких случаях организаторы вторжения мечтают о варианте, подобный которому был осуществлен армиями Варшавского договора в 1968 году в Чехословакии. Вот и в ходе операции грузинских войск под кодовым названием «Меч», судя по данным абхазской разведки, планировалось, что грузинские войска проследуют ночью по железной доро­ге, высадят свои гарнизоны во всех узловых пунктах, и про­снувшаяся Абхазия будет у них в руках. Ну, а затем с по­мощью системы жестких репрессивных мер, примерно как в бериевские времена, они «повернут общественное мнение» в нужном направлении.

Но помешал очередной взрыв железнодорожного    моста через Ингур, устроенный сторонниками 3. Гамсахурдиа. Грузинскому военному командованию пришлось срочно корректировать план операции. Основная группировка, о которой мы писали в первой главе данного очерка, вошла в Абхазию по автотрассе, а другая в ночь с 14 на 15 августа   была   от­правлена морем из Поти в район Гагры.    Морской    десант численностью несколько сот национальных гвардейцев с четырьмя единицами бронетехники, двигался на двух десантных кораблях, двух «Кометах» и барже. На рассвете 15 августа десант остановился на рейде у поселка Гантиади (ныне восстановлено его исконное абхазское название Цандрыпш), в километрах семи от границы с Российской Федерацией.

Администрация Гагры была уже оповещена о десанте. За ним в разных местах с берега велось визуальное наблюдение, но слишком мало имелось сил и средств для того, чтобы вос­препятствовать его высадке. Около часу дня морской десант, видимо, получив приказ, стремительно приблизился к берегу и высадился возле устья реки Хашупсе. Среди бойцов абхаз­ского народного ополчения, которые ему противостояли, не­которые были с автоматами, большинство — с охотничьими ружьями, кое-кто вообще безоружные. Тем не менее, опол­ченцы вступили в бой. Оборону держали до семи вечера, а потом получили приказ отойти к санаторию «Украина» — удобному для обороны участку трассы на западной окраине Гагры. Но была опасность и удара с тыла, со стороны села Псахара (Колхида) на восточной окраине Гагры, где засев­шие у дороги члены местной гагрской группировки «Мхедриони» и присоединившиеся к ним сотрудники Гагрского ГОВД грузинской национальности вели огонь по проезжавшим ма­шинам и убили несколько мирных жителей.

Часть грузинского десанта двинулась к реке Псоу; после короткой схватки на посту у границы восьми военнослужа­щим внутренних войск Абхазии пришлось отойти на россий­скую сторону, где они были разоружены и интернированы.

Но главные события начавшейся войны разворачивались, конечно, в Сухуме. Хотя благодаря героической обороне на Красном мосту основная часть города 15—17 августа остава­лась под контролем руководства Республики Абхазия, поло­жение для законных властей и вообще для абхазской госу­дарственности сложилось критическое. Здание Верховного Совета Республики Абхазия, расположенное всего в несколь­ких сотнях метров от Красного моста, подвергалось обстрелу с воздуха и с моря.

В течение 15—17 августа в зданиях Совмина Абхазии   и сдачи проходили переговоры, в которых со стороны абхаз­ского руководства принимали участие   первый   заместитель Председателя Совмина    РА    Сергей    Багапш,    заместитель Предсовмина Зураб Лабахуа, и. о. министра внутренних   дел Александр Анкваб и другие, с грузинской стороны — Тенгиз Китовани и командующий «Мхедриони»   Джаба Иоселиани, Тамаз Надарейшвили и Гиви Ломинадзе. Была достигнута договоренность: для предотвращения дальнейшего кровопро­лития отвести вооруженные формирования обеих сторон от линии противостояния за черту города.

Однако, уже в первой половине дня 16 августа солдаты Госсовета захватили радиотелевизионную вышку на Сухумской горе в верхней части города, сделав невозможным выход в эфир передач Абхазского телевидения. Шеварднадзе продолжал утверждать, что войска в Абхазию направлены только «для борьбы с бандитскими формированиями и для обеспечения безопасности железной дороги», однако Китовани говорил другое: если правительство Ардзинба не сложит своих полномочий, то войска будут введены в Сухум. Кстати, некоторые грузинские журналисты поспешили оповестить мир о том, что Ардзинба якобы подал в отставку, однако полно­мочный представитель Республики Абхазия в РФ И. Ахба тут же опроверг это сообщение теленовостей, заявив, что его авторы явно выдают желаемое за действительность.

18 августа грузинские войска, нарушив достигнутые дого­воренности, развернули наступательные действия с воздуха, моря и суши на практически уставленные абхазским ополче­нием кварталы Сухума и взяли под контроль весь город **).

В № 35 за 1992 год еженедельник «Московские новости» писал: «18 августа министр обороны Грузии Тенгиз Китовани вышел на крыльцо правительственной дачи в Сухуми и зая­вил: «Грузины, вот вам абхазский флаг, только что сорван­ный с купола Дома правительства. И вот вам город — он ваш...» А за несколько минут до этого гвардейцы во главе с Джумбером Цивиладзе взамен сорванного флага на крыше Дома правительства укрепляли грузинский, украшенный ав­тографом «самого» Тенгиза Китовани. Впоследствии Циви­ладзе скажет: «Второй флаг с автографом держу за пазухой. Он будет над Гудаутой».

Руководство ВС и Совмина Абхазии, их службы, боль­шинство республиканских средств массовой информации к тому времени были уже эвакуированы в Гудауту — райцентр, расположенный в 35 километрах западнее столицы Абхазии. Формирования абхазского народного ополчения закрепились на правом берегу реки Гумиста западнее Сухума, в селах Нижняя и Верхняя Эшера, где уже к 17 часам    18 августа приняли первые оборонительные бои.

В тот же день войска Госсовета Грузии заняли Гагру - после того как абхазское ополчение отошло в поселок город­ского типа Бзыбта — в километрах десяти восточнее города, но продолжало контролировать поворот на Пицунду.

Таким образом, абхазские силы оказались запертыми на территории от Гумисты до села Колхида (и. еще держали д. шахтерский город Ткуарчал в отрогах Кодорского хребта, се­веро-восточнее Очамчиры, и большинство абхазских сел Очамчирского района). Но имелись у этого «плацдарма» и свои преимущества: населении здесь было почти сплошь аб­хазское, что исключало возможность удара в спину «пятой колонны» (ведь в Сухуме нашлись такие местные грузины, которые на вошедшие в город танки бросали из своих окон букеты цветов), долина реки Гумиста — один из самых труд­нопреодолимых для наступления рубежей в Абхазии... Нако­нец, несколько дней для организации обороны и для подхода Помощи с Северного Кавказа были нужны абхазскому на­родному ополчению как воздух.

Не будем гадать, что было бы, постарайся войска Госсо­вета тут же обязательно развить свой «военный успех». Но в Сухуме начались повальные грабежи, мародерство и пьянст­во грузинских гвардейцев. Были ограблены тысячи квартир мирных граждан, в основном абхазов, армян и русских, прак­тически все магазины и предприятия. Сам Китовани сказал по грузинскому телевидению (еще 17 августа, когда под контролем войск Госсовета была лишь часть города), что не может остановить своих людей: «они должны насытиться».

Награбленное имущество граждан, госучреждений, музе­ев, научных институтов вывозилось, как правило, в сторону Тбилиси. Вскоре мародерством занялись и многие жители города: они тащили из магазинов, складов и т. д. все, что по­падало под руку.

Поведением «бравых победителей» был обескуражен даже назначенный председателем Временного комитета по стаби­лизации положения в Абхазии и так много сделавший для их прихода Гиви Ломинадзе: «Я слышал и мог представить, что такое война, но гвардейцы набросились на город как саран­ча».

Грузинские военные бесчинствовали в городе и на селе: сжигали дома, насиловали женщин, убивали. Десятки и сотни людей были взяты в заложники, подвергались избиениям и издевательствам. Много их содержалось в тюрьме в селе Дранда Гульрипшского района, откуда предварительно были выпущены уголовники.

Все это вызвало огромный поток беженцев. Мировая об­щественность не могла не откликнуться на беду маленькой Абхазии. 20 августа в Гудауту для изучения создавшейся си­туации прилетела делегация Верховного Совета России. Она побывала также в Тбилиси, где встречалась с председателем Госсовета Грузии Э. Шеварднадзе, и Сухуме, Через несколько дней прибыла еще одна делегация ВС РФ. Манифестации с требованием вывода оккупационных войск Госсовета Гру­зии из Абхазии прокатились по городам стран Ближнего Во­стока, Европы и Америки, где живут представители много­численной абхазо-адыгской диаспоры. 21 августа президент Конфедерации горских народов Кавказа Муса Шанибов и председатель парламента КГНК Юсуп Сосламбеков приняли Указ, в котором в частности было сказано: всем штабам Конфедерации обеспечить переброску добровольцев на тер­риторию Абхазии для вооруженного отпора агрессору; всем вооруженным формированиям Конфедерации при противо­действии им каких-либо сил вступать в бой и пробиваться на территорию Абхазии любыми методами...

21 августа на пресс-конференции в Москве Президента России Б. Ельцина, посвященной годовщине событий августа 1991 года, ему был задан вопрос о происходящем в Абхазии и реакции на это руководства РФ. Ответ Президента оставил двойственное впечатление. С одной стороны, как сказал Б. Ельцин, он в телефонных разговорах с Шеварднадзе, Китовани убеждал их вывести войска с территории Абхазии. (Это нашло отражение и в Обращении Президента России к руководству Грузии и Абхазии от 26 августа). С другой стороны, за его словами о «территориальной целостности Грузии», о том, что происходящее - ее внутреннее дело, чувст­вовались нежелание вступить в конфликт с Шеварднадзе и беспокойство, как бы происходящее в Абхазии не оказало дестабилизирующее воздействие на отношения Москвы с субъ­ектами Российской Федерации. При этом он, казалось, был больше всего озабочен укреплением границ России, чтобы не допустить в Абхазию добровольцев с Северного Кавказа.

Вскоре стало известно о назначенной на ближайшее время встрече в Москве руководителей России, Грузии, Абхазии и северокавказского региона для мирного урегулирования вооруженного конфликта. Сперва была названа дата 28 августа потом — 3 сентября, однако призывы Тбилиси к перего­ворам звучали при постоянном наращивании военного при­сутствия в Абхазии. Было ясно, что в преддверии этой встре­чи грузинские военачальники спешат решить «абхазскую проблему» своими методами. Наглядное представление о том, как им это виделось, а заодно и о них самих дает выступле­ние командующего войсками Госсовета Грузии в Абхазии, бывшего капитана Советской Армии 27-летнего полковника Гии Каркарашвили, прозвучавшее 25 августа по Сухумскому телевидению. В нем, в частности, было сказано: «Предупреждаю: с сегодняшнего дня грузинской стороне будет запрещено взятие военнопленных. Те, кто встретит правительственные войска Республики Грузия с оружием, независимо от национальности — русский, армянин, грузин, абхаз или еще кто-то... попадут под действие приказа о том, чтобы пленных не брать... Если из общей численности погибнет 100 тысяч грузин, то из ваших погибнут все 97 тысяч, которые будут поддерживать решения Ардзинба. ...Хочу дать совет госпо­дину Ардзинба: пусть он сделает так, чтобы абхазская нация не осталась без потомков...»***) Каркарашвили поставил ультиматум: если в течение двадцати четырех часов абхазские формирования не прекратят сопротивления, то грузинские войска начнут наступление и «сходят в гости к господину Ардзинба».

На следующее утро Владислав Ардзинба в телефонном разговоре с Эдуардом Шеварднадзе выразил протест по поводу этого телевыступления, в котором совершенно открыто излагалась угроза геноцида абхазского народа, его поголовного - от младенцев до столетних стариков — истребления. Шеварднадзе ответил, что данное заявление не было санкционировано Госсоветом Грузии. Ясно, однако: то, что у многих соратников Каркарашвили было в уме, то у молодого военного — на языке. Во всяком случае его шокирующие телевысказывания отнюдь не помешали главе Грузии в одном из выступлений (интервью Грузинскому телевидению в начале сентября) назвать Каркарашвили «сдержанным парнем с рыцарским мышлением». Вскоре ему будет пожаловано звание бригадного генерала, а в мае 1993 года он станет минист­ром обороны Грузии...

Если целью выступления Каркарашвили была попытка запугать абхазов, то она ему явно не удалась. Срок его ультиматума истекал в час дня 26 августа (никакого наступ­ления войск Госсовета не последовало), а на 16 часов была назначена пресс - конференция Владислава Ардзинба. Отвечая, в частности, на вопрос о том, сумеет ли абхазское народное ополчение противостоять войскам Госсовета Грузии в случае, если будет предпринята попытка захватить контроли­руемую абхазами территорию от Эшеры до Пицунды, В. Ардзинба заявил, что борьба хорошо вооруженной и обученной армии против по сути гражданского населения глубоко безнравственна, бесчеловечна, но «мы будем защищать Родину до конца, в случае необходимости уйдем в горы и будем вести партизанскую войну».

Грузинское наступление все же началось — буквально за несколько дней до намеченной в Москве встречи. Грузинские войска предприняли несколько яростных танковых атак на гумистинском рубеже, пытаясь взломать абхазскую оборону и выйти к Гудауте. Одновременно грузинские средства мас­совой информации активно обвиняли в нарушении перемирия абхазскую сторону — при этом, правда, непонятно было, каким образом на холмистом правом берегу Гумисты, порой на значительном удалении от реки, оказались подбитые танки грузинской армии...

31 августа Владислав Ардзинба связался по телефону с командующим войсками Госсовета Грузии в Абхазии Карка­рашвили и выразил протест по поводу нарушения грузинской стороной сочинских трехсторонних договоренностей о пре­кращении огня от 29 августа, подписанных, в частности, Т. Китовани. В ответ Каркарашвили заявил: «Я не собираюсь соблюдать эти договоренности. Я должен захватить мельзавод и нефтебазу». В тот же день в 16.30 после интенсивного обстрела абхазских позиций из всех видов оружия, в том числе гаубиц с объемными игольчатыми снарядами****) и орудий системы «Град», танковый батальон войск Госсовета в составе 9 танков и БМП преодолел вброд реку Гумиста меж­ду Верхним и Нижним мостами, прорвал оборону абхазских сил и вклинился на глубину до полутора километров. Бронетехнику поддерживало до 1000 пехотинцев. В результате боев в течение вечера и ночи абхазским ополченцам удалось вос­становить прежние позиции. Утром 1 сентября войска Госсо­вета вновь предприняли атаку. В бой были введены вертоле­ты. Бронетехника Грузии атаковала в направлении высоты 122,4 и захватила ее. Бои продолжались в течение всего дня.

2 сентября пресс-служба Верховного Совета Республики Абхазия сообщила: «Войска Госсовета Грузии пытались захва­тить плацдарм народного ополчения Республики Абхазия. В ходе ожесточенных боев в ночь с 1 - го на 2-е сентября наступление оккупационных войск было остановлено и их группировка была выбита с временно захваченных позиций. В результате самоотверженных действий народного ополчения враг понес серьезные потери».

В рядах абхазского народного ополчения, которое в те дни вновь стало живой преградой на пути врага, бок о бок с абхазами сражались представители всех народов, населяю­щих Абхазию (совсем не случайно Каркарашвили называл, среди тех, кто может встретить войска Госсовета с оружием в руках, русских, армян, грузин...). Геройски погиб, ценой своей жизни подбив на гумистинском рубеже танк противника гудаутец Сергей Смирнов, пал смертью храбрых любимец бойцов молодой командир Артур Исаханян — выпускник сухумской 17-й средней школы.

У этого выбора, который сделало несомненное большинство русского, армянского *****), украинского, греческого и т. д. населения Абхазии, были (помимо естественной реакции на произвол, чинимый войсками Госсовета) давно известные объективные причины. Не случайно ведь практически все общественно-политические и культурно-просветительные организации «третьей стороны», существовавшие до начала войны в Абхазии, — русские «Славянский дом» и общество казаков, армянские «Крунк» и «Маштоц», греческий культурный центр в Сухуме и «Эльпида» в Гагре — были абхазской ориентации. Так что явно передергивали грузинские полити­ки, утверждая, что абхазы, составляющие в Абхазии 18 процентов населения, пытаются навязать свою волю остальным 82 процентам населения. Как тут не вспомнить результаты в Абхазии референдума 17 марта 1991 года, когда представите­лей подавляющего большинства негрузинского населения объединила ориентация на СССР (читай — на Россию). При­чем укреплению этого союза в значительной степени способ­ствовало в конце 80-х годов само грузинское национальное движение, вызывавшее у людей опасение перед возможным «огрузиниванием»: в тот период в Грузии стала очень ощутима тенденция к переводу на грузинский язык всего дело­производства, в средствах массовой информации усилива­лись призывы к свертыванию образования и печати на рус­ском языке, предлагалось даже ввести ограничение деторождаемости среди негрузинского населения двумя детьми ******) (!), расцветал бытовой национализм...

Из этого правила есть, разумеется, и исключения. Имеет­ся и среди абхазов группа «грузинской ориентации» — очень незначительное число лиц, по большей части связанных с грузинами близкородственными связями и владеющих гру­зинским языком (этими лицами — Лориком Маршания, Рау­лем Эшба, Аркадием Хашба и рядом других осенью 1992 го­да в занятом грузинскими войсками Сухуме был создан Ко­митет спасения Абхазии). Прогрузинскую позицию заняла и незначительная часть армянского, русского и т. д. населения Абхазии, живущая в грузинском окружении или находящая­ся под грузинским влиянием по каким-то другим причинам. Впрочем, нашлось и немало грузин, по аналогичным мотивам оказавшихся в рядах абхазского ополчения...

 И, конечно же, помогла Абхазии выстоять братская поддержка народов Северного Кавказа. То, что Северный Кав­каз пришел Абхазии на помощь, не было, в общем-то, не­ожиданностью. Нельзя не вспомнить, что Ассамблея горских народов Кавказа, преобразованная затем в Конфедерацию, была создана в конце августа 1989 г. в Сухуме именно на волне сочувствия горцев абхазскому народу, после трагических июльских событий в Абхазии. Возглавлявший Ассам­блею доцент Кабардино-Балкарского университета Муса Шанибов стал в начале ноября 1991 года на съезде горских на­родов в Сухуме и первым президентом КГНК. И все же, не­смотря на совершенно недвусмысленные предостережения Конфедерации тбилисскому руководству относительно Абха­зии, многие в Грузии до самого последнего момента не принимали ее всерьез, Шеварднадзе считал ее «бумажным тигром» - , и жестоко просчитался. Когда после 14 августа 1992

года сдетонировал весь Северный Кавказ, КГНК стала орга­низующим центром всего добровольческого движения в за­щиту Абхазии. В Кабардино-Балкарии и Чечне, Адыгее и Карачаево-Черкесии, Северной и Южной Осетии прошли ор­ганизованные ею многолюдные митинги, были созданы шта­бы по записи добровольцев.

Первые группы северокавказских воинов — кабардинцев Ибрагима Яганова, Алексея Бекшокова, чеченца Шамиля Басаева — и другие шли через горные перевалы, так как Черноморское шоссе было заблокировано грузинским десантом: одни добровольцы — с оружием *******), другие — рассчитывая добыть его в боях ********). А вот полковник, известный летчик-ас, кабардинец Султан Сосналиев, возглавивший вскоре штаб абхазского народного ополчения, успел пробиться в Абхазию с группой друзей на обычном рейсовом автобусе через пост Псоу...

Имена сложивших головы за свободу Абхазии в самых первых боях на ее земле адыгейца Адама Хуаде, кабардинца Ибрагима Науржанова и многих других навсегда останутся в благодарной памяти абхазского народа. Так же, как имя 25-летнего москвича, выпускника абхазской переводческой группы Литературного института, поэта Александра Бардодыма, на следующий день после начала войны вылетевшего защищать Абхазию, воевавшего в группе Шамиля Басаева и погибшего спустя три недели...

Особо следует сказать о казачестве. Когда-то, во время восстания 1866 года, поднявшиеся против царизма абхазы разрушили в селе Лыхны часовню, у стен которой до этого хоронили казаков. В 1992 году внутри этой разрушенной часовни с почестями похоронили казака, приехавшего воевать за Абхазию, - жест, символизирующий новую страницу во взаимоотношениях Абхазии с казачеством.

Вскоре стали прибывать добровольцы - потомки кавказских махаджиров из Турции и других стран Ближнего Востока.

Кто же они, кавказские горцы и казаки, представители самых разных уголков России и других государств СНГ и ми­ра, вставшие в ряды защитников Абхазии? Грузинские сред­ства массовой информации и некоторые их российские под­певалы не жалели черной краски, чтобы изобразить этих лю­дей наемниками и бандитами. Невольно задаешься вопросом: действовали они так лишь исходя из поставленной пропаган­дистской задачи или им просто недоступно понимание людей, готовых ринуться на защиту справедливости, как они ее себе представляют, рискуя собственной жизнью. «Чего они здесь хотят?» — возмущались на грузинской стороне доброволь­цами. То же, чего «хотели» добровольцы, которые съезжа­лись со всего мира воевать в Трансвааль, Испанию, чего «хо­тел» английский поэт Байрон, который нашел свою смерть, сражаясь за свободу Греции. Впрочем, известно, что неверие в искренность, в чистоту душевных движений выдает не са­мые лучшие стороны натуры самого не верящего... Не будем упрощать, сводить все к односложному ответу, ибо каждый случай индивидуален: в одном добровольце мог преобладать мотив защиты братского народа, горская солидарность с ним, в другом — то стремление найти применение своей энер­гии, своим качеством мужчины и воина, которые историк Лев Гумилев называл пассионарностью... Но то, что мотив защи­ты справедливости у людей, которые сражались за Абхазию, присутствовал всегда, несомненно. Оказывались порой здесь и случайные люди, но такие, как правило, тут же отсеивались, ибо на войне человек распознается очень быстро.

Не случайно подавляющее большинство    подразделений военных формирований Абхазии было    интернациональным: место в строю здесь нашли представители русского, армян­ского, украинского, белорусского, польского, греческого, немецкого, абазинского, кабардинского,  адыгейского,    черкес­ского, чеченского, балкарского, карачаевского,    ингушского, шапсугского, татарского, киргизского, чешского,    турецкого, грузинского народов, народов Дагестана... Впрочем, всех   не перечислишь.

Примерно каждый четвертый, павший в боях за свободу Абхазии, был не абхаз.

Примечания

*) В статье Галины Ковальской «Безвластие распространяется как зараза» (Журнал «Новое время», № 41 1992 г.) приведен любопытный эпизод. Грузинские военные показывали журналистам «улику» — окопы которые увидели в Абхазии, очевидно, на правом берегу Галидзги. «Но ведь окопы роют для обороны, а не для нападения», — усомнился гость из России. «А они рыли для нападения!..» — отрезали в ответ... Кстати для «внутреннего пользования» Шеварднадзе обращался к совсем другим словам и мотивам. 15 августа он говорил в Госсовете, срывая аплодисменты: «Как и наши великие предки, в борьбе за сохранение территориальной целостности нашего государства мы ни перед чем не остановимся. Ради этого мы готовы погибнуть сами, но и уничтожим всякого, кто будет пытаться расчленить наше государство».

**) На абхазской стороне до сих пор по-разному оценивают те события. Вопреки распространенному мнению, что столицу надо было отстаивать до конца, некоторые утверждают, что на самом деле, втянув грузин в пе­реговоры, абхазы выиграли время и благодаря этому сумели укрепить по­зиции в Эшере.

***) Позднее министр Грузии по делам Абхазии Гоги Хаиндрава в ин­тервью французскому еженедельнику «Ле Монд дипломатик» цинично рассуждал, что сломить в Абхазии сопротивление можно и уничтожив 5 тысяч абхазов — всех молодых  мужчин.

****) Оружие  массового поражения, запрещенное международными конвенциями.

*****) Впоследствии, в результате большой работы, которая велась по мобилизации армян Абхазии на отпор агрессору заместителем Председателя ВС РА Альбертом Топольяном, был сформирован армянский батальон им. маршала Баграмяна.

******) Статья «Путь найден!» доцента ГПИ Заура Чкванава в газете "Комунисти" от 21 ноября 1988 г.

*******) Кабардинцы вскоре сумели перебросить по воздуху  даже две установки «Алазань».

********) Если бы российский ОМОН попытался остановить добровольцев и были бы жертвы, война тут же перекинулась на Северный   Кавказ. Этот фактор руководству РФ пришлось сразу принять во внимание.